Лесной кордон

     Я очень любил старика. Рассказывал
он уж очень хорошо и знал много. Бывают
такие хорошие, умные старики. Много летних
ночей приходилось коротать на сейме,
и каждый раз узнаешь что-нибудь новое.
Прежде Тарас был охотником и знал эти
места кругом верст на пятьдесят, знал
всякий обычай лесной птицы и лесного зверя...

                Д.Н.Мамин-Сибиряк.
                Зимовье на Студеной.



     Перед самым Новым годом ко мне нагрянула неожиданная гостья - дальняя родственница тетка Меланья из деревни Корельское. Так уж издавна заведено в нашем роду - степень дальнего родства трудно было припомнить и мне, и ей, но мы оба знали, что наши близкие родственники как-то связаны между собой, откуда выходило, что и мы с теткой имеем кровную связь. А это подразумевает и обязательную взаимную помощь друг другу.
     Сбросив с себя теплый пуховый платок, сняв шубейку и облачившись в теплые тапочки, Меланья потерла озябшие руки и без приглашения (свои же!) прошла в комнату и уселась за стол.
     После долгих и неспешных расспросов о жизни и рассказов о многочисленной родне в Корельском и его ближайших деревень, тетка приступила к главному:
     - Эттоть приходил к нам дед Тихон с кордона - ты, чай, помнишь его?
     - Он все еще живет на кордоне? - перебил  ее. - Как он там?
     - Не хочет переходить к людям. У него лошаденка, коза, собачонка да кошка. Говорит, ему с ними не скучно А среди людей греха много. Да к нему иногда наведываются - привозят хлебушек, ну, еще что он попросит. Пенсию-то за него сестра получает.
     - На охоту ходит?
     - Да нет, силы уже не те. Он ведь чего наказывал к тебе зайти - просил тебя приехать да взять с собой охотников. Волков развелось многовато. Ране они к его жилью не подходили даже зимой, а ныне повадились - без ружья за дровами и водой не выходит. Беда! Помог бы ты ему...
     - Неужели все так плохо? - спросил я.
     - И не говори... Он ведь летом на делянках траву косит и сено в стожки собирает - корм для лесных зверушек на зиму. Так вот как-то пошел проверить эти стожки, а там туша оленя обглоданная. А коли волки поняли, что здесь прикорм для зайцев, оленей и лосей, не отстанут, пока либо не уничтожат всех, либо отвадят от прикорма.
     - Плохо дело, - отозвался я.
     - Вот я и говорю. Ты уж помог бы старому. Переживает он очень, а сам сделать ничего не может.
     - Поговорю со знакомыми охотниками. Думаю, согласятся помочь - все равно делать нечего в долгие зимние праздники.
     - Помоги, сынок, помоги. Плохо деду, пропадет так-то без помощи. У наших-то мужиков ружей нет, а те, у кого есть берданки, охотники аховые... Толку от них никакого. Вон двоих уломали-таки сходить, дак они пришли к кордону, да и постреляли в воздух - пугнули, слышь, волков-то. Больше сами храбрились.
     В тот же вечер я позвонил приятелям-охотникам, с которыми не раз ходил на утиную тягу, а однажды даже флажковали волков, правда, не совсем успешно - из стаи смогли завались только одного. Откровенно говоря, приятели согласились сразу - кому же охота сидеть дома в январские праздничные дни, устроенные исключительно для себя, любимых, депутатами государственной Думы, чтобы смотаться в разгар зимы и южные пляжи и погреть измученные бездельем государственные тела. А простых тружеников это вынужденное безделье только выбивало из привычного ритма работы, понимая, в отличие от законодателей, что когда страна оказалась в сложной экономической ситуации, надо пахать, а не гулеванье устраивать.
     Тетке Меланье я рассказал об их согласии и просил передать деду, что мы приедем к нему в первых числах января, если, конечно, не случится чего-либо чрезвычайного.
     Обрадованная женщина долго благодарила меня, на что я возразил, что благодарить-то еще не за что. Вот если сделаем дело и поможем старику, тогда другое дело...
     Почти сразу после ее отъезда я начал потихоньку собираться в поездку.

     В условленный день мы, трое полностью экипированных охотников, сошли на станции Осинки. До деревни нужно было добираться около десяти километров, но оказалось, что нас встречает на санях-розвальнях мой двоюродный брат Дмитрий. В санях оказались старые, но целые, тулупы, в которые мы и закутались.

     - Вы вот что, ребята, - обратился к нам Дмитрий, когда мы въехали в лес. -  Вы распакуйте ружья-то на всякий случай.
     - Что, так действительно опасно? - спросил Андрей, один из моих приятелей.
     - Когда ехал на станцию, волчий вой слышал, - ответил возница. - Даже лошадь начала беспокоиться. Черт их знает, где эти лешие бродят.
     Несмотря ни на что, за разговорами о том, о сём, мы не заметили, как доехали до Корельского. Родные обрадовались нам, тут же истопили баньку и устроили богатое по-деревенским меркам застолье.
     - Да мы бы хотели сразу к деду поехать, - слабо возразил я, но меня осадили:
     - Дед никуда не денется, эвон сколь времени тебя ждал и еще подождет. Вот завтра и поедете. А сейчас в темень куда ехать?
     С этим нельзя было спорить - короткий январский день уже начал укутывать землю темным покрывалом.
     Да и нам самим, горожанам, привыкшим к тесным ваннам, захотелось попарить косточки в настоящей русской бане по-белому, поэтому мы возражать не стали, тем более, что в долгой дороге по зимнему лесу успели немного замерзнуть.
     Утром следующего дня, едва стал проглядываться контур леса, в тех же розвальнях Дмитрий повез нас на кордон к деду Тихону. Погода выдалась тихой, с легким морозцем, а чуть позже робко выглянуло солнышко. Тишину леса нарушали только скрип полозьев по свежему снегу да наш негромкий разговор.
     Через пару часов показался кордон старика. Заслышав нас, залаяла собаченка деда.
     - Смотри-ка, не сожрали волки ее, - усмехнулся Дмитрий, привязывая лошаденку под самые окна избы.
     Увидев нас, вышел и хозяин. Мы обнялись, после чего он повел всех в дом.
     - А я уж ждал вас, ждал, - добродушно бормотал он, раздувая самовар. - Меланья передала, что должны вот-вот приехать, а вас все нет и нет. Начал уже подумывать - не передумали ли?
     - Ну, если обещали, - начал было я, но дед перебил меня:
     - Да я бы понял. Вы же в городе живете в постоянной суете и заботе. Дела-то никогда не кончаются. Да и семья...
     - Дела действительно никогда не кончаются, - встрял в разговор Кеша, протирая вспотевшее в тепле ружье. - Только дело делу рознь.
     - Так что у вас случилось-то? - приступил к серьёзным переговорам Андрей. - Нам сказали, что волков развелось, как во время войны...
     - И вправду похоже, - выдохнул дед Тихон. - В лес-то зимой мало кто ходит - в деревнях мужиков почти не осталось. А старикам да старухам что делать в нем? Зимой волки-то даже по ночам в деревни заходят, хозяйничают, как в своих угодьях. Многих собак и кошек пожрали. Люди вон нынче коз на ночь в хату забирают.
     - Тебя не трогают? - спросил я.
     - Похаживают вокруг избы. Тут вон я на зады вышел из ведра вылить, а невдалеке здоровенный зверюга стоит, смотрит на меня и щерится.
     - Один? - спросил Дмитрий.
     - Да кто же его знает? - ответил дед. - Может вдалеке другие за ним были. А этот был крупный, упитанный. Страх...
     - А чего же не стрелял-то? - спросил Иннокентий.

     - Я, чай, не на охоту собрался. Плеснул из ведра-то в его сторону, а он только носом повел. Чихнул и тихонько в лес направился. Меня-то что больше всего беспокоит? Я берегу олешек, лосей, зайчишек, сена им на делянках оставляю. Они же такие доверчивые, меня совсем не боятся, - усмехнулся дед. - А тут на тебе - эти разбойники...
     - Что вы предлагаете делать? - спросил Кеша.
     - Вот завтра поедем, посмотрим эти стожки, а там на месте и решим, - ответил старик.
     За чаем дед распорядился:
     - Вы, ребятушки, патроны-то в сенцы вынесьте, а то порох может отсыреть в жаркой избе. А ты, Димка, распряги лошадь да поставь в хлев к моему Сивку. Да сена обоим не забудь дать. Вода там в кадке. Напои. Седни не поедешь в деревню - темнеет...
     Рано утром дед разбудил нас, разоспавшихся на свежем воздухе:
     - Вставайте, ребятушки. Поедем засветло - день-то ныне короток, как воробьиный скок.
     Оказывается, Тихон успел уже и самовар вскипятить, и завтрак приготовить, и Сивку запрячь в Димкины розвальни.
     Чтобы окончательно прогнать полусонное состояние, мы умылись во дворе снегом. Быстро поели, обмундировались, приготовили оружие. Оказалось, что у Андрея и Кеши к их карабинам "Сайга" были еще и оптические прицелы, а у меня - бинокль и прибор ночного видения.
     - Вам только пулемёта не хватает, - явно с завистью Димка оглядел наше вооружение. Свою старенькую берданку он забросил за спину, видимо, стыдясь своего примитивного ружьишка.
     Дед молча захватил свою тульскую двустволку, положив ее в санях рядом с собой.
     - Рота, вперед! - крикнул Димка, трогая лошадь.
     - Не гони, лихой, - осадил его дед. - Это у тебя, молодого, кровь играет. А в нашем деле спешка не нужна.
     Димка притих, а дед начал инструктировать нас:
     - Поедем сначала к ближнему стожку, где олежку-то зарезали. Оглядимся, а там и к дальнему поедем.
     Выпавший за последние дни легкий снежок прикрыл старый след от саней, но он все-таки просматривался, и Димка ориентировался по нему, не сворачивая никуда в сторону.
     Не доезжая до намеченной цели около двух километров, Димка, балующийся с моим биноклем, вдруг тронул деда за плечо и дал нам знак молчать. Тихон остановил лошадь и изумленно посмотрел на него. А тот показал на виднеющийся сквозь большой прогал и подал бинокль мне. Примерно в полукилометре от нас отдыхала волчья стая, поглядывающая в нашу сторону.
     - Учуяли, бесы, - пробормотал дед. - Ужо вас.
     - Что делать-то будем? - прошептал Дмитрий.
     - Вот и познакомились с этими разбойниками, - проговорил дед. - Что делать? Куда ехали, туда и поедем, посмотрим обстановку на месте, куда они обязательно придут. Трогай давай...
     Мы продолжили путь, а я, наблюдая за волками, сказал своим спутникам:
     - Ты гляди, совсем не боятся. Так и не сдвинулись с места.
     - Обнаглели, - выругался Андрей. - Таких учить надо.
     Возле ближнего стожка охотники вылезли из саней и осмотрелись. Вокруг стога виднелись следы от острых копытец оленей.
     - Вот здесь я и нашел остатки съеденного оленя, - сказал дед Тихон. - И поглядите, они сюда больше не приходят - боятся. Следы-то старые...
     - Да и волчьи следы не свежие, - подтвердил Андрей, сдувая рыхлый снег с засыпанных волчьих следов. И они сюда не приходят - поняли, что спугнули оленей.
     - Ладно, не будем терять времени, поехали к дальнему стогу, - заключил дед, беря в руки вожжи и усаживаясь в розвальни.
     - Поехали, - согласились мы, усаживаясь рядом с ним на сено.
     - К нему чаще лоси ходят, - продолжал рассказывать дед. - Я разок видел - семья приходила. Жаль, если ее погубят.
     Второй стог располагался на небольшой полянке, окруженной подростом. Снег вокруг него был утоптан лосиными копытами. Волчьих следов рядом не было видно.
     - Вот сюда-то волки обязательно придут, - сказал дед. - Давайте-ка сделаем вот как. Мы с Митькой спрячем вас в самом стогу так, чтобы вы могли смотреть в разные стороны...
     - Полный обзор, - заметил Кеша, на что Тихон молча кивнул головой.
     - Согласитесь ли ночь-то сидеть? - спросил он.
     - Пожалуй, лучше не придумаешь, - согласился с ним Андрей. - В сене не замерзнем.
     - Мы вас еще тулупчиками укроем, - вмешался в разговор Дмитрий. - Тепло будет. Еще бы и самогончику вам...
     - Цыц ты, шальной. - урезонил его Тихон. - От твоего самогона такой дух, что не только звери, а и мой Шалапут дома унюхает. А вот в тулупы закутаться обязательно надо - они на морозе выветрили, от них больше сеном да лошадью пахнет.
     Дед с Дмитрием быстро раскидали стог до половины, куда мы втроем и забрались.
     - Ну, устраивайтесь поудобней, - заключил дед и, как только мы уместились, вдвоем стали забрасывать нас сеном.
     В это же время мы приготовили в сене небольшие амбразуры, выставив наружу взведенные карабины. Оставшиеся снаружи, закончив с сеном, забросали сверху снежком так, чтобы стог принял прежний вид.
     - Все, мужики, - дед напоследок набросал сена на наши и свои следы.
     - Не засните, а то замерзнете, - крикнул напоследок Дмитрий из отъезжающих саней.
     Мы остались одни. В сене, да еще и в тулупах было даже жарковато, поэтому мы придвинулись к амбразурам, чтобы глотнуть морозного воздуха.
     Вечер и ночь прошли спокойно - к стогу никто не подходил.
     - Зря сидим, - проворчал в темноте Андрей.
     Ближе к утру мы начали дремать. В лесу стояла убаюкивающая тишина, в тепле хотелось спать. луна спряталась за облаками, разглядеть что-либо было совершенно невозможно. И вот уже под утро откуда-то издалека послышался вой одинокого хищника.
     Когда стал отчетливо виден контур леса и даже отдельные деревья, послышались скрип саней, фырканье лошади и на полянку въехали розвальни с Тихоном и Дмитрием.
     - Замерзли, лешаки? - еще издали закричал молодой парень, но Тихон снова осадил его:
     - Не ори, лес шума не любит!
     Увидев их, мы вылезли из стога и принялись разминать затекшие члены.
     - Может, зря все это? - спросил Иннокентий.
     - А что ты хотел? - взметнул дед брови. - Только сел в засаду и ждешь, как волки выйдут, остановятся и спросят: "Удобно ли стрелять в меня?" Тут терпение нужно - всякий зверь в лесу предельно осторожен.
     Вторая ночь прошла также безуспешно. Наконец, было решено: следующая, третья ночь будет последней - не вековать же здесь, когда тебя ждут дома!
     В этот раз мы засели в стог с утра, намереваясь пробыть в нем сутки.
     Дедов Сивка перед самым моим номером оставил довольно большую кучу и от нее, еще не замерзшей, довольно сильно попахивало.  Но мне приходилось терпеть, прикрывая нос шерстяной варежкой.
     И наши мучения не оказались-таки напрасными. В полдень в подросте появилась семья лосей.
     Здоровенный сохатый долго смотрел в нашу сторону, не решаясь подойти к близкой и такой лакомой еде. Что-то, видимо, мешало ему это сделать. Постояв еще некоторое время, он повернулся и увел семейство в лес.
     А еще через пару часов Иннокентий чуть слышно щелкнул языком: это был сигнал - волки! Посмотрев в сторону его обзора, я увидел стаю. Волки вышли из леса и настороженно смотрели в нашу сторону, изучая обстановку. До них было около пятидесяти метров.
     Запах лошади, безусловно, щекотал им ноздри, но звери прекрасно понимали, что лошадь без человека зимой не ходит. А его и лошади почему-то не было. А тут еще и следы лосей... Все это и было им непонятно.
     Постояв немного на месте, они сделали несколько шагов вперед и снова остановились. Иннокентий снова чуть слышно щелкнул языком, что означало: приготовиться!
     Не знаю, слышали звери этот щелчок или нет, но они явно насторожились и стали поглядывать в ту сторону, куда ушли лоси. И тут Иннокентий прищелкнул в третий раз - это была команда "Огонь!"
     Мы с Кешей выстрелили одновременно, а потом Кеша выстрелил второй раз по убегающему в лес зверю. Но, видимо, только ранил его - тот крутнулся на месте и, прыгая на трех лапах, скрылся в чащобе.
     Таиться дальше не имело смысла и мы вылезли из своего укрытия. Подойдя к телам лежащих волков, мы осмотрели их. Раненый мной зверь лежал справа - пуля попала ему в грудь. Он был еще жив и, как мне казалось, смотрел на меня красными ненавидящими глазами. Их разинутой пасти торчали страшные клыки и, пульсируя, ручейком текла кровь.
     Иннокентий попал  своему волку в голову и тот умер сразу.
     Я не решился добить своего зверя. Это сделал Андрей: резким мощным ударом приклада в голову он размозжил ему череп, закончив его страдания.
     Взяв волков за задние лапы, мы подтащили их к стогу. Набрав сушняка и используя сено вместо растопки, мы зажгли костерок, чтобы греться возле него.
     Едва мы обсудили результаты охоты, как со стороны хутора деда донесся выстрел из берданки, а через некоторое время появился и его Сивко, который, учуяв волчий дух, заупрямился, остановился, не желая приближаться к нам.
     Димка, сукин сын, увидев убитых зверей, заплясал в санях и выпалил в воздух из своего допотопного ружья.
     Дед, тянувший  лошаденку за уздцы, обернулся и выругал парня. А тот соскочил с розвальней и бросился к нам. Подбежав, он первым делом пнул каждого из волков носком валенка и заорал:
     - Попались, суки! Доигрались!..
     Дед Тихон остановил сани позади стожка так, чтобы Серко не видел волков.
     - Молодцы, - скупо похвалил он нас. - Сколько их было?
     - Три, ответил я. - Третьему Кеша, видно, лапу перебил. Может, пойти поискать, пока светло?
     - Зачем? - удивился дед. - Сейчас он в запале может далеко уйти, будет отлеживаться. А с тремя лапами он все равно не жилец - вернется к стае - порвут: ей не нужен дармоед. А сам охотиться не сможет. Сдохнет, а вороны и сороки расклюют...
     Мы забросили туши волков в розвальни и поехали на хутор деда.
     - Я выделаю шкуры и пришлю вам, - начал было он, но мы рассмеялись:
     - А что мы с ними в городе делать будем? Ты лучше себе шапку да рукавицы сооруди...
     Перекусив накоротке, Дмитрий запряг свою лошаденку и мы тронулись в сторону Корельского. Дед стоял возле своего немудрящего жилища и время от времени махал нам рукой. Рядом крутился его пес...