О Перестройке, бродячих собаках и руководящей роли

Во второй половине 80-х в нашей стране стала набирать обороты Перестройка. Сейчас, наверное,  уже  немногие  вспомнят, что начиналось всё не с «Гласности», и не с митингов за отмену 6-ой статьи Конституции СССР/ Примечание: 6-я статья Конституции СССР закрепляла руководящую и направляющую роль КПСС в жизни  в нашей страны. /. Начиналось всё, как и положено по марксистской науке, с экономики. А точнее с ускорения  социально-экономического развития  страны и реконструкции народного хозяйства на основе научно-технического прогресса. Именно так  начинался исторический доклад М.С. Горбачёва 27-му съезду партии. Это была политическая программа, а дальше дело было за народом, за его готовностью верить и следовать намеченным Партией  курсом.
Всё же что-то такое весеннее было тогда в воздухе, а потому и верили, и следовали. Сужу по себе. Очень уж хотелось что-то изменить в нашей жизни. Тогда, только ленивый не изучал экономику, а о таких понятиях как «бригадный подряд»,  «самоокупаемость, самофинансирование и полный хозрасчёт» не говорили разве что на детских утренниках. В газетах было полно материалов о том, как живёт и работает рабочий класс на Западе. Упор при этом делался, правда, в основном, на то, как живёт, но при желании можно было найти статьи  и на тему «как работает». В самом конце 80-х,  в газете «Известия» была напечатана серия статей об автомобильной промышленности Японии.
 Работа  без промежуточных складов «точно в срок»,  запас материалов и деталей на конвейере не более чем на 4 часа работы, отсутствие входного контроля на  комплектующие изделия, кружки качества для рабочих, созданные самими рабочими  -  для нас это были как материалы из «другого мира», из другого времени. Особенно меня поразила история о том, как  приехали  на один из японских  автозаводов американские рабочие для изучения передового  японского опыта. И вот, ровно в пять часов вечера  американские товарищи  дружно надели свои бейсболки, и пошли пить пиво, а их японские коллеги ещё два часа обсуждали у  себя на работе, как лучше им  научить американских коллег этим самым  передовым  технологиям. А что было  у нас?
Примерно в это же время несколько японских специалистов монтировали   высокоточный обрабатывающий центр на нашем предприятии.  И вот, вызывает меня  однажды  директор по производству.
-Ты в инструментальном цехе был? – Спрашивает. – Видел, как японцы работают? Видел, что они по цеху не ходят, а бегают.  Получается, если у нас алкоголики, то эти, стало быть,  «трудоголики»!
Прошёл месяц с небольшим. Новый разговор на эту же тему:
-Ты знаешь, какие первые  слова на русском начинают говорить иностранцы у нас на заводе?
-Неужели «Партия», «Ленин», «Коммунизм»?
-Увы, нет. «Тяп-ляп» и «завтра». А вчера я видел, как  немецкий рабочий обтирочный конец на пульте управления оставил. Потом убрал, правда. Всё-таки некоторые навыки у них на уровне рефлексов нарабатываются.    Но вот это «завтра»? Ещё пару месяцев и они в обеденный перерыв пиво пойдут пить? Как ты думаешь, наше «разгильдяйство» это, действительно, заразно?
Я пожал плечами. Для работы русскому человеку стимул нужен. Либо идея, либо – деньги. С деньгами у нас как всегда проблемы, а вот с идеями как было? За идеи  у нас  в стране творческая интеллигенция отвечала.
Чем же могли порадовать нас «инженеры человеческих душ» в эти годы? Скажу сразу же,  что  от веяний в стране  они не отставали. Производственная тема была тогда главной и на театральной сцене, и на телевидении, и в кино. Безусловными хитами были «Сталевары» с  Олегом Ефремовым и  кинофильм «Премия» с Евгением Леоновым в роли бригадира Потапова. По сюжету последнего, бригада строителей отказалась получать премиальные, посчитав, что если бы те, кто наверху более ответственно подходили к исполнению своих служебных обязанностей, строители заработали бы гораздо больше.  А если совсем коротко,  то всё  это очень напоминало вариант знаменитого монолога Аркадия Райкина: «Кирпич – «е», цемент – «ёк». Сижу куру.  Цемент – «е», кирпич – «ёк». Сижу куру».
Мне тогда очень нравился спектакль «про котлы»: назывался он  «День-деньской», с Михаилом Ульяновым в роли директора Друянова. Те же проблемы, что и нашем заводе: необходимость масштабной перестройки производства и человеческий фактор. Был там эпизод, который сейчас без улыбки смотреть невозможно. По сюжету, некий Семеняка, пытается «свалить»  Директора Друянова и обвиняет его «в разложении» на том основании, что тот приказал построить у себя в кабинете «персональную ванну». Подумать только! О tempora! O mores! О времена! О нравы!
Должен сказать, что к этому времени  я  в своём карьерном росте   дошёл до поста  начальника Отдела внешней Кооперации завода «Автоагрегат», входившего в Производственное Объединение «Москвич». То есть был ответственным за обеспечение завода  всеми комплектующими изделиями: от поковок и отливок, до разного рода  резинок, пружинок и прочих болтов с гайками. Фигура! Если кому интересно, то знайте, что легковой  автомобиль состоит, примерно, из 25 тысяч деталей, каждая из которых в любой момент может стать самой значимой, самой важной,  от которой будет зависеть судьба тысяч рабочих. Иными словами, может стать тем самым яичком к Христову дню, которое дорого.
«Взошла луна, наступила ночь и в стране дураков началась работа», – эта шутка  была так популярна  у нас на заводе, что иной раз, когда я на совещаниях по обеспечению завода комплектующими изделиями  вместо слов виновато разводил руками, мне говорили в ответ: «Да, ладно, у тебя ещё есть время.  Луна ещё не взошла.  Утром посмотрим, что получится, тогда и выводы будем делать».  И успевали как-то. Тащили  комплектацию со всего Советского Союза. За тысячи километров, имея лишь вечер, да  ночь в запасе. Как добивались этого? Дружили с Аэрофлотом, дружили с ГАИ, да с кем только не приходилось дружить ради одной большой цели:  своевременно обеспечить  завод комплектующими изделиями.
Сам я в те годы прочно обосновался в городе Волжский  Волгоградской области, где находилось ключевое предприятие по поставке резиновых – технических изделий: ПО «Волжскрезинотехника».  От этого завода зависело буквально всё: и поставки на Главный конвейер АЗЛК, и план по производству запасных частей, а стало быть, и премии и прочее, и прочее, и прочее..
И вот однажды….
Поездка была, в общем-то, рядовой. Очередные заморочки с некачественным сырьём, износ оснастки и отсутствие рабочих рук на предприятии, а как следствие – очередная угроза остановки производства. Должен отметить, что к этому времени  многие процессы на этом заводе  мы взяли в свои руки. Положение было настолько сложным, что мы содержали  здесь целый штат своих представителей, от слесарей по ремонту оборудования  до водителей для вывоза продукции в аэропорт. Мы, это  я имею в виду ПО «Москвич» в целом. У нас даже машина была здесь своя: трудяга «пикап» для самых неотложных дел. Вот его-то я  и увидел первым у проходной завода. И это было весьма странно. Слава Литовко, наш представитель из местных казаков,  пешком ходить не любил, а завод  не маленький – пока все цеха обойдёшь…. Что же он тут делает?  Меня встречает? Но мне по чину такая встреча  не полагается. Тем не менее, вот и он.
-Привет, Николай! С приездом.
-И тебе всего хорошего. А что тут такого случилось? Ты почему здесь, а не в цехе?
-Случилось, - вздохнул Слава. – Понимаешь, Генеральный директор здесь в отпуск ушёл, а за себя оставил молодого и резвого. ….
Слава снова вздохнул.
 -А тот… распорядился, чтобы всех представителей  с завода убрали и дальше сбыта не пускали. А ещё…- тут  Вячеслав сделал паузу и откровенно заулыбался – Новый и.о.   приказал всех бродячих собак  на заводе переловить и тоже … за ворота отправить
-Слушай, давай по порядку.  И причём здесь собаки?
Хотя собаки могли быть очень даже « причём». Похоже, что в тот год все бродячие псы Волгоградской области  облюбовали  завод  резиновых изделий  в качестве места  для своей зимовки. А по весне тут такие собачьи свадьбы закатывались!  Было на что посмотреть.
-Говорит, что  и те, и другие мешают нормальной работе завода. Отвлекают, так сказать, от планов и прочего. А если  попросту, так его  с утра «ижмашевцы» в оборот взяли: у них сегодня конвейер по «диафрагме» будет работать. А собаки, это уже потом, во время обхода на него  набросились.  Вот я и сижу теперь здесь, пропуск-то на завод у меня отобрали.
-Беспредел какой-то! Но мы так   досидимся до остановки конвейера. У нас тоже диафрагмы нет, да и остального прочего.
-Вот-вот. А я про что. Давай думай, теперь ты здесь начальник.
-А чего тут думать? – Ответил я старой шуткой «про начальника». – Тут трясти надо.
-Кого только трясти будем? На завод-то нас всё равно не пустят.
И тут меня …. Не то, чтобы осенило или я буквы огненные на заборе увидел. Но, всё  же несколько лет перестройки дали о себе знать. Всё-таки лозунги типа  «новое мышление» и «прожектор перестройки», «ударим гласностью по бюрократизму и чиновничьему произволу» сделали своё дело, и критическая масса в голове рванула.
-Так, ты давай сейчас на почту поезжай. Постарайся дозвониться до Москвы и обрисуй ситуацию. Пусть погоняют местных. А я?….  Я в горком Партии поеду.
При этих моих словах Слава взглянул на меня как-то по-особому. Снизу вверх что ли? Всё-таки семьдесят лет борьбы за коммунизм – это семьдесят лет. Без малого три поколения. Такими словами не бросаются, с этим не шутят.
Говорят, что во время войны пропуском в органы партийной власти служил Партбилет. Партбилета у меня не было. Я, вообще, не был членом Партии, хотя  имел в послужном списке выговор от парткома за обеспечение, а точнее «необеспечение»  завода комплектующими изделиями. Но сейчас я пойду до конца, до самого верха, если потребуется. И  я перешагнул порог Волжского Горкома КПСС.
Ни  вооруженной охраны, ни суровых вахтёров. Может времена изменились.  Люди в строгих костюмах и безупречных галстуках. Делового и очень делового вида. Туда – сюда  и по лестницам, и по коридорам. Остановив одного из них, я коротко обрисовал ситуацию, сложившуюся на данный момент  в  ПО «Волжскрезинотехника» по обеспечению основных предприятий автомобильной отрасли комплектующими изделиями.  И  которая  (ситуация) неизбежно приведёт  к остановке главного конвейера АЗЛК в самое ближайшее время, если  не предпринять самых действенных мер по нормализации обстановки Меня внимательно выслушали и посоветовали подняться на пятый этаж и идти прямо к  «Иван Иванычу», в кабинет такой-то. . Об участи бродячих собак, моему собеседнику,  я не сказал ни слова. Смалодушничал, каюсь.
Мой рассказ в вышеназванном кабинете был безупречен. Где нужно я делал драматическую паузу, где нужно повышал голос, но не  до крика,  а лишь до стального звучания. Эмоции отсекал, оставляя их на потом. Только факты, голые факты, ничего кроме фактов. Тогда в политических дискуссиях модно было обращаться  к истокам, к незамутнённым водам марксизма. Вот   и  я «прошёлся» тогда в духе времени и  по Бернштейну, и  по Каутскому, дескать,   демократия, безусловно,  есть благо, но и производственную дисциплину соблюдать нужно, государственный план выполнять. А если не получается, то извините, товарищи, но для достижения цели все средства хороши. И они, эти средства у нас найдутся.
 И тут, в качестве примера,  я   рассказал историю о том, как некий водитель, следовавший с «аварийным грузом» на  Главный конвейер АЗЛК, и не прошедший вовремя контрольную отметку на посту ГАИ, был нами вычислен на маршруте  буквально в течение часа.  У одной из своих подружек, причём в тот самый момент, когда…. Короче он был очень удивлен, когда работник ГАИ, вежливо постучавшись в дверь к его избраннице ночью, попросил этого товарища вернуться к покинутому им автомобилю и продолжить маршрут.
Хозяин кабинета смеялся минут пять. А отсмеявшись, нажал какую-то кнопку,  попросил принести  чаю и  пригласить к нему  «Петра Петровича».
Чай нам подали в красивых подстаканниках и с лимоном, порезанным на блюдечке. Пишу об этом так подробно,  потому  что  по принятой в ЦК КПСС  «Табели о рангах»,  чай в подстаканнике и с лимоном на блюдечке означал очень высокий статус хозяина кабинета. Выше был только чай в подстаканнике, с лимоном и с сушками. Но тогда  для меня все эти игры со стаканами означали только одно: рука Партии на пульсе, и рука эта, если надо, не дрогнет.
-Ну, что же, Николай! Спасибо за принципиальный разговор  и полезную информацию. – Хозяин кабинета встал, давая тем самым понять, что пора и честь знать. Время рабочее, а мы тут за чаями, а в стране ещё столько всего  нужно перестроить.
-Я думаю, что тебе сейчас самое время на завод поехать. А уж я позабочусь, чтобы тебя и приняли, и выслушали.
В проходной завода меня ждал помощник Генерального директора. Не знаю, по каким признакам он меня вычислил, но обратился ко мне, едва я показался в дверях.
-Вы, будете, представитель с АЗЛК? – спросил он.
-Да, - скромно ответил я.
-Пройдёмте, Вас уже ждут. Генеральному директору  сейчас звонили из Горкома Партии.- И немного замявшись, добавил. - Из Москвы тоже звонили.
Я не стал уточнять про  Москву, лишь приосанился, подобрал  живот, плечи расправил. Мои коллеги с АЗЛК могли организовать телефонный звонок, откуда угодно, вплоть до Старой площади. Нужно было соответствовать образу.
 А через два часа у меня в папке лежал утвержденный И.о. Генерального директора  график поставок резиновых-технических изделий в наш адрес  вплоть до конца месяца. Дело было сделано. Оставалось последнее…
…Я оглянулся на шорох за спиной. В кустах сирени,  сплошной стеной тянувшихся вдоль пешеходной  дорожки от здания заводоуправления до самой проходной,  явно кто-то был. И, похоже, что этот «кто-то» меня преследовал. Страха не было. Ну, не будут же меня убивать среди белого дня. Да, и цена этим документам, что были  у меня в папке – никакая. Они ничего не меняли, лишь возвращали нашу историю к началу. По-прежнему наши представители в московских кабинетах будут «выбивать» качественное сырьё для этого завода. А наши слесаря ремонтировать пресс-формы и оснастку. А наши машины и наши самолёты тащить всё это на конвейер. Перестройка, одним словом. Если не хочешь утонуть – учись плавать, на спасателей не рассчитывай. И всё же, кто это мог быть там, за спиной? Я снова оглянулся и замер в ожидании дальнейших событий. Шевеление в кустах возобновилось. Я присмотрелся, и тут, в переплетении веток и листьев,  увидел глаза. В них была боль и отчаяние, а ещё Надежда.
-Бедняга, досталось вам сегодня, - негромко сказал я своему преследователю.
…Как рассказали мне сегодня, операция по ликвидации «собачьего подполья» на заводе длилась весь день и с переменным успехом. В конце концов, наверх доложили о полной и окончательной победе. На что люди опытные с сомнением качали головой. Не получится такой быстрой победы. « Враг»  отступил, отошёл на новую территорию, но в любой момент мог  вернуться. Вот, похоже, что один из них и сделал  такую попытку. Я оглянулся. Вокруг никого не было.  Медленно  подошёл к кустам и достал конфеты, которыми   меня  угощали  сегодня в самых высоких кабинетах. Так будет  справедливо, так будет  по-честному.  Да,  я  мог праздновать успех, но  что будет завтра?  Кто знает.  А потому,  лучше  было   поделиться удачей, а потом,   глядишь,  и  под твою беду кто-нибудь плечо своё подставит.