Таможня даёт добро

Случилась эта история в 1992-м году, то ли в конце зимы, то ли в самом начале весны. Надо сказать, что к этому времени такие понятия как «суверенитет», «либеральные ценности», «рыночная экономика» прочно вошли в сознание российского гражданина, или, как сказали бы в те времена особо ретивые говоруны, «стали неотъемлемой частью нашего менталитета».
 / Примечание: Слова «ментальность», «менталитет»  особенно часто начали  употребляться  в конце 80-х, начале 90-х годов. Видимо кому-то там наверху слов в родном языке стало явно не хватать. Так или иначе, но однажды вызывает меня как-то мой непосредственный начальник и спрашивает: «Слушай, ты же у нас с университетским дипломом? Скажи, что   такое «менталитет»? Честно говоря, я не знал, пытался как-то найти в доступных на тот момент словарях, но не нашёл. Даже написание этого слова в разных источниках было разным. Однако университетский диплом надо было как-то оправдывать. «Слово конечно интересное, - отвечаю. –  Такое же интересное, как  например, «престидижитация». Вот что такое «престидижитация» я знаю абсолютно точно. Хотите,  расскажу?» «Нет, - рассмеялся он. – Это слово я без тренировки и  выговорить-то не смогу. И всё же «менталитет», что это  такое, как думаешь?»  «Хорошо, - говорю, - давайте идти от аналогии. У нас в языке есть схожее по звучанию слово «генералитет», что означает «собрание высших офицеров Вооруженных сил». Вот, следуя этой логике, предположим тогда,  что  «менталитет», есть что-то вроде коллегии МВД». Шеф  снова рассмеялся и больше ко мне с подобными глупостями не приставал. А чтобы завершить это небольшое отступление поясню всё же, что «менталитет,  ментальность, есть не что иное, как мироощущение, миропонимание, присущие той или иной социальной группе или этносу в целом. Конец примечания/.
Реальностью становился и распад государства. Рушились прежние связи, возникали барьеры, о существовании которых ранее просто и не подозревали. Молодые независимые государства СНГ стали обрастать всевозможными структурами, призванными на деле обеспечивать их суверенитет и «незалежность». В наш обиход стали входить такие понятия как  «таможенные сборы», «таможенный пост», «таможенная декларация». Да, и водители, приезжавшие на завод из бывших союзных республик, начали рассказывать всякое о пересечении  грузовым  автотранспортом новых «государственных границ».
А у нас один из заводов-поставщиков на Украине остался, в городе Белая Церковь. И тут как раз нужда возникла. И что делать?
-Поезжай, - решило начальство. – По крайней мере, разберёшься и выяснишь что к чему.
И я поехал. До  Киева добрались благополучно, даже язык не потребовался, а там и Белая Церковь рядом. Всё, как и прежде, граница свободная. Видели правда в одном месте значок с буквами «СUSTOMS», но никто нас   не останавливал.
На самом заводе, тоже ни о каких нововведениях не слышали.
- Как отгружали, так и отгружаем, по накладным, без всяких деклараций. Так что оформляй накладные и поезжай с Богом!
Но что-то нехорошее уже  чувствовалось, витало в воздухе. Слухи, они на пустом месте не возникают. И вот пришло подтверждение: на трассе Киев – Москва поставили таможенный пост, и сразу же возникла километровая пробка. Так что лучше было  объехать: через Чернигов – на Белоруссию – и по Минскому шоссе до столицы. Мы так и поехали, но…
…недалеко от заветной границы с Белоруссией стали появляться скопления грузовых машин, которые уже никуда не спешили.
-Что там такое? – спрашиваем.
-Таможенника поставили. Так он у всех  документы отбирает и в отстой ставит: Разберёмся, - кричит, - что Вы тут из незалежной Украины тащите. Москали  проклятые!
Что такое таможня я знал с детства. В одной из самых   любимых книг, капитан таможенной службы Афанасий Петрович  Крыков первым вступил в неравный бой с вражеской эскадрой  во времена Северной войны. А ещё был Павел Артемьевич Верещагин, легендарный таможенник из «Белого солнца пустыни». Но, я, же не вражеская эскадра и не Абдулла. Я свой, советский, меня  пионерская организация  и комсомол воспитывали. Услышать в свой адрес: « Вы тут целый КамАЗ товару везёте, и всё без пошлины», - я не хотел. Да, и что ответить, я тоже не знал. Не скажешь же: «Назови свою цену, дорогой. Мы заплатим золотом». Золота у меня не было, валюты тоже. Да, и симпатии мои были пока ещё на стороне государевых людей.
А маленький, чем-то похожий на дьячка их кинофильма «Ночь перед Рождеством», чиновник, был уже у нашей машины.
-Что везёте? Откуда, куда? – быстро проговорил он в дверку моему водителю.
И тут мой водитель Николай, похоже, сказал что-то не то:
-Запчасти, начальник, для «Москвича» везём.  Из Белой Церкви, на АЗЛК едем.
-Запчасти? – Оживился чиновник. – Для «Москвича»? А  документы у Вас какие имеются?
-Вот, накладные, вот договор на поставку.
Он мельком взглянул в бумаги.
-Это не документы, это «филькина грамота». Обнаглели там, у себя. Думаете и здесь Вам всё позволено. Становитесь в отстой и ждите. Приедет начальство, разберётся с Вами.
Приехали! Что делать? Звонить в Москву? Но, ни одного телефонного аппарата и близко не видно.
А, ничего не буду делать! То есть дёргаться не буду.  Поступай как должно и пусть будет, что будет. И с этими мыслями я бодро зашагал в здание таможенной службы, расположенной на границе двух суверенных государств – Украины и Белоруссии, сам, будучи при этом, гражданином третьей стороны – Российской Федерации и тоже независимой.
Своего здания у местной таможенной службы ещё не было, и  располагались они  на данный момент в стандартной коробке поста ГАИ.
За столом сидел  «дядько» в милицейской форме с погонами старшины. Это надо было видеть! Картину Ильи Репина «Запорожцы пишут письмо турецкому султану» помните? Так вот этот был оттуда. Только ещё шире. А усы! Густые, смоляные, они свисали аж до самой груди.
-Тебе чего, хлопчик, - сказал он, увидев меня.
-Да, мы, да вот… - замялся я, не зная с чего и начать.
-Так, понятно. А везёте чего?
-Да, колодки к «Москвичу». С Белой Церкви. На конвейер это, комплектующие изделия. А водитель у меня брякнул, не подумав, что запчасти. Но, какие, же это запчасти, если прямо на конвейере ставиться будут. Недоразумение вышло. А вот Ваш таможенник документы забрал, и говорит, что начальство ждите. А какое тут начальство, когда у нас колодки тормозные для конвейера. – Я решил, что лучше всего прикинуться сиротой и, чем больше непонятного, тем лучше.
-Ясно. А модели, какой  эти колодки будут?
-«412-ой» и «2141».
-412-ые, они же к «Волге» подходят?
-Да они родные и есть. Если «Волга» у Вас -  «обкомовский вариант», с дисковыми тормозами. Тормоза эти самые, дисковые, мы в Кинешме и делаем.
-Во-во! Вона самая «обкомовская» и есть. Теперь у меня в гараже. Слушай, и горят же эти колодки, менять не успеваю?
-А что Вы хотите. «Волга» Ваша в полтора раза «Москвича» тяжелее.
Я замолчал и сделал вид, что ковыряю носком бетонный пол в будке, словно бы пытаюсь проделать в нём дырку.
-Так, может Вам надо…, - робко начинаю.
-Да, если не трудно подгони пару комплектов, - на лету схватывает он.
-Да, отчего «пару». Берите все три, мне для хорошего человека…, - и, обернувшись назад, показываю Николаю на пальцах: «Три, три комплекта». Он мигом срывается с места.
Но тут  случилось непредвиденное. У здания таможенно-гаишного поста лихо затормозили две шикарные иномарки с проблесковыми маячками на крышах. А из них вышли, нет, скорее  выплыли две фигуры в весьма странной, на мой взгляд, форме: папахи, точно советские, полковничьи, но вот кокарды на них какие-то странные, да и на шинелях   «непоняток» разных  много нашито. А ещё явно генеральские лампасы на брюках… Мне почему-то вспомнился наш местный дурачок – Ваня Таран. Тот на себя, бывало, столько всякого - разного наденет, что у нас даже поговорка такая была в городе: «Вырядился, как Ваня Таран». Однако тут было не до смеха. Скорее всего, это пожаловало то самое начальство, о котором упоминал «дьячок».
А между тем, старшина, по-хозяйски перекопав на соседнем столе пачку документов, нашёл, наконец, и наши.
-Вот, Ваши бумаги. Езжайте, хлопцы.
Я протянул ему свёрток с колодками и показал на окно:
-Там, похоже, начальство пожаловало.
Он смахнул колодки  в ящик стола, посмотрел в окно.
-Да, какое на хрен начальство. Так, балаболки. Здесь я начальство, хлопцы. Езжайте!
Мы не заставили себя долго уговаривать.
Какой урок извлек я из всего этого? Какие знания получил? Да, не было никакого урока, да, и полученным знаниям я был, в общем-то, не рад. Ещё велика  была горечь от развала Великой страны. А увиденное подтвердило, что всё происходящее с нами не дурной сон, а настоящая явь, с которой придется считаться. И ещё очень, очень долго придётся.