О срыве учебного года

Эта история будет о развитии Пограничного, о срыве учебного года и неожиданной помощи в освоении русского языка.

От родителей я узнал, что наш поселок будет центром Пограничного района. И, действительно с 1950 года начались серьезные изменения. В Ждановской долине дислоцировался полк военных строителей.  Для нас, мальчишек, началась интересная жизнь. Все новая и новая техника прибывала на станцию: бульдозера, скрепера, самосвалы, катки и краны.
         
Первой большой стройкой стало строительство нового кирпичного вокзала и расширение станции с пяти железнодорожных  путей  до двадцати,  строительство огромной эстакады с бункерами для разгрузки сыпучих материалов:  сои и комбикорма, прибывающих из Китая и перегрузки в наши вагоны.
Все вокруг станции было завалено горами кирпича, бетонных блоков и плит.
А у нас, как у хомячков, все карманы были раздуты от сои, которую мы поджаривали и хрумкали целый день.
         
По улице Орлова, заложили два десятка двухэтажных кирпичных домов, поликлинику и Дом культуры железнодорожников, а в центре, начали строительство нескольких магазинов и пятиэтажных жилых домов, еще одной средней школы и нового здания  районной администрации, для чего и взорвали остатки церкви и ее фундамента, этим расширили площадь для проведения митингов и парадов. На берегу реки Тахияж начали строительство электростанции, стадиона,  широкоформатного кинотеатра и автотракторной станции.

Так уж случилось, что я оказался невольным свидетелем окончательного разрушения церкви этого варварства, где даже саперы ничего не могли сделать быстро, до того крепкими была кладка и фундамент. Я спрашивал свою маму:
         - Зачем они это делают?-ведь рядом братская могила с огромным пирамидальным памятником и несколько памятников с бронзовыми бюстами Героев Советского Союза павших в боях с японцами, это же скорбный пантеон и разве можно в таком месте устраивать праздники?
         
Когда я был совсем маленьким, бабушка часто рассказывала разные истории, из которых следовало, что на все должно быть  благословение Всевышнего, и когда на войну идешь, когда строишь дом  и создается семья, когда поля засеваются и даже тогда, когда провожают на погост. Поэтому первым делом всегда народ собирался и строил церковь - все логично. А здесь я не понимал, почему вокруг такая силища столько техники, а церковь не восстанавливают, а наоборот, уничтожают, и кто на это Большое Строительство в нашем военном городке дает - благословение?  Бабушка прикладывала к глазам платок и, вытирая слезы, говорила:
        - "Греховоды" правят, которые забыли Бога и забыли себя,-я ничего не понимал, но определение - "греховоды", мне определенно нравилось. Мать так же, вытирая слезы, выдавливала из себя:
         - Бог все видит,- а отец, делая вид, что ему все равно, говорил:
         - Начальству виднее, что делать,- я понял, что в этом замалчивании сокрыто что-то важное, с которым обязательно нужно разобраться. Только по прошествии   многих лет,  мне удалось найти ответы на эти важные вопросы и я обязательно поделюсь своими наблюдениями, потому что  это трагические истории борьбы Добра и Зла.

С детским восторгом мы наблюдали, как на окраине поселка с одной стороны поднимались новые корпуса МТС – машинно-тракторной станции, а с другой стороны поселка, недалеко от «абрикоски», корпуса новой электростанции, вместо паровозов. На улице Ленина прокладывали новые водоводы и асфальтировали все центральные улицы.  Все это нам было очень интересно, мы лазали по строительным лесам и играли в строителей, но пришла осень и нужно было идти в школу.

 Я как бык  уперся: 
        - Не пойду,-отец силой уводил в школу и сажал за парту. Как только он уходил, я молча вставал и не обращая внимания на учителя, уходил из класса и бродил по воинским частям или на стройках. Ремень по мне хаживал практически ежедневно.  Или я делал вид, что иду в школу, а сам сразу шел на стройку. Батя готов был убить меня, но чем больше он выходил из себя, тем упрямее становился и я.  Боязни  не было, была обида, что никто не желает разобраться, почему я так поступаю и если бы не мать, то отец  действительно бы забил меня на смерть.  Он приходил в бешенство из-за моего упрямства и своего бессилия,
и обвинял мать и бабушку, что это плоды их воспитания, что я не сын, а выродок, позорящий достойных родителей.

Я был вынужден начать уходить из дома. Первый раз ночевал в стогу сена - два дня. А второй раз после побоев в бегах был целую неделю, ночевал под лестницей в Доме культуры железнодорожников. Родители и другие взрослые не хотели или не могли понять моего  детского  протеста, который перерос в серьезный конфликт против школьной рутины в лице Марии Михайловны, возможно и заслуженного учителя.  В общем  отец испугался, что я действительно уйду бродяжить и отступился. Учебный год был сорван.
          
Вот такая у твоего деда в детстве проявилась черта характера - сказал себе и другим, как отрезал. Упрямство это или упорство от самого господа Бога или матушки природы - не мне  судить.  С нового учебного года я снова пошел во второй класс, но там уже была другая учительница, Нина Петровна, молодая, энергичная, которая  жила рядом с Домом Культуры Железнодорожников, она сразу мне понравилась. Я без проблем и внутренних переживаний вошел в новый класс, и у меня все легко и прекрасно получалось кроме  письменных работ по русскому языку. За диктанты были твердые два балла, а иногда и того меньше, а по арифметике и другим предметам твердые четыре и пять баллов. Мое безразличие к баллам расстраивало учителя и родных.
          
В новом классе мне впервые понравилась одна девочка, Таня Сухова, она быстро соображала, вела себя раскованно, но не позировала. Мне очень нравилось, что перед тем, как ответить, она говорила:
         - Я думаю, что так будет правильно. Ее самостоятельность мышления меня подкупала и мы в этом  были родственными душами. Почти все стерлось из памяти, а ее светящиеся личико и это - «я думаю», сознание  запечатлело на всю жизнь. В конце второго класса она уехала из Пограничного, ее отца офицера-пограничника, перевели служить в другое место, а без нее серенький класс стал еще серее, поэтому вспоминаю время учебы в школе, как нудную  обязаловку.

          
В третьем классе, было еще одно светлое пятно. Как-то ко мне подсела звеньевая и сказала, что надо поговорить:
         - Надо так надо,-мы остались после занятий и она сказала:
         - Я с тобой позанимаюсь по русскому языку.
         - А  кто тебя обязал?-спросил я.
         – Никто, я сама, как звеньевая, ты мне нравишься, а твои двойки по русскому не нравятся, они подводят все звено,- я ответил:
         - Толку не будет, я и правила учу, и даже их знаю, а все равно пишу с ошибками.
         - Это от того,- сказала она, что ты не так слушаешь и слышишь, потому что у тебя  мать украинка, а отец татарин и потому, что у тебя в друзьях-приятелях с самого рождения дети военных переводчиков. Ты практически все время в играх проводишь с китайскими, корейскими и японскими детишками и не замечаешь, что разговариваешь на их языке, как и они на русском и это бывает, поэтому в голове у тебя такая мешанина, будем поправлять. Почему она так по национальности различила моих родителей, не знаю, до сих пор секрет.
         - Ну и что мы будем делать? Мать свою менять не собираюсь.
         - Никого менять не надо, у меня мама тоже украинка, будем  слушать друг друга. Я тогда впервые серьезно на нее посмотрел. Девочка  была коренастая, смугловатая, с толстой русой косой, очень серьезная и немногословная и тоже из погранотряда.
         - Бери ручку и пиши, я буду диктовать слова,- и мы начали писать.

После записи, она взяла мой листок и начала повторять слова и учить их слушать, говоря одно слово по - разному, звуками оттеняя слоги, в которых прослушивались нужные буквы, это была, как математическая игра, но уже в грамматику. И знаешь, внучек, это мне понравилось, на первом же занятии у Валентины Хорошиловой, так звали мою  звеньевую, я заработал твердую тройку.    
         - Завтра продолжим, у тебя думалка работает и можно научиться грамотно писать даже не зная правила, постоянно себя проверяя. Целую неделю мы занимались этими упражнениями, я учился правильно слушать и слышать родную речь, анализировать и находить нужное решение. Скоро и она уехала по новому месту службы своего отца, а я продолжаю ее вспоминать и благодарить за товарищескую услугу.  После этих занятий, как отрезало, больше никогда по диктантам не получал ниже трех баллов и нередко за сочинения были и четверки.
Мне божественно повезло почувствовать крепкое товарищеское плечо и мудрость от этой серьезной девочки, а мозг многие годы прожигают слова Асадова:

              Мне говорят: - Не рвись быть слишком умным
              Пей веру из божественной реки. -
              Но как, скажите, веровать бездумно?
              И можно ль верить смыслу вопреки?