Первая зарплата

             
Это история и разговор о новых друзьях, мечтах, первой профессиональной работе и первой зарплате.

Помню, уже учусь в седьмом классе, а ростом я по-прежнему не вышел. На уроках физкультуры стою вторым от конца шеренги. Даже математичка Галина Васильевна как-то подметила, что у меня предрасположение к животику И она была права. Последние два года я много времени просиживал в библиотеке, читая все подряд или дома, лежа на кушетке, уперев ноги в обогреватель вместо того, чтобы больше гонять футбол. Первым в шеренге стоял  Холявко Александр, за ним Ковальчук Владимир, сын командира артполка. Ковальчуки недавно прибыли из Ленинграда и мы с Володей подружились.

Хотя  наша тройка Олег, Михаил и Владислав по-прежнему - не разлей вода. Холявко, парень упитанный много времени проводил  в спортзале, когда играл то весь был потный, сосредоточенный и как танк пробивался под кольцо и забрасывал   мячи. В свою команду мы его не приняли. Володя Ковальчук спортом  особо не увлекался, он бредил небом. Говорил, что после школы пойдет в летное училище, он уже прыгал с парашютом, но только с вышки. Рассказывал про Ленинград, про Аврору, которая стоит недалеко от его дома. Мы слушали и радовались за него, что парню повезло родиться и жить в городе Петра и Ленина. Мы его ввели в наши радио проблемы  и нас стало четыре  мушкетера. В доме Ковальчуков меня тоже приняли хорошо. Мы иногда вместе делали уроки и мечтали о будущем.

Я также загорелся небом и решил после школы поступать в летное училище. Однажды утром по пути в школу я зашел к Ковальчукам за Владимиром. Двери открыла его мама, и я остолбенел от ее вида. Она это заметила и спросила:
- Что-то не так?
- Нет - нет,- сказал я, вы просто обворожительно красивы. Я подобное видел только на картинках, в добрых сказках Пьеро. Вы сейчас, как добрая фея - волшебница. Лицо ее вспыхнуло румянцем и от этого она стала еще обворожительнее. Я впервые наяву видел женщину в пеньюаре. На ней была шелковая рубашка с цветами  роз  и  рюшек  до самых пят.  А на плечи накинут полупрозрачный халатик, который так же был весь  в  розах и рюшах. На голове был ажурный чепчик. А из под халатика выглядывали носики позолоченных туфелек. Про себя я подумал, когда вырасту у моей супруги обязательно будут такие сказочные наряды. Мама Владимира сказала:
- Олежек, подожди минутку, Володя уже выходит. Даже душевное обращение располагало к этой семье.

Помню, как-то придя к ним, я стал свидетелем разговора отца Ковальчука с его матерью. Точнее сказать случайно услышал их разговор. Отец Владимира говорил, что его сыну повезло, что у него такой друг, который никогда не будет лебезить перед званиями и должностями и всегда будет иметь свое мнение и не подведет своего друга.
- Тебе он нравится,- говорила Володина мама, потому что ты и сам такой, поэтому мы в Ленинграде почти и не живем, уже объехали все окраины Союза.
-  Мать, не переживай, скоро снова будем в Питере, меня приглашают преподавать в военную академию. Я очень расстроился, понял, что скоро Ковальчуки уедут в Северную столицу. Конечно не хорошо подслушивать даже если это получилось случайно, но для меня было приятным  открытие, что я был не таким уж и плохим, если сам командир полка меня ставил в пример своему сыну.

После окончания седьмого класса  лето 1959 года было самым интересным. Отец Владислава, Волондин Алексей Кузьмич, оформил меня и Владика временными рабочими в дорожную ремонтную бригаду путейцев.  Мы приняли участие в ремонте железнодорожного моста недалеко от станции Пржевальского, расположенного в  сорока километрах от  Пограничного.

Помню, как рядом с мостом установили бытовку, где мы отдыхали, готовили пищу и ночевали. Мощными гидравлическими домкратами ферма моста на одной из опор была приподнята и рабочие меняли изношенные катки, а нам было дано задание щетками по металлу снимать старую краску и ржавчину. Мы с трудовым подъемом все очищали, протравливали и заново красили и несколько раз надень смывали производственную пыль в прохладной воде горной речушки, протекающей под мостом.

 Мы целыми днями «висели на лесах», а основные рабочие колдовали на главной опоре. В связи с ремонтом, в дневное время были ограничения с пропуском поездов, а ночью это восполнялось.

В речушке ловились довольно-таки крупные налимы и у нас часто была уха и даже жаренная рыба. Для меня и моего друга Владислава, это была первая в жизни профессиональная работа. Мы целый месяц были вдали от дома. По завершению плановых работ нам была начислена и выплачена заработная плата. Я получил три сторублевки - такие большие, новенькие и хрустящие, которые  принес домой и отдал маме со словами:
- Это моя первая получка в семейный бюджет. Я видел, как у нее повлажнели глаза и она была счастлива за меня. Так, внучек, начинался мой трудовой стаж. После трудового лета у меня было ощущение, что я обнял стальные рельсы и они подняли меня до самого неба.  Я верил, что мне теперь  все по плечу. 

Я из ребенка стал превращаться в юношу, за лето резко подрос до метра восьмидесяти, расширился в плечах и даже волосы закучерявились -   «соколенковская порода» наконец-то взяла свое. В школьной шеренге  в восьмом классе я стоял уже вторым от начала...