1-627

__

4янв. 87г.   
Тоска, с которой сладить не могу. Как тогда, в конце апреля. Хочется жаловаться бесконечной патетическо-надрывной нотой.  Больше шанса начать новую жизнь может и не быть, скоро тебя за горло схватят, и вырвешься и выживешь ли? Извините, что несвязно. Схвачен и пронизан смертельной болью сижу, и в муке говорю, ослепленный и несчастный. Странно всё-таки, что вот он – последний шанс. Сколько я времени свел, всё откладывал и вот – словно не со мной. А начинать опять нечего. Т.е. чистого ничего не выйдет. Но что-то может и выйдет; но только никогда я не буду творящим реки живые. Хотя, может, и чистое выйдет - сначала что-то, потом ещё что-то, и, наконец, там, в сияющей дали – всё; и из камня потечет вода, всё закричит и заблистает.

Что душа моя? Тоже пустота и материи мертвой громады - и комочек живой среди. Отложить «начало» опять, чтобы в экстазе  думать, думать: «как?! как?!» А если вслух думать? «Начать» значит?! Нет, тоска – конь, не объезженный мной и она соглядатаев не терпит.

Холодно, очень холодно мне было сегодня, когда к вечеру я бежал  вон из дома от пустоты – ветерок, ладошка – листик белый, тонкий, гибкий - и мурашки.

Верь, что Бог – богат. /А люди, скорее, наоборот, от «богатства» «Бога» произвели./

Да, во мне  не мысль, а хаос и мысль, хаос, из которого иногда удается извлечь мысль.