1-635

__

…Проснулся, 11 часов утра. Открыл дверь - в столовой светлая полоса. А в зале солнце - низкое, на уровне окна. Сел у окна и  закрыл глаза, всё ещё чувствуя слабость. Цвета в закрытых глазах то лимонный, то апельсиновый. Мешала мамина болтовня, поэтому  ушёл под желтый свет. Нет, голова ещё плоха - выключил свет и снова забрался под одеяло, где крутил мысли и дышал…

Вспомнил, как за вечерним – или утренним? - разговором в Зеленодольске говорил о том, что если бы глухонемые и слепые не были бы  ущемлены душевно и недоразвиты вследствие  ограниченности своих возможностей, то из них могли бы получаться  великие писатели, художники и музыканты, потому что им легко сосредоточиться на своем внутреннем мире. Это как преимущество евнухов в пении.

…Нельзя не выражать, если есть что выражать. Всё, что можно выразить, говорится и выражается. Если не можешь сказать,  то теряешь способность и думать. А знаки и жесты –  это простейшие  сообщения. Т. е. слепой - это не человек и не труп. Почитать бы о них…

Но, вероятно, они более полно используют оставшиеся у них органы чувств.

В определенном смысле я тоже немой – потому и пишу. Говорить то нельзя, то не в силах.

А вот тот, кто уже взрослым потерял  зрение или слух  - как Бетховен - тот действительно может стать  более сильным художником, чем был. Жизнь, которая  распылялась и  рассосредотачивалась снаружи, тогда была бы просто  вынуждена  сконцентрироваться внутри самого человека.

Да, так усилиться легче, а вот перемениться, напротив, труднее! – что и случилось с Бетховеном.