Озеро большое

Виктор Матюк

Озеро большое

Жду истину и суть уже пять или десять минут, на средине острова огромный круг,
Там - то ли большое озеро, то ли огромный пруд, к нему незнакомые следы ведут!
Мне тот путь неведом, но молча, иду следом за немощным седовласым дедом,
Авось, придём к обеду, я же завидую хилому непоседе, он смотрит на летящую комету
И не прекращает беседу! Разговор о том, что нельзя жизнь прожить с закрытым ртом,
На исходе бытия он ждёт дня зимнего равноденствия, задерживается на минуту у ручья,
В него упирается наша общая стезя! Она называется - бренная жизнь, не стой, поторопись,
В противном случае свалишься вниз! Душа объята блаженством и негой, внутри плоти
Нет ни зимы, ни снега, одни мы стоим посреди непроглядной тьмы и опавшей листвы!
Деревья навзрыд плакали накануне, вода покрылась опавшей листвой в тихой лагуне,
Сегодня должно быть новолуние, но его нет, в голову лезет несуразный бред!
Душе покоя нет уже немало лет! Птицы без забот водят разноцветный хоровод,
А добравшись до высоких нот, с риском для жизни выпячивают отвисший живот,
Коленкор не тот, что исходит от далёких звёзд! Я весь продрог от промозглого ветра,
Не греет куртка из старого фетра, мы же прошли чуть больше одного километра,
Но устали так, что трудно сделать короткий шаг! Я лишён такого дара,
Не потому, что старый, много лет пробыл на нарах, нет счастливой пары
И привык жить на шару! Разбежались крали по домам, остался сам,
Не получился постельный роман, страстей - океан, душу опьяняет его их дурман,
Но ты – давно уже не пацан, а мужлан, повидавший немало заморских стран!
Душа в воспоминания погрузилась и внезапно преобразилась, истина не исказилась,
Но уж так случилось, что прошлое заново приоткрылось слегка, уплыли грозовые облака:
Кто - куда! Судьба лодку жизни на волнах своих качает, куда хочет, туда и направляет,
Но у причального столба своя плачевная судьба!
На корабельной рее качается чужой флаг, враг не сразу ослаб, но он в нескольких шагах!
Трах! Бах! Страшный звук – следствие и продолжение человеческих терзаний и мук!
Вдруг забрезжила из тучи синева на закате, громкими были слова,
Произнесенные когда-то, нынче после раскатов,
Сюда пришла, наконец, долгожданная тишина,
Но и она замерла в ожидания чуда, но откуда ему взяться?
Тучи клубятся и водят хоровод вблизи спокойный вод,
И уходят к небу, не получив прощенья на земле, она - в огне,
Ошалело смотрит на поступки дерзкие, отвратительные и мерзкие,
Смотришь на них со стороны и заоблачные дали тебе уже не видны!
Судьба жизнь, как лодку качает – и так, и сяк, но сгущаются темень и мрак над головою,
Трудно смириться с долей и судьбою, когда она кричит:
«Мне твоя жизнь целиком принадлежит! Ты будешь плетями бит,
Но путь к общению для тебя открыт, но исчерпан доверия кредит!
Постой! Задержись на краткий миг! Пришло время нам поговорить!»
О чём мы будем толковать? Вновь друг другу врать? Или вновь начнём твердить,
Что каждый хочет свою жизнь безбедно прожить, и никогда не тужить,
Но воздух перекрыт, исковеркан повседневный быт, вода в озере блестит,
А дождь непрерывно долдонит о покатую крышу, он сюда ниспослан свыше,
Я же голоса своего собеседника совсем не слышу, неужто дед уже не дышит?
Он проявляет мощь и стойкость, за него, господа, не бойтесь! Успокойтесь!
Его имя на зубах торчит, не могу его я вызубрить, пытаюсь с ним по душам поговорить,
И о былых распрях напрочь забыть! Проблеск чувств изгоняет из плоти грусть,
Её румянит и следом за собою в непроходимые дебри тянет, когда же солнце встанет,
Возможно, что тогда случится столь желанное чудо,
И множество зелёных изумрудов украсят разбитое блюдо
Мирского бытия! Уже под утро пара иль тройка ублюдков
Загнётся от несварения желудка, у каждого из нас своя стезя и свернуть с неё нельзя!
Никто из них не отказался от дальнейших планов, о них слегка упомянув,
Бесу козырнув, присел и я на самодельный стул, заслышав гул над головой,
Безверие в закон святой исчезло само собой! Мысли невесомы, словно лёгкая истома,
В них нет блеска из никеля и хрома, они похожи на костолома, против лома нет приёма!
Вдалеке от дома мысли выстроились на линии излома, им не нравятся мои хоромы,
Там пожухлая трава и прошлогодняя солома, дом обставлен со вкусом, но очень скромно!
Бросаю взор на старый узорчатый персидский ковёр, по нему витал орёл,
Он сам себя превзошёл, но не учёл его создатель,
Что барские палаты – не только для местной знати!
Мои мечты – без наивности и тщеты грешной душе особенно нужны,
Как для хилой груди глоток свежего кислорода,
Но мерзкая погода в начале текущего года затмевает тусклый свет,
И сил у плоти больше нет, чтобы идти след в след за высоким стариком!
Даёт о себе знать крутой подъём, а раскатистый гром напоминает о бытии мирском,
Ничто бесследно не проходит в нём! Рухлядь идёт на слом, а то, что молодо и зелено,
Не будет до поры и времени потеряно! Сколько толков по земле пошло про одно и то,
Что забыто добро и здесь верховодит только зло, но никто не вспомнил про то,
Что жизнь напоминает карты и домино! Всё за нас на небе решено и уже давным-давно!
Предо мною озеро большое, там живет существо живое, дерзкое и шальное, но родное!
На одном берегу, что чуть повыше видна высокая крыша, все детали вспомнить не могу,
Но тени нерукотворного строения дни молодости моей прошли и даже тень забвения
Не дала забыть о прежней страсти и любви! Старые тропы размыли проливные дожди,
Боже, помилуй и сохрани в памяти людей огни старых фонарей и запах белых простыней,
Они важней тех песен, что пел по утрам нам голосистый соловей!
Не осталось прежних друзей, только образы их палачей видит бывший плебей
И с ними по соседству всплывают знакомые картины из забытого навеки детства!
Память в мозг углубилась и перед ней трещина открылась, там, где был провал,
Затаившийся между ущелий и скал, в новом виде знакомый образ предстал,
Внезапно налетел северный  шквал и среди разноцветных трав
Вновь девичий образ предстал, который я сам для себя нарисовал!
Старик головой покачал и тихо сказал: «Ты на редкость возмужал, но умнее не стал!
Пропала юность, пропал талант, и вот передо мной стоит отпетый хулиган,
Был пацан, и нет пацана, черты его лица исказила тюрьма,
Он стал похож на бомжа! Лицо белее полотна,
На нём различаю знакомые с детства образы и имена,
Но не вижу прежнего идеала, не видно ни хрена,
Прежняя страсть умерла, и память расслоила стена!»
Мои года – моё богатство! Тащу за собой грехов груду,
Но любимую женщину никогда не забуду! С годами тускнеет волшебство
И от былых надежд не остаётся ничего! Проходит всё, назад не возвращается никто!
В те времена там музыка была слышна, но толкотня среди страстей росла,
А душа стремглав на излом пошла и раскалилась добела! Только грешная людская молва
Повторяли одни и те же слова, кругом шла голова, но среди них был потерян дивный миг!
О нём мне напомнил сухопарый старик! Он жить по Вере и правде привык!
Его язык без костей, а море мыслей гонит его взашей, как можно дальше от ханжей
И незнакомых речей! Их трезвон слышен со всех сторон! Я с теми даже через время,
Кем был любим, но вот я сам с собою, я – один! Заметь, в чьём сердце муки больше нет,
Тот не даст тебе совет, как былым теплом свою грешную плоть усладить и нагреть?
Да, я смог многих пережить, но не заставил рок и судьбу себе самому праведно служить,
Прошлое легко забыть, если глаза закрыть, но трудно оборвать тонкую нить,
Соединяющую время былых страданий и утех, пусть голову давно уже посеребрил снег,
И время лишь ускорило собственный бег, всё равно на память
Навалился бездушный камень, он закрыл горящий пламень, ты стоишь, как изваянье,
А в кармане пусто, растеряны прежние чувство и толика грусти о былом
Очень медленно переходит в плач и робкий стон! Увы, мы – я и вы уже не молоды,
Но не стары, ведь у души нет срока жизни, она молода от рождения до самой тризны,
И такой останется всегда, пока на небосводе не закатится её полночная звезда,
Но в старых годах есть страх, он виден на первых порах в уставших от жизни глазах,
Но появляется уверенность в жестах и словах, там дивный мираж есть в уходящих снах!
Все чувства в минуты кручины и грусти настолько капризны, что никакие афоризмы
Не помогают им забыться от рутины повседневной жизни!
Я часть всего, что встретил на пути, но должен я ещё большее расстояние пройти,
Чтобы в себе былую уверенность заново обрести!
Гори, гори, моя звезда, свети, свети и не меркни никогда! Любовь одна нам бывает дана,
Она, как в старом храме тлеющая свеча, холодна и горяча, но обжигает сильнее острия
Обоюдоострого ножа! Всем повелевает случай, всё, что судьба сулит, сполна получим!
Себя измучим, но неминучее обретём уверенность в себе, но оставшись вновь наедине,
Расстроимся вдвойне, хандра беспричинная терзает душу ни в чём не повинную!
Грусть не видна с изнанки, она служит подобием приманки, но в миг перебранки
Звуки тальянки, преждевременно увянув, заставляют отказаться от давнишних планов!
Морщины на покатом лбу стареющего мужчины указывают на трудную его судьбу,
Я же соображаю на ходу, что в прошлое иду и ничего от него хорошего уже не жду!
Уселась пыль от прежних бурь, улёгся шум, замолкла дурь, рукой махнув,
Я лишь робко вспомнил девичий поцелуй, он, как спрут сдавил мужскую грудь,
Голову вскружил и поднял пыль вокруг, чуть опосля остался странный испуг
От избытка переживаний и чувств! К ним добавилось самая малость причуд,
Замедлился путь в никуда, но ярче засияла полночная звезда, раздался хруст сухих веток,
В памяти остался гипсовый слепок из прошлого времени, он выпал из стремени на ходу
И до сих пор ищет свою судьбу в тех местах, куда я не иду, а робко ползу! Губы грызу,
Попытался пару лет назад снять с них узду, но вторгся в чужие пределы,
Кое-кому моя настырность надоела, я в тягость стал себе, холодное пальтишко на мне,
Зябко наедине, но мой собеседник, жизнь проживший, как отшельник, бурчит безумолку,
Говорит бестолку о том, что в мире мирском мысли кружатся, как мухи под потолком,
Удивляют куражом, а потом проидают чужой дом! Они уходят, привязав свои поводья
За дальним углом, бегут под уклон, но встретившись со стариком, отвечают пинком
На пинок, сделав глубокий вздох, он вновь закрыл рот на замок!
Мы расставались без слёз, дальше пошёл его обоз,
А мой отгородился от прошлого белокаменной стеной,
Я же клянусь, что в мир прежних воспоминаний и грёз ещё не раз вернусь!
Я никуда не тороплюсь! Это минус или плюс? Вот протрезвлюсь и посмотрю угрюмо
На зревшую в голове злую думу, пусть хулитель лукавый
Уже наполнил мужское сердце ядовитой отравой во время ночной забавы,
Но время прошло, в нём усилились не прошеная боль и сиюминутное зло!
Закончились слова речистые, текут ручьи по виду чистые, а глаза искристые
Лукаво смотрят на зло, от них немало кривотолков гулять по этой земле пошло!
Дело до кровопролития дошло! Озеро слёз растревожило грешную душу всерьёз,
Вот-вот наступит день тёплый и хлеб густой заколосится летом за моей спиной!
Душа, наконец, уже обрела покой, и отдыхает в тишине мирской!
Трещи мороз, трещи, минули Водохрещи, дуй вьюга, не дуй – к Великодню пошло,
Солнце раньше времени взошло и рассеялся мрак ночной,
Пора идти домой следом за шумной и многоголосой толпой!
Держу хвост трубой, иду, словно слепой и глухой, двигаюсь незряче,
События воспринимаю с чужой подачи, свои силы напрасно трачу,
С роком о смысле бытия не судачу! Едва ли не плачу, но иду, по зарослям бреду,
Следы морщинок на лбу, покрылись холодным потом, не опоздать бы на работу!
Старик кричит: «Бу-бу! Бу-бу!» Я же ему подыгрывать не могу, едва ноги волоку,
Мы связаны с ним кровью, разум, руководимый любовью, припадал к родному изголовью
И не ставил грешникам условий! Трудно складывался тот путь, невозможно успокоиться
И крепким сном уснуть, легче расстроиться, но в ритм стучат сердца – на всё воля Творца!
Кровопролитная война – моей тоски основа, мой разум потемнел от сна дурного,
Но не было другого! Ничто не ново под Луной, все проблемы не решаются само собой!
Старика поминая, понимаю, что не вечна даже твердь земная,
Враг вероломный и лукавый наполнил сердца мерзкой отравой!
Душа объята огнём скорбей, хочется избавиться от них как можно скорей,
Но удары бытия всюду настигают тебя, им потакать ни в чём нельзя!
Моя звезда потухла и вновь взошла, а душа сполна не осознала, где конец и где начало
Того тяжкого пути, что ещё предстоит нам пройти? Живу, не чувствуя под собой земли,
Хотя чужие речи ох, как слышны, слова те черны, но мне хрен с горы и два с бугра!
А в ответ – тишина, старик не хнычет, он посохом на Луну тычет, небось, что-то химичит,
Но жизнь – не малина, впереди – глубокая трясина и неприятная картина, тлен и руины,
Хромает дисциплина, не собрана красная рябина, но до конца прочитана молитва
«Во имя Отца и Сына»! Перед глазами предстала тонкая паутина, она горит в пол накала,
Хотя полночный свет в себя целиком вобрала! Я захандрил, нет ни надежды, ни сил
Дальше идти, но отблеск набегающей волны усилил желание:
Воплотить в жизнь свои дальнейшие планы! Мы – не титаны,
Нас подмяла под себя государственная машина и сделала из нас кретинов!
Не осталось адреналина для сопротивления злу! Куда иду? Куда ползу?
Во имя чего живу? Тащу за хвост козу, но становлюсь бараном,
Но кто из нас не без изъянов? Мы с моим проводником связаны одним арканом,
Спотыкается он, спотыкаюсь и я, падает он, тут же с ног лечу я! Одна стезя,
Одна дорога нам не зря ниспослана всесильным богом,
Но в итоге – до крови разбиты ноги, они обивали пороги знатных людей,
Но ученики гнали взашей бывших наставников и своих учителей!
Мы же со стариком седым давно уже дышим воздухом одним, идём по тропам степным,
И уступаем дорогу молодым, они гарцуют подобно лошадям гнедым, пока едкий дым
Не разъест глаза и тогда их омоет кристально-чистая слеза, чтобы раз и навсегда
Затворить в своей душе ворота и защитить святые образа от бесовских наваждений и дум!
Надоело жить наобум, душа не истлела и дух не покидает израненное тело!
Бум! Бум! Откуда этот шум? Удары колокола раздаются по соседству,
Они вторглись в эту жизнь из далёкого детства, жизнь прожита не по средствам,
Коль ты шёл по головам и верил гадалкам и колдунам, но не всегда доверял словам
Молодых девушек и зрелых дам! Вот там когда-то стоял православный храм,
К его куполам прокован взгляд, нынче те купола тусклым светом горят! Свят! Свят! Свят!
На дальнем склоне я в святую поду окунал свои ладони, в тех кустах прятался от погони,
Всё – тлен, всё – прах! От прошлой жизни остались шрамы на ногах
И скорбь в моих глазах! Запёкшаяся кровь на губах, огромная трещина в мечтах наяву,
Зло в двух шагах, я же с судьбою разбираюсь на ножах,
Забываю про боязнь и страх, борюсь с грехом своим,
Но он – неизлечим, я же не могу согласиться с ним!
Странное общение издали похоже на наваждение,
Меня не манит к себе ничего, когда же божество скажет веское слово своё?
Проходит всё, пройдёт и это! Кто за сломленную судьбу ответит? Болит спина,ен
Не зря она к позорному столбу гвоздями приколочена, но в чём её вина?
В огороде бузина, в Киеве дядька, прошлось сесть к судьбе на запятки,
И намылить собственные пятки, надо бежать без оглядки из знакомых мест,
Иначе злопыхатели в один присест погасят мой протест против грешников тех,
Кто уже давно пылко уверовал во зло, что в наши души неспешно вошло!
За что наказание это? Холодно летом, укрываюсь пледом, холод бежит за мною следом,
Собравшись с духом, чувствую нутром, что боль в сердце моём подобна вьюге за окном
И потому холодно в доме моём! Упираюсь взглядом в зелёный косогор,
Он красуется на фоне белоснежных гор, и пристально глядит на грешника в упор,
Чушь и вздор остаются за бортом, но на пути моём новый спуск и новый подъём!
Купол бирюзовый сглаживает впечатление от жизни суровой, тучи разлетаются, как пух,
Я подумал про себя, а не вслух, что душу грешника слова молитвы
Вряд ли от наказания спасут, но её слова сами бегут,
От них язык распух, после многих оплеух мирского бытия,
Сузилась моя колея, хоть бери и начинай свою жизнь с чистого листа, то есть с нуля!
Ни с того и ни с сего стало неметь уставшее от долгой дороги старое и дряблое естество,
Осталось до цели сделать один единственный шаг,
И душа вновь окажется на небесах, исчезнет пыль на зубах и появится шанс
Увидеть очертания того лица, которым в далёкой юности любовался я без конца!
Жизнь в тот раз ударила в левый пах, потом в лоб и в глаз, ей никто не указ!
Судьба покой не обрела, она рядом пошла и стала наблюдать издалека,
Как вся тяжесть навалилась на старика, но не ослабла его правая рука!
Он в краю родном и любим и потому легко смотрит на горные вершины,
Там в расщелинах покоятся древние святыни! Мысли к концу недели тоже поредели,
Силы на пределе, он стал староват и этому немыслимо рад! У нас жизнь одна
И пока мысль падает на бумагу с писчего пера, она всем нужна!
Не знаю, как выживали люди в Туруханском крае, они грубы, но не слишком умны,
Это результат повседневной борьбы, я же верил судьбе, доверял ей больше, чем себе,
А она вертелась без дела на одном каблуке и вот на тебе: ни себе, ни людям,
Потеряно то, что все мы больше жизни любим! Вдыхаю морозный воздух заново я,
Всё вокруг замерло, страх нагрянул вне планово, жизнь перекрасилась набело,
Но морщинистым стало её чело! Никто и никого не хоронит заживо,
Присаживаюсь на бревно, старик тут, как тут, у него советов пруд пруди,
Сердце едва колотится в груди! Прислушавшись к шорохам дождей,
Слышу голоса местных людей, их слова легко воспринимает седая голова,
Она рано поседела, но разобраться в смысле бытия до сих пор не сумела!
Здесь нет ничьих портретов, многие под запретом и зимой, и летом,
Они шли следом за верой, но человеческая зависть не знает меры и есть тому примеры!
Озеро большое блестит предо мною, мысли кричат гурьбой, что найдись такой,
Кто бы своей рукой нарушил здесь извечный покой,
И он уйдёт в небытие, грешны мы все! Немало стариков
Играло роль кремлёвских ходоков, тот список длинен, есть в нём и мой проводник,
С виду немощный старик, с виду он - безобиден, вдруг хлынул жуткий ливень,
Дальний берег не виден! Куда идти? Куда шагать или под деревом встать и переждать?
Рта открыть учителю не дав, я тихо старику сказал, что я был не прав, бес неспроста
Вложил в мои уста плохие слова! Тут ни прибавить, ни убавить, себя нельзя заставить
Дать задний ход, разное болтает народ по случаю, возникает разночтение дум и чувств,
Но лёгкое омовение на прежнее место возвращает тоску и грусть!
Куда подевалось озарение? Почему ослабло зрение? На носу светопреставление,
Боль и мучение! Без зазрения совести жду последние новости, совсем недавно
Заглянул в открытое настежь окно, не заперто было оно,
Там, на кожаном кресле, на корточках сидела старая дева,
Она старинный романс прекрасно пела, наверное, на краткий миг присела,
На себя белое платье надела, увидев странный силуэт в окне, слегка оробела!
Так показалось, по крайней мере, мне! Не в первый раз что-то разъединяет нас,
Не мытьем, так катанием пытаемся избавиться от назойливых проблем, но зачем?
Прошлого тень нависла под потолком, начался дождь за окном, мы замерли вдвоём,
Затих старинный дом, прохладно было в нём всегда, но так холодно – никогда!
За тучами скрылась яркая звезда, закрыты её уста, а мои наоборот, словам теряют счёт!
Дел невпроворот, но ещё больше повседневных забот, жизнь загоняет тебя в стойло,
Вместо воды – какое-то пойло, но жить стоило, хотя мысль заклинило и застопорило,
Что было, то было, кусочек неба синего ещё висит над головой,
Вода плещется в ложбине вековой, поросшей тиной и зелёной травой,
А дорогой столбовой идёт дед совсем седой, согнувшийся дугой,
Над его головой завис месяц молодой, он в доску свой, дерзкий и шальной!
Уснуть бы часок-другой, но разум хмельной уже стоит за чертой роковой,
Едва живой, у него кровоточащий геморрой, его не вылечишь слезой на стезе лесной!
Баба брюхастая невдалеке от озера шастает, модная и жопастая, на вид ужасная,
Хотя не очень страшная, что её из дому гонит и к чему она клонит? Совесть уронит вмиг,
Её поднимет высокий и тощий старик, он по складу души – еретик, у него сдвиг по фазе,
Но он ни разу не подвергал себя соблазну, шёл в гору, глаза от света закрывали шторы,
Он лишь чувствовал резь в одном глазу, но всё равно не терял из виду свою стезю!
Перед ним высокая была гряда, а за ней искрились огромные веси и города,
Но видать не судьба ему - жить по уму! Я к тому клоню, что трудно на корню
Изменить жизнь свою! Сохранить бы зрение, чтобы не упустить озарение!
Луна повисла в студёном воздухе, кто-то водит её на коротком поводке,
Это не нравится мне, жалкая тень прошлого проползла по прошлогодней траве,
Мы с ней когда-то были накоротке, нынче дела совсем не те, стоим на общей меже,
А душе прописан такой сюжет, что лучше его нигде нет!
Делаю жест, рука протянута в сторону небес, это протест против горестей и бед,
Но кто-то зловеще кричит мне вослед: «Дед, на пару вопросов достойно ответь!»
Странное существо само стремглав взошло на зелёный косогор и начало этот разговор,
Его только тронь, как жизнь превратится сразу в сказочный сон, но если не отвечать,
Начнёт на всю округу орать, что ты не можешь тайные манускрипты разгадать,
Тебе не дано бабами повелевать! Я же не конокрад, и люблю баб удовлетворять,
Ненавижу жаб, которые под ногами шуршат, а потом начинают угрожать,
Что будут ревновать к первому столбу! Смотрю на презренную толпу и в мозгу
Ловлю мысль одну, она мне напоминает про весну! Вот-вот пущу крупную слезу,
И новых врагов наживу, сворачиваю к огромному стогу, авось, рядом с ним усну!
Руки сами тянутся к теплу, сижу один среди седых гор и зелёных равнин,
Уж точно – не дворянин, а обычный крестьянин, примявший горькую полынь!
Аминь! Аминь! Аминь! Боже, пусть прошлое восстанет из руин! Я вновь один,
Словно пилигрим, в кармане – нитроглицерин, мне бы добраться до заоблачных вершин,
А там, как судьба повернёт, так и будет, счёт пошёл на минуты!
Фу ты! У нас же разные маршруты! Седой господин никем не был любим,
Он – нелюдим, хотя многие бабы были под ним, он видел много обнажённых спин,
Прошёл и Крым, и Рим, но не стал святым! В былые времена он пил чефир,
Нынче перешёл на кефир, чтобы согнать лишний жир, с виду богатырь,
А наяву – не мне решать его судьбу! Я дальше сам пойду, а он свернёт в слободу
Будет там на виду у дам! Куда иду? Куда бреду по столетнему льду?
Зачем душу тереблю, ведь та, которую люблю, не даст свободы кораблю,
Который я сквозь ураганные ветры в незнакомые дали приведу? Рулю и жду,
Когда же жизнь будет вновь стоять на кону? Душа издёргалась и разревелась,
С виду – не жизнь, а прелесть, но на поверхность всплывают - бездарь и ересь!
Кажись, они между собою спелись! У их врага большая непреклонность к отчей воле,
Но они горюют о тяжкой доле! У Иоанна Предтечи не одобрили бы подобные речи,
Пожурили бы чисто по-человечьи, я бы покаялся по-детски,
Но не получается разговор светский, опыт университетский пришёлся кстати,
С нас хватит, ведь никто не чувствует себя виноватым, но кто же наши долги оплатит?
Кажись, мы влипли, шли и едва ползли по острию обоюдоострой бритвы,
А закончили свою стезю слова Господней молитвы: «Отче наш, иже еси на небесех,
Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое, яко на небеси и на земле!»
Боже, здесь дети Твои, пощади и помилуй! Не дай погибнуть и уйти в могилу!
Неужто мне на грех наплевать? Вокруг немало баб, была бы надёжная кровать,
И было бы время вдоволь поспать, а греха не миновать! Мы грешим много лет подряд!
Ни сесть, ни встать, можно на дыбы привстать, чтобы для себя что-то урвать!
Правды не сыскать, можно до седьмого пота пахать, голову пеплом посыпать,
Однако, ни один писака открыто не полезет в драку! Если что-то не так, скажи, что так!
Зачем лукавить, если ни убавить, ни прибавить, всегда так было на земле,
Что мы не могли навести порядок в своей душе! Грешны мы все!
Грех лезет в дом даже по водосточной трубе! Он поднимает бунт на корабле!
Грех притаился в бабьем дупле, особенно, когда мужик навеселе!
Грешной натуре не осилить подчас такие бури,
Которые мы в натуре испытали на собственной шкуре!

г. Мариуполь
22 января 2015 г.