Непутёвая

Когда из мрака заблужденья
Горячим словом убежденья
Я душу падшую извлёк
И, вся волна глубокой муки,
Ты прокляла, ломая руки,
Тебя опутавший порок.

Когда забывчивую совесть
Воспоминанием казня,
Ты мне передавала повесть
Всего, что было до меня.

        Н.А.Некрасов. 1846.


     Любой сексуальный контакт женщины
с мужчиной весьма заметно изменяет ее
родовую генетику.
     Это явление носит в биологии
название телегонии...
     Рассмотрев все обстоятельства,
связанные с телегонией, исследователи
сделали два вывода:
     1. Древние люди знали о существовании
эффекта телегонии среди людей.
     2. Телегония способна передавать не только
генетические, но и... психологические
наследственные признаки случайного сексуального
партнера.

                А.Подъяпольский.
                Сексуальная контрреволюция.



     - Зоя, Зоя! - женщина средних лет, покупавшая на рынке помидоры, услышав свое имя, обернулась и, заметив кричащую, улыбнулась и махнула ей рукой.
     Знакомая пробралась сквозь снующую толпу покупателей, приблизилась к Зое Федосьевне и поздоровалась:
     - Здравствуй, дорогая. Давно тебя не видела. Пропадала где?
     - Здравствуй, Веруша, - ответила та, которую назвали Зоей. - Да нет, все больше дома. Паша приболел, вот и приходится одной мотаться по хозяйству.
     - Что-то серьёзное с ним?
     - С ангиной лежит.
     - Это в такую-то жару?
     - У него горло слабое от рождения. Это уж хроника. Плохо то, что болезнь может отразиться на сердце.
     - Ну, ты же сама врач, так что он находится под постоянным медицинским наблюдением. Да вот еще и дочка Неля учится на доктора. Кстати, как она?
     - Пишет, звонит. Говорит, что все нормально.
     - Она у вас умница, недаром школу закончила с золотой медалью.
     - Было бы стыдно, если бы училась плохо. Отец ежедневно занимался с ней, да и литературы у нас, сама знаешь, сколько.
     - Да уж, целая библиотека.
     Женщины подошли к дому Зои Федосьевны, которая пригласила подругу зайти навестить больного.
     - Он будет рад увидеть тебя, - сказала она. - Вы с Викентием - наши самые лучшие друзья.
     - Викеша сейчас в командировке, но как только приедет, мы непременно навестим вас, - ответила Вера Гавриловна, поднимаясь в квартиру подруги.
     Павел Серафимович сидел в кресле с замотанным шерстяным платком горлом. Рядом с ним на столике лежали лекарства и чехол от термометра.
     - Температуру меряешь? - спросила Зоя мужа после того, как он поздоровался с гостьей.
     Больной достал градусник и подал жене.
     - Ну вот, теперь уже получше, - проговорила та. - Тридцать восемь и одна.
     - Зоинька, я сниму эту удавку? - спросил Павел Серафимович, берясь за платок.
     - Сними, - разрешила она.
     - Что Неля-то пишет? - спросила Вера Гавриловна, взглядом показав на конверт, лежащий рядом с лекарствами. - Наверное, с кем-нибудь подружилась? Там же, в Университете Патриса Лумумбы, много иностранцев.
     - Вот, посмотри, - Павел Серафимович вынул из конверта несколько фотографий и протянул их гостье.
     С кухни пришла Зоя Федосьевна и, пристроившись рядом с подругой на диване, вместе с ней стала рассматривать снимки.
     - Вот с этим пареньком Неля дружит, - хозяйка показала на темнокожего и довольно приятного паренька.
     - Откуда он? - спросила гостья.
     - Из Гвинеи, - ответила та. - Имя довольно необычное - Барри Амаду Н"Дуру. Неля пишет, что он сын довольно богатого плантатора. На каникулы Барри обычно уезжает в Париж и непременно ей привозит подарки - духи, кремы, сумочку подарил...
     - Боюсь, как бы он ей неожиданный для нас подарок не преподнес, - отозвался Павел Серафимович.
     - Паша, зачем ты все опошляешь? - укорила его жена.
     - Не опошляю, - возразил тот. - За просто так подарки не дарят. Тем более дорогие.
     - Он же богатый человек, - заметила Зоя Федосьевна. - Для него это мелочь.
     - Вот на такие мелочи наши дурочки и клюют, - проворчал муж. - А потом, когда забеременеют, начинают впадать в истерику и кричать, какой он подлец и обманул ее, бедняжку.
     - Зачем же впадать в крайность, - вставила Вера Гавриловна. - Неля - девочка умная и строгая, не позволит себе ничего подобного.
     - Ох, девоньки! - вздохнул мужчина. - Ум - оно, конечно, хорошо, но вот поможет ли он справиться с естественной физиологической потребностью? Тут уж кто кого...
     - Это в тебе болезнь говорит, - заметила жена.
     - Не болезнь, а здравый смысл, - ответил муж.
     - Замуж ее не звал? - спросила гостья.
     - Звал несколько раз, - вздохнула подруга. - Даже письмо домой родителям писал.
     - И что?
     - Ему написали, что, прежде чем жениться, нужно закончить университет и получить специальность. А в их обычаях нельзя ослушаться родителей, иначе лишат наследства.
     - Своих ей не хватает, - проворчал Павел Серафимович. - На экзотику потянуло.
     - А чем тот хуже? - возразила жена. - Наши-то почти сплошь алкаши, уголовники да лентяи.
     - Ну, спасибо. Во-первых, далеко не все, - не согласился с ней муж. - Во-вторых, у нас общий менталитет, и муж с женой быстро придут к согласию и взаимопониманию, чем с тем же африканцем. Вон сколько наших девчат повыскакивало замуж за иностранцев, а чем это закончилось?
     - Не у всех же так плохо заканчивается, - упорствовала жена.
     - Нелли у вас девочка серьезная и не легкомысленная, - вмешалась в разговор супругов Вера Гавриловна. - Она не позволит себя обмануть.
     - Вашими бы устами да мёд пить, - проворчал Павел Серафимович и отвернулся к телевизору. - Это у нас, в маленьком городке, еще сохранилось относительно строгая мораль. Столица давно восприняла пришедшую с запада сексуальную революцию. А чем это закончилось для западников, хорошо известно.
     - Но это не в духе, как вы выражаетесь, русского менталитета, - возразила Вера Гавриловна.
     - Да полно вам, - отмахнулся хозяин. - Запретный плод сладок. Вон, во времена НЭПа, стоило только чуть ослабить моральные тормоза, началось такое, что никому до сих пор не снилось. даже плакаты появились: "Каждый комсомолец может и должен удовлетворять свои половые стремления", "Каждая комсомолка обязана идти ему навстречу, иначе она мещанка"...
     - Ну, когда это было, - махнула рукой Зоя Федосьевна. - Мелькнуло, как недоразумение, и быстро прошло...
     - Да я не против удовлетворения физиологических потребностей, - вздохнул Павел Серафимович. - Я опасаюсь другого: в женском организме сохраняются клетки мужчин, даже если она и не забеременеет. А потом, в самый неподходящий момент, они проявят себя. И потом, это половое коммунарство действует, как наркотик, затягивает, отвлекая от основной цели в жизни. Мало того, "свободная любовь" и, как следствие, многочисленные измены, аборты, брошенные дети - все это ведет к депрессии и деградации. А мы еще удивляемся росту проституции и числу самоубийств.
     - Волнуется, - провожая гостью, произнесла Вера Гавриловна, кивнув в сторону комнаты, где находился хозяин. - Ворчит...
     - Ты не представляешь, как он переживает за нее, - ответила ей подруга. - Он же всю жизнь над ней трясся и помогал во всем. Если бы не он, она едва ли смогла бы поступить в университет.

     Годы - они только для молодых тянутся медленно, а для пожилых людей, словно зимние дни: не успеешь проснуться, как уже темнеет и вот он день - был и кончился, дав дорогу очередному дню.
     Как-то незаметно Нелли закончила и университет, и интернатуру, успела выйти замуж за москвича, родить ему ребенка и... развестись.
     Жить иногородней без жилплощади да еще с маленьким ребенком на руках в столице невыносимо тяжело. Помыкавшись по съемным квартирам, Нелли не выдержала и решила вернуться в родительский дом, надеясь на помощь отца и матери.
     Родители пришли на вокзал встречать ее, немного стесняясь знакомых земляков, когда те подходили к ним и поздравляли с возвращением дочери. Городок, словно деревня, - новости здесь расходятся мгновенно.
     Но вот электровоз подтянул к перрону вереницу вагонов, и Павел Серафимович с Зоей Федосьевной подошли к седьмому вагону, в котором ехала их дочь. Вскоре из него появилась Нелли с ребенком на руках, молодой проводник сзади нес ее чемоданы.
     Мать бережно приняла из рук дочери ребеночка и, заглянув на него, не могла не удержаться от восхищения:
     - Ах ты наш красавчик! Весь в мамку!
     Павел Серафимович весьма сдержанно поздоровался с дочерью, поцеловав ее в щеку, и принял чемоданы. Посмотрев на внука, он спросил:
     - Как он дорогу-то перенес?
     - Он молодец, почти не плакал, - ответила молодая мать.
     - Ну, и хорошо, вот и ладно. Сама-то как?
     - Нормально, - ответила Нелли, несколько обескураженная таким приемом отца.
     - Ты не сердись на него, - шепнула ей мать, идя рядом с дочерью в некотором отдалении от отца. - Сама знаешь, он только добра тебе желает. Любит он тебя и переживает.
     - Ладно, мама, все нормально, все образуется, - ответила та.
     Нелли устроилась на работу в поликлинику, где работала ее мать, участковым терапевтом. Для того, чтобы внук не остался без надзора, Зоя Федосьевна перешла работать на одну ставку. При этом график их работы был составлен так, чтобы ежедневно дома находилась одна из женщин - Нелли или бабушка. Новоявленный дед Павел Серафимович постепенно смирился с тем, что дочь оказалась без мужа и всем сердцем привязался к внуку Святославу.
     Прошло около полугода. Жизнь текла по накатанной колее. Родители заметили, что нередко дочку провожает с работы ее бывший одноклассник Ефим. А перед Новым годом молодые люди заявились в дом родителей Нелли, и молодой человек, смущаясь и краснея, попросил руки их дочери.
     - А ты-то согласна? - спросил дочь отец.
     - Иначе они не пришли бы просить нашего согласия, - ответила за Нелли мать. - Ты, дочка, хорошо все продумала?
     - Да, мама. Он еще со школы любит меня. Ждал все это время...
     - Ты-то сама любишь ли его? - спросил отец.
     - Иначе бы я не согласилась выходить за него замуж, - пожала плечами Нелли.
     - Ефим, а тебя не смущает, что у ней есть ребенок? - поинтересовался Павел Серафимович.
     - Нет, не смущает. Кто не ошибался в нынешней-то жизни? - ответил молодой человек. - А потом этот малыш не чужой - он Нелин, значит, наш.
     - Ну, если это серьёзно и продумано, мы с матерью возражать не станем, - отец посмотрел на жену и та в ответ утвердительно кивнула головой.
     - А вы твоим родителям уже сказали? - спросила Зоя Федосьевна парня.
     - Да, конечно, - ответил Ефим. - Они знают, что я люблю ее еще со школьной скамьи.   
     - Ты познакомь нас с ними, - сказал Павел Серафимович. - К нашему стыду, мы хоть и встречались с ними  на родительских собраниях, но когда это было! Вон сколько лет пролетело...
     - Они сами просили об этом, - ответила за Ефима Нелли.
     - Ну, вот и ладно, - кивнул головой отец девушки. - Зоя, что если нам организовать встречу в ближайшее воскресенье?
     - Ну, конечно, - согласилась та. - Успеем подготовиться.
     - Мама, - попросила Нелли. - Только давайте без особых церемоний.
     - Да какие там церемонии в нашем медвежьем углу, - отмахнулся отец. - Мать, мы так и будем разговаривать всухомятку?
     - Ой, в самом деле, - всплеснула руками Зоя Федосьевна. - Это я растерялась от неожиданности.
     - Мама, я тебе помогу, - сказала Нелли, выходя вместе с матерью на кухню.
     Когда мужчины остались одни, Павел Серафимович спросил:
     - Ефим, извини, чем ты занимался по окончании школы?
     - Закончил электромеханический колледж, сейчас открыл мастерскую по ремонту автомобилей.
     - Заказов много?
     - Хватает. Я взял для себя принцип работать честно, без жульничества. Например, не ставить изношенные или неликвидные левые детали, снятые с других машин. А мелкий ремонт вообще делаю бесплатно. Это и привлекает клиентов.
     - Бандиты не достают?
     - Я взял шефство над служебными машинами полиции...
     - Молодец, хорошо придумал. Женат-то был?
     - Жил некоторое время с одной женщиной, но она нашла себе более подходящего.
     В это время женщины стали накрывать стол. Но они не успели приступить к трапезе - раздался звонок в дверь. Зоя Федосьевна встала и пошла открывать. Из прихожей раздались радостные восклицания. А вскоре в гостиную вошли Вера Гавриловна и Викентий Иванович. Увидев молодых, они сразу поняли несвоевременность своего прихода и стали извиняться.
     - Да полно вам, вы же наши друзья, все равно, что родственники, - успокоил их Павел Серафимович.
     - Давайте присаживайтесь, отпразднуем вместе помолвку, - подтолкнула их к столу хозяйка.
     - Правда? - воскликнула гостья. - Молодец, Ефим, хороший выбор сделал.
     - А вы знакомы? - удивилась Зоя Федосьевна.
     - Так он же живет в соседнем с нами доме. И с нашим Витюшкой вместе гоняли мяч на улице, - пояснила гостья.
     Ефим вежливо поздоровался с пришедшими, как со старыми знакомыми.
     - И родители у него замечательные, - продолжила Вера Гавриловна.
     - Когда свадьба-то? - поинтересовался Викентий Иванович, обращаясь к Нелли. - Заявление в ЗАГС уже подали?
     - Подали, - вместе невесты ответил Ефим.
     - Вот современная молодежь! - рассмеялся Павел Серафимович. - Темповая! Сначала подали заявление в ЗАГС, а потом пошли спрашивать согласия родителей.
     Все рассмеялись, разрядив несколько напряженную обстановку...

     Молодые поселились в трехкомнатной квартире родителей Нелли. Вскоре обнаружилось, что молодая забеременела, но будущая мама ушла в декретный отпуск только на восьмом месяце беременности. На этом настояла Зоя Федосьевна, хотя Нелли хотела еще поработать. Проведенное УЗИ показало, что дочь носит в чреве два плода, поэтому рисковать еще не родившимися детьми не имело смысла.
     Константин Михайлович и Анна Григорьевна, родители Ефима, довольно часто посещали молодых и накупили массу вещей для будущих внуков и с нетерпением ждали их появления.
     Нелли отвезли в роддом, когда у ней пошли воды. Мать, пользуясь своими связями с коллегами из роддома, почти все свое свободное время проводила в палате возле дочери. Ефим также почти непрерывно торчал под окнами палаты, порой переговариваясь с женой и тещей через открытое окно. Родители молодых целыми сумками носили роженице фрукты и овощи, которые Зоя Федосьевна из-за их избытка, щедро раздавала другим молодым женщинам, готовящимся к родам.
     Во втором часу ночи у Нелли начались схватки. Девушку быстро перевели в родовую, оставив Зою Федосьевну в коридоре. Она, слыша крики дочери, не могла усидеть на месте и принялась ходить вдоль небольшого коридора, нервно сжимая руки. А потом послышался крик новорожденных.
     Через какое-то время из родовой вышла знакомая женщина врач. Мать тотчас кинулась к ней:

     - Ну, как там?
     - Роды прошли благополучно. С мамой все хорошо, две девочки, обе здоровенькие. Вот только...
     - Что "вот только"? - встревоженно спросила та.
     Не глядя на собеседницу, доктор ответила:
     - Обе девочки черненькие.
     - Как черненькие? Почему черненькие? - недоуменно уставилась на нее мать роженицы.
     - Негритяночки. А почему - спросите у своей дочери... Извините, дела...
     Зоя Федосьевна в полной растерянности села на скамью, но в этот момент две акушерки вынесли запеленутых девочек.
     - Полюбуйтесь, бабушка, - сказала одна из них и поднесла ребенка к растерянной женщине.
     Из белоснежного свертка на нее выглядывала черненькая симпатичная мордашка с пухлыми губами и явно не славянским носиком. Вторая девочка была точной копией первой.
     - О, Господи! - выдохнула женщина и сев на скамью, откинулась к стенке.
     - Помощь нужна? - спросила одна из акушерок.
     - Нет, нет, не нужно, - покачала бабушка головой и прикрыла глаза, стараясь привести себя в нормальное состояние.
     Через некоторое время на каталке из родовой вывезли роженицу.
     - Как же так получилось? - сквозь слезы женщина спросила дочку.
     Но ответа она не получила - Нелли заливалась слезами, не в силах что-либо сказать. Ее тут же увезли в палату.
     Немного успокоившись и собравшись с духом, Зоя Федосьевна по мобильному телефону позвонила мужу и сообщила ему неожиданную новость. По долгому молчанию, возникшему в трубке, было ясно, что Павел Серафимович пребывал в состоянии, близком к прострации. Наконец, он как-то глуповато спросил:
     - Но в нашем городишке нет негров...
     - Значит, это дети гвинейского Барри, - терпеливо разъяснила ему жена.
     Поговорив еще немного, он порекомендовал жене:
     - Вот что: ты сейчас оставайся с дочерью - ей сейчас крайне необходима психологическая поддержка. А то она в состоянии аффекта может черт знает что с собой натворить.
     - Тебе на работу надо. А как же со Святославчиком быть?
     - Не волнуйся, я попрошу Веру Гавриловну посидеть с ним. А сам быстро закончу дела на работе и подъеду к тебе.
     - Что мы скажем Ефиму? - заплакала Зоя Федосьевна.
     - Правду. Правду скажем, - отрезал муж. - Такое скрывать нельзя. Ты, главное, дочь береги.
     Зое Федосьевне разрешили некоторое время побыть с дочерью, которая плакала непрерывно и смогла уснуть только тогда, когда ей дали снотворное.
     Стараясь не разбудить дочь, она тихо встала со стула и, подойдя к окну, долго смотрела на улицу. Неожиданно она увидела, как в сторону роддома подходил Ефим. Женщина замерла, опасаясь встречи взглядом с зятем.
     Прошло совсем немного времени, и он вышел из здания с низко опущенной головой. Отойдя на некоторое расстояние, он обернулся, увидел в окне тёщу и отвернулся, даже не кивнув ей.
     - Ну вот, все и решилось, - тихо пробормотала она и беззвучно заплакала.    
     А еще через час позвонила Вера Гавриловна, сидевшая с их внуком, и сказала, что заходил Ефим, молча собрал свои вещи и ушел.
     Через несколько дней Нелли с новорожденными выписали из роддома. Встречали ее родители с сыном Святославом да друзья родителей Вера Гавриловна и Викентий Иванович. Уже усаживаясь в машину, Павел Серафимович краем глаза заметил стоявших в отдалении родителей Ефима. Анна Григорьевна вытирала глаза платком, а Константин Михайлович, приобняв ее, слабо утешая.
     Уже дома, когда девочек распеленали, маленький Святослав подошел к ним и, вытаращив глазенки, удивленно спросил деда:
     - Деда, а почему они такие чёлненькие?
     - Ну, дети разные бывают, - ответил тот. - И беленькие, как ты, и черненькие, и коричневые...

     Послеродовой отпуск Нелли проводила дома, практически не выходя на улицу. Даже в молочную кухню по утрам ежедневно ходила ее мать.
     Молодая женщина как-то разом постарела и замкнулась в себе. Даже родителям с трудом удавалось разговорить ее. А однажды она заявила родителям:
     - Может быть, сдать их в детприёмник?
     - Ты что удумала, доча? - испуганно проговорила Зоя Федосьевна.
     - Понимаешь, дочь, это не решит проблемы, - начал рассуждать отец. - Это же твои кровиночки и ты никогда не избавишься от этого. В них и наша с матерью кровь, наши гены. Мне ли тебе, врачу, это объяснять? Отдашь и еще больше намучаешься: как они там, не голодные ли, не обижают ли их?
     - Даже и не думай, выбрось эти мысли из головы, - прикрикнула мать. - Тебя подняли на ноги, вот и Святославчика с девочками воспитаем. Мы еще не старые.

     - А ты не думала написать Барри? - осторожно спросил отец. - Адрес-то его знаешь?
     - Только адрес родителей, - ответила Нелли.
     - Да он уж, небойсь, давно семью завел, - ответила мать. - У них это просто. А если богатый, то и вообще несколько жен имеет и кучу детей.
     - А что я ему напишу? - отмахнулась Нелли.
     - Пошлешь фотографию девочек, пусть знает, что у него здесь девочки родились, - осторожно предложил отец.
     - А дальше что? - прикрикнула на него жена. - Деньги с него клянчить? Сколько лет прошло с той поры, как они расстались...
     - Да, конечно, - согласился Павел Серафимович. - Извините, это я глупость ляпнул. Да чего там, воспитаем сами. Не горюй, дочка, нас теперь много, так-то веселей даже.
     - Какая-то я непутёвая у вас, - горько проговорила Нелли. - Все у меня в жизни кувырком.
     - Ладно, с кем не бывает, - отец погладил дочь по голове. - Главное, что все живы и здоровы.
     Поздно вечером, когда дочь и внуки уже спали, Павел Серафимович прошептал лежащей рядом жене:
     - Знаешь, я вчера заглянул в комнату дочери после того, как она уложила детей спать. Она рассматривала фотографии со своей свадьбы. Тоскует по Ефиму.
     - А я сегодня, когда ходила на рынок, случайно столкнулась с Анной Григорьевной, - ответила ему жена. - Она стала было извиняться за то, что Ефим ушел и развелся с Нелей.   
     - А ты что? - спросил муж.
     - А что я? Сказала, что все понимаем и не осуждаем его. Кому охота воспитывать троих чужих детей да еще от разных мужей.
     - Тем более черненьких - небывалое дело в наших краях. Надо же какую злую шутку сыграла генетика - всю жизнь девчонке испортила.
     - Что теперь говорить об этом? - сонным голосом ответила жена. - Ладно, давай спать...
     В одну из теплых июльских ночей, дождавшись, когда дети и родители уснут, Нелли тихо встала, вышла на улицу и задами направилась к дому Ефима и его родителей, благо они жили через улицу. Городок давно спал, поэтому ей никто не встретился.
     Два окна дом неярко светились. Нелли, стараясь держаться в тени, подошла поближе и заглянула внутрь. В комнате за столом сидел Ефим, уронив голову на положенные на стол ладони. Судя по тому, как сотрясались его плечи, он, видимо, плакал.
     Постояв еще немного под окнами, Нелли повернулась и тихо побрела к себе домой. И уже лежа в постели, она уткнулась в подушку и негромко зарыдала, стараясь не разбудить детей...