Грядущее

ГРЯДУЩЕЕ

Иван Ефремов – попытка апологии

  В печати и в рунетовском сегменте Сети довольно часто можно встретить критические материалы о выдающемся советском фантасте Иване Антоновиче Ефремове (1908-1972). Казалось бы, и умер он более сорока лет назад, и построение коммунизма снято с повестки дня, и само наше общество радикально изменилось, но, вопреки утверждениям злопыхателей о ефремовской неактуальности, его продолжают издавать, читать, обсуждать. Конечно, не так, как в советское время.
Эпоха «посткоммунизма» и торжество в РФ карикатурного варианта «общества всеобщего потребления» накладывает свой отпечаток на рефлексию фанов, просто читателей и любопытствующих критиков. Подчас эта реакция бывает чрезвычайно нервна и враждебна, как по отношению к идеям советского писателя-ученого, так и к его поклонникам. С детства, относясь к последним, я отчетливо сознаю, что в большинстве случаев спорить с такого рода «наездами» попросту бессмысленно. Как говорится другие «группа крови», «порода», стиль мышления, интересы – все, что угодно. Образ писателя и его идеи отторгаются на каком-то инстинктивном уровне. Не нравится – и точка! Это совершенно понятно – о вкусах ведь не спорят. Но ведь есть ещё идеи.
К примеру, мне, мягко говоря, несимпатичны другие корифеи советской фантастики – братья Стругацкие. И что мне не доказывай, но я творчество этого дуэта никогда не полюблю. Но это вовсе не значит, что можно просто отмахиваться от такой литературы как от несуществующего культурного и социологического феномена, изрядно характеризующего тип «Хомо советикус», и, в частности, пресловутых «шестидесятников». Опять же, важны транслируемые идеи.
  Творческое наследие Ивана Ефремова можно сравнить с запущенным в разгар космической эры исследовательским аппаратом, несущим какое-то важное послание и, по ходу дела, зондирующего окружающий Универсум. Но большие и малые метеориты (просто по природе своей!) несутся навстречу ему, норовя сбить с курса и уничтожить носителя этой крайне важной миссии. Трудно сказать, увидит ли кто-то находящуюся на борту космического зонда золотую пластину – это письмо о надеждах Земли – или она сгинет в бесконечности космоса.
Впрочем, довольно лирики о заведомо Неведомом. Сейчас поклонников Ивана Антоновича пока больно ранят и даже приводят в смущение отравленные стрелы, направленные в их любимого автора. Это вовсе не значит, что Ефремов – это какой-то гуру и его нельзя критиковать или с ним нельзя спорить. У него полно сомнительных идей и концепций, встречается много смешных и/или нелепых деталей. Человек не всеведущ и безгрешен, а именно от такой посылки часто отталкиваются его критики, ранее нередко бывшие горячими поклонниками. Но, невыносима, прежде всего, огульная критика. Ведь нам важно понять, почему в произведениях писателя, что стояло за ними, какой смысл заключен в том или ином фрагменте или концепте, поражающем обитателя современной РФ своей, якобы вопиющей нелепостью.
Можно привести немало ссылок на горе-критиков, на все эти возмущенные голоса, кричащих о «заидеологизированности», «нелитературности», «устарелости» автора «Туманности Андромеды». Критика эта зубодробительна и отличается  изрядным хамством – совсем по моде сегодняшнего дня. Нет смысла вступать в полемику с любым из этих авторов и по каждому конкретному поводу. Повторяю: их не переубедить. Да и число этих наскоков довольно велико даже для кратного перечисления в данном эссе. Если кому надо – поисковые машины легко найдут эти тексты. Я прочел их с немалым отвращением и большим вниманием. Здесь же, пользуясь более свободной формой, позволим себе, без упоминания неприятных имен, все же сгруппировать и постараться разобрать основные претензии к Ефремову. Определим и наиболее болезненные точки ефремовского наследия, по которым чаще всего бьют его критики, и попробуем поразмышлять, почему именно Ефремов написал именно так.
К числу основных факторов, повлиявших на это, отнесем:
 – веру в коммунистический идеал и задачу создать не противоречащую ему картину грядущего;
 – влияние окружающих условий, порой подспудное; положение в стране и мире в 1950-е и до начала 1970-х;
 – особенности жанра НФ, способность фантазировать, используя очень дальние временные горизонты. Это позволило отказаться от глупостей «ближнего прицела», но поставило автора в условия, когда научный прогноз на тысячелетия попросту невозможен.
Разве кто-нибудь из фантастов справился с такой задачей? А Ефремов пытался, веря, что «надо мечтать».  Итак, в каких основных моментах уязвимы эти писательские (и читательские) мечты?

 КОММУНИЗМ. ПРОБЛЕМА СОЦИАЛЬНОГО ИДЕАЛА
Пожалуй, для начала здесь стоит обозначить, что автор, хоть и изучал тщательно «научный коммунизм», но не относится к адептам этой утопии. Коммунистический эксперимент завел нашу Родину в страшный тупик, стоил огромных жертв и страданий,  и до сих пор платим мы за него поистине ужасную цену. Иные поняли это сразу, другие по ходу дела, третьи после «гласности», четвертые не поняли вообще. Но при всем этом стоит осознать, что эксперимент с «великой октябрьской социалистической революцией» 1917-го года возник не на пустом месте и не мановению руки каких-то злых колдунов.
Это классическое противоречие между «Старым порядком» и революцией. Негативные черты Старого порядка, после отрицающей его революции,  обернулись у нас ГУЛАГом и продовольственными карточками. В стране возник криминальный режим, сначала «кровопийц», потом «ворюг». Многим последние были милее первых, что нашло отражение в небезызвестной стихотворной строчке. Потом на смену провалившемуся «социализму» пришел новорусский «капитализм», принесший не обещанный либеральный рай, а криминальный «беспредел» ворюг и коррупционеров. Есть ли сейчас реальный выход из очередного тупика? Пока не видно – только умозрительные схемы. Но зато критика провалившегося эксперимента оглушительна именно со стороны консервативно-религиозно-монархического лагеря (в свое время доведшего страну до большевистского переворота) и либерально-рыночно-западнической тусовки (так и не обеспечившей России достойного выхода из тоталитарной ямы). Остаются ли в этих условиях актуальными поиски социального идеала? Ефремов искал.
Спросим себя честно,  как быть с «хорошим» коммунизмом? Возможен ли он? По-моему, его вероятность сейчас близка к осуществлению межгалактических полетов. Но в вариантах фантастики «дальнего» прицела такие допущения вполне оправданы, что и показывает сохраняющаяся популярность ефремовского творчества. Между тем, наши мещане и мещанки вопят своё «не хочу», как будто их вот-вот засунут в скафандр звездолетчика и заставят погрузиться в длительный анабиоз. То же самое можно сказать о «коммунистическом образе жизни».
Разумеется, после краха «реального социализма» в СССР популярность коммунистических взглядов писателя не могла идти ни в какое сравнение с теми восторгами, что была в период, когда КПСС провозгласила «развернутое строительство коммунизма» и обещала его пришествие аж в 1980 году! Явный авантюризм этой затеи и последующее нагнетание антикоммунизма в эпоху «гласности» (по известному выражению: «метили в коммунизм – попали в Россию») не могли не отразиться на отношении к писателю-коммунисту самым решительным образом. Посыпались насмешки, пошло шельмование. При всем том у коммуниста Ефремова остались (и появлялись) верные приверженцы. Росту их числа помогали ужасы дикого рынка, которые принесла власть ельциных, гайдаров и чубайсов.  Миллионы на своей шкуре убедились, что социальные гарантии эпохи «застоя» - это не так плохо. Но вести разговор о наследии фантаста-коммуниста на таком уровне было бы профанацией. Да, герои «Туманности»  бесплатно получают любое блюдо. Но не ради же восхваления бесплатной «жрачки» затевался роман.
Иван Антонович понимал коммунистическое общество как бесконечное разнообразие творческих возможностей, а советское население в большинстве своем подразумевало под «коммунизмом» бесплатную и бездефицитную колбасу. Ефремов в идеал верил, а его читатели часто уже нет. Но дело даже не в рядовых «строителях коммунизма», а в номенклатуре, которой всякий коммунизм был давно до лампочки. Это всё - знакомые сюжеты о «перерождении», но и они нас никуда не выведут. Нынешняя социалистическая ностальгия «зюганата» бесплодна – «фарш не прокрутишь назад», хотя и можно получить с этого свой приварок.
Но были ведь, и есть истинно верующие «коммунары». Любое общество с неравенством и эксплуатацией подразумевает приверженцев социальной справедливости, выражающейся в идеалах социализма-коммунизма. Энтузиасты утопии жили и в СССР, остались в небольшом количестве и после. Разумеется, для многих из них была ближе «Туманность Андромеды», а не учебник «Истории КПСС». Они  ждут в будущем «настоящего» коммунизма. Разубедить из мы бессильны,  но не будем торопиться разделять эту догму.
А что, если рискнуть и сделать предпринять интерпретацию ефремовского коммунизма в не- или даже анти-коммунистическом духе? Вот что пишет один популярный блоггер (эмигрант из России): «Думаю, предельное выражение советскости - не произведения Горького, Шолохова или Фадеева, а романы Ефремова. Сюжет: Фай Родис летит через нуль-пространство в другую галактику, чтобы всем рассказать, как хорошо стало жить на Земле после серии ядерных войн. Добавить тут нечего. Бедные, наивные советские люди. Они всерьёз надеялись, что их отправят к Туманности Андромеды. А их собирались распылить на атомы. Однако этого не произошло, и у советских наступил свой постклассический период» (конец цитаты).
  Но относится ли  этот комментарий к самому Ефремову, а не только к его опубликованным текстам? Ведь не исключено, что мыслитель сам все отлично понимал. Находясь в условиях инферно, создал свою великую антиутопию, а утопию сделал контрастом к реальности.  Надо ли сейчас так зациклиливаться  на «социализме-коммунизме»? Да, это было страшно, но коммунистический уродец ведь вылез из утробы Великой войны и зачат был Мировым кризисом. Естественно, что такое дитя и унаследовало страсть к мировому пожару. Но не коммунизм (советский, китайский, корейский, кампучийский) первичное зло, а условия его порождающие. Инферно, разлитое в современной цивилизации.
Вот левые идеи ослабли, а «конец истории» подкрадывается реально и  конкретно. И уже не под красно-кровавым знаменем. Возможно ли будет избежать катастрофы и победить инферно? – вот о чем размышлял Иван Антонович Ефремов. И эмигрантский, либо доморощенный  снобизм здесь неуместен. Инферно сейчас грозит каждому.
Любая догма ослепляет, это касается как истинных коммунистов, так и рыночных фундаменталистов, кстати. К концу перестройки сложилось убеждение, что лучше капитализма ничего не придумать (даже «конец истории» Ф.Фукуяма успел провозгласить). Но капиталистический строй не только не будет таким «концом», но и вряд ли переживет текущее столетие без крупнейших метаморфоз. Скорее всего, будет нечто иное. Непохожее. Возможно, научно-технический фактор сыграет в этом решающую роль.


 ПРОГРЕСС ТЕХНИКИ. НЕДОВООРУЖЕННОСТЬ.
    Фантастика Ефремова в вопросе о техническом прогрессе очень сильно отличается от господствующей моды послевоенной НФ, представлений о кнопочном рае, роботах-киборгах, мгновенных перемещениях в пространстве-времени и т.п. Это даже может восприниматься как своеобразная интеллектуальная «провокация», на которую «повелись» критики, спеша потоптаться на этой площадке. Как же так: вместо мгновенного перемещения в искомую точку галактики (как у Стругацких), трудные и опасные экспедиции с жертвами и нехваткой ресурсов («анамезона»). В «Туманности Андромеды» робот ломается, винтолет падает, спиральная железная дорога выглядит архаично, для связи по Великому Кольцу энергия забирается у всей планеты… Через тысячу лет в «Часе быка», героев сопровождают смешные механизмы с нечетным количеством ножек, экипаж звездолета испытывает немалый дискомфорт от облачения в кожу-броню, а  на Тормансе земляне не могут защитить себя от орды тамошних выродков…
Действительно, это трудно назвать «мейстримом» жанра, где достаточно нажать кнопку, подать команду и всё будет «по щучьему велению». Скорее всего, у Ефремова это – осознанная альтернатива западной цивилизации с ее одержимостью техническим прогрессом. Причины такого подхода лежит на поверхности и только  недоброжелательная зашоренность мешает их увидеть. Согласно схеме развития, изложенной в «Туманности», человечество чуть не погибло от глобальной и военной катастроф, к которым в прошлом (то есть в настоящем) вело одностороннее, гипертрофированное увлечение техникой.
Потому, вероятно, люди будущего у Ефремова бросились в другую крайность: стали развивать технические средства на минимально необходимом уровне, которой иногда был угрожающе низким. Но, по-видимому, в мирах писателя люди Эры Великого Кольца и Эры Встретившихся Рук шли на этот риск, опасаясь худшей альтернативы. 
Ни для поклонников американской, ни для любителей отечественной фантастики так и остается непонятным, как люди, отправившись в опасную поездку по другой планете, погибли, став жертвой своей беспечности (глава «Три слоя смерти» в романе «Час быка»). Неужели это нужно было писателю, чтобы продемонстрировать изменения психики героев будущего?   Другой автор навесил бы на них лазерных пистолетов, бластеров, протонных гранат, лучеметов, атомных дробовиков и посадил бы в летающий танк на фотонных двигателях. Так и поступали  люди Запада, завоевывая планету; и многие до сих пор так мыслят, описывая галактическую экспансию. Ефремов же мыслил иначе. Сознательно отказавшись от западно-центристских представлений, которые до сих пор кажутся многим единственно верными. С лучевыми пистолетами экипаж «Темного Пламени» покрошил бы тысячу другую аборигенов, но не выполнил бы свою задачу – вырвать Торманс из плена инферно. Экспедиция Фай Родис действовала личным примером и информационным оружием (показ фильмов, видеокристаллы, сетевая пропаганда создавали «витринный эффект»). И – перенесемся в наше недавнее прошлое – что смогли сделать десятки тысяч советских танков против информационного оружия спустя каких-то двадцать лет после выхода романа.
Но глупенькие фанаты на Западе и в РФ по-прежнему, любят читать о супербомбах и грезить о досрочном изобретении автомата в жанре «альтернативной истории». Запад слишком понадеялся на силу своей техники, на некоторое время завоевал мир, но сейчас он выглядит всё более бессильным перед ответным ударом Востока, если не использует информационное оружие. Про совковых подражателей, «догонявших и перегонявших» Запад и снявших последние портки ради лишних тонн бронестали и говорить смешно. Они выдержали «гонку вооружений» и проиграли в «холодной войне». А ведь ефремовская антиутопия указывала на выбор наиболее эффективного оружия вполне определенно.

СЕМЬЯ. ПОЛОВАЯ МОРАЛЬ
 «Половой вопрос» в ефремовских романах являются даже более  привлекательным для критиков, чем красная тряпка коммунизма. Что поделаешь – люди думают о сексе чаще, нежели о социальном прогрессе.
 В традиционных схемах брак служит для институционализации половых отношений, семья упорядочивает связи между мужчиной и женщиной, родителями и детьми, хотя и не охватывает их полностью. По Ефремову ничего этого в коммунистическом будущем не будет. Взрослые свободно меняют спутников, а дети растут в интернатах отдельно от родителей. Ужасно? Да.
Скорее всего, автор мог исходитьи из опыта собственного трудного детства (когда пришлось с юных лет заботиться о себе – и ничего вырос), и из практики «социалистического строительства», породившего массы беспризорников, интернаты для них и педагогические опыты А.Макаренко. Но, главным, наверно, был коммунистический догмат о преодолении традиционных форм семьи и брака. Если марксистский классик Энгельс в одноименном труде связал воедино семью, частную собственность и государство, то социологика требует после уничтожения частной собственности (кредо коммунистов), «отмирания государства» и замены его «общественным самоуправлением» – неизбежна и трансформация традиционной моногамной семьи, которая держалась вышеназванными институтами.
Вопрос здесь, прежде всего, не о морали, а именно о социальной  логике. Определенному типу общества соответствует определенный тип семьи. Если три элемента прошлого нельзя уничтожить без необратимых для общества последствий. То, значит, что и коммунистический идеал, как он виделся в недалеком прошлом, и в далеком будущем реализовать невозможно. Или все-таки теоретически возможно? Так фантастический роман становится утопическим,  приобретает форму крайне спорного философско-этического трактата.
  Конечно, для нынешних читателей превращение всех детей в сирот при живых родителях, «остров матерей» на Яве, или разъяснения в «Часе быка» об особенностях сексуального поведения землян в далеком будущем может вызвать подобие культурного шока. Но речь, повторим, идет о тысячелетнем горизонте. А радикальные изменения могут совершаться и за одно столетие. Как думаете, в приличном обществе начала ХХ века не вызвало бы возмущения нынешний масштаб распространения сожительства без заключения брака, уровень разводов, число матерей-одиночек, пропаганды гомосексуализма и т.д., а также характерное для нынешней Россиянии бедствие беспризорности и низкой рождаемости.
А ведь прошло всего лишь столетие, отмеченное цепью революций, в том числе «сексуальной» (влияние которой на сознание и поведение людей, хотя бы подспудного, не могло не быть в 50-60-е годы). А за тысячу лет? То ли еще будет…
Особенно при коммунизме.
 
ИНТЕРНАЦИОНАЛЬНОЕ И РУССКОЕ
Коммунизм коммунизмом, а вопрос о России со стороны критиканов не может долго ждать. Шельмователи Ефремова дописались до того, что  писатель де помогал коммуноидам в их превращении исторической России в «Нечерноземье», а своим творчеством утверждал советское в ущерб истинно русскому. Рациональные споры здесь опять же бессмысленны. Кто как чувствует «русское». Нам, допустим, очевидно, что Иван Антонович был настоящим русским человеком и представлял подлинно русское течение в отечественной фантастике. Другим так не кажется, и они напирают на проповедование коммунистического интернационализма и постсоветского «мультикультурализма», которые губили и губят Россию.
Но почему именно Россия первой в мире ринулась по этому тупиковому и губительному пути? В чем истоки и смысл русского коммунизма? Говорят, что было что-то близкое русской душе в коммунистической мечте. Многие искренне её приняли и пошли в этом принятии гораздо дольше других в энтузиазме того же «социалистического интернационализма». В отличие от бывших «братьев» по «социалистическому лагерю» и «Союзу нерушимому» именно русские чаще считали себя «советскими», игнорируя спасительную нишу национализма. Наказание за это оказывается очень суровым. Но только ли дело в том, что от невыносимых тягот жизни русских потянуло в коммунистическое Ничто. А коммунизм как явление мировой истории именно и подпитывался от мортидо, что означало тягу к самоуничтожению, так остроумно, в свое время, описанное И.Р.Шафаревичем в книге «Социализм как явление мировой истории».
На эту тему существовало масса псевдоисториософских спекуляций.  Однако коммунистический путь многим русским показался очень привлекательным при отсутствии других видимых альтернатив. И даже до сих пор еще кажется. Ибо, каковы же эти альтернативы: современная американская псевдодемократия, или монархия, держава, даже «национально ориентированная диктатура»? Но проблема в том, что в России практически никогда не было «национально ориентированной» диктатуры; была анти-национально (не-русски, анти-русски) ориентированная власть. И при такой власти русские были готовы ухватиться и за химеру; в итоге, делая себе еще хуже. 
Парадоксально, что на фоне ефремовского интернационализма иные упрекают его в «русском шовинизме». И это про описание мира, где все народы Земли слились воедино! Зоологические русофобы ставят в упрек Ефремову русские корни Дар Ветра и восхищение Юрием Гагариным.
Отвечать на такое смысла нет, но в самой ефремовской позиции по поводу интернационализма/национализма все было неоднозначно. Наряду с описанием слившегося в единый народ будущего человечества, была настоящая дружба с Валентином Дмитриевичем Ивановым – одним из лидеров «русской партии», автором романов «Русь изначальная» и «Русь великая»; была собственная попытка написать о русском прошлом и русской красоте в «Красе ненаглядной». Ефремов – русский писатель.
 
 ЕДИНЫЙ ЯЗЫК И ВСЕСМЕШЕНИЕ НАРОДОВ
Картина того, как в коммунистическом будущем все народы Земли смешались в единое человечество, где остались лишь антропологические различия и все говорят на одном языке, вызывает ярость у сторонников национальной и языковой самобытности. Культурное и языковое разнообразие – это величайшая ценность, а вавилонская башня наоборот, смешавшее все единообразие лично меня нисколько не вдохновляет. Но Ефремов то исходил из совершенно других посылок и рисовал, как мог, картину «единого человечьего общежитья», не противоречащую базовым представлениям о коммунистическом рае. Если не будет государств, и люди будут жить единой коммунистической семьей, то и язык у них должен быть один.
Как только не распинали писателя за этот тезис. Язык будущей Земли на основе древнего санскрита – это же так смешно. Но если мы имеем свободу сформулировать простые условия этой не решаемой сегодня (и надеемся, никогда) фантастической задачи, то какие же варианты возможны в принципе, если речь идет о создании единого языка?
Можно выбрать язык искусственный, как эсперанто. Но это как-то не прижилось, и люди со значками клубов эсперанто совсем затерялись. Ещё можно взять один из языков, имеющих на Земле широкое распространение. К примеру, известный писатель Джон Фаулз, никакой не научный фантаст, предлагал в этом качестве использовать английский. Но представьте, мог ли советский писатель предложить идею использовать в коммунистическом будущем язык врагов по холодной войне – никакой бы цензор этого не пропустил. К тому же претензии, высказанные к английскому на страницах «Сердца Змеи» отчасти справедливы: разница в произношении и написании вызывает немало трудностей. (Даже Б.Шоу предлагал провести реформу языка, устраняющего это противоречие). Сделать мировым языком русский, на «котором разговаривал Ленин». Но это как-то «великодержавно». К тому же автор уже растворил все народы в едином плавильном котле всемирного счастья. От русского корня остались лишь некоторые имена, например, Дар Ветер.
Оставался вариант использования какого-то древнего языка как основы мирового. Нечто подобное предлагали и другие фантасты. Скажем у А.Казанцева,  у которого ведется интернациональная стройка купола надежды в Антарктиде, строители объясняются между собой на латыни. Возможно, косвенно учитывался и опыт с ивритом.  Сделать мертвый язык живым и разговорным, заставить на нем общаться, в принципе, возможно, хотя глобальная целесообразность этого продолжает вызывать сомнение

 РЕЛИГИЯ И ЭЗОТЕРИКА
  Быть коммунистом в советские времена означало быть атеистом, по крайней мере, на людях. Потом стали искать «дорогу к храму», и не верящих в Бога заклеймили как носителей тоталитаризма и извращенного сознания. Ефремову ставят в вину даже обличение «Молота ведьм» (в «Лезвии бритвы»). Дескать, возмущаясь изуверами Шпренгером и Инститорисом, он  одобрял новую волну гонений на церковь, случившуюся во времена хрущёвщины. А уж одобрение ведьм: Веда (Конг) – ведьма, ведунья – это же прямая связь с нечистой силой! Этого  наши державно-православненькие святоши вынести не могут никак.
Другие критики находят у автора знаменитых романов «восточную эзотерику». И, действительно, название звездолета «Парус» - это по нашему, но как «Тантру» цензор по невежеству пропустил. Третий обвиняет писателя в рерихиантстве, в увлечении Блаватской, в поклонении «вонючим махатмам». Ату его!
Слов нет, истинная религиозность, горячая вера в Бога не могут не вызывать уважения. Но много ли этого в нашем «возродившемся» казенном православии? Не говоря уже о том, что глупая интеллигенция, повторяя, как попка,  фразу из нашумевшего фильма, не удосужилась уточнить, о каком храме идет речь. Вдруг, это ваххабитская мечеть? Церковь имеет силу тысячелетней традиции, привлекательность вечности. Что не может не привлекать конформистов всех мастей. Показной религиозностью они маскируют свои пороки, с которыми не желают расставаться: «не согрешишь – не покаешься». Вот стоят начальнички разных уровней на службе в храме, свечки держат, крестятся вороватыми ручонками, чтобы, вернувшись на свою госслужбу продолжать собирать коррупционную дань. Далеко не всегда религиозность синоним нравственности, а атеизм – наоборот.
Религиозные энтузиасты любят повторять, что душа де по природе «христианка». Но тогда у японцев-индусов, индейцев-зулусов и пр. никакой души быть не должно. Если серьезно, то мировое господство народов, имеющих христианские корни, в ХХ веке закончилось,  и оно уже не вернется. Встает вопрос о некоем новом духовном синтезе, которое невозможно на основе христианства, и которое некоторые уже сравнивают со светом угасшей звезды. Строителям коммунизма нужен был глобальный синтез. И здесь Ефремову также пришлось решать задачку из числа пока нерешаемых. Кто только не указывал на близость лекций Гирина ко взглядам Блаватской и пр., упрекал в доморощенном эзотеризме; опять-таки идеализация Индии… Ответ Ефремова, допустим, был весьма неудачным. Из небогатого набора вариантов вспомнился Рерих и «махатма Ленин».  Однако – что. Если не христианство?  Сохранит ли христианский Запад свое экономическое, политическое, культурное лидерство в мире в условиях все большего отрыва от своих христианских корней. И что придет на смену? Какое место России уготовано в этой пост-христианской Ойкумене?
  Взгляды Ефремова в свое время были столь необычны, что вызывали оторопь, о впоследствии породили нечто вроде секты последователей. Причем даже не самостоятельной секты, а филиала «рериханутых». Авторы старательно подбирают похожие цитаты из всяческих «агни-йог» и ефремовских произведений. Это заставляет   насторожиться.
  В позитиве иногда получалась «духоподъемная пена». Ну, что, в самом деле, стоит за этими «космизмами» и прочими «ноосферными коммунизмами». Можно ли к этому относиться серьезно, скептически непредвзято, если сам этим не заражен.   Но в инфернальном мире такие находки могут превратить содружество в секту. Каких-нибудь «ноосферных коммунистов»
  И это тоже имеет свое объяснение. Слишком уж много носителей культуры было уничтожено в нашей стране. Итог этой антикультурной селекции вполне закономерен. Сейчас  наблюдается интеллектуальный коллапс страны, гибнущей под властью бессмысленного ворья. История не развивается, а целует себя в зад. 
 
 
 Ведь тот же «русский  космизм» - это какой-то ужас,   – каково вам в натуре воскрешение мертвецов, в сочетании с истреблением животных?! Только и остается мечтать о «лучистом человечестве» и прочей ерунде.
  Ефремовский «космизм»  и «эзотеризм» - это не секрет,  Л.Геллер, но у него была не апология, а элементы критического анализа. Правда, степень увлеченности самого писателя «Агни-йогой» и пр., возможно, недооценивалась. Опубликованные,  (возможно, тенденциозно подобранные) отрывки из писем   и пр. говорят о близости писателя к советскому нью-эйджу. Если это так, то все очень огорчительно. 
 
  Если посмотреть  форумы «ефремовцев», то там много наивно-сектанского. А уж когда идеи любимого писателя начинают скрещиваться с рерихинством, «космизмом» или какой-нибудь антропософией. Есть доклады, где творчество писателя рассматривается в свете русской "религиозной философии". Это притом, что Ефремов над философами (тем же Аристотелем) издевался, а о христианских попах-инквизиторах писал как о «тенях изуверов". В интеллектуальном отношении – это просто жуть!

  Некоторые готовы высмеивать Ефремова за ту же «идеализацию дружественной Индии» и т.д. В этом, конечно, легко увидеть  результат советской пропаганды и «железного занавеса». Ефремов при всех своих пророческих озарениях был советским человеком, знающем об окружающем мире по книгам, альбомам и фильмам. Были ли у него заграничные командировки за исключением экспедиции в Монголию, где он отыскал знаменитые скелеты динозавро да поездка в Китай во времена набиравшего силу маоизма.
Индия Ефремова – это гумилевская «Индия духа», куда странники, испытывающие духовную жажду, хотят «купить билет». К реальной стране она имеет примерно такое же отношение, как лирическое стихотворение к домовой книге. Но «из какого сора растут стихи, не ведая стыда». В этом отношении Иван Ефремов, конечно же, настоящий фантаст, «поэт».
Выбрав путеводную звезду, он пишет романы-фантазии под видом исторического романа или романа-приключений, придумывая желаемые артефакты не только в далеком будущем, но и настоящем и далеком прошлом. Отсюда погружение Гирина в сознание первобытного охотника и его оригинальная жизнь в «оттепельной» Москве; необыкновенная гетера Таис и грёзы об Уранополисе. Книги И.Ефремова – это именно Фантастика, а не соцреалистические опусы о буднях советских людей, строителей коммунизма или исторические повествования, опирающиеся на куцый набор чудом сохранившихся текстов и памятников древности.
В этом ракурсе довольно комичными выглядят упреки в том, что античная история была другой, а в 1960-е годы жили не так. 

ВРЕМЯПРОВОЖДЕНИЕ И ВКУСЫ
  Куда только не заведут литературные споры! Вопреки известному пожеланию, о вкусах спорят наиболее бескомпромиссно. Да и разные стили – это разные люди. Порой, совершенно разные…
  Поражают яростные нападки именно на эстетические предпочтения писателя. Даже больше, чем его коммунистические взгляды критикуются, точнее, высмеиваются представления Ефремова о красоте, отношение к работе или досугу, к стилю жизни, к предпочтениям в литературе и искусстве и т.п. Недоумение усиливается, когда вспоминаешь, что речь идет о фантазиях, границы которых у людей не знают границ.
Вот другой выдумщик описал ящера с лучевиком наперевес или нарисовал медвежью конницу – почему Ефремов не мог придумать свой  праздник Пламенных Чаш или восхищаться пластикой обнаженного женского тела. Нет, все надо опошлить, над всем похихикать, как будто ничего кроме глупого «стеба» уже не осталось.
Но это средство обоюдоострое. Особенно когда речь идет о стилях жизни, об отношении к труду и досугу, о характере взаимоотношений между людьми. Не нравилось писателю, когда в своем поведении люди уподоблялись макакам с их глупыми ужимками, не нравилась пустая болтовня, мешающая мысли и творчеству, не нравилось пустое времяпровождение. Конечно, герои Ефремова в своих словах и поступках выглядят «тоталитарно». Но ведь за длительные временные периоды образ жизни людей, то, как они работают, отдыхают, общаются должны измениться до неузнаваемости.
Или все в основных чертах останется как сегодня? «Офисный онанизм» окончательно вытеснит «блуд труда» и никогда больше не возродится «социалистическое соревнование». И не надо! Российская «экономика трубы»  и глобальное общества потребления предлагают массу «престижных» работ объективно обществу никакой пользы не приносящих. Ведь целые сектора «постиндустриальной» экономики сравнимы по воздействию на природу с первобытной ордой собирателей – разве что, гораздо быстрее вызовут экологическую катастрофу. Вот доблестный труд закончен, и ударники капиталистического труда могут предаться потреб..дству (даже книга написана с таким названием – переведена «Ультра-культурой»).
Затарившись китайским ширпотребом, поев фальсифицированной пищи, можно отдохнуть – если надоест «ящик», то  можно почитать что-нибудь необременительное, например, современную фантастику. Вот под  глянцевой обложкой история  о том, как в окрестностях Мухосранск-сити нарисовались пришельцы-упыри, а участковый (коп) Джек Пупкин, выпил самогона (виски) и замочилнахрен всех монстров. Потом Пупкина похитили инопланетяне (существа из параллельного прошлого), но у них он тоже всех замочил…
Если утрирую, то не слишком сильно. Мейстрим современной фантастики – это незамысловатая развлекуха. Иван Ефремов неоднократно выступал против такого рода пустых и агрессивных опусов. Понятно, что для их поклонников позиция Ефремова ненавистна и непереносима. За последние десятилетия стало только хуже. Раньше хоть цензурный «железный занавес» сдерживал поток этих литературных помоев.
Потом хлынуло – не удержать. Появилось много  энтузиастов, любящих писать и читать фэнтезюки (как эскапистскую альтернативу, дискредитировавшей себя SF – чем мечтать о полете на Марс, который все откладывается,  лучше нарядиться троллем и побегать по лесопарку). Речь идет, конечно, не о классике жанра, а о подавляющей массе современных fantasy, сляпанных по формуле, высмеянной  А.Сапковским:  «меч, дракон и голая баба».
И это – фантастика?!

ЛИТЕРАТУРА И НАУКА
Справедливости ради, надо отметить, что проблема художественного уровня в фантастическом «жанре» стоит очень остро просто в силу его особенностей. Некоторые точно описали причины того, почему большинство фантастических книг представляет собой чтиво для недорослей. В свое время остроумно рассуждал на этот счет, скажем, Станислав Лем. Взаимная нетребовательность и глуповатость фанатов жанра и подвизавшихся там графоманов создает рыночную ситуацию, когда издатели штампуют «вал» поделок, среди которых чрезвычайно трудно отыскать что-то стоящее. Сейчас полки с отечественной и переводной фантастикой иллюстрируют этот печальный тезис.
Но это ещё не всё. Даже лучшим писателям не под силу придумать того, что так или иначе не присутствовало бы в реальном мире. Призмой для фантаста служит Утопия (научно-техническая или социальная). Без нее фантазия выглядит скучной и приземленной. По сути, это какие-то слабые боевики, незамысловатые житейские истории, вялые детективы, скучные приключенческие истории, порнография и тому подобные попытки привлечь внимание, к которым стремятся при помощи фантастического антуража, в возможность которого уже никто не верит. Такова львиная доля макулатуры, отягощающей книжные полки с фантастикой в магазинах.
Люди сильно испугались произведений Большого Стиля, ибо ради этих великих нарративов были пролиты океаны крови. Примерно в этом и состоит посыл торжествующего постмодернизма. В итоге любую серьезную  попытку высунуться за рамки малогабаритного мещанства стали клеймить как «тоталитаризм». Разумеется, нынешняя фантастика чаще всего не является «научной» («фантастикой» она тоже зовется по недоразумению). Но вот все же, как быть с «научностью» фантастической литературы?
Творчество Ивана Антоновича Ефремова пронизано идеей единства науки и научной фантастики. Ефремов, завершая свою статью «Наука и научная фантастика», утверждал: «Не популяризация, а социально-психологическая действенность науки в жизни и психике людей – вот сущность научной фантастики настоящего времени. По мере всё большего распространения знаний и вторжения науки в жизнь общества всё сильнее будет становиться их роль в любом виде литературы. Тогда научная фантастика действительно умрёт, возродясь в едином потоке большой литературы как одна из её разновидностей (даже не слишком чётко ограничиваемая), но не как особый жанр».
Прав ли он? Во многом, безусловно. Хорошая фантастика – это та литература, которая покидает границы жанрового гетто, вливаясь, как сейчас модно говорить в «мейстрим»  большой, «качественной литературы». Аналогично можно сказать, что худшие читатели фантастики – это те «фаны», которые ничего кроме фантастики и  фэнтези  больше ни читают. Виден и предел экспансии науки в жизнь общества – во многом не удалась она. Массовое общество почти все «умное» отвергает. Надежда на то, что новым всеобщим культом человечества станет научным поиск оказалась утопией, почище коммунизма. Противоречие между наукой и литературой возникло вместе с НФ, неотделимо от него и составляет её силу и слабость. Вот Ефремова недоброжелательные критики часто обвиняют в том, что он плохо пишет, что герои «плоские», психологизм отсутствует и т.п. (Мы не будем больше ссылаться на то, как пишут сами эти критики И.Ефремова). Допустим, что так. Но многие ли, даже знаменитые  фантасты не являются не только хорошими, но хотя бы просто нормальными писателями.

 
Хорошая утопия или антиутопия принципиально отличается от «просто фантастики», то есть развлекательного чтива, с ничем не ограниченным полетом фантазии. Попробуйте, к примеру, перенаправить упреки, которые часто высказываются по поводу ефремовских романов по отношению к какой-нибудь «Дюне».
Столь же глупо судить и детали прогнозов. Каждая эпоха имеет свой образ будущего. С 1960-х годов этот образ неоднократно менялся и частностях, и в основных трендах. Наиболее заметен перенос футурологического центра тяжести с космоса, «звездолетов», на электронные сети, виртуальность, биотехнологии, киборгов и вообще на всяческий «киберпанк». За редким исключением, открывая знаменитых фантастов 40-х – 70-х годов (зачем у нас в последние десятилетие переводили и издавали этот мусор в огромных количествах – совсем своя голова не «варит»!), поражаешься тем диковинным глупостям и несуразностям, которые содержатся в старой фантастике.
Ведь в классической НФ не стиль и художественная глубина первоначально привлекали внимание. Что, например, Исаак Азимов – это непревзойденный мастер стиля, а его читателей очень интересует, какими художественными средствами переданы законы для роботов, проблемы путешествий во времени или замысел Академии? Попытки представителей «новой волны» в НФ покопаться в глубинах  психологии выдуманных существ также не принесли заметного успеха, и «волна» как-то схлынула/, впрочем, не бесследно. В чем же дело?
В том, что социальные науки имеют дело не с отдельными людьми и явлениями, а с моделями, идеальными типами (вроде хомо экономикус или хомо социологикус). Насколько эти научные модели совместимы с художественными образами, можно ли на «научном» пути в рамках фантастики получить психологически глубокий и достоверный портрет героев – сказать очень трудно. Раньше эту проблему вообще не замечали, ведь в обстановке энтузиазма по поводу успехов науки и техники, когда социум увлечен идеей чудо-механизмов, полета на Марс и т.п., то не слишком важно, как это подается. Ефремов продвинулся в НФ значительно дальше и тут же столкнулся с обвинениями в нехудожественности, в недостоверности, в плакатности и т.д.  Но ведь в его романах главные персонажи – это идеальные типы социальной науки, он рисовал не просто портреты героев, но научную модель Человека Коммунистического – и как тут добиться детальной прорисовки индивидуальных черт.
Если НФ питается утопиями, то впадает в слишком абстрактные генерализации, если отказывается от веры в возможность коренных, принципиальных изменений, то впадает в скучное и пошлое «мелкотемье». Как здесь пройти по «Лезвию Бритвы»?
Собственно, Иван Антонович Ефремов своим творчеством это и показал. Качаясь над бездной неразрешимых проблем и оступаясь, подталкиваемый суровыми обстоятельствами советской жизни, он прошел, по крайней мере, дальше очень многих. Произведения Ивана Ефремова, написанные в то же время, да еще в условиях железного занавеса и угрюмой цензуры, воспринимаются как нечто актуальное и интересное, хотя, конечно, и имеющее привкус времени и какие-то отдельные предрассудки. Ефремов очень сильно не просто опередил свое время, но поднялся над ним. 
 

ПСИХОЛОГИЯ И СОЦИАЛЬНЫЙ КОНТРОЛЬ
Итак, нападки на Ефремова идут с разных сторон, на первый взгляд, взаимно друг друга исключающим. Например, как со стороны сторонников советского социализма, так и его противников. Вроде бы нелогично, ан нет, социализм – это не главное, оказывается. То, что великий фантаст писал и говорил, некоторые просто по своей природе своей вынести не могут. Отсюда и мутный поток клеветы и инсинуаций. Ефремову могут приписать то, что он никогда не утверждал или построить обвинение на сомнительных посылках .
Продолжает, к примеру,  распространяться слух, будто Иван Антонович, называющий сам себя Эрф Ромом пропагандировал на самом деле идеи … фрейдо-марксизма, так и пишут: «Мир Ефремова – это ожившие мечты последователя т.н. Франкфуртской школы и лично Эриха Фромма».
Какой бред – эта первая реакция!
Потом, понимаешь, что этот анекдот про «Фромма» кочует с сайта на сайт не просто так. Что сказать здесь? Вопрос нуждается в уточнении. Мне кажется, что прав карельский фантаст Андрей Козлович (специално изучавший творчество Ефремова и написавший по нему любопытный сиквел «Темное Пламя»), отрицающий отождествление Фромма и Эрф Рома. Здесь нужен, конечно, анализ текстов и документов, но, рассуждая логически, что, помимо созвучия, что может быть между ними общего: общегуманистические благие пожелания? Или требования сексуальной свободы? Сходство чисто внешнее, но сомнения возникают. Не исключено, что в 60-е годы Ефремов мог читать и даже разделять некоторые положения представителя одиозной франкфуртской школы (в Париже студенты эти идеи пыталась воплотить на практике; нельзя исключать того, что и до нас что-то долетело). Но ведь взгляды Ивана Антоновича по поводу человека, его любви и свободы сформировались еще в 40-50-е годы. О чем говорят, например, его неопубликованные повести, посвященные Эросу, любви скульптор к прекрасным танцовщицам в древней Элладе и современной писателю Индии. Потом, в значительно адаптированной форме эти сюжеты перекочевали в «Лезвие бритвы» и «Таис Афинскую». А в роковые сороковые и  пятидесятые годы, много ли могло проникнуть в СССР из-за «железного занавеса»? И как значителен был эффект «испорченного телефона»!
Конечно, мировоззрение нашего фантаста сложилось под воздействием многих идейных истоков.  Можно сказать, что в нем есть некоторые  элементы рерихианства (под влиянием, скорее всего,  первой жены и общения с Ю.Рерихом), но вряд ли это Э. Фромм. Подобные утверждения, на наш взгляд, связаны с тем, что наследие Ефремова ещё крайне плохо исследовано. Пока мы больше имеем дело с потугами энтузиастов. Это можно только приветствовать, но одного энтузиазма, сайтов «ноогенов-аристонов» и дилетантских докладов на   чтениях в Вырице НЕ достаточно; нужно  нормальное квалифицированное исследование. Скажем, работа с архивом писателя специалистом с квалификацией сотрудников Пушкинского дома. Надо признать, что ефремовское творческое наследие  – это национальное достояние, и изучать его литературное творчество должны высоко квалифицированные специалисты. А не (только) энтузиасты-любители. (Такие как, к примеру, палеонтолог Чудинов – папа неистовой авторши «Мечети Парижской Богоматери») написал о своем учителе замечательную книжку, но он палеонтолог, а не литературовед, не текстолог. Но, что говорить, «что имеем, не храним».
Лично мне  была бы интересна не связь ИАЕ с франкфуртскими мудрецами, а пересечения фантаста с историческим писателем Валентином Дмитриевичем Ивановым – какие-то глухие воспоминания есть, но общая картина не получается. Сохранилась ли рукопись самого Ефремова о временах Куликовской битвы, есть ли черновик «Красы ненаглядной» и т.д.? Можно  и опубликовать фрагменты «Чаши отравы»?  Много ли еще неопубликованной переписки? Материала не хватает!
Помимо связи Ефремова с одиозной Франкфуртской школой  один из авторов находит у писателя симпатии к … гомосексуалистам – воистину боги наказывают лишая разума! Тем не менее, стоит разобрать  все же пару упреков, которые по отношению к Ефремову становятся уже стандартными: проблемы сексуальной свободы и необходимость психологического контроля.
Читаем у Ефремова: «Одна бешеная собака может искусать и подвергнуть смертельной опасности сотни людей. Так и человек с искривленной психологией в силах причинить в добром, ничего не подозревающем окружении ужасные бедствия, пока мир, давно забывший о прежних социальных опасностях, сумеет изолировать и трансформировать его.   Вот почему так сложна организация ПНОИ – психологического надзора, работающего вместе с РТИ – решетчатой трансформацией индивида – и непрерывно совершенствуемая Советом Чести и Права. Полная аналогия с ОЭС – охраной электронных связей космического корабля, только еще сложнее, многообразнее».
У «критика»: «Вот это социализм, так социализм! Вот это гуманность, так гуманность. Если вы сильно разошлись в мировоззрении с «нормальными» людьми, и «неправильно» понимаете некоторые понятия – к вам придут из ПНОИ и подвергнут вас РТИ с полного согласия СЧП (у Ефремова болезненная страсть к написанию слов с больших букв и составлению из них аббревиатур)».
Но почему здесь ставится «нормальное» в кавычки? Ведь отклонения происходят постоянно, и дело даже не в мировоззрении, а в природных факторах, его обуславливающих. Допустим, при гипотетическом «коммунизме» уничтожено отрицательное влияние среды, социально-экономических и политических факторов общества неравенства и эксплуатации. Но ведь остается наследственность.
По сути, Ефремов, когда пишет о разветвленной системе контроля,  говорит именно об этом. Может попасться, например,  испорченный ген, произойти сбой психики  – и это будет трагедией не только отдельного человека. Люди должны иметь контролирующие органы – от табу, церковного надзора до совета чести и права. Иначе выродки, получившие свободу рук, могут победить, и избавиться от них будет делом очень трудным или даже невозможным. На «самоуничтожение зла» уповать не приходится, как показал отечественный опыт 1930-50-х годов. Наряду с «пауками» гибнет масса нормального народа. Кроме того, не всех ЧСВРов додавливают, и «паучата» начинают активно мстить, опять ловят страну в свои мерзкие липкие сети!
  Критики ИЕ просто не понимают, о чем говорят, или не хотят знать, как будто никогда не слышали о криминале и психических отклонениях. Они ведь не только «родимые пятка», заводящиеся от «влияния среды», как думали иные энтузиасты «нового общества». В Совке коммунизм отождествляли с бесплатной колбасой, но переход общества на новый уровень ставит массу сложных проблем, о которых Иван Ефремов и пытался сказать. Не всегда, конечно, убедительно, но сравните, что было в то время еще – и не перевешивает ли наследие Ефремова всю советскую (коммунистическую) фантастику?
  Защита от дурной наследственности всегда будет актуальна, пока мы имеем дело с актуальным человечеством. Поэтому охрана нравственного здоровья человечества не менее сложная задача, чем конструкция звездолета. Можно ли обойтись людям без денег, это, допустим, вопрос спорный. Но без инструментов педагогики и социально-психологического контроля – нельзя. Если, конечно, речь идет о  живых людях, а не о биороботах, о которых грезят «трансгуманисты».
 
Впрочем, «критик» довольно быстро проявляет свои истоки: «Ведь мы живём не в мире мечтаний Ефремова, в котором торжество фрейдомарксистских «ценностей» предопределено. Ещё не поздно выгнать наглых пришельцев с нашей планеты, и построить своё общество, не прибегая к решетчатой трансформации индивида, половому воспитанию в школах и тотальному психологическому контролю.  Ведь у нас уже есть опыт построения такого общества. И это советский опыт»
Что и требовалось доказать: хамовитый критик Ефремова – «генетический совок» – и это не лечится. У некоторых даже Колымой и Беломорканалом. А приписывание взглядов Фромма Ефремову и взваливание на писателя ряда эксцессов современной педагогики – это тоже следствие совкового мировоззрения.
Или вот сексуальная свобода. Здесь путь по «лезвию бритвы». Ефремов никогда не призывал к распущенности. Он ратовал именно за свободу Эроса. Надо помнить, что свои взгляды Ефремов развивал в стране, где  люди были часто лишены возможности нормального общения между полами, элементарных бытовых условий, средств гигиены и пр. Таков «советский социализм», «у нас секса нет». А войны и концлагеря! Вот, скажем, в книге о Л. Гумилеве описано; как – 12 лет за проволокой, без женщин. В Туруханске тысячи репрессированных женщин – без мужчин. Ведь у нас уже есть опыт построения такого общества. И это советский опыт».
    И на этом ужасном фоне ранние, не опубликованные при жизни повести Ефремова «Каллиройя» или «Тиллотамма» кажутся прекрасными сказками (воистину, «как в сказке»).  Нужно же было что-то противопоставить подворотне, мату, лагерным извращениям и пуризму официальной пропаганды,   распущенности «нового общества», сменившейся лицемерными запретами.
Да, Иван Ефремов в своих книгах  много рассказывал о прекрасной любви между людьми… И это писалось в стране, где в результате войн, террора и «строительства новой жизни» десятки миллионов мужчин и женщин на долгие годы были лишены нормального общения друг с другом. Есть ли более сильное доказательство противоЕСТЕСТВЕННОСТИ социализма – это даже страшнее, чем «колхозы». И на фоне этого анти-природного безумия сказочные истории о прекрасных гетерах и апсарах («сказочные» не в смысле вранья, а «как в сказке»). Психологическая компенсация?

ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ РОД И ЕВГЕНИКА
У антиефремовцев можно прочитать, что писатель «пошёл куда дальше, чем наши бесноватые, которым нужна всего лишь другая Россия. Ефремову нужно другое человечество».
  В определенном смысле, это так. А кому нужно человечество, состоящее из  закомплексованных, униженных, глупых, попросту больных людей – подумайте. Неужели мы не доживем до состояния, когда прекратится АНТИ-отбор, выкашивающий наиболее умных, нравственных и красивых людей. Ведь до сих пор было именно так. И приписывать писателю собственные комплексы не стоит. Да, фантаст мечтал об улучшение человеческого рода.  Но и многие сильные умы мечтали об улучшении человеческого рода, виду нарастающий вокруг процесс всеобщей деградации. Первоначально задачи евгеники видились как позитивные. По сути, у общества, если оно хочет выжить, нет более актуальной стратегической задачи. Но нацистские человеконенавистнические эксперименты надежно табуировали эту тему.
Но ведь надо при этом помнить и о советских опытах, «игре не понижение», когда  хотели сделать из людей полуживотных: послушных и сильных солдат и рабочих. Забыли, как у доктора Иванова комсомолок осеменяли живчиками орангутанга. Не мытьем так катаньем эксперимент удился, хомо советикус вывели, неизвестно, что теперь с этим делать. «Совок» воспроизводит себя как борщевик, захватывая все больше пространства.  Мне кажется, что Ефремова ненавидят больше всего именно «совки»
  Если Ефремов выступал против грубого вмешательства в природу (наподобие того, что предлагают сейчас трансгуманисты), то, по его мнению,  улучшение людей пойдет поначалу очень медленно.  И потом надо быть очень осторожными:  даже если удастся создать  здоровую и красивую расу будущего, то придется ее тщательно беречь и защищать. Повторим, что без психологического и генетического контроля не обойтись. Мутации, генетические отклонения, явления вырождения будут и при коммунизме, ведь вид Хомо один и тот же. Как же для охраны здоровья и нравственности не прилагать больших усилий? Если пустить все на самотек, как в древних темных эпохах, то инфернальное вырождение тут же даст о себе знать…
 
ОДИНОЧЕСТВО И ПОСЛЕДОВАТЕЛИ
Начать, наверно, надо с констатации факта одиночества Ивана Ефремова. Казалось бы, к Ефремову это неприятное состояние никак не относится. До смерти его поддерживала любящая жена, у него были друзья, коллеги, ученики, читателя слали ему массу писем.  И, тем не менее, Ефремов был такой один. Ничего равного ему в отечественной фантастике не было, притом, что в советской фантастике имелись интересные авторы и иногда публиковались неплохие  произведения. Традиция Ефремова НЕ была продолжена. «Молодогвардейская» линия была слабой в творческом отношении, а потом и вовсе сошла на нет. Сравнение ИАЕ с другими известными авторами: – советскими Стругацкими и их соплеменником из «социалистического лагеря» - С.Лемом лишь показывает, что они являлись во- многом антиподами.
Они и Ефремов писали о разном и в настоящем, и будущем ценили слишком разное. Конечно, были схожие обстоятельства времени. Скажем, писателю приходилось излишне часто прибегать к «эзопову языку», что до сих пор вызывает массу недоразумений. Дух времени вызывал и общие заблуждения, и общие разочарования, но Ефремов шел своим отдельным путем. Он был поистине уникален. Разумеется, были влияния и предтечи, ну, и что! К тому же вопрос о них является весьма и весьма дискуссионным. Одни видят одно, другие – иное, а понять никак не могут.
При всех своих необъятных горизонтах, творчество Ефремова росло из советской почвы и неразрывно связано с ней. Как-то раз прочел какую-то «недохудожественную» фантастическую ерунду по мотивам «мира И.Ефремова». Подумал о том, что миры Ефремова вырастают из эпохи, в которую были написаны его книги. Вне этого контекста они плохо смотрятся и непонятны, что еще раз показывает убогая апологетика подражателей.
При этом наблюдалась огромная пропасть между духоподъемными картинами ефремовских утопий и страшной убогостью окружающей совковой действительности, не только страшных 20-40-х, но и авантюрно-мутных лет хрущевщины. И – последующих тупиков.   Вышеназванная «пропасть» заполнялась в советское время «своеобразно». Дело в том, что культурное развитие России было грубо прервано, когда страну захватили Чужие и пошла чудовищная примитивизация всех сфер. Кое-что в посттоталитарной культуре пробивалось, но  зажатые в социальном аду  советские люди возлагали на эти ростки неоправданные надежды. Свободы не было – была тотальная замордованность «строителей коммунизма».  А зависть и подлость ефремовских «коллег»! И чего стоят оды всем этим геологическим и палеонтологическим находкам на фоне потрясающей социальной и культурной наивности! Русская гуманитарная культура уничтожалась с ветхозаветной жестокостью, хотя потребность в ней была огромна – свидетельство тому  миллионные тиражи самого Ефремова.  Но ведь не только Ефремова. Скажем, популярность его конкурентов Стругацких. Явных графоманов с «фигой в кармане» не объяснить иначе, как «духовной ситуацией времени», когда огромные массивы информации были сокрыты, проводилась идеологическая накачка, на фоне которой даже пресловутая «фига» казалась чем-то значительным.
Массовой публике не хватало «остренького», ведь природа человека подавлялась и пуристски игнорировалась.   Не хватало чтива, к коему относятся те же ефремовские приключенческие рассказы со старых калек – это все же детско-юношеская беллетристика,  разбавленная советскими идеологическими схемами. 
Массовая популярность Ефремова в советские годы не должна вводить в заблуждение. Если бы печаталось больше детективов, триллеров, эротики, эзотерики и пр., то читателей у «Лезвия бритвы» и прочих романов с «именительно-родительными названиями» было бы на порядок меньше. Но это были бы другие читатели. Однако бессмысленно употреблять здесь сослагательные наклонения. На фоне унылой и убого-серой советской действительности, библиотеки были редкими порталами для перехода в иной яркий и захватывающий мир. Народу хотелось рассказов о необычайном и всяческой фантастики. Потом посетители советских библиотек  подросли и у некоторых попёр этакий «советский нью-эйдж».  Можно посмеяться над глупыми советскими цензорами, не обратившими внимание на название звездолета - «Тантра», но в постсоветские времена всяческий «тантризм левой руки» уж очень непригляден. Ефремовские тексты, к сожалению, многое здесь спровоцировали, и эти глупые традиции пережили советские времена.
Но И.Ефремов был очень плохо понят и при жизни, в годы всесоюзной славы «Туманности Андромеды», и потом тоже. Такое непонимание продолжает сохраняться до сих пор. Наверно, хуже всего было то, что писателю и мыслителю не с кем было спорить по-настоящему. Многочисленные поклонники и ненавистники видели лишь какие-то отдельные детали. Квалифицированной, комплексной критики почти не было.  (Книга «Через горы времени» явилась редким исключением). На наш взгляд, многочисленные стилистические огрехи и идейные противоречия в ефремовских книгах (никто не идеален!) были вызваны тем, что ему не на ком было по-настоящему «шлифовать» свои идеи. Просто вокруг простиралась почти безлюдная пустыня идеологизированных «зомби», советских «идиотов». Нельзя людей упрекать за этот пустынный пейзаж, но волнующие вопросы к писателю от опасных звездных путешествий до обнаженных женщин, так как они ставились, кажутся чрезвычайно наивными. 
Повторим: комплексно, во всем богатстве идей Ефремова не понимали. Но на уровне даже фрагментов, каких-то отдельных черточек система опознания «свой-чужой» срабатывала на удивление неплохо. В чем мы убеждаемся снова и снова, сталкиваясь  с агрессивными нападками на ефремовское творчество.
 
ПРОГНОЗЫ И КАТАСТРОФЫ
 Не может не цеплять поднимаемый у Ефремова (хотя и в замаскированном виде) вопрос о грядущей катастрофе. Отвлекаясь от конкретного текста, обращаешь внимание на то, что очень многие  критики ИЕ в слепящей тьме своей ненависти к русскому мудрецу ухитрились не заметить его периодизации будущего, не понять ее. А ведь в романах практически открытым тестом предполагается, что после нашей «эпохи разделения» (название не важно) цивилизацию Земли ждет страшный катаклизм, от которого она чудом спасется. Нынешние тенденции инферно слишком опасны, чтобы ожидать, будто все рассосется само собой. Катастрофа, по мрачным прогнозам близка. Большинство вида хомо тогда будет уничтожена. Такое уже было пару раз в человеческой истории. И вновь остатки людей и культурных артефактов будут спасены лишь «в высокогорных буддистских монастырях». И  последствием катастрофы будет то, что когда-нибудь, в будущем, в четвертом-пятом тысячелетии по нашему летоисчислению, о нас будут знать гораздо меньше, чем мы о Древнем мире.
  В антиутопии Ефремова содержится прогноз близкой (21 век) ядерной войны. Не будем спорить конкретно об этом. Например, в конце 60-х годов уже был известен прогноз Германа Кана о неизбежности третьей мировой. Да и без гудзоновской футурологии было видно, к чему мог привести Карибский кризис и пр. Естественно, что представления о будущем  в различные периоды  прошлого сильно разнятся. У Ефремова, как и множества его современников перед глазами стоял образ атомного апокалипсиса. Потом эта угроза вроде бы отступила. Но появились другие, даже более опасные. Главное здесь не как, а почему. В силу ненормального, античеловеческого состояния земной цивилизации, отвечает Ефремов и развертывает свою теорию «инферно». Катастрофа вырождения и взаимного и самоуничтожения при нынешних тенденциях представляется неизбежным, и чтобы избежать ее в будущем, нужны те меры и принципы, которые предлагает Эрф Ром, пусть иногда и несколько неуклюжем ефремовском изложении.
В «Часе быка» самого Ефремова  содержится немало намеков на то, что зло просто так не отступит, и, возможно, придется воевать с Врагом, долго и насмерть. Новая катастрофа для человечества, возможно, приближается. Даже если и удастся выжить победить, то, что дальше – путь технологической экспансии Запада выглядит тупиком, но ведь и «восточная мудрость» - не выход: может элементарно не хватить энергии и технологической мощи. Опять – «путь по лезвию бритвы»!
 Вот так и ставится вопрос о ретроспективной оценке Ефремова: является ли он устаревшим коммунистическим утопистом, поднятым на щит в силу уникальных обстоятельств хрущевской оттепели, сочинителем юношеских книг, которые потом некоторыми из подросших посетителей «дома пионеров» интерпретируются в сектантском духе, чем в последние годы и сам писатель увлекся? Или Ефремов – это все же оригинальный писатель и мыслитель, наследие которого нуждается в достойном его уровня осмыслении. Мы склоняемся к последнему варианту.
Возможно, сам Иван Антонович Ефремов многое зашифровал и/или не успел определить окончательно. Но, похоже, что никакого быстрого прогресса нам не светит и сторонники «третьей программы КПСС» или «фантастики ближнего прицела» не правы и в целом, и в частностях. Очень многое указывает на то, что мир идет к новым Темным векам. Опасности могут оказаться запредельными. И выживет ли кто-нибудь, сохранится ли «отдаленный буддийский монастырь» – кто знает.
Похоже, что в обозримом будущем никакого «Нового Ренессанса» (как назвал свою книгу постсоветский культуролог Бибихин) нам не светит. При оптимистическом сценарии новое Возрождение должно происходить на принципиально новой основе, но как изменить природу человека. История учит тому, что ничему не учит, лишь наказывает за невыученные уроки (как писал В.О.Ключевский).
Для того чтобы мечтать о совершенном обществе, преодолении Эры Разобщенного Мира и рисках «битвы Мары» нужно иметь ум и мужество, которые редко кому даны. При таком взгляде на творчество Ефремова начинаешь еще больше его ценить.
Люди должны стать другими – настаивает Эрф Ром. Любовь, разум и знание должны прийти на смену мира наживы, ненависти и лжи. Только так есть шанс  предотвратить катастрофу или восстановиться после нее.

Заметки по поводу
 
*
Знакомясь с содержанием многочисленных утопий, ловишь себя на мысли, что жить в этих счастливых «инониях» совсем бы не хотел. Порой, от описания очередного ирия-офира волосы дыбом встают. Неужели даже в фантазиях, когда, казалось бы, можно конструировать мечту как душа пожелает, люди остаются настолько не свободными! 
*
Советская литература, в том числе,  и фантастика – это, в основном, ложь: художественная и идейная; бездна глупости, «партийности», приспособленчества. 
*
Повлияло ли на Ивана Ефремова происхождение из старообрядческой семьи? Он же так рано лишился родителей. То его к эзотерике хотят пристегнуть, то к древнеправославию…
*
Есть одно очевидное отличие марксистского социализма от других социалистических утопий. Дело не в том, что классики» предлагали социализм не «научный», а в том, что адептов они заманивали более хитроумно. Если Моры и Фурье детально прописывали свои прожекты, то марксизм отделывался общими замечаниями, типа «свободное развитие каждого есть свободное развитие всех». Хочешь верь - а хочешь не верь! Привычный же порядок предлагалось решительно подрывать и разрушать – практически по принципу «жену отдай дяде».
Ф.Энгельс еще и подчеркивал, что «билеты в театр они не распределяют», в детали не вдаются и «люди будущего будут не глупее нас».
Да-да, «люди будущего», например, дети репрессированных или колхозники, подвергающиеся внеэкономическому принуждению, или все те миллионы людей, которые вынуждены были выживать в пространстве тоталитарного ада, и не могут прийти в себя до сих пор.
Ефремов рисковал, рисуя художественными средствами картины общества, к которому следует стремиться, и получил за это обвинения в «уопизме» и «графоманстве».
*
НАШИ СУМЕРКИ СГУЩАЮТСЯ СЛИШКОМ БЫСТРО.

PS
Вывод из «Туманности Андромеды» (Фрица Бремера) состоит в том, что построения действительно нового гуманного  и гармоничного общества необходимо преобразование (психическое и, возможно, биотехнологическое) природы человека. Без этого ничего не добиться, а использование «махинаций» техники и манипуляции с социальной структурой – это лишь паллиатив, создающий налет «цивилизованности» и иллюзию социального и культурного «развития».  При сохранении агрессивной природы хищника, скота и потомка каннибалов (пусть меньшинству или даже статистическому большинству её удается подавить), при любом кризисе - эти покровы спадают сейчас  так же легко, как и на заре цивилизации.