Из цикла мой город родной

ПОКЛОНЮСЬ УЧИТЕЛЯМ

О ПЕРВОЙ УЧИТЕЛЬНИЦЕ

          «И почему тебя так любят и помнят твои ученики? Более пятидесяти лет прошло, как первый класс взяла, все твои «первоки» уже дедушками и бабушками стали, а всё шлют  тебе письма, звонят, пишут о тебе в газете. А те, что в Спасске живут, на праздники приходят: то цветы, то тортики приносят. Чем ты их так купила, Зинаида?». -  вот такие вопросы иногда задают Зинаиде Дмитриевне Левковой  -  учительнице начальных классов.
          Она – человек скромный, себя хвалить никогда не станет, а вот мы, её ученики, и ответ знаем и похвалу по заслугам воздаём: всегда Зинаида Дмитриевна  была справедлива и внимательна к каждому своему  воспитаннику. И учила не только писать, читать и считать, но также дружить и поступать по совести. Ко всем была внимательна, знала многое про обстановки в семьях, об увлечениях, желаниях и детских страхах и тайнах.
          Вот самая маленькая из нас шестилетняя Леночка Булыгина, очень старательная, переживающая за каждую неправильно написанную палочку. У неё часто болит  золотоволосая головка.  Учительница и успокоит плачущую Лену, и водички ей принесёт, а сама пытается понять:  что же с девочкой происходит? Каждый день у той новая причёска: то «корзиночкой» косы уложат, то «баранчиками». Да только так туго заплетают, что головка-то и болит. Однажды на перемене учительница переплела косички послабее, - и боль прошла. Сказала тихонько отцу девочки. Слёзы на уроках  прекратились.
          Тесную связь поддерживала учительница с родителями. Стал опаздывать на уроки Коля Усов, сидел за партой с припухшими от слёз глазами.  Мать с отцом развелись, а мальчишка каждый день ждал папу на углу улицы, чтобы тот прокатил Колю на своём тракторе, а папа забывал про сына.  Зинаида  Дмитриевна поговорила с отцом, объяснила, как важно мальчику его внимание. И Коля с гордостью  стал рассказывать ребятам, что  папа каждый день до угла  катает его на тракторе. Перестал плакать и в учёбе подтянулся.
        И меня Зинаида Дмитриевна очень тактично и умно поставила на место. По утрам я отказывалась завтракать: боялась опоздать в школу, да и не любила кушать. Мама решила меня наказать и не выпускала из дома, пока я не поела. Я плакала, умоляла, но мама добилась своего и только после этого пошла со мною в школу. Уже начался второй урок. Вызвали учительницу в коридор, мама стала с ней разговаривать, а я села за свою парту. Зинаида Дмитриевна вошла в класс, продолжила вести урок, не обращая на меня никакого внимания. А после уроков задала классу вопрос: «А кто из вас сегодня не завтракал?» -  Поднялось несколько рук. – «А вы устали сегодня?» - «Д-а -а».  – «Вот потому, что дома не поели, вы так сильно устали. Ведь наша голова, наш мозг, как и машина, требует горючего. А если горючего нет, то и ошибки делаете и устаёте сильнее. Завтракать надо обязательно»! Мне – урок на всю жизнь.
          И так во всём: внимательное отношение к каждой мелочи в жизни воспитанника, справедливость и доброта. Потому-то и любим мы свою Зинаиду  Дмитриевну, и пишем ей, и звоним. И в юбилей ( а ей
исполнилось 85 лет 13 октября)  желаем ей доброго здоровья  и оптимизма.
Её первый 1 «Б» класс.

ПЕРВОЙ УЧИТЕЛЬНИЦЕ
Как хорошо, что все мы одноклашки,
Как хорошо, что мама есть у нас.
Елены, Вовы, Зины и Наташки –
Мы все её любимый первый класс.

Пока она сегодня всех нас вместе
Как квочка собирает под крыло.
(Ах, если б люди жить могли  лет двести!) –
Живи подольше – нам с тобой тепло.

О каждом порасскажет, порасспросит,
Для каждого найдёт слова любви.
И стойко все невзгоды переносит.
Мы все поможем – только позови!

Из Питера Татьяна письма пишет,
Володи забегут на огонёк…
Серёжин и Наташин голос слышит
По телефону. Путь до них далёк.

Живи, родная, всем «птенцам» на радость.
Ты научила их самих летать.
Да снизойдут на дом твой мир и благость.
Мы чтим тебя, вторую нашу мать.
07.04.2015г.



ПРОМЧАВШАЯСЯ КОМЕТА ВАСИЛИЯ ПОЛШКОВА

Солнечным свежим утром в конце мая 1968 года  многие старушки  и молодые парни города Спасска вышли на улицы, чтобы пронаблюдать и обсудить непривычную для города картину. От здания педучилища по центральным улицам под марши духового оркестра ДК двигалась колонна  «полуобнажённых» (как говорили старушки)  девушек, одетых в голубые и белые майки и короткие чёрные спортивные трусы. Такого в Спасске не припоминали, пожалуй, со времён «синеблузников». Колонна двигалась по дороге. Машин  тогда по городу ходило мало.  Девушки шли по четыре в ряд, а всего их было человек двести. Впереди справа широкими шагами, размахивая  в такт музыке руками, чуть наклонившись вперёд,  стремительно двигался   худой невысокий мужчина. Это он организовал в Спасске легкоатлетические соревнования трёх областных педагогических училищ: Спасского, Касимовского и  открывшегося годом раньше  – Рязанского. Для состязаний бегунов,  прыгунов, метателей был подготовлен стадион, находившийся  в те годы  на улице Урицкого, недалеко от кожзавода. Организатором и главным судьёй  всего действа был преподаватель физической культуры педучилища Полшков Василий  Тимофеевич. С его приезда в Спасск началась новая яркая страничка спортивной жизни училища и города.
     Неплохие были преподаватели у нас, но другого класса. Мы это сразу поняли. Полшков так владел методикой каждого вида спорта, что даже абсолютно не гибкая деревенская девушка после его показа и объяснения методики выполнения «мостика» или «шпагата» делала эти гимнастические упражнения, чаще всего, на «отлично». На уроках Василия Тимофеевича все справлялись с заданными  нормативами  по бегу,  по метанию,  по прыжкам, по гимнастике.  И это потому, что  он очень точно и грамотно объяснял, как и в какой последовательности надо работать. 
     Спортивная жизнь забила ключом: баскетболисты и лыжники, легкоатлеты и метатели занимали на всех соревнованиях областного, Российского и даже Союзного масштаба призовые места. Вечерами в спортивной комнате училища стучали теннисные мячики, поскрипывали перекладины, на матах  и бревне выполнялись кувырки. Наступило всеобщее увлечение лыжами и баскетболом, хотя играть в него  ходили за пару километров в спортзал школы-интерната, своего не было. К весне под руководством Полшкова «всем миром»  построили  две баскетбольные и две волейбольные площадки на берегу реки, рядом с училищем. И даже начали учиться играть в новую для России игру – регби.
    Скучавшие раньше  на скамеечках студенты,  освобождённые от физкультуры, начали  вставать со всеми в строй. Потому что было интересно, и потому что почувствовали: у педагога к ним индивидуальный подход и внимание (он дозировал нагрузку,  подбадривал и поощрял).
И через небольшой промежуток времени резко изменилось отношение к спортсменам училища  у педагогов  и обслуживающего персонала: стали учитывать поездки ребят на соревнования,  и после пропущенных уроков   дополнительно  заниматься  с нуждающимися, интересовались результатами, поздравляли с победами. А местная молодёжь приходила посмотреть соревнования по баскетболу и волейболу, по лыжным гонкам, даже на кросс, который проходил в Спасском бору. 
     Но самое главное достоинство Василия Тимофеевича было в том, что он показывал  будущим учителям,  как организовать и провести  мероприятие, и не только спортивное. Собирал на занятия судей и секретарей, объяснял порядок подготовки места соревнования, инвентаря, ведения судейских протоколов,  награждения победителей. Он не делил ребят на своих и чужих. И студенту и городскому парню или девушке  подсказывал, где ошибка в технике бега на лыжах, в подаче мяча, в подсчёте очков. Специально для семьи Полшковых был построен небольшой дом на территории сада училища. Супруга Василия Тимофеевича работала  преподавателем в школе-интернате, и у них подрастало четверо детей. Так что Полшков целыми сутками находился на работе, с блеском делая своё дело. Но шли годы, сменилось руководство педучилища. Приехал человек из другого района, не понявший такого образа жизни и такой прямоты и независимости педагога. И пришлось семье Полшковых уехать  от всего, что так долго и с любовью строилось. На новом месте работы Василий Тимофеевич был также любим и уважаем своими подопечными.  Но потускнел свет спортивных достижений Спасского педучилища, хотя рядом построили свой спортзал.
      Все студенты, прошедшие школу Полшкова, владеют большим богатством, которым он с ними щедро поделился: умением в любой аудитории  организовать и соревнования, и конкурсы, и развлечения.

     А тем солнечным майским днём двести девушек участвовали  в спортивных соревнованиях на Спасском стадионе.  Ставили рекорды области и училищ, получали заслуженные грамоты и аплодисменты зрителей (особенно тех, что утром стояли вдоль дороги по пути следования колонны).  И все отмечали безукоризненное проведение спортивного праздника, хотя  работой по его подготовке, организации и судейству  занимались только  студенты Спасского педучилища под руководством  Василия Тимофеевича.
     Яркой кометой пролетел над Спасском УЧИТЕЛЬ Полшков. А его питомцы до сих пор несут кусочки света этой кометы и передают своим воспитанникам. Недавно Василий Тимофеевич ушёл из жизни. Но благодарность и память о нём   живы в сердцах его последователей.
 Декабрь2014г



ЗОЕ ИВАНОВНЕ ГОРШКОВОЙ

Стройная девушка, длинное платье,
Вырез «каре», медальончик блестит…
Образ певицы вижу опять я,
Голос чарующий к небу летит.
Детская память, живая и чистая,
Бережно первую встречу хранит:
Мягкая речь и улыбка лучистая, -
Зоя Горшкова на сцене стоит.
Годы бегут, я студенткою стала,
Мне повезло: она мой педагог.
В хоре я пела, на домре играла…
Чуткий учитель, он так мне помог.
Петь поначалу я очень боялась,
«Верь в себя, девочка, и ободрись!»-
Очень она доказать мне старалась:
«Слух развивается, только трудись!»
Домру свою я люблю, как и прежде,
Трудно бывает – её я возьму,
Трону струну медиатором нежно,
Музыкой все я невзгоды сниму.
И всякий раз, как на домре играю,
И если радость, и если грусть,-
Зою Ивановну я вспоминаю.
Милый учитель, тебе поклонюсь
Годы летят, и не стать нам моложе.
Умный учитель, спасибо за всё,
Редко встречаемся мы, ну и что же:
Ваш огонёк мы по жизни несём.

Осень 2002 г.


ОНА И МУЗЫКА -  НЕРАЗДЕЛИМЫ

Перед талантом и энергией этой женщины до сих пор
преклоняются многие жители Спасска. Совсем молоденькой, необыкновенно красивой и стройной девушкой, приехала она после учёбы преподавателем музыки в Спасское педагогическое училище. Много лет отдано профессии педагога:  учила студентов игре на домре, музыкальной грамоте, хоровому пению.
Энергия дирижёра буквально гипнотизировала хор в сто восемьдесят голосов. Звуку было мало места в актовом зале. На майские праздники в открытые окна жизнеутверждающе звенели мелодия Дмитрия Кабалевского  и слова Роберта Рождественского: «Эта песня о солнечном свете, эта песня о солнце в груди, эта песня о юной планете, у которой всё – впереди!». Сурово и скорбно звучали голоса юношей в «Колодниках»: "Динь- бом, динь - бом, слышен звон кандальный". Нежно и плавно отвечал хор девушек Антонине (её арию исполняла сама Зоя Ивановна).
Преподаватель Горшкова не только учила играть на народном инструменте, но и настраивать его,  стремилась развить слух ученика, часто  сама пела под аккомпанемент  домр.
 Зое Ивановне подвластны и песни, и оперные партии, и православное церковное пение. Хочется, чтобы она подольше радовала своим творчеством земляков.
23.12.2014г.



 НАШ КЛАССНЫЙ ПАПА (Как меня из комсомола исключали)

Звонок с урока. Всей группой высыпаем  из аудитории в актовый зал. На стене висит новый номер  газеты  на двух листах ватмана «Народный учитель». Её выпуск возглавляет преподаватель русского языка, а оформляет учитель рисования. Газета красочная,  целый раздел посвящён  стилягам. Нарисованы девицы с «конскими» хвостами, ярко накрашенными губами,  в коротких юбках и цветных чулках. 1965год, уже нет жестокости времени репрессий, но нам внушают, что будущие советское педагоги не могут  выглядеть как стиляги, это позорит всех  учителей. - «Девчонки, девчонки, смотрите, вот  карикатура на нашу Риммку!  А ведь вчера приходила газетчица и спрашивала, как Римма ведёт себя. Мы же ей ответили, что она скромная,  не красится,  хорошо учится». – Группа зашумела, завозмущалась.  Стоящая рядом со мной  Зоя протянула мне цветной красно-синий карандаш и сказала:  «Вычёркивай Риммкину фамилию, пусть прислушиваются к мнению группы».  Я взяла, и синей стороной карандаша провела по  этой фамилии. Прозвенел звонок на урок. Мы ждём своего «классного папу». У нас  у одних  классный руководитель  -  мужчина, учитель русского языка и литературы, Васильев Михаил Степанович, между нами – Мишенька.  Всегда собран, подтянут, чисто выбрит, аккуратно одет, со  студентами – на «Вы». Почти все относятся к нему с большим  уважением, а некоторые наши девочки  просто в него влюблены.  Он входит в класс спокойным шагом, но почему-то сильно побледневший, так что видна чёрная щетина на подбородке.  А  за ним, разъярённой пантерой,  вбегает пожилая рыжая редактор, и, сверкая глазами, начинает кричать:  - «Кто посмел докоснуться до печатного органа – стенной газеты? Это политическое преступление, за это надо исключать из комсомола и выгонять из педучилища»! -  Я никогда не пряталась за чужие спины, была комсомолкой по убеждению, а не «ради чинов и наград»,  и не чувствовала себя виноватой:  - « Я вычеркнула. Пишите правду, тогда никто не будет исправлять написанное». Поток красноречия метрессы перешёл на более высокий тон и высокие слова. Она договорилась до того, что я и на неё могла бы поднять руку. – «Завтра после уроков – комсомольское собрание по исключению из комсомола», - закончила она  металлическим голосом свою речь и, гордо подняв голову, разрезая грудью пространство, пошагала из класса. Такого поворота никто не ожидал.  Наш «классный папа»  дал нам  большое письменное задание, а сам куда-то вышел.  Обычно он никогда не покидал аудиторию во время урока.   «Наверное, вызвали к завучу или к директору из-за меня», - подумала я.   - «Вот уж не ожидала, что принесу ему столько  хлопот.  Поди,  и к парторгу пошёл, тот всегда помогает в сложной ситуации».  Буквы у меня расплываются,  упражнение я не пишу, а тупо черчу  на промокашке углы и овалы и бормочу: « Я с детства не любил овал, я с детства угол рисовал.  Я с детства полюбил овал, за то, что он такой законченный.  Я с детства…».  Перед концом урока Мишенька подходит ко мне и передаёт просьбу завуча  зайти после занятий в её кабинет.  На рисовании я размазываю акварель по листу из альбома. Учитель удивляется моей мазне, но ничего не говорит. Наконец, стучу в кабинет к завучу.  Её мы любим: грубовата,  но умна и честна, правду говорит в лицо, ругает  -  за дело. Меня ругать не стала. Рядом с ней сидит Мишенька. Оба начинают  убеждать,  чтобы я признала свою ошибку.  Соглашаюсь, что действовала неправильно, надо было писать опровержение в газету и поставить подписи всей группы.  Тут под огонь попала Риммка:  её старшая сестра  училась до нас тоже у Михаила Степановича, вела себя вызывающе, много крови ему попортила. Тень негатива невольно пала и на младшую сестру.  Я продолжала защищать  подругу.  -  «А где она сегодня? Чтобы завтра обязательно была!», - велела завуч и отпустила меня домой, а Михаилу Степановичу сказала: «Вы тоже идите, не теряйте времени». Пока я одевалась, видела в окно, как наш классный папа  пошёл не в сторону своего дома, а с нашими девочками, по их улице. Он иногда обходил все квартиры и дома, где мы жили, беседовал с родителями или хозяйками. Своего общежития у училища не было. – «Неужели будет делать обход сегодня? Такой трудный день, да и поздновато уже».  Бреду. Полная опустошённость.  Плакала я редко. И здесь держалась целый день. Но когда  по свежему снежку шла домой, меня догнал батя (так мы с братом  звали отца). Они с мамой работали в педучилище, но в соседнем здании: мама в библиотеке на втором этаже, а батя - в кабинете труда,  на первом. Он взял меня за руку и сказал: «Ничего, но пасаран!»  (они не пройдут).  И тут я заревела в голос. Улица была пустая, но мне было всё равно, слышат ли меня. Наружу выплеснулось  всё напряжение прошедшего дня.  Батя  растерялся, чуть ли не бегом поспешил со мной домой, но перед  домом я взяла себя в руки: нельзя было пугать ещё и  маму.  Она посадила нас ужинать и уверенно  сказала,  что  надо пережить ночь,  а утро вечера  мудренее, и всё закончится хорошо. Откуда она-то узнала? Неужели Мишенька успел рассказать?  Мама так убедительно  говорила, что я успокоилась и стала думать,  как и что буду завтра отвечать. Ну, а если выгонят – вернусь к друзьям в школу. Первый год  я по ним очень тосковала. Девочки из группы в училище почти все были из дальних деревень, у многих  в  школе работало  два – три учителя, которые вели все предметы, как могли.  Мне было с одногруппницами  скучно.  Я часто поддразнивала девчонок и за диалектные словечки, и за зубрёжку, и за малый кругозор. И острым словцом могла поддеть, и понасмешничать, и обидеть. Кто же за меня скажет доброе слово и поддержит? За эту ночь я многое о себе поняла и дала  слово:  при любом  повороте дела изменить на всю жизнь отношение к людям.   Утром шла в училище, собрав  мужество и решимость всё выдержать и ни в коем случае не реветь.Перед уроком появилась Риммка. Девчонки накинулись на неё, как на главную виновницу, велели сидеть смирно,  молчать и  заплести косу (а их уже лет пять, как не носили).
   И вот в класс вошли:  Михаил Степанович,  парторг  училища Сергей Петрович, куратор студенческого комитета комсомола преподаватель русского языка  Галина Павловна, и редактор стенной газеты «Народный учитель», главный обвинитель по политическому делу. Естественно, первое слово было её. Снова пафосные  речи, снова политические обвинения и, конечно,  предложение исключить из комсомола и из училища. «Кто желает выступить по моему предложению?».  – Встаёт Зоя, которая подала мне карандаш, с которой я сидела за одним столом и всегда делилась и бутербродом и написанными упражнениями, и говорит: « Я полностью поддерживаю предложение об исключении из комсомола, так как не может быть комсомольцем человек, совершивший такой политический проступок. Ну, а не комсомолец не может быть советским учителем».  Тишина стала такой густой, что я почувствовала её тяжесть плечами. Ну, уж если Зойка….  И вдруг спокойный голос Михаила Степановича: «Девушки, высказывайте свои мнения, вы все комсомольцы и имеете на это право. Пожалуйста, Шура Орехова». И, словно по заранее написанному сценарию, начинают вставать мои деревенские девчонки: Аня, Неля, Валя, Нина и  другие,  и говорят  столько хорошего, что меня берёт оторопь:  и староста я ответственная, за группу болею; и подруга надёжная: помогаю двум татарским девочкам освоить русский язык;  и все сценарии составляю, все вечера веду;  и классную стенгазету выпускаю; и на лыжах тренирую девчонок, чтобы зачет сдали; и ещё столько о себе услышала, что с трудом сдержалась,  чтобы  не разреветься. И каждую выступающую Михаил Степанович спрашивает: «Ваши предложения?».  – «Объявить устный выговор за неправильное опровержение статьи в газете».  - Классный папа чуть заметно улыбается, когда я смотрю на него.  И тут   начинаю понимать, что он весь вечер обходил квартиры, в которых жили наши девочки, убеждая и  направляя  в нужное русло  выступления.  Парторг поддерживает предложение группы. Значит, и здесь не обошлось без классного папы.  Берёт слово куратор комитета комсомола училища:  « Я тоже поддерживаю предложение группы. И раз уж у вас есть такая активистка, которую вы все уважаете и которой доверяете, я предлагаю от вашей группы избрать её в комитет комсомола училища». - За предложение Галины Павловны проголосовали единогласно при одном воздержавшимся. А на заседании комитета комсомола училища на следующей неделе меня избрали секретарём этого комитета и членом райкома комсомола города.

   А дама, ответственная за выпуск газеты, как-то присмирела и ушла в тень. В пятидесятые годы она была парторгом  училища, имела неограниченную власть, и настояла на исключении из комсомола влюблённой пары только за то, что та не скрывала своих чувств. Михаил Степанович понимал: инициатор "судебного процесса", бывший парторг, живёт в старом измерении, где ей было всё дозволено, в том числе, и ломать судьбы людей. Он очень умно объединил педагогов, студентов и даже моих родителей, чтобы дать отпор зарвавшемуся в своей непогрешимости человеку. А нам показал: за правое дело надо бороться, только грамотно и объединившись.

        Всё случившееся на втором курсе было для меня очень тяжёлым, но нужным уроком.  Уроком  порядочности педагогов,  справедливости  и доброты одноклассниц,  и уроком  коренного переосмысления  моей жизненной позиции.  И его мне преподал без красивых слов и показных действий наш классный папа. Он помогал студентам почувствовать себя взрослыми людьми, но в трудную минуту всегда поддерживал, подставлял надёжное плечо.  Учил  жизни. Учил в любых ситуациях оставаться честными.  Безгранично наше уважение к нему и восхищение его мужеством, чистотой и человечностью.   Книга  стихов и рассказов  моего Учителя стала для меня настольной.   Всегда  помню  его, и  всегда  благодарна  моему классному руководителю  -  Михаилу Степановичу Васильеву.
 17.01.2015г.


МОЕМУ КЛАССНОМУ РУКОВОДИТЕЛЮ


Человек с судьбою сложной
Не согнулся, не сломался.
Не приемлет истин ложных.
Честным и в наш век остался.
Испытать пришлось немало:
Боль терпеть, прощать обиды,
А судьба не баловала,
Хоть простой казалась с виду.
Полюбил и знает точно:
Лучшей женщины не надо.
Чувство глубоко и прочно.
И в ответ – любовь – награда.
На него равняюсь часто,
От беды себя спасая.
Нелегка борьба за счастье,
Но мы выстоим, я знаю.
2001 г.



МИХАИЛУ СТЕПАНОВИЧУ ВАСИЛЬЕВУ


Октябрь стал месяцем учителей…
Прощально машущий нам лист кленовый,
Прозрачность засыпающих аллей
Учебный год опять встречают новый.

И не случайно, пролистав года,
Особо вспоминаем тех, кто с нами
Делил и радости и горести всегда,
И помогал словами и делами.

Учитель наш, благодарим тебя
За честность и открытость в деле каждом,
За то, что терпеливо и любя
Ты многих поддержал, и  не однажды.

И в День учителя, любимый педагог,
Прими от всех поклон и поздравленья!
Ты вывел нас на жизненный порог,
А жизнь во всём достойна удивленья.

Пусть удивляет Вас она всегда
Своей улыбкой и своей грустинкой.
И октябрей пусть мчится череда
И машет Вам прозрачной паутинкой.
8 октября 2006 г.