Тарасик

(глава из цикла "Жильцы экспериментального дома)

Тарасик – единственный ребёнок в полной семье. У него были папа и мама, дедушка и бабушка. Дедушка когда-то вернулся с фронта цел и невредим. Они с женой сумели дать своей единственной дочери высшее образование. Она работала архитектором в проектном институте. Папа Тарасика руководил строительным управлением. Семья по тем временам считалась зажиточной. Во всяком случае,  у Тарасика только что птичьего молока не хватало.
Тем более что, как ветеран Великой Отечественной войны,  дедушка отоваривался в специальном магазине. Это было немаловажно в начале семидесятых, при всеобщем  дефиците продуктов.
 Соседей, особенно таких, как Люся из второй квартиры последнее обстоятельство не могло не обижать, так как и её родитель и родитель мужа погибли на войне, а льгот им никаких не полагалось.
Ох, эти апельсины, которых тогда не видно было даже на рынках! Их можно было купить, будучи  в командировке в Москве или Ленинграде. Их завозили в Академ- городок и там распределяли по спец заказам. Простым горожанам апельсины были недоступны.
Бабушка скармливала апельсины Тарасику во дворе на глазах других детей. Потому что бабушке не просто нужно было напичкать Тарасика витаминами, а так, чтобы все чувствовали отличие, которое существует между жизнью их ребёнка и жизнью других детей.
Тарасик – полный, толстощёкий мальчик с серыми глазками, полными губами, здоровый и крепенький.
Отец его Игорь  - высокий, плотный, с лицом, производящим внушительное впечатление – сразу чувствовалось, что человек он значительный.
Мама Лидия с гладкой, без единого пятнышка кожей лица  рядом с ним казалась ещё более хрупкой. В ней сохранилась девичья свежесть и стройность. Может по природе так, а может из-за неусыпных забот родителей.
Каждый раз, придя с работы, она спала часок-другой, потом выходила во двор пообщаться с молодыми мамашами.
- Дневной сон даже солдатам положен, - говорила бабушка и  со значением добавляла,- а у молодых женщин такие нагрузки!
 У папы Тарасика появилось транспортное средство – мотороллер. Машина у них тоже была, но мотороллер вызывал особый интерес.
 По выходным папа звал Тарасика, устраивал его впереди себя и катал по дорогам между домами. Ребятишки бегали за мотороллером, просили покатать. И папа, большой и добрый,  катал их по очереди вокруг двора. Человек он был занятой, времени с сыном проводил мало и даже не предполагал, какие недобрые семена сеет в душе  мальчика его мстящая за что-то жизни бабушка.
Она в нём души не чаяла. Баловала, угождала.  На улицу выводила всегда с какой-нибудь интересной игрушкой, на которую тут же сбегались посмотреть другие дети. Иногда бабушка позволяла кому-то из ребят заходить к ним домой, чтобы Тарасику не было скучно. Но приглашала не всех. Те, кто у него побывал, рассказывали потом во дворе какие у Тарасика изумительные игрушки. Чаще всего к ним заходил Саша Диль, щупленький мальчик. Пока мама Саши не запретила ему там бывать. Рассказывала:
- Захожу в подъезд, слышу – Саша орёт. Дверь у Тарасика открыта, и я вижу, как Тарасик лупит  Сашу головой об пол, а бабушка стоит и наблюдает. Спрашиваю, что, мол, это такое, как вы допускаете? А она отвечает:
 - Ничего не произошло, просто Тарасик не хотел, чтобы Саша ушёл домой.
Странная была эта бабушка.  Чего-то ей в жизни не хватало.  Могла обратиться к молоденькой маме с таким, например, вопросом:
- Существует ли у вас с мужем совместимость или кто-то из вас не удовлетворён?
Молодые женщины конфузились, такие темы в те годы не обсуждались, тем более с посторонними людьми.
Или зимой, видя выбежавшую наскоро одетую маму Саши, спросила:
- Вы не боитесь простудить свои половые органы?
На что та недоумённо спросила:
- Почему именно их? И что за интерес такой!
Дети не любили Тарасика. Он мог толкнуть, ударить, а рядом всегда стояла бабушка, и сдачи невозможно было дать.
Однажды, когда приехал из командировки сосед и привёз своему сыну Юре  радиоуправляемую машинку, мальчик вынес показать её ребятам и покатать по асфальту. Все окружили его, стали по очереди нажимать кнопки пульта. Тарасик тоже подошёл. И впервые не оказался в центре внимания.
 И тогда его бабушка провозгласила:
- Дети, это что! Пойдёмте к нам, у Тарасика есть настоящий танк!
 Некоторые дети пошли, но вскоре возвратились, потому что Юра давал поиграть, а Тарасик - нет.
Бабушка приучила Тарасика чувствовал свою исключительность.
Но когда подошли школьные годы, у Тарасика начались проблемы.
 Он никогда не посещал детский садик, жил в расслабляющей бабушкиной заботе, не приучен был соблюдать какие-то общепринятые правила. С первого дня учёбы он вставал во время урока и выходил из класса. Вскоре его стали буквально заталкивать в школу.
Способности у Тарасика оказались далеко не блестящие, к тому же он был ленив и не усидчив.
Бабушка поверить не могла в то, что её внук может кому-то уступать. Она приходила в школу с претензиями, например:
- Не может быть, чтобы Тарасик  не может усидеть за партой, ему, наверняка, мешает Саша, с которым он сидит.
- Что вы! – возражала учительница, - Саша каждое слово моё ловит, учится на одни пятёрки.
И бабушка начинала ненавидеть этого Сашу, сына электрика из домоуправления, кстати, проживающего на одном с ними этаже. Которого  после восьмого класса перевели в математическую школу в Академ-городок.  И который впоследствии, будучи профессором, читал лекции в лучших университетах Европы.
К воспитанию сына подключились родители, и может быть сумели бы восполнить те упущения, которые они допустили, что-то в нём искоренить, если  бы не вмешательство бабушки.
 И уже стало доставаться Тарасику в стычках со сверстниками. И оказался он трусливым, сам за себя постоять не мог.
Родители, чтобы упрочить его авторитет купили ему в дальнейшем магнитофон с популярными  записями, пытались наладить его дружбу с одноклассниками, приглашая всех на день рождения.
Вырос Тарасик не похожим на отца, пухлым, рыхлым молодым человеком. Впихивали его в разные высшие учебные заведения, но он вылетал оттуда за неуспеваемость.
Он рано пристрастился к таким радостям, как пивко, а  потом наркотики, которые вряд ли бы обрадовали его бабушку, будь она к тому времени жива.