Студент. Маша. Сочи. глава 5

  Состав шёл среди расцвеченных осенью, безлюдных лесов Сибири по диспетчерскому графику с остановками только для смены локомотива. В окне вагона у стены чёрно-зелёных елей, с подлеском из красных осинок и жёлтого березняка,  чаще мелькала лисица или лось, чем человек.

 Проводников было всего шестеро на четырнадцать вагонов и они пьянствовали, заняв одно купе четвёртого вагона.
 Тринадцать остальных служебных купе были ими проданы влюблённым парочкам. Пассажирами поезда были только студенты семи вузов Свердловска в составе восемнадцати строительных отрядов.
 947 студентов рвали свои голоса и струны двадцати четырёх гитар без сна и отдыха третьи сутки.
 Позади сорок семь рабочих дней в Аягузском районе Семипалатинской области с мастерком и лопатой по десять часов, под палящим солнцем. Позади пот, мозоли и травмы. Впереди беззаботное студенчество с шальными деньгами в кармане.
 Строили ребята кошары для овец и дома для чабанов в южном Казахстане. Воскресенье - выходной.  Брезентовых рабочих рукавиц не хватало на три дня: стирались о кирпич и черенки лопат. Заработали в каждом отряде по разному. От 300 до 600 рублей на брата. (килограмм колбасы стоил 2р.10к., хлеб 16к., водка 2р.87к.) Внутри каждого отряда была коммуна. Повара, каменщики и плотники, мальчики и девочки, все получили поровну.
 
 Олег Палей из отряда «Искра», состоящего из физиков и математиков Уральского государственного университета второго и третьего курсов получил 574 рубля. Он уже два года учился в Свердловске и на завтрак у него часто был хлеб обмакнутый в подсолнечное масло, а на ужин опять хлеб со стаканом молока.
Раз в две недели он приезжал домой в Асбест слегка синеватый и поправлялся за двое суток на три килограмма.
 Благо жареной картошки, квашеной капусты, солёных грибов и молока было вволю. Всё это ему накладывала бабушка по пять раз в день и сидела напротив, с жалостью глядя на глотающего всё подряд внучка.
 Когда утром в понедельник ещё в темноте он собирался на первую электричку, мать давала ему десятку. Олег брал деньги с каким то чувством стыда, вспоминая, как бестолково иногда тратил эту родительскую десятку.
 Поэтому сейчас он рвался домой в Асбест, представляя, как протянет отцу 500 рублей и скажет небрежно.
 – Купите что-нибудь серьёзное всем: Гале, Вове, бабушке, дедушке, себе; из обуви, одежды. -
 Больше всего он обдумывал, что бы купить бабушке. Когда ему было 6-9 лет, они были с бабкой, как иголка с ниткой. Оба даже стеснялись этой близости и были предметом шуточек остальных членов семьи. Когда-то, лет за сорок до рождения внука нагадала  бабушке цыганка, что полюбит она уже в старости Олега и он её и упокоит. Рассердилась она тогда на цыганку и забыла об этом. А Олег, когда подрос, стал, сильнее остальных внучат, тянутся к бабке и она вспомнила роковое гадание.
 Получив в детском саду подарок на Новый год, он единственную мандаринку и шоколадку из кулёчка приносил бабушке. Пятилетний карапуз, со словами терпеть не могу мандаринки и шоколадки, предлагал их бабушке. Когда уже постарше школьником он ходил в лес по грибы или ягоды, то клал в карман коробочку, в которую складывал самые крупные и спелые ягоды земляники и черники для бабушки.
 Матери с отцом Олег сторонился. Мать уходила на работу, дети ещё спали. Она приходила, они уже спали. Выходные дни у начальника отдела кадров Северного рудоуправления были два раза в месяц. Олег терялся под её строгим взглядом.
 Отец, когда дети пошли в школу ушёл с работы по инвалидности. Сказались старые раны. С войны он пришёл без правого глаза и с одним лёгким.
 Детей он оттолкнул от себя страшными ежемесячными эпилептическими припадками, когда бабушка с дедушкой, разжимали ему зубы ножом и ложками толкали в рот таблетки, а он мычал и дёргал ногами, лёжа на полу. Пугались они стопочки с водой в изголовьях родительской кровати, куда папа клал перед сном красивый правый глаз. 

К Свердловску подъезжали уже затемно. Последняя электричка на Асбест уже ушла и все автобусы тоже.
 Олег Палей решил прыгать на ходу с поезда на трассу Свердловск-Асбест на переезде.
 Он посвятил в эту авантюру двоих близких друзей, чтоб его не потеряли. Через час друзья его предали и все студенты его вагона висели в окнах правой стороны с рваными куртками и штанами в руках.
 К счастью поезд замедлил ход и если бы не гора рабочей одежды, которую с хохотом бросили Олегу под ноги из всех окон пятого вагона, он бы даже не упал.
  Поезд быстро исчез в ночи, мелькнув красными габаритными огнями. Поднялись шлагбаумы, но передние машины остановились, освещая фарами гору тряпок. Задние стали сигналить.
 Воспользовавшись суматохой, Палей забегал перед передними машинами.
 – Возьмите до Асбеста…. Возьмите до Асбеста. –

 Если уж везёт, так везёт. Его подобрали родители одноклассницы, которых он не вспомнил, а они его помнили и сознались, что подумывали отдать за него свою дочь.
  Олег конечно сразу вспомнил Нинку Столбову. Вспомнил, как у неё показывалась сопелька из ноздри, когда она писала диктанты в начальных классах, а он заглядывал ей через плечо, списывая. Вспомнил, как она расцвела в восьмом классе в первую красавицу школы и краснела, увидев его. Как крепко сжимала губы при поцелуе, когда он зажал её в школьной раздевалке за вешалками с пальто.

 Столбовы ехали со свадьбы дочери в Свердловске домой в Асбест. За восемьдесят километров пути Олег Палей с удивлением узнал, что Нина полюбила его ещё в четвертом классе и очень горевала, даже плакала и кричала:
 - Нет... нет. Ни за что. Не хочу -
 Когда они переехали и предложили дочке поменять школу.
 Сейчас она перешла на второй курс юридического института и вышла замуж в Свердловске за майора милиции.
 Заботливые родители довезли его до дома и зачем-то дали Олегу адрес счастливой невесты.

    Вся семья Палей, несмотря на двенадцать часов ночи собралась на кухне вокруг старшего сына; мама, папа, дедушка, бабушка, Галя и Вовка. У Олега хватило сил только на полчашки борща и пару фраз, что всё, всё у него очень хорошо. Вывалив все деньги на стол он, пошатываясь, добрался до кровати и упал.

 Проспал он до обеда воскресенья. Когда Олег открыл глаза то увидел свою любимую бабулю, которая сидела на его кровати с тарелкой на коленях и смотрела с улыбкой на своего прокопченного солнцем Средней Азии внучонка ростом метр девяносто два.
 – Вот тут два пирожка с жареными опятами в сметане, а два с яйцами и зелёным луком. Покушай и поспи ещё. -
 Лопотала бабка, смахивая слезинку.
 Олег протёр глаза, уселся в кровати и схватил пирог.
 Оставалось гостить дома десять часов. С понедельника занятия. Деньги родители не взяли.
– Купи себе пальто, костюм, зимние ботинки. Остальное положи на книжку. – Твёрдо сказал отец.

Через неделю после начала лекций бойцы стройотряда «Искра» собрались в ресторане «Малахит». О чём договаривались ещё под солнцем Средней Азии. Вспоминали истории и приключения на стройке на жарком Аягузком плоскогорье.
Почти полчаса с хохотом обсуждали, как бегали по палаткам пограничники - майор с двумя сержантами. Искали Олега Палея, который ездил на двух бортовых ЗИЛах в Китай с местными шофёрами уйгурами за шпунтованной доской на пол и потолок в предгорье Тянь-Шаня.
 Майор кричал.
 – Раком поставлю. Вилкой заставлю восстанавливать контрольно-следовую полосу. Ремнём высеку щенка. –
 Олег лежал в своей палатке на кровати лицом на панцирной сетке, чтоб не задохнуться.
 Сверху на него парни положили матрац и застелили постель.
 История эта тянулась, кстати, почти год. Палея вызывали, уже в Свердловске, и в милицию и в Ректорат.
 Грозились отчислить, лишить стипендии, посадить в тюрьму. Он твердил с круглыми глазами.
 – Никуда не ездил. Два дня лежал в палатке. Болел  животом. ЗИЛки в гараже совхоза оформлял для отряда, но ездили без него. Куда не знаю. О чём водители говорили, не понимал. Ни китайский, ни уйгурский не понимаю. –

 И в Китае, и в СССР в этом районе жили только уйгуры и во время свадеб или похорон частенько нарушали границу, собираясь по родственному то там, то здесь. То в Китае, то в СССР.
 (В эти дни шли жестокие, кровопролитные бои за остров Даманский на Амуре, между СССР и Китаем, с применением танков и ракетной артиллерии).
 Когда Олег Палей сказал командиру стройотряда Юрию Колобянину, что за два ящика водки и сто пачек чая можно достать 14 кубов строганной шпунтованной доски в Китае он его просто обнял.
 - Договаривайся, водка с чаем будет, но я ничего не знаю. Сам понимаешь без полов и потолка нам дома не сдать. –

 Всю осень по физфаку Олег ходил героем. Благодаря его поездке за доской в Китай,  ребята получили на треть больше денег за работу, так как с полом и потолком дома приняли "под ключ".
 Его избрали комсоргом курса и старостой группы и университетское начальство сдалось.
 
  Часа через два оркестр ресторана и тридцать бутылок портвейна сменили настроение студентов.
 Палей встал от сдвинутых столов. Звучал вальс и танцующих было мало. Это шейк или твист поднимали от столов почти всех.
 Через три столика сидела компания молодёжи. Три девушки и два парня.
 Одна девчонка особенно задорно крутила головой во все стороны, дирижируя вилкой с долькой огурца.
 Всё у неё блестело в ярких лампах ресторана. Синие глаза, красные щёки и волосы в пышной причёске на длинной шейке.
 - Прямо Нефертити, в профиль. - Мелькнуло у Олега.
 Он подошёл к компании и взялся за спинку стула девушки.
 - Разрешите пригласить Вас на тур вальса. –
 Девушка встала, не глядя на Олега, а обращаясь к друзьям.
 – Пока. Два ноль в мою пользу. –
  Танцевала она впрочем без азарта и с каждым кругом вальса становилась всё грустнее.
 Палей понял, её веселье за столом было напускное, она в компании лишняя, без парня, и он ей просто во время подвернулся.
 Ему стало немного обидно, что увлечённая своими девичьими проблемами, она, танцуя с ним, не очень-то его воспринимала, поглядывая на столик с оставленными друзьями.
 Музыка стихла. Девушка остановилась и вдруг пристально посмотрела на Олега.
 – Извините, а Вы бы не могли проводить меня до остановки 3-го трамвая и вернётесь. Хочу уйти. На улице ночь глухая.
 – С удовольствием, и до трамвая и далее до края света. -
 Пошутил Олег.  Девушка кивнула и сразу прошла в вестибюль к раздевалке, а Палей подошёл к своей компании.
 – Парни я зацепился. Ещё неделя и она моя. Пока.
 – Пока. Пока. Сократи неделю до двух часов. –
 Раздались одобряющие крики.

 Трамвая не было минут 20 и Олег с Машей успели познакомиться и замёрзнуть.
 Маша одета была легче Олега, и он уговорил её встать спиной к нему, и прижал  к себе за плечи. Ночной город был пуст.
 Ветер задувал Олегу снег за шиворот, но он не шевелился, ощущая грудью теплую спину и запах духов незнакомки.
 Со стороны ресторана раздались голоса. Приближалась весёлая компания друзей девушки.
 – Ну, пойдёт сейчас махаловка. –
 С досадой подумал Палей, и не ошибся. Парни были пониже, но покрепче Олега.
 Он встал в дистанцию, учитывая длинные руки, но девчонки втроём повисли на них и драки не получилось.
 Кончилось тем, что Олег посадил Машу в притормозившее такси, отмахиваясь от парней.
 – Так куда едем молодёжь. – Спросил водитель, отъехав.
 В общежитие Олегу не хотелось. Девушка поправляла причёску, достав зеркальце. 
 – Шеф в ближайшее кафе или кинотеатр подрули.
 Вымолвил студент, успокаивая дыхание от потасовки.
 – Время 12 часов ночи. В городе всё закрыто уже.  Правда, в Кольцово, в Аэропорту ресторан круглосуточный. 
 Олег повернулся к Маше. Она пожала плечами и грустно улыбнулась.
 - Поехали в Кольцово, шеф.

 Зал ресторана аэропорта был абсолютно пуст. Сонная официантка, молча, подала им бутылку шампанского и нарезку сыра с колбасой.
 Маша постепенно оттаяла, взяла фужер, отпила и неожиданно доверчиво заговорила.
 - Учится она в Плехановском, на финансовом, на первом курсе.
 Нравится ей саксофонист из оркестра театра «Оперы и балета». Он подрабатывает в ресторане «Малахит», в оркестре.
 Сегодня у неё день рождения, исполнилось 18. Такая дата.  Саксофониста в оркестре не было....
 Олег испугался, что девушка заплачет.
 - Не расстраивайся. Плакать надо с улыбкой, когда плачет саксофон. Такая красотка. Ты обязательно будешь счастлива.
  Заявил он твёрдо, взял её ладошку и поцеловал пальчики.

 Резко распахнулись обе панели дверей в холл. В зал вошла компания в лётной форме.
 Первой влетела высокая смуглая девушка, включила музыкальный автомат и закружилась.
 - Нора Сигаль. Привет старушка! –
 Палей вскочил со стула.  Стюардесса подошла ближе.
 – Ого, журавлик, летающая скотина. Привет. –
 Она подпрыгнула и повисла у него на шее. Тут Палей опомнился и, поставив подружку на пол, шепнул.
 – Спокойно. Я тут с девушкой.
 – Так, где тут у нас девушка? –
 Нора присела к ним за столик, окончательно смутив обоих. Тут её стали настойчиво звать и она отошла.

 Пока Олег виновато объяснял Маше, что они учились в одной группе на первом курсе, играли в одной команде КВН, а потом она, куда то пропала и он не видел её больше года, Нора вернулась:
 - У меня день рождения. Угощаю всех. Пойдёмте за наш стол быстрее. Мы через час вылетаем.
 - И у меня день рождения. - Распахнула глаза Маша.
 Две красавицы, именинницы; черноглазая еврейка, как богородица с иконы и голубоглазая, белоснежная мордовка с манерами балерины за одним столом с бакалами шампанского подвигнули лётчиков на подвиги.
 Через пять минут выяснилось, что Маша с Олегом никогда не видели моря, а на ИЛ-18 из 98 мест 56 свободны.
 В Свердловске минус восемь, а в Сочи плюс двадцать.
 - Думайте студенты. Завтра суббота. Искупаетесь в море, позагораете, а вечером обратно.
Олег растерялся: - У меня только 110 рублей, а один билет до Сочи 32 рубля. 
Командир подозвал Нору: - Сколько потратилась на банкет.
- 23 рубля, а что? - Удивилась стюардесса.
- Студент, оплачивай банкет. - Он кивнул Палею в сторону официантки.
- Веди всех влюблённых через грузовой терминал. - Добавил он Норе, подмигнув.
 Когда пассажиры поднялись в салон и отъехал трап, Олег с девчонками сквозь ночную, снежную метель подбежали к самолёту. Открылась дверь и молодёжь, непрерывно хохоча, по верёвочной лестнице залезли в салон лайнера.
 Через час Олег с Машей уже целовались, сидя в последнем ряду второго пустого салона.
 Маша удивлённо возмущалась, что лётчики недавно пили шампанское, а Олег с хохотом успокаивал, что гаишники с палочкой на облаках не сидят.
 Когда через четыре часа самолёт приземлился и зашла Нора в закрытый на ключ второй салон, Маша с Олегом крепко спали взявшись за руки и прижавшись лбами.
 На лётное поле Адлерского аэропорта они вышли вместе с пассажирами, жмурясь и зевая.
 Солнце ещё не показалось из-за гор, но редкие прохожие шли в одних рубашках. Стюардесса Нора объяснила, что вылетают они обратно в двадцать тридцать, но встречаются они в шесть и она посадит их в самолёт за час в зоне отстоя.
 Студенты перекусили в буфете аэропорта. Купили в газетном киоске плавки и купальник и, совсем счастливые пошли искать Чёрное море.
 Они так и спрашивали редких прохожих:
 - Простите, а как пройти к Чёрному морю.
 Сочинци привыкшие к чудачествам отдыхающих снисходительно оглядывали парочку с зимними пальто в руках и предлагали недорого комнату, хоть на день хоть на месяц.
  Вода оказалась теплее утреннего воздуха и они сразу бросились в прибой. Счастливые и радостные Маша с Олегом успели к пяти вечера пять раз окунутся, поплавать и высохнуть, питаясь кукурузой и мороженным, которые разносили по пляжу. Воздух прогрелся до 24 градусов и плечи у них покраснели.
 Когда студенты прибежали в аэропорт, шёл уже седьмой час. Нора Опаздывала. Она подошла к ним в семь часов. Лицо её было виновато и озабочено.
 - Ребята, плохо дело. Наших пассажиров пересадили на другой рейс в Свердловск на девять двадцать, чтоб два полупустых самолёта не гонять, а мы вылетаем на Тбилиси.
 Ничего себе. - Хором выдохнули Олег с Машей.
 - Паспорта и студики у вас с собой.
 - Откуда. Студенческие билеты только.
 - Плохо. Надо и студик и паспорт, чтоб билет за полцены купить. Командир психует, что с вами связался.
 Нора вздохнула. - Ну, что делать? Покантуйтесь здесь пару дней. Полетите опять с нами во вторник. Я вас пристрою в гостиницу лётного состава.
 - Боже, меня отчислят из института за прогулы. - Заныла Маша.
 - Меня отчислили, а я не умерла и счастлива. - Заявила с улыбкой Нора.
 - Держите пропуска. Гостиница вот по этой улице. Зелёное здание с колоннами. Ваш номер семнадцать на первом этаже. С дежурной по этажу я договорилась. Олег дашь ей пятёрку. Понял.
 - Понял. Ну ты Нора совсем деловая колбаса стала.
 Семнадцатый номер оказался одноместным. Олег с Машей, стоя в дверях, обвели взглядом шкаф, одинокий стул, тумбочку с графином и кровать с одной подушкой. Когда их взгляды встретились, Олег сделал удивлённые глаза и пожал плечами.
 - Будешь спать на полу. - Заявила Маша.
 Сделав шаг, она плашмя упала на кровать. Обняла подушку и завернулась в покрывало с головой, не раздевшись. Маша уткнулась носом в стенку. Осталось две трети кровати без подушки и одеяла. Олег, свернув своё пальто валиком, осторожно улёгся рядом спиной к подружке.
 Пропали в сон они мгновенно и одновременно. Бурные события последних суток измотали наших студентов "в ноль".
 Маша проснулась первой. Комнату залива яркий лунный свет. Она лежала, уткнувшись лицом в плечо Олега. А он, лёжа на спине, громко сопел с открытым ртом. Рубашка на его груди натянулась, как барабан. Пожалев, что рубашка его душит, Маша расстегнула запонки на рукавах и решила расстегнуть пуговицу у шеи.
 Тут Олег открыл глаза, схватил её руки и начал их целовать.
 - Ай. Я только одну пуговку хотела расстегнуть, чтоб не храпел, как придушенный. - Почему-то шёпотом проговорила Маша.
 - Врёшь, раздеть хотела. Изнасиловать. - Тоже шёпотом бормотал Олег, терзая блузку и целуя девушку. Первое серьёзное сопротивление он испытал, пытаясь снять лифчик.
 - Нет! Нет! Ни за что! Перестань. Зачем! - Отчаянно шептала Маша. - У меня грудь совсем маленькая. Не надо Ой...
 Лифчик порвался. Расцеловав крепкие белые груди, Олег совсем потерял голову от вкуса и запаха нежной кожи подружки. Трусики потрещали но уцелели. Кровать уцелела тоже, но подушка, одеяло и простыни оказались на полу.
 Под утро Олег и Маша опять уснули на этот раз голые под одним одеялом, на одной подушке и крепко обнявшись.
 Утром первым проснулся уже Олег. Первое чувство его была ревность. Он отодвинулся от Маши и прикрыл её одеялом.. Она открыла глаза.
 - Ты чо надулся? - Выглянула она из-под покрывала.
 - Любишь своего саксофониста.
 - Обожаю. - Пропела Маша.
 - А чо изменяешь ему с первым встречным. Он у тебя первый был.
 - Ты н а юридическом что ли учишься. Допросы. Показания. Второй встречный.
 - Извини пожалуйста. Обидно ведь, что ты такая хорошенькая, всё у тебя такое красивое, а не меня любишь.
 Олег встал на колени на коврик у кровати, взял Машу за пятки и стал целовать пальчики её ног.
 - Всё тебе расскажи. Какой любопытный. Попёр как кабан. Лифчик порвал. Умный наверное очень. Ворчала Маша с лаской в голосе.
 - Машенька, а если дитё будет, я ведь свою кровь не брошу. - Серьёзно сказал Олег, продолжая ласкать её ноги.
 - А меня ты конечно бросишь. - Маша рукой откинула с лица спутавшиеся локоны.
 - Что ты такое говоришь. Мы теперь навеки вместе.
 - Оставь в покое мои коленки. Поцелуй лучше грудь тихонечко. - Еле слышно попросила девушка.
 - Ага, понравилось? - Олег опять стал распалятся, но Маша его в себя больше не пустила.
 - Извини Олежка, но "это" мне не нравится. Я наверное вообще фригидная.
 Олег лёг рядом и положил голову девушки на грудь.
 Маша вся устроилась сверху и доверчиво заговорила.
 - Может это из-за первого мужика.
 - А я. - А ты подлый мальчишка. Маша отвесила ему две ласковые пощёчины, поцеловала в губы и продолжила.
 - Я сразу после школы поступала в политех на строительный. Не хватило одного балла. Возвращаться в деревню не хотелось. Корова, поросята, огород. Зашла в отдел кадров завода №18 по объявлению. Начальник отдела кадров, маленькой толстый полковник в лётной форме пожалел меня. Добренький оказался. Я два дня ничего не ела, кантовалась на вокзале, не выспаться не помыться. Меня пошатывало. Кружилась голова. Он отвёз меня на "Волге" к себе домой. Покормил. Помыл. Лишил девственности между делом, уложил спать и уехал на работу.
Оформил меня полковничек нянечкой в детский сад при заводе. Устроил в общежитие с пропиской.
Перекантовалась я в нянечках зиму. Днём попки и горшки мыла, а ночью в пустом зале на пианино играла. Семнадцатую сонату Бетховена, да всё подряд. Нот полно было. Лучшие ночи в моей жизни. А летом поступила на финансовый в "Плешку".
 Вот такая у меня первая и видимо последняя любовь.
Как я ненавижу когда на меня старые мужики пялятся. Поубивала бы всех.
 Олежка, а давай ты будешь моя подружка а я буду для тебя красивая.
 Олег лежал под Машей не шевелясь, парализованный жалостью. Наконец он сбросил её с себя и стал осыпать поцелуями и слезами голую бестолковую девчонку, которая любит саксофониста.
 Два дня пролетели монотонно счастливо. Любовь оказывается бывает короткой и полной, в смысле - завершённой. Олег с Машей за 87 часов случайного знакомства подарили друг другу океан блаженства и оба объелись своей близостью, бархатным морем и солнцем настолько, что разбегаясь в заснеженном Свердловске из аэропорта в разные стороны, даже забыли договорится о встрече.
 Прошла неделя. Месяц. Семинары, коллоквиумы, и зачёты так захватили обоих студентов, что двухдневный рай на берегу ласкового моря встал в один ряд с красивым сном-сказкой, который обычно забывается уже к обеду.