Глава 11

Сигарета не успела истлеть и до половины, когда в ухе у меня тихо пропищал сигнал приёмника. Приложив палец к уху, я принял вызов.
– У аппарата…
– Синрайк-доно! Я потеряла связь с Беном-сан.
Я злобно швырнул сигарету оземь и растёр её носком ботинка.
– Ни сна, ни отдыха измученной душе… где?
– Сигнал пропал возле морга на Перл Стрит. Это была последняя точка его маршрута.
– Выдвигаюсь.
Что ещё оставалось делать? Тем более, что совсем рядом был Центральный Парк. Для Чародея любое проявление его родной Стихии, большее по размеру, чем он сам, является не только отличным источником Силы, но и стратегически важным перекрёстком путей. А если это проявление старо и содержит в себе целый воз людских эмоций, цены такому месту нет. Ярким примером такого места служит водохранилище Жаклин Кеннеди Онассис, чьи берега покалывали мои чувства с успокаивающей силой менее, чем в километре отсюда.
– Синрайк-доно… – голос Юки звучал неуверенно.– позвольте мне это уладить.
Я почти не сомневался, что здесь замешана Инквизиция. Юки, хоть и гораздо сильнее, чем кажется, могла попасть под раздачу.
– И что ты намерена делать? Лезть в осиное гнездо?
– При всём уважении, вы намерены делать то же самое.
Кто б спорил! Но я уже направлялся к водохранилищу.
– Юки, золотце моё, твой чудесный мозг может скачать из Сети абсолютно всё, кроме опыта. Сиди и не высовывайся. Прорабатывай версии, ищи информацию.
Последовала недолгая пауза.
– Слушаюсь… удачи.
– Спасибо. – ответил я и завершил вызов.

После моего звонка, заставшего Бена по пути во второй морг, он уже был на стрёме. Тем более, что в первом морге искомого тела не обнаружилось. Во втором – до предъявления удостоверения сотрудника полиции его чуть ли не гнали оттуда – история повторилась. Причём оба раза пропажу тел замечали, только когда Бен справлялся о них.

Войдя в здание морга на Перл Стрит, младший оперуполномоченный Бенджамин Мёртанс нервно сжал кулаки. Холодная стерильная тишина этого места не могла напугать профессионального медика. Но на входе ему некому было показать корочку – охранника не было. Не у кого было спросить, где лежит тело Сэра Маслоу, поскольку дежурного Бен тоже не нашёл. В предрассветные часы большинство работников спит, это понятно, но такое запустение он видел впервые.
На столике дежурного врача Бен обнаружил компьютер с записями, судя по которым «Маслоу Й. 78; инсульт» находился на втором этаже в холодильнике за номером 13.
Поднявшись по лестнице, Бен прошёл по коридору до интересовавшей его двери. Мёртвая, в прямом смысле, тишина, разбавляемая только гудением ламп дневного света, уже порядком действовала ему на нервы. Войдя в полутёмное помещение холодильника, он снял очки, осветив комнату оранжевым светом своих глаз. Взявшись за ручку нужной ячейки, Бен поймал себя на том, что уже знает, что ничего там не найдёт. Раздражение от такой неудачи и общей пустоты всей затеи мешалось с чувством тревоги. Открыв ячейку, Бен увидел там ровно то, что ожидал – ничего. Это хоть немного успокоило его, но потом за спиной детектива прогремел зычный мужской голос, красивый, словно цветочный орнамент, выполненный по неисповедимой фантазии кузнеца из оружейной стали.
– Не тревожь мертвецов, еретик.
Мускулы Бена заметно напряглись. Его фигура моментально обернулась дрожащим маревом горячего воздуха, лёд на дверке ячейки начал таять. Он обернулся.
– И вам не хворать. – он попытался улыбнуться. – Бенджамин Мёртанс, полиция.
Привычным жестом он достал из кармана джинс удостоверение в жаростойкой обложке, показал, и так же быстро убрал в карман. – Я здесь по делу об уб…
Он не успел договорить. Человек стоявший перед ним – крепко сложенный сероглазый брюнет в белой спортивной куртке с красным крестом – выхватил из-за пояса пистолет и выстрелил. Попал он, впрочем, уже в бесплотную вспышку пламени. Первое, чему учатся все Чародеи – быстро перемещаться в пространстве с помощью своей Стихии. В следующее мгновение, полыхнув ещё раз, Бен уже оказался за спиной у инквизитора. Вывернув ему запястье, он заставил инквизитора выронить пистолет. Затем ухватил за плечи и повалил грудью на пол, уперевшись коленом между лопаток. Эти могучие руки были созданы для рукопашного боя, а не для скальпеля.
– Как ты смеешь мешать слуге Бога?!
– Вы задержаны по обвинению в нападении на слугу закона. При исполнении. Вы имеете право хранить молчание. Всё, что вы скажете… &#*!* ГОСПОДНЯ!
Бену крайне повезло, что он повернул голову налево. Из-за угла коридора, быстрой угрожающей походкой вышли ещё семеро инквизиторов. Бен резко поднялся, держа сероглазого перед собой, и оглянулся назад – сзади никого не было. В следующее мгновение Бен с ужасом осознал, что инквизиторы не только не остановились, но уже достали пистолеты-пулемёты и изготовились стрелять через заложника. И вновь ему удалось улизнуть в последний момент – вместе с заложником.
– По своим же стреляете! – Зачем-то выкрикнул он, появившись за спинами у инквизиторов. Те уже разворачивались, но Бен толкнул заложника вперёд, и тот повалил двоих центральных бойцов. Завернув за угол, он побежал, морщась от самого звука пуль, врезающихся в стену за ним. Получив несколько драгоценных секунд на раздумья, Бен решил, что ему необходимо добраться до электро-подстанции морга.
То, что тихо потрескивает в камине или напротив – пожирает леса – лишь одна из многих манифестаций Огня. Огонь – стихия высоких энергий, равно присутствующая как в пламени костра, так и в плазме, ионизирующем излучении и высоковольтных разрядах. Так что на данный момент детектив принял самое верное решение.
В какой-то определённый момент Бен с содроганием понял, что до поворота слишком долго, а стрелки уже, должно быть, выходят из-за угла и целятся. Резко развернувшись, он упал на одно колено, немного проскользив по полу, и выставил перед собой руки, раскрыв пальцы, словно хищная птица – когти. Его глаза полыхнули особенно ярко, воздух перед ним задрожал и буквально через секунду засветился, перейдя в состояние плазмы. Все восемь инквизиторов (четверо спереди – с колена, четверо сзади – стоя) выдали длинную очередь. Вместо пуль лицо и тело Бена заливали мелкие капельки расплавленного свинца.

Запыхавшись, я еле-еле добежал до берега водохранилища. Не останавливаясь, я прямо с мостика сиганул в воду, зажмурившись и концентрируясь на том, чтобы попасть как можно ближе к моргу на Перл Стрит. Волна крупных приятных мурашек захлестнула мои тело и разум. Приятные ощущения, впрочем, были недолгими, потому что вынырнул я в канализации. И слава Докинзу – рядом с лестницей. Если я в вашем обществе буду жаловаться на радикулит – не верьте мне. Я с приятным удивлением обнаружил, что, чем старше становлюсь, тем сильнее скучаю по таким вот приключениям. Забравшись по лестнице и откинув люк, я оказался в полутёмном помещении. Не знал, что у морга есть свой вход в канализацию. Похоже, я находился в подвале. Осмотреться я не успел, поскольку сверху, приглушённая перекрытиями, послышалась стрельба. Еле найдя в полутьме лестницу, я устремился наверх. Пробежав дверь первого этажа, я услышал над собой яростный крик Бена. За ним последовал басовитый рокот, как от стрельбы из огнемёта, только гораздо громче. Еле одолев последний пролёт (надо поставить усилители лёгких…) и отворив дверь, я увидел картину боя. Мне потребовалось всего несколько секунд, чтобы в уме восстановить последние моменты: Бен был лишён пространства для манёвра, когда по нему собирались дать плотную очередь, и закрылся плазменным щитом. Щиты – обычно – второе, чему наш жестокий мир обучает Чародеев. Когда инквизиторы вынуждены были сменить патроны, Бен разрядил щит в их сторону. Эффект оказался куда слабее, чем я надеялся: инквизиторы, закутанные в асбест, не только не превратились в пепел, но уже поднимались. А Бен после такого был явно не в лучшей форме. Бен был принят Огнём относительно недавно. Что же касается меня… момента принятия я тоже не помню.
Инквизиторы уже передёргивали затворы, когда между ними и Беном встал я. Сердце бешено колотилось от недавней пробежки, но я постарался выдержать спокойный вид. Опираясь обеими руками на трость, я встал к ним лицом. Загремели выстрелы. И как же мне нравилось наблюдать, как с каждой секундой лица инквизиторов вытягиваются в недоумении. Пули просто застывали в воздухе, не долетая порядка тридцати сантиметров до меня. Вот как надо щиты ставить! Маги похожи на коньяк – чем старше, тем лучше. Можно было, конечно, выставить ладонь вперёд, но я никогда не любил Киану Ривза, а потому – просто стоял, ухмыляясь. Когда стрелки бросили оружие и взялись за мечи, я вздохнул.
– Учишь вас, учишь…
В стародавние времена некоторые садисты любили заполнять свои трости ртутью. От этого удар тростью делается мощнее. Я подхватил эту идею – с той лишь разницей, что рукоять трости легко снимается: маг Воды может управлять любой жидкостью. Поэтому, отвернув рукоять, я встряхнул рукой, демонстрируя противникам гибкий ртутный клинок. Вместе с этим движением пули, словно сухой горох, с грохотом рассыпались по полу. Я снял шляпу и отвесил противникам церемонный бальный поклон. Описав шляпой красивый круг, я вернул её на голову и встал в позу для фехтования со шпагой, держа трость в правой руке над головой. Клинок тут же принял соответствующую форму.
Их мечи были золотистого цвета. В лучах ламп дневного света они давали зелёные отблески. Абортаний. Чистая антимагия в виде металла. Делать мечи из этого материала дороже, чем палить из рельсотрона по воробьям. И где они его только берут?!
Первая троица побежала на меня. Центральный боец держал меч параллельно полу перед лицом, держа рукоять у правой скулы и словно целясь глазами поверх лезвия. Двое других бежали чуть за ним, прикрывая его тело своими мечами. Умницы. Если мой ртутный клинок коснётся абортания, его придётся строить заново. Это быстро, но драгоценные секунды будут потеряны. Я быстро сформировал на правой стене коридора маленький портал и просунул в него руку. Вовремя: второй портал открылся в правой стене как раз у головы центрального. Схватив его за волосы, я рванул на себя – инквизитор стукнулся головой о стену и напоролся животом на меч своего напарника справа. Один-ноль. Пока этот увалень вытаскивал свой меч, левый боец всё ещё бежал на меня. Мне пришлось резко присесть, и его меч со свистом пронёсся над моей головой. В ту же самую секунду тонкая плеть ртути прошила его насквозь – от промежности до темечка. Я подхватил с земли трость и встал. Идиот, заколовший напарника, уже нёсся на меня, намереваясь ударить сверху, пока я всё ещё сижу. Широким ударом трости справа-налево я сломал ему кисть, и он выронил меч. Затем я так же быстро вернул трость обратно, приложив его слева по челюсти и заставив отлететь к стенке.
Осталось ещё пятеро. Я занял прежнюю стойку.
– Ну, пока что-то не очень. Может вы пойдёте, ещё потренируетесь?
– Не пытайся устрашить нас! Мы отмстим за наших братьев!
– Ну да, ну да…
Я покачал головой, готовясь отражать новую волну. Но внезапно свет в коридоре (и, похоже, во всём здании) погас. Зазвучавшие было голоса инквизиторов сменились ужасным хрипом и кашлем. И помещение окутал ужасный, просто полярный мороз. Я оглянулся на Бена: его глаза слабо светились – он был в сознании, но без сил, и сейчас только недоумённо оглядывался по сторонам. Потом он резко охнул и, судя по звуку, спешно отполз в сторону. А потом хрип стих, и свет снова включился.
Все пятеро оставшихся, как стояли, так и полегли. Их кожа была черна от мороза и покрыта инеем. Глаза, вылезшие из орбит и поросшие острыми ледяными кристаллами, выражали немой ужас. Под ногами у трупов, намертво застывших в позе предсмертной муки, лежали красные ледышки, и я с ужасом понял, что ещё несколько секунд назад это было их лёгкими.
На стене коридора, над их головами было крупными буквами нацарапано: «Was mich nicht umbringt, macht mich starker».
Я обернулся.
– Бен? Всё в порядке?
– Я что-то почувствовал. На щеке. – он встал. На его щеке красовался белый след от помады в форме чьих-то губ.
– Что это могло быть? – его голос поменял интонацию. Бен говорил с отстранённым любопытством, при этом довольно живенько, хотя ему сейчас полагалось валяться и помалкивать. Я внимательно осмотрел его с ног до головы.
– Кассандра. Наверняка она. И эта надпись…
– Кем бы она ни была, она сражается против наших врагов. Она на нашей стороне.
Вот эти слова меня напрягли. Я убрал ртутный клинок в «ножны» и опёрся на трость.
– Откуда такая уверенность? Ты что, не помнишь, что произошло на Брайтоне? К тому же…
– Джордж! Пошли, мы должны сейчас же найти её. И вообще, что-то тут жарковато.
Жарковато? Магу Огня? В морге?!
– Бен, ты переволновался. – я стал приближаться к нему, когда увидел, как бугрятся штаны у него на поясе.
– Э-э-э, приятель… да тебя отравили!
– Да ничего подобного! Я в… – говоря это, он поднёс руку к щеке, чтобы стереть след помады. Только коснувшись его, он осёкся.
– Эх ты! Тоже мне, медик! Соберись. Как нам тебя лечить?
– Да погоди ты, Гендальф! – Бен устремил глаза в пол, прислушиваясь к своим ощущениям, так и держа пальцы на щеке. Я заткнулся.
– Ну, как дела, Морфеус? – вздохнул я по прошествии примерно минуты.
– Ну, есть две новости…
– Начни с хорошей.
– Это не яд. И сразу плохая: это афродизиак.

*Allons-y! - фр. - "Ну, понеслась!"