В тот момент мир замер

     В тот день шел снег, и я решил прогулять учебу. Всегда, когда погода, если так можно выразиться, позволяла, я прогуливал. Так вот, я так же вышел из дома, как обычно выхожу на учебу, что бы избежать дома лишних вопросов. Но с одним отличием: я не взял ни сумку, ни тетрадь, ничего вообще. Меня, разумеется, об этом спросили.
- Ты что, без всего учиться пойдешь?
-У меня сегодня физра и лекции. На физре я просто сижу, а на лекция она только рассказывает и говорит, чтобы мы ничего не писали.
     И ведь прокатывало. Главное чтобы ты сам верил в то, что говоришь. И я свято верил в свою ложь. Доходило до того, что когда мне не верили, я впадал в ярость как будто говорил правду в последней инстанции. Вот такой я лжец. Но все-таки стараюсь говорить только правду. Она мне больше нравится. После неё как-то легко на душе, даже пусть она звучит для кого-то обидно и вы больше не будете никогда разговаривать.
     Я вышел из подъезда и хлопья снега сразу же мягко ударились о мое лицо. На улице еще лежит ночь, и вперемешку со снегом она создает ощущение мягкости вокруг. Все словно превращается в перину. А еще светили старые оранжевые фонари, которые я просто обожал, не то что новые, белые. От этого все становилось уютным и теплым.
     Я шел на остановку, подставляя лицо усиливающемуся снегопаду. Если на встречу шел редкий прохожий, то он непременно был укутан в шарф или воротник по уши, и лишь прищуренные глаза выглядывали из под капюшона. В их глазах можно было читать изумление, что я был рад снегу, который бил мне в лицо и падал за воротник. Если я замечал такой взгляд,  то обязательно улыбался. После этого обычно, когда прохожий проходил чуть дальше меня, он вылазил из своего бункера и, возможно, радовался первому настоящему снегопаду, пусть не совсем, но все же. И на душе от этого у меня становилось еще теплее. Я хотел, чтобы такой погоде радовались все.
     Пока я шел на остановку, я достал сигарету и закурил. В такое время, когда вокруг царит тишина, и слышно, как снежинки падают на землю, хочется непременно закурить. Похрустывание тлеющей сигаретной бумаги в такой тишине, становится не просто хрустом бумаги, а потрескиваниями огромного костра посреди леса. 
   Я уже докурил, когда пришел на остановку. Все вокруг было светящимся. Куча народу, в своих бункерах стояли и ждали маршрутку или автобус, черт их знает. И даже если одна из них приезжала, открывала двери и оттуда высыпались люди, они все равно туда лезли. Как же это глупо. Внутри транспорта все станет влажным, горячим, а под ногами слякоти по колено.  Зато на работу не опоздают. После увиденного, я решил ехать на трамвае. Он едет не спеша, скользя в этом снежном параде, и народу там значительно меньше, особенно, если постоять и подождать следующий трамвай. Пока ждал трамвая, я опять закурил.
     Вот он и подъехал. Стряхнув с себя половину Эвереста, я зашел в трамвай и сразу же устроился у окна на одиночном месте. Кондуктор смотрел в другую сторону и не заметил, как я вошел. "Сегодня я еду бесплатно", подумалось мне. В трамвае ездить вообще лучше, и в пробках он почти не стоит, ну лично у меня в городе так, да и места там больше, и проехать можно бесплатно, и пейзажи из него наблюдать красивее. Если б он летал, был бы идеальный транспорт.
     Я приехал и пошел в парк. На улице уже стало светать. Я подошел к обрыву, внизу через дорогу сливались воедино две реки. А на месте их слияния стоял порт. Там всегда стояло много кораблей. Баржи, пароходы. Чего только не было. Даже такие штуки, что на подушках, и могут ходить как по воде так и по суше, не помню как называются.  А в начале зимы, когда их маршруты уже подходят к концу, тут стояло особенно много товарных кораблей. Я стоял на этом обрыве, уже едва падал снег, и смотрел на эти баржи вдалеке. И курил. В тот момент мир замер. Кажется, не замер только снег, что продолжал не спеша спускаться на землю, да где-то на задворках галактики,  скрипели, поворачиваясь, планеты. 
     Я смотрел на баржи, на застывший холодный мир вокруг, курил и слушал этот едва слышный скрип.