Левиафанчик Звягинцев

Боже мой, мир превратился в пустую бочку! Получить возможность по ней ударить и загремит. Горби, Горби, Горби т. е. Звяк, Звяк, Звяк, Звяги, Звяги, Звяги – как хорошо скандируется американское сокращение, как рифмуется с вояжами и триумфом Горбачёва. Выдал стратегическую тайну русской души! Взыскует она к брутальному, лощёному, освободителю: освободить от самой себя, от неподъёмной ноши всепоглощающей тоски.
Уже после чествуемого «Возвращения» был вполне ясен потолок – это даже не потолок, а притолок предбанника режиссёрских экзерсисов Звягинцева; и склонял он, как школьник плохой: пустота, пустоте, пустотой…, а пустота вызывает в голове наваждения, и наваждения чудовищ. Безобидный, истребляемый кит превращается в Левиафана, ещё, и когда путаешь Библию с биологией морских животных. Если бы мы не жили, совсем недавно, в стране просто штампующей, стилево, разнообразные кино-шедевры, тогда, может быть, возможно, замечание, что появилось племя молодое с новым видением, оригинальным языком адекватным времени. Хотя бы посмотрите, как начинал Н. Михалков – это творческое бурление, в котором слово «потенциал» было не уместно – энергия была исключительно кинетическая, реализуемая прямо на глазах в годы молодые.
Конечно, правильная музыка очень способствует аберрации сознания зрителя, даже искушённого; покажите раздавленный тюбик пасты хорошим ракурсом под фюнебр, и слёзы, о своей, завершающейся, но так и не реализованной жизни, навернутся на глаза и потекут, требуя немедленного восполнения жидкостью горючей яко слеза; если этот тезис кажется не убедительным - вспомните шедевры Уорхола, отрефлексировавшего предметы обихода массового потребления в массовом обществе, - а если сопроводить предметы поп-арта симфонической глубокомысленной музыкой? - То-то!
Актёрская - это почётная стезя, начатая с соответствующего образования, явно приличествует человеку, лишь с натугой, ограниченно, владеющему вербальным самовыражением - эти бесцветные, кислые интервью…; персонажам картины осталась только артикулированная и проглоченная матерщина: Я – в чьих речах без мата, за своего не признаю, со мной лишь он запанибрата,
кому не ставится превью, – язык реализованного в фильме костумбризма. Зачем стремиться к уровню некомпетентности – лицедействуй, пополни достойную - не всем быть великими - чреду русской актёрской школы, оставь режиссёрский мегафон заслуживающим его.
К актёрам, кстати, претензий как раз нет. В предлагаемых обстоятельствах были органичны – протогонисты, просто «образцовы» - возможно, введут в признанные архетипы; после Собакевича, Ноздрёва, Плюшкина, революционного иконостаса Платонова, многих из них включает в себя анамнез ментальных расстройств, «новые» - это, несомненно, шаг оздоровительный.
Фильма’ мирного времени, вброшенный в контекст напряжённого состояния сосредоточения России, пока, лимитрофная, гибридная война изматывает её силы, в башне из китовой кости Звягинцев почивает на лаврах стратегических противников –– настоящие творцы отказывались и от Нобелевки, ну это уже a propos, ведь и предтеча Горбачёв подвига духа не совершал…