Кикимора

Жила в лесу Кикимора. До того женщина дотошная, до того любопытная, ее и  на болоте  били, и в ельнике колошматили, а в сосняке однажды так лупили, что солнце в тот день раньше времени закатилось и ругалось оно, и бранилось. Из-за Кикиморы в лесу ссоры-склоки, а она дуется в обе щеки. Обида ее берет, никто ее не любит-не голубит, в гости не приглашает, сладостями не угощает.
Задумала Кикимора хорошей стать, с вопросами к чужим не лезть, с расспросами к своим не приставать. Ходит по лесу, молчит, никому ничего не говорит.
Глянь, - ежик бежит. Открыл, было, ежик рот, Кикиморке кое-чего рассказать, все равно спросит, а она ни словечка, бредет, как смирная овечка.. «Никак заболела», - подумал колючий.
Идет она дальше, идет, -  навстречу барсук. Открыл тот рот, новостями  поделиться, все равно Кикиморка спросит. А она молчит, - рот на замке. И тебе - ни «бе», ни «ме». «Заболела наша болтушка! Ой, захворала!» - решил мохнатый.
Сорока летела, слухами с ней обменяться хотела, но только та будто воды в рот набрала. Так за весь день новых сплетен не набрала и никому не соврала.
Еж, барсук и сорока давай на весь лес трещать, о болезни Кикиморы всем сообщать. Тут зверье понапрыгало, понабежало, понаскакало, притопало и приползло, - видят, Кикимора молчит, значит ей худо, думает.
«Больной» и объясниться не дали, домой потащили, в постель уложили. И давай лечить! И медом, и малиной, и душицей, и чередой, и ромашкой с лебедой. Терпи – не вой!
К слову сказать, Кикиморка страсть, как не любила лечиться, а тут ее и банками, и припарками. Лечили-мучали, чуть до смерти не замучили.
Как-то ночью сбежала Кикимора от лекарей своих, и где она теперь обитает, молчит ли, болтает, - никто не знает.