Ёжик и лягушка

      Поженились как-то ёжик и лягушка. Построили себе домик из тонких веточек, мха, глины и соломы на берегу прелестного пруда и зажили себе счастливо. Днём лягушка по пруду скачет, комаров да мошек  ловит. Ёжик в лесу, что неподалеку по делам своим бегает. Грибы собирает с ягодами да травки всякие жует. А вечером соберутся вместе у пруда и сидят. Смотрят на большую луну, которая плавает в пруду и на маленькие звёздочки. И стараются камушком маленьким прямо в звёздочку зашвырнуть. Так что бы «бульк!», и камушек уже там - в звездочке! И желание загадывают, если получилось. Ещё слушают, как сверчки поют. А лягушка бывает и подпоёт. А ёжик послушает-послушает, вдохнёт свежего ночного воздуха и скажет:
- Ах, как я счастлив, моя дорогая!
- Ах, как Я счастлива, мой дрогой! - вторит ему лягушка.
Так и жили. Хоть и разные они совсем: ёж воды боится, лягушка - жары. Дружно жили. Душа в душу.
Ёжик бывало соберёт в лесу брусничинки на тоненькую гибкую соломенку, узелком завяжет и бежит скорее к любимой:
- Вот, дорогая, смотри! Я тебе новые бусы принёс!
А лягушка так обрадуется, так обрадуется! Наденет скорее обновку, сядет на листок кувшинки и сидит песни поёт о любви да о счастье. А ёжик смотрит на неё с бережка и никак налюбоваться не может.
- Красавица! - Говорит. - Другой такой на всё свете не сыщешь!

    Так они жили и радовались. И всем своим друзьям и родственникам не уставали хвалиться об их бесконечном счастье и любви. Друзья и родственники слушали это, слушали. И в один прекрасный день терпение их всё-таки лопнуло. 
    Это был очень прекрасный день. Такой же прекрасный, как и все предыдущие дни ежа и лягушки. А может быть даже и немного прекрасней.
    И вот именно в такой чудесный летний день, когда на небе нет ни облачка, земля пропитана запахом земляной пыли, солнца и сена вперемешку с запахами земляники и иван-чая, когда в траве без умолку стрекочут цикады, а в лесу неподалёку на все голоса распевают птицы. Как раз в такой самый день собрались вдруг ежи из семейства нашего ёжика и лягушки из рода нашей влюблённой лягушки и давай шуметь и лапами размахивать:
- Так больше продолжаться не может! - пыхтел самый  большой и солидный ёж - двоюродный дедушка нашего счастливого ёжика.  Этому надо положить конец! Он должен узнать всю правду! Вы только подумайте! Она плавает в воде! В этой мерзкой, склизкой воде, в которую нам нельзя засунуть даже и самого кончика лапки! А если она его как-нибудь решит искупать? И еще - вы только посмотрите, какая она страшная! Это же просто натоящее страшилище! Ни симпатичной мордочки, ни аккуратного черного носика, ни милых колючек и аккуратненьких лапок. А как вульгарно она прыгает! И какие у неё огромные и странные лапы! - Остальные ежи согласно кивали и недовольно перешептывались.
- Это кто это  страшилище?! Это наша милая и любимая сестренка страшилище?! - кричала им в ответ самая главная лягушка из компании лягушек. - Да что бы вы понимали в красоте! Вот ваш, с позволения сказать жених, это действительно - чудовище! Весь какой-то шершавый, шерстяной а там где не шерстяной, так там вообще, стыдно сказать - игольчатый! И как он может жить с такими короткими лапками! Да это же просто опасно! С такими лапками недолго запутаться или подскользнуться и покатиться кубарем прямо в пруд! И помыться уже наконец! А то не моются ведь эти ежи совсем! Стыдно! Ох и стыдно!
- А между прочим, - подхватывала другая, слыхивала я от подружек, что некоторые ежи вообще... - Тут она очень выразительно помолчала а потом перешла на громкий таинственный шепот:
- Питаются лягушками!!!
- О боже мой!
- Какой кошмар!
- Мамочки!  - понеслось из лягушачьей толпы.
- Ну, право, это Вы уж перегнули палку, мадмуазель! - Заявил ей ёжик-двоюродный дедушка. Это может быть и есть какие ежи, которые и питаются. Да только наше семейство обходится дарами леса! Ягодками да грибочками, да травушками всякими вкусными. Не очень то нам охота таких каракатиц как вы есть! Да и как...- Ёж задумчиво посмотрел на свою собеседницу, приподняв очки, - непонятно!
- Вы только посмотрите на них! Ой, не могу! - Хохотали от души лягушки. - Это они, колючие, мохнатые и немытые нас каракатицами обзывают!
- Кхм-кхм! С надменным видом покашлял ёжик-двоюродный дедушка. - Впрочем, это всё к делу не относится. А дело у нас, тем не менее одно. Положить конец этому форменному безобразию!
- Да-да! Ква-ква! - подхватили лягушки. - Положить! - и все они собрались в две кучки - и направились к пруду, выкрикивая по дороге всякие гадости. Группа лягушек выкрикивала гадости о ёжике-муже, ну а группа ёжиков не стеснялась в выражениях, обсжудая жену-лягушку. Так они шли-шли, прошли полянку с клевером, обошли колючие кусты акации, пробрались по узенькой тропке сквозь заросли крапивы и оставалось им всего ничего - перейти глубокий овраг и широкую разухабистую дорогу, как вдруг, ни стого ни с сего, раздался страшный треск и на тропку перед ними упало толстое бревно. А вслед за ним выскочил старый, известный всей округе своей мудростью и своей неловкостью бобёр. Он суетливо попытался покатить бревно в сторону оврага, лапы запутались и он растянулся прямо поперек бревна и заметил вдруг процессию, направляющуюся к пруду.
- Вот так-так... - Бубнил озабоченно бобёр. - Вот так-так... Хотел бревнышко для плотины добыть. Уж пилил его, пилил и так и эдак. Уже и думаю - всё. Хватит. На обед пойду. Только опёрся не него, передохнуть. А оно как жахнет. А тут и вы. Лежите... Нет, то есть, я лежу. А вы бежите... Нет. Как же это. Да, в прочем и не важно. А вот важно, думаю, будет у вас узнать, куда это столь многоуважаемся компания направляется? - С этими словами он встал с бревна, взял тот его конец, что ближе к большому оврагу лежал и принялся потихонечку его за собой утаскивать. А ежи и лягушки - за ним гуськом. А куда деваться - тропка то одна. Другой дороги нет.
- А мы, бобёр, по делу идём. Правду несём! - Решительно заявил ёж-дедушка.
Остановился бобер, бревнышко положил так спокойненько и лапу на него поставил. Ушами поводил, носом посопатил и говорит:
- Не уж то - правду!? Это ж какую это такую правду? Может расскажете?
- Да вот такую правду! - загалдели все сразу. - Что вот эта зелёная мымра с нашим братом водится. И его дурит! Красавицей прикидывается! А сама. А сама. Лягушка! Да и только!
- Да нет же! Правда в том, что наша милая сестрица связалась с их братом чубатым, а у того, ни длинных лапок, ни влажной кожи, ни прекрасного голоса. Одни колючки да колючки. И плавать он не умеет и дождя боится и мыться не любит и комаров не ест. И доколе этот позор на нашу всю фамилию продолжаться то может!
- Погодите- погодите! А как же это вы правду несете, когда она у вас вона какая - разная? - поинтересовался бобёр удивленно.
- Ну правда то у нас разная, а суть  то у ней одинаковая! - Не сдавался предводитель ежей - двоюродный дедушка. - Суть в том, что пора заканчиваться этому неравному и обреченному союзу! Пора уже лягушке к себе в семью идти жить на болто, а брату нашему ежу в лес возвращаться! А то позор один сплошной - в лесу все смеются, на болоте все хохочут, только и разговоров везде, как про нашу чудную парочку!
- А, позвольте поинтересоваться? - хитро сощурился бобёр.
- Интересуйся, бобёр, интересуйся! - Закричали лягушки. - Только ты скорее интересуйся, не видишь - мы из-за тебя пройти не можем!
- А что по этому поводу говорит семейная пара? Ну то есть ёж и лягушка? Они по этому поводу - чего говорят? Ась?
- Они.. Говорят... - Замялся ёж. - Да, по правде говоря, - стыдно сказать, что они говорят! Наш вот братец каждый раз, как в гости пожалует про счастье какое-то талдычит, глазами сверкает, рот до ушей делает и смеётся так странно. Будто бы дурачок какой.
- Вот и наша сестра тоже, как ни заглянет, всё песни поёт, да пританцовывает, всё бусы всякие да серьги показывает, да и говорит: «Я счастлива, я счастлива!»
- И что же вы думаете? Что то, что они говорят - неправда? Думаете, врут они? - сурово поинтересовался бобёр.
- Это... Неправда? - замялся вдруг ёж. Помолчал немного, а потом ответил:
- Да нет. Непохоже на неправду то. Они похоже взаправду так думают.
- Да! Ква! - Подтведили лягушки. - Не похоже, чтобы сестрица нас обманывала.
- Так и выходит, что их счастье - это тоже правда? - хитро продолжил бобёр?
- Дык.. Для них выходит такая - правда! - согласился растерянно ёж и поправил очки.
- И вы значит идёте чтобы их правду, ту от которой у них счастье такое, что позавидуешь, поменять на свою правду, от которой у них одни несчастья будут?!
- Ой, да не уж то?! Не уж то мы за этим идём?! Лягушеньки?! - всплеснула лапами одна из лягушек. - Я своей сестрице несчастья не хочу! Она мне веселой нравится. С ней так весело! И песни попеть и поплясать и по листочкам кувшинок погоняться.  Нет, я не пойду!
- И я не пойду! - вскрикнула другая!
- И я!
- И я!
- Да и мы, пожалуй, не пойдём! - Загудели ежи. - Ты ёж, нас конечно извини, ты хоть и старший и опытный, но что-то не то ты, видать, задумал, да ещё и нас подбил.
- Да уж!
- Не то!
- Ой, не то!
- А пойдем-ка мы лучше вон на ту полянку за земляникой!
- А мы уж до пруда дойдём! На кувшинках в догонялки сыграем!
Так они и разошлись. А бобёр потащил дальше своё бревно, спотыкаясь и бубня что-то себе под нос.
    А тем временем ёжик, тот самый наш ёжик сидел в тени своего дома, любовался своей любимой женой, которая сидела на краю листа кувшинки, свесив лапы, и напевала песню. Тихо так. Душевно. Даже лягушки, прибежавшие к пруду, остановились и заслушались. А ёжик все смотрел и не мог налюбоваться. Слушал и не мог наслушаться. Он был счастлив. Счастлив, как никто из ежей его семейства.