Школа. Начало

       «Давно, друзья веселые, простились мы со школою,
         Но каждый год мы в свой приходим класс».
А вот нам теперь, некуда приходить. Нет больше нашей школы, и, даже место, где она стояла, закатали асфальтом. Правда, рядом, словно  подтверждая действие закона Лавуазье – Ломоносова, выросли стройные ряды гаражей, из  того же, темно-красного кирпича,  довоенного замеса. А значит, где-то там есть и мой кирпич, с нацарапанной фамилией и датой -  1974 год, год окончания школы.
Больше года я ни в одном классе не задерживался, а, следовательно, отсчитав положенные десять лет, получим дату -  1-е сентября 1964 года, день, когда я впервые переступил порог школы. Впрочем, никакого порога я не помню, а  помню лестницу – большую, парадную. И в конце  этой лестницы, перед входом в актовый зал, на особых табличках красовались написанные золотом фамилии бывших учеников, награжденных золотыми медалями за свои «выдающиеся успехи в учебе и общественной жизни». И мы понимали, сколь  многое  предстоит сделать, чтобы с гордостью называть себя учащимися средней школы № 1, города  Кинешмы. А, может, и не понимали, и это я пишу так, для назидания, но вот лестницу и свои первые шаги по ней я  запомнил навсегда.
«Сюда мы ребятишками,
  С пеналами и книжками,
  Входили и садились по рядам».
  Первые школьные годы. Пытаюсь подобрать слова, но вот только не складывается что-то. И память вроде бы не подводит, но  не получается. Слова все приходят в голову  какие-то блеклые, затертые от постоянного употребления. Первая учительница, первый звонок, первые  буквы, которые ты выводишь на белом листе в косую линейку - каждый прошел через это, и у каждого осталась память, не могла не остаться. А может и не надо ничего говорить? Просто вспомнить и помолчать. И назвать имя – Нина Гавриловна Чернявская. Так ее звали - мою первую учительницу.
Многое из того, чему учились мы тогда, сейчас выглядит смешным и забавным, никому  не нужной экзотикой. Уроки  «чистописания», например,   когда писать нужно было не только грамотно, но и красиво: с  правильным наклоном, с правильным «нажимом», с красивыми завитушками  в заглавных буквах - за  это тоже выставлялась оценка. Кому это надо сейчас?  Каллиграфия, завитушки? Дай, Бог, про  «ча»- «ща» запомнить.
Арифметика, устный счет, сложение, вычитание, - сколько трудов,  сколько пота и слез было пролито над непокорными цифрами, а сейчас у каждого или ПК в кармане, или «мобила» с калькулятором.  Про уроки труда, на которых  нас учили пришивать пуговицы, штопать прорехи и делать «перочистки»,  наверное, лучше вообще не упоминать. Чему же научили  Вы нас, наша добрая Нина Гавриловна? Чему же?
Что-то грустным получается мой рассказ  о школе. А, между тем, время-то было замечательное! Страна отходила от окопного быта. Уже не надо было вставать в 6 часов за белым хлебом. Он лежал в магазинах свободно, целый день - румяные поджаристые батоны за 18 копеек,  попроще, за 15, сладкие, к чаю за 13. Даже черный хлеб был двух сортов - за 14 и за 16 копеек. Появился шоколад – черный, горьковатый «Сказки Пушкина», целиком завернутый в разноцветную фольгу, знаменитые «Гвардейский», «Аленка», без которых теперь не обходился ни один праздник. Еще запомнились кубики «Какао» и «Кофе с молоком». Никто их, конечно же, не разводил, жевали так, всухую. Да, и в одежде стали появляться новые цвета, новые модели - «балоневые» плащи и куртки;  «водолазки», цветные рубашки «с петухами» и, как вершина всего от кутюр - «битловский» пиджак без воротника.
Жизнь стремительно менялась и менялась к лучшему, наверное, у Страны  появились лишние деньги и она, может быть, впервые в своей истории пыталась отдать что-то людям.