Глава 1

Часть первая.
Джон Уильямс – мальчик, который запускал воздушных змей

Четверг, 16 сентября 1999 года
 - Джон?
Голос сестры так и колотился от радости. Ей явно не терпелось сообщить что-то исключительно важное.
 - Джон, ты меня слушаешь?
 - Конечно, Крис. Я весь внимание.
 - Джонни, вчера вечером он сделал мне предложение! Я выхожу замуж, можешь себе представить? Свадьба будет в апреле, Джон, и конечно же, ты будешь на нее приглашен. Ты рад за меня?
 - Разумеется. Похоже, тебе удалось-таки встретить нормального мужчину, который не откладывает обещания в долгий ящик.
 - Да! Как это будет великолепно, только представь – я в белом платье бросаю букет в толпу подруг. Или нет, я отдам его Алисе – она единственная из всех еще не замужем. Потом танец на мраморном парапете, поездка по вечернему городу и праздничный фейерверк в конце! Класс!
- Романтично, - признал Джон. – Боюсь, правда, что я не смогу оценить торжественность момента. Не испортить бы церемонию своим смехом. Я перезвоню, - неожиданно сухо бросил он в трубку и отсоединился.
Медленно, с грацией немолодого носорога, на него надвигался Майк Доусон, мужчина средних лет с ярко проявленным избыточным весом. У Джона треснули бы ребра, реши он вдруг обхватить Доусона за талию, терявшуюся где-то в недрах темно-зеленой рубашки. Волосы то ли так лоснились от природы, то ли обильно смазывались гелем. Руки каждая размером с хороший ковш экскаватора. Сейчас Гаргантюа подплывал к Джону; недоставало лишь пенящейся дорожки за ботинками.
 - Уильямс, - мерно загудел Доусон, обнажая в ласковой улыбке половину зубов, - смею тебе напомнить, что ты получаешь зарплату за качественно вычищенные машины, а вовсе не за телефонные разговоры. Мне не нужны работники, весело и беззаботно проводящие время. Скорость, слаженность, качество – единственное, что тебя должно занимать. Остальное – в свободное от работы время. Это понятно?
 - Конечно, сэр, - у Джона почти получилось изобразить на лице искреннее сожаление.
 - Ну коли уж ты такой понятливый, не думаю, что тебя сильно удивит моя просьба. Одолжи-ка мне свой мобильник до конца смены. Ежу же ясно, - бурчал Доусон, - что дело у меня не самое большое, да и чего там говорить, не самое прибыльное. А эти коммунальщики таскаются за мной с таким блеском в глазах, будто я срываю деньги с деревьев. Поэтому нам всем нужно – что?
 - Работать, не жалея себя, мистер Доусон, - заученно отрапортовал Джон.
 - Превосходно, Уильямс, - похвалил Доусон. – Видишь, как ты хорошо все знаешь, если подумаешь головой. А раз так, давай сюда телефон. Пойми, я не против всяких побрякушек у работников, пока они не мешают нормальной работе. А тебе, я думаю, будет полезно провести пару-тройку часов без своих кнопочек.
Разницу между приказом и просьбой Джон понимал, равно как и то, что из этого предпочитает Майк Доусон. Он послушно протянул трубку Доусону, который тут же ее схватил. Джон еле удержался, чтобы не взвыть от боли – за день до этого у него сильно треснула кожа на большом пальце правой руки.
 - Что же ты стоишь, Уильямс? – спросил Доусон, любовно похлопав по забрызганной грязью дверце темно-красного «Форда». – Принимайся за труды праведные.
Телефон в его руке жалобно квакнул, будто прощаясь с хозяином.
В соседнем помещении гудели механические ершики, счищая грязь со все въезжающих на конвейер машин. Желающие могли воспользоваться услугами чистильщика-человека. Это стоило дороже, но и получалось качественнее. Процесс Джон запомнил во всех деталях, коих на самом деле было не так много. Для него не существовало мелочей – двери и стекла, задние и передние фары, дворники и зеркала заднего вида он отчищал одинаково старательно. Хотя Джон и работал на мойке машин немногим более полугода, Майк Доусон неизменно хвалил его про себя, приговаривая, что нужно еще поискать такого смирного и старательного работника, как этот Уильямс, и был прав. Джон работал в любых условиях – в гараже или под открытым небом, в дневную и ночную смену, а самое главное, брался за любую порученную работу. От него можно было потребовать вычистить в одиночку рейсовый автобус или выбрать из складок сиденья остатки раздавленного там пакета чипсов – его это ничуть не смущало. Кроме того, Джон хорошо знал свою цену: не любил панибратства, но и ничего из себя не изображал. Он легко соглашался остаться на рабочем месте после окончания смены, мог обойтись без обеда и никогда не возражал против навала работы. Доусону льстило, что кто-то проявляет такое рвение к исполнению его распоряжений, поэтому и он ценил Джона на порядок выше, чем кого-то другого из работников своей автомойки. Попробовал бы, скажем, Дик Криштен болтать по телефону в рабочее время! Участь его была бы незавидной. Джону же прощалось если не все, то многое. Наглости у парня, казалось бы, при таком раскладе должно было быть выше крыши; однако Уильямс то ли был достаточно благоразумен, чтобы не лезть на рожон, то ли копил силы для решающего штурма.
Описывая самого себя, Джон в неформальной обстановке чаще всего употреблял слова «кролик» или «хорек». Внешность его в значительной степени к тому располагала. Росту Джон был не самого высокого, а по сравнению с гигантом Доусоном казался и вовсе коротышкой. Лицо узкое, с впалыми щеками, кадык торчит чуть ли не вровень с подбородком. Волосы светлые, прямо как у истинного арийца. Нос чуть вздернут, по обеим сторонам от него слегка косящие голубые глаза. Между передними зубами щель, довольно широкая – туда, кажется, можно даже спичку засунуть без особых проблем. Эта щель по понятным причинам доставляла Джону наибольшее беспокойство. В целом же он был вполне симпатичным молодым человеком, не Жан Маре, конечно, но и не мутант из «Квейк-4».
Джону Уильямсу двадцать четыре года, его сестре Кристине – двадцать восемь. И вот она наконец-то готовилась выйти замуж. Хороший товар нашел своего покупателя.
«Поздравляю», - крякал клаксоном давнишний «Форд».
«Привет сестре! Счастливого ей замужества!» - подтверждал, подмигивая фарами, белый «Опель».
Джон полировал его номер до зеркального блеска: «Спасибо, дорогие мои. И вам удачи на дорогах».
На стоянку въехала новая машина, низкий, пригнувшийся к земле «Шевроле», больше похожий, по мнению Джона, на консервную банку, чем на средство передвижения. Баржа «Майк Доусон», однако, имела на этот счет другое мнение, и сейчас она на всех парах шла по направлению к пришельцу, оглашая пространство громкими гудками голосовых связок.
Из недр «Шевроле» выпорхнула стройная девчонка, чьи безукоризненные формы только подчеркивал облегающий топик бирюзового цвета. Поверх него было наброшено распахнутое замшевое пальтишко. Слегка покачиваясь от, по-видимому, долгой дороги, она направилась навстречу Доусону.
 - Доброе утро. Вы не подскажете, далеко ли отсюда до Кретонского парка? – как-то странно произнесла она, и тут до Джона дошло, что дамочка села за руль, будучи под весьма неплохим градусом.
 - Километров пять, должно быть, - ухмыльнулся Доусон, тоже заметив, с кем имеет дело. – Сейчас выезжаете со стоянки, налево через переезд до площади и снова налево…
 - Ну нет, я столько не запомню, - глуповато захихикала девчонка. – Вот если бы вы поехали с нами, вы ведь такой представительный мужчина…
 - Вы еще и не одна, - утвердительно произнес Доусон.
 - Конечно, нет. Моя подруга ждет в машине. Ах, вы себе и не представляете, до чего увлекательной может быть утренняя прогулка! – она игриво затрепетала ресницами.
 - Джуди! – послышался укоризненный голос из машины. Через секунду оттуда вышла другая девушка, примерно одного возраста с подругой, но более вменяемая на вид. – Что ты такое говоришь! Прошу извинить ее, сэр, она немного не в себе.
 - Так отчего бы вам не остаться здесь, пока вашей подруге не станет лучше? – Доусона начинала забавлять вся эта ситуация.
 - Ну что вы! – запротестовала Джуди. – У нас совершенно нет свободного времени! Скорее в путь, Вики, нельзя терять ни минуты! Вы точно не хотите поехать с нами?
«Давай, Доусон, ты же неглупый человек, - мысленно подначил начальника Джон. – Предложи ей остаться еще раз, а если откажется, шли ее к черту». Но так просто отделаться от барышни не вышло.
 - Уильямс! – окрик Доусона заставил его подскочить на месте.
«А вот это плохая мысль», - подумал Джон, тем не менее подойдя к начальству.
 - Может быть, он согласится поехать с вами? – обратился Доусон к девице.
«Совсем нехорошо», - отметил Джон.
 - Фи, - Джуди сморщила нос, - совсем еще молодой. Какая проза! Ну ничего, у нас и для него найдется место. Иди сюда, что же ты такой нерешительный? – она схватила Джона за руку и потащила к машине.
 - Подожди секунду, - улыбнулся Джон. – Я перекинусь буквально парой слов со своим шефом.
Он похлопал по плечу Доусона, уже собравшегося уходить – для этого ему пришлось подпрыгнуть.
 - Сэр, я не поеду с ними, - заявил он.
 - Почему, Уильямс? С чего это вдруг? – добродушно пророкотал Доусон?
 - Вы же видите, сэр – она пьяная вдребадан! А я совершенно не умею водить. Надолго затянется эта поездка – до первого столба? Или может быть, до первой канавы?
 - Смотри на это по-другому, Уильямс, - посоветовал Доусон. – Ты едешь в машине с двумя прекрасными дамами, одна из которых немного подшофе. Что здесь может не понравиться? Я бы сам с ними поехал, если бы эта машина могла налезть хотя бы мне на руку. Вот твой мобильник, до конца дня можешь считать себя свободным.
- Понятно, - кивнул Джон. – Закрыть глаза, заткнуть уши, отключить мозг и получать удовольствие. Я попробую так и сделать. Вернее, нет – я постараюсь.
Он шел к машине с трудом – каждый раз приходилось отдергивать ногу от земли, будто она увязала в асфальте. Сейчас ему хотелось, чтобы щель между зубов расширилась до размеров тоннеля метро. Дамочка, по-прежнему глупо хихикая, покачивалась у двери машины. Джон опустился на сиденье; его колени тут же протаранили приборную доску.
«Ну точно как селедка в банке», - подумал он, машинально пристегивая ремень безопасности.
Сзади раздалось робкое покашливание. Обернувшись, насколько это было возможно, Джон заметил вторую девушку, Вики, кажется.
 - Извините, пожалуйста, - сказала она. – У вас, должно быть, много работы. Мне жаль, что так получилось.
 - Почему бы вам не сесть за руль? – не слишком вежливо спросил Джон.
 - Видите ли, Джуди немного выпила…
 - Ах, это называется «немного»?
 - Ну хорошо, она прилично выпила, а в таком состоянии она очень настойчива. Я не слишком хорошо рулю, и потом, Джуди не хочет никому доверять свою машину.
 - Понятно. Если не возражаете, я потороплю вашу подругу, - Джон сильно надавил на клаксон.
Громкий гудок выдернул Джуди из апатии. Она недовольно скривила губки и, слегка надувшись, села в машину. Впрочем, обида ее продлилась недолго.
 - Разве ты не знаешь, что невежливо торопить даму, если она задерживается? – проворковала она. – Где твои хорошие манеры? И разве ты не хочешь покатать нас?
 - Водить не умею.
 - Какая очаровательная нелепость! Работник автомойки не умеет водить машину! Ну ничего, у меня ты научишься всему, что только пожелаешь. Я Джуди, а это моя подруга Вики. А тебя как зовут?
 - Джон Стэнли Уильямс.
 - Помилуйте, как официально! Ах, поверь, у меня получится заставить тебя улыбнуться, - жестом фокусника Джуди добыла из-под сиденья початую бутыль. – Выпьем за наше знакомство?
 - Виски крепкая штука, - предупредил Джон. – Свалит с ног даже такого быка, как Доусон.
 - Доусон – этот тот очаровашка? – спросила Джуди.
 - Куда уж очаровательнее, - усмехнулся Джон. – Полтора центнера чистой красоты.
Джуди надавила на газ, и «Шевроле» выкатился на залитую солнцем улицу, снеся по дороге знак ограждения.
 - Мне хочется погонять, - протянула Джуди. – Малыш истосковался по скорости.
 - Джуди, может, хотя бы не в городе? – возразила Вики.
 - Ты совершенно права, дорогая. Разве  разгонишься как следует в этих перекрестках?
Автомобиль полз по улицам города, чинно останавливаясь перед светофорами и пропуская пешеходов. Спокойствие его было кажимостью. Джуди экономила силы перед рывком.
Выехав к дороге на Кретонский парк, машина остановилась. Джуди, облегченно выдохнув, придвинула сиденье ближе к рулю.
 - Пусть гонка начнется! – воскликнула она.
Несколько раз дав холостой ход, она передвинула рычаг; автомобиль, отчаянно взвизгнув, рванулся вперед и тут же заглох. Выругавшись сквозь зубы, Джуди снова повернула ключ в замке и на этот раз поехала осторожнее. Машина опять начала набирать скорость.
 - Я просила папу, чтобы он взял машину с откидным верхом, - пожаловалась она. – Здесь совсем не чувствуется биение ветра.
Щелкнув кнопками, она открыла все боковые стекла в машине. После этого ей пришлось прищуриться, чтобы хоть как-то разглядеть дорогу. Ехавшие впереди машины она обгоняла, истошно сигналя при этом. Не пристегнутую ремнем Вики бросало из стороны в сторону при каждом резком повороте руля. Сзади в багажнике что-то раскатилось с мерным стуком.
 - Джуди, умоляю тебя, помедленнее! – взмолилась Вики. – Меня сейчас стошнит!
Джон не слушал ее, он смотрел на стрелку спидометра, ползущую вправо. 120.. 125.. 130..
 - Останови машину, дура! – заорал он.
Джуди хохотала, ее волосы свободно полоскались по плечам. Взглянув на дорогу, Джон увидел приближавшийся поворот, т откуда-то в нем возникло мерзкое чувство, что сейчас, за этим поворотом, не будет ничего… Джуди словно неслась во весь опор на лошади, приподнимаясь над сиденьем и задорно сверкая глазами. Вдруг экстаз на ее лице сменился ужасом, тут же автомобиль развернуло поперек дороги и опять кинуло вперед. Перед собой Джон увидел огромную решетку грузовика, заслонившую обзор. До столкновения оставалась какая-то секунда.
 - Вики, прыгай! Уходи отсюда! – крикнул он.
Джон рванул ремень безопасности; тот и не думал поддаваться. По ветровому стеклу поползла извилистая трещина. Уильямс закрыл глаза, прижил локти к груди, подтянул колени к животу, насколько получилось. Звука удара он почему-то не услышал.
В ухе что-то неприятно щекотало. Джон отнял руки от лица; они тут же вляпались в какую-то жижу. Щекотание повторилось; приняв более-менее устойчивое положение, Джон чуть не врезался в голову бродячего пса, помахивавшего хвостом перед ним. Пес радостно гавкнул и попытался лизнуть Уильямса в лицо.
 - Уйди, - пробормотал Джон.
Он обнаружил себя лежащим на земляном склоне вдоль дороги. С носа текло, от рук тянуло дерьмом, а куртка, похоже, треснула на спине, во всяком случае, Джон чувствовал, как к намокшей футболке прилипала трава. Чихнув пару раз, Уильямс уставился на собаку.
 - Итак, - сказал он, - вот вам и первая канава. Ну а где тогда машина?
Поднявшись на ноги, Джон увидел ее.
Весь перед «Шевроле» скрылся под грузовиком. В стороне лежало вывороченное колесо, резина на котором стала почти квадратной. Двери машины, казалось, сложились пополам, а крыша съехала на сторону. Из этой груды металла торчал отчего-то задранный кверху багажник. Задние фары озорно бликовали на солнце.
Водитель грузовика, потерянного вида мужчина в комбинезоне, стоял в окружении нескольких полицейских.
 - Итак, кто же выехал на встречную полосу – вы или эта девушка? – спрашивал один из них.
 - Я… я немного превысил скорость, но ехал по правилам, никого не обгоняя. На повороте я сместился к середине дороги, чтобы держаться подальше от обочины. И тут на меня вылетела эта машина, она буквально тут же оказалась у меня под колесами. Я пытался затормозить, но сами понимаете, - водитель беспомощно повел рукой, - остановить такую махину в один момент невозможно.
 - Нечего там толпиться! – крикнул офицер своим товарищам, стоявшим возле остова «Шевроле». – Натягивайте лучше ленту, да поживее! Вам чего? – обратился он к Джону.
 - Сэр, эта девушка… Джуди, ну в общем, та девушка, которая сидела за рулем, она была сильно пьяна. Боюсь, это ее вина в том, что все так получилось.
 - Да? А вам откуда об этом знать?
 - Видите ли, я сидел рядом с ней, когда все это произошло.
В бледно-зеленых глазах офицера загорелся злой огонек.
 - Знаете, ступайте-ка вы отсюда, - сказал он. – Произошедшее здесь отнюдь не кажется мне смешным, и уж подавно это не повод для ваших идиотских шуток. Убирайтесь. Проявите хотя бы минимальное уважение к покойнице.
 - Покойнице? – переспросил Джон.
 - А вы как думаете? Мыслимо ли выжить после такого удара?
 - Джуди погибла… А что со второй девушкой?
 - С чего вы взяли, что там была вторая девушка?
 - Я ехал в этой машине, - повторил Джон.
 - Вы знаете ее?
 - Первый раз в жизни видел. Единственное, что знаю – ее зовут Вики.
 - Действительно, - согласился офицер, - была вторая девушка. Ее увезли в больницу. Пока что она жива, но травмы у нее очень сильные.
 - А Джуди все еще внутри?
 - Мертвому телу без надобности спешка. И потом… ее так сжало. Посмотрите, - офицер подошел к машине и откинул полог с ее верха.
Джона покачнуло от увиденного. Нижняя половина тела Джуди была полностью скрыта за искореженным металлом. Пальцы руки, все еще сжимавшие руль, торчали вверх почти под прямым углом, выбитые из суставов. Сам руль глубоко врезался в грудь несчастной, прижав ее к сиденью. Изо рта девушки стекали на подбородок ручейки крови, вместо передних зубок зияла пустота. Глаза Джуди были закрыты. Оставалось надеяться, что она умерла мгновенно.
 - Зачем вы мне врете? – спросил офицер у Джона.
 - Вы так уверены в этом?
 - Если бы вы действительно находились рядом с ней, с вами случилось бы то же самое. Снимите-ка куртку.
Офицер внимательно осмотрел руки Джона. Ищет следы уколов, понял Уильямс.
 - Сами посудите, - сказал он, - откуда бы я знал их имена или то, что в машине ехали двое? Если хотите, проверьте еще пару деталей. Внутри, например, вы найдете осколки от бутылки виски «Белая лошадь». Или взгляните на ремень безопасности, я был им пристегнут.
 - Проверь! – скомандовал полицейский своему товарищу.
Тот, стараясь не смотреть на тело Джуди, заглянул внутрь машины.
 - Ремень находится в замке, сэр, - отрапортовал он. – Насчет осколков не уверен, их тут много.
Офицер выглядел озадаченным.
 - Теперь я и вправду ничего не понимаю, - сказал он.
 - Поверьте, сэр, я испытываю те же чувства, - признал Уильямс.
 - Вы видели этого человека в момент столкновения? – спросил офицер у водителя.
 - Да что вы его слушаете! – возмутился тот. – Он не мог остаться в живых в такой аварии!
 - Тем не менее, Вики жива, - парировал Джон.
 - Да, но на тебе даже царапины нет! – воскликнул водитель.
 - Помолчите! – оборвал его офицер. – Я не спрашиваю, мог ли этот человек выжить в автокатастрофе. Я спросил – видели ли вы его в момент столкновения?
 - Никого я не видел, - проворчал водитель. – Говорю же – эта машина как черт из табакерки выскочила. Я даже сделать ничего не успел, не то чтобы увидеть кого-то.
 - Как, вы сказали, вас зовут? – офицер снова повернулся к Джону.
 - Я не говорил. Джон Стэнли Уильямс.
 - Приятно познакомиться, мистер Уильямс. Я Хайрем Претли. Наверное, я ошибся. Мне будет очень интересно поговорить с вами о сегодняшнем случае. Вы можете подъехать в наше управление завтра к десяти часам?
 - Если вы дадите мне справку для работы, то почему бы и нет?
 - Прекрасно. На чье имя ее составить?
 - На имя Майка Доусона, владельца автостоянки на Королевской улице в Орданисе.
 - Вы тоже живете в Орданисе?
 - Да, сэр. Третья Парковая, дом 25, квартира 12.
Претли кивнул:
 - Отлично. Я понял вас, мистер Уильямс. Итак, завтра в 10. Я вас встречу. Будете вызывать такси?
 - Нет, что вы. Дойду пешком. Мне все равно дали отгул, - Джон скомкал курку в руках и зашагал обратно к городу, по-стариковски шаркая ногами.
Хайрем Претли, приподняв брови, посмотрел ему вслед.
 - Машину грузите на эвакуатор, - распорядился он. – Отвезем ее к госпиталю, там же будем извлекать.
 - Но сэр, - хотел что-то возразить его товарищ. Претли погрозил ему пальцем:
 - Не сейчас. Через пять минут, если можно.
Покопавшись в телефоне, он набрал хорошо знакомый номер.
 - Роберт? Здравствуй, дружище. Как жена, дети? Ну да, тебя не проведешь. У меня тут дело одно возникло, срочно нужна твоя светлая головушка. Да так, возле Орданиса легковушка под грузовик нырнула. Сущий ужас – девушку одну насмерть, другую в больницу увезли без сознания, от машины одно название осталось. Да, вроде бы все понятно, но тут вдруг появляется один чудик и говорит, будто он был в этой машине и невредимым остался. Я сначала решил, будто он надо мной издевается, но потом он уж больно убедительно вещать начал. Вот я и подумал – не по твоей ли части клиент будет? В общем, я ему на завтра встречу назначил, ты сможешь с работы отлучиться, посидеть в соседней комнате, свое профессиональное мнение высказать? Ну я тебя по старой памяти прошу.
Преьли повел плечом и переложил трубку в другую руку:
 - Естественно, я ему не поверил. Но понимаешь, тут дети известных людей под раздачу попали. Одна – дочка Тренеттона, другую я не знаю, но надо полагать, из той же когорты. А ну как этот чудик языком трепать вздумает, где ни попадя? Такая шумиха поднимется, да зачем мне эта лишняя возня нужна? Я к чему веду – если он невменяемый, его и слушать никто не станет, тотчас под белы рученьки и в палату, а если нормальный – так с ним договориться можно. Ну так что, поможешь? По дружбе. С меня причитается.
 - Ладно, приеду. Посмотрю на этого твоего неубиваемого, - собеседник был явно не прочь поскорее закончить разговор.
 - Спасибо, дружище. Ну тогда завтра в половине десятого приезжай ко мне в управление, - Претли удовлетворенно улыбнулся и спрятал телефон в карман.
***
Сначала был грузовик, а потом сразу же канава. Между этим не было ни яркого света, ни голосов, ни полета к звездам. Такого просто не могло быть. Он понимал, почему Хайрем Претли не верил ему. Он и сам бы не поверил, если бы это произошло с кем-то другим.
В эту ночь Джону приснилось столь же непонятное. Он стоял в незнакомом гараже рядом с распиленным надвое скелетом «Шевроле». Два хмурых парня в спецодеждах пронесли мимо в застегнутом черном мешке то, что еще утром было Джуди.
 - А ведь здесь мог бы быть и второй мешок, - сказал тихий голос откуда-то сбоку. – Но для тебя, Джон, за тем поворотом действительно не было ничего.
 - Мне неинтересно, что произошло на той дороге, понятно тебе?
 - Джон, глупо отрицать правду и еще глупее лгать самому себе. Ты говоришь, что не хочешь знать, как ты остался в живых, но ты узнаешь намного больше. Для этого нужно всего лишь открыть глаза.
Джон отмахнулся от голоса, повернулся на другой бок и спал уже без всяких сновидений до самого звонка будильника.

Пятница, 17 сентября 1993 года
 - А, мистер Уильямс! – Хайрем Претли встал ему навстречу. – Прошу вас, проходите. Я очень рад, что вы нашли возможность пообщаться с нами.
Над его столом висела вытянутая деревянная маска, изображавшая лицо человека. Рот был практически неразличим на общем темно-коричневом фоне. Прорези для глаз загибались кверху, буравя Джона тяжелым тоскующим взглядом.
 - Вижу, вы заинтересовались этим сувениром, - дружелюбно улыбаясь, заметил Претли. – Мне привез его один знакомый. Говорит, что она сделана в Центральной Африке, хотя по-моему, он просто купил ее на ближайшем блошином рынке. Жена была против того, чтобы я вешал эту маску у себя в кабинете. Будто бы они притягивают отрицательную энергию. Должен признать, я не особо верю во все эти тонкие материи…
 - Простите, нельзя ли ближе к делу?
 - Конечно. Итак, что мы имеем? Вчера близ Орданиса разбился легковой автомобиль «Шевроле». Водитель автомобиля Джулия Арсоу погибла на месте. Ее подруга Виктория Тренеттон была доставлена в больницу с многочисленными травмами, большинство из которых относятся к тяжелым и представляют угрозу жизни. Это то, что мы знаем доподлинно. Теперь что касается вас, мистер Уильямс. Вчера вы утверждали, будто вам удалось выжить в этой катастрофе. Подобное заявление покажется абсурдом любому, видевшему останки машины. Поэтому большинство моих коллег считает, что я теряю с вами время. Однако что-то убеждает меня если не верить вам, то по крайней мере отнестись к вашим словам с вниманием. Сейчас я попрошу вас максимально подробно вспомнить вчерашний день. Вас это не затруднит?
 - Нисколько, - Джон покачал головой. – Спрашивайте.
 - Тогда начнем. Вы встречались раньше с мисс Арсоу или мисс Тренеттон?
 - Никогда.
 - То есть вчера на автомойке Майка Доусона вы видели этих девушек впервые?
 - Именно.
 - Почему вы решили, что мисс Арсоу была пьяна?
 - Она еле говорила и была совершенно невменяема. Остановить ее было невозможно, равно как и достучаться до ее разума.
 - Почему же тогда за руль не сели вы или мисс Тренеттон?
 - Ни один из нас не умел нормально водить машину.
 - У вас хорошие отношения с мистером Доусоном?
 - Только как у подчиненного и начальника. Назвать нас друзьями было бы ошибкой.
 - Как по-вашему, заметил ли он, что мисс Арсоу была, мягко говоря, не вполне трезвой?
 - Думаю, да.
 - Зачем тогда вы сели в эту машину? Вы что, до такой степени зависимы от мистера Доусона?
 - Нет, сэр. Я и сам не знаю, зачем меня туда понесло. Мне просто хотелось убедиться, что с Джуди и Вики все будет хорошо, что они доедут. При чем здесь Доусон?
 - Но ведь именно он посоветовал вам ехать с мисс Арсоу и даже дал отгул до конца дня.
Видя молчание Джона, Претли продолжил:
 - Приношу свои извинения, мистер Уильямс. Мне следовало сказать об этом раньше. Еще вчера мы нанесли визит мистеру Доусону. Нам было важно знать, видел ли он вас вчера. Мистер Доусон подтвердил, что вчера мисс Арсоу приезжала к нему на стоянку, и вы уехали вместе с ней. Иначе я бы не стал даже разговаривать с вами.
 - Я мог поймать эту машину на дороге, - возразил Джон.
 - Ну согласитесь, навряд ли человек, не желающий свести счеты с жизнью, сядет в машину с нетрезвым водителем. Вы ведь не желали свести счеты с жизнью? – Претли слегка хохотнул.
 - Конечно нет, сэр.
 - И мистер Доусон не связывался с вами, чтобы сообщить о нашем приезде?
 - Нет, сэр.
 - Да, - хмыкнул Претли, - у вас с ним действительно замечательные отношения. Скрывать от своего работника, что им всерьез интересуется полиция… Боюсь даже представить, что сейчас на уме у мистера Доусона, - Претли вынул из кармана портсигар и щелкнул крышкой. – Хотите закурить?
 - Нет, благодарю вас.
 - И правильно. Только себя гробить. Один мой знакомый называл каждую сигарету «палочкой смерти», - Хайрем захрустел пальцами, но тут же сконфуженно улыбнулся. – Извините, глупая привычка. Ну а внутри самой машины вам бросилось в глаза что-нибудь необычное?
 - Да, - кивнул Джон. – Незадолго до столкновения Джуди открыла все окна. Она обижалась, что ее отец не согласился взять машину с откидным верхом. Вы можете спросить у ее родителей, не просила ли их дочь выбрать для нее кабриолет или что-то в этом роде.
 - Да? – переспросил Претли. – Что же, это интересное замечание , мистер Уильямс. Мы обязательно учтем эти показания, - он встал и обошел стол, приблизившись почти вплотную к Джону. – И все-таки, что случилось в самый момент столкновения?
 - Я увидел перед собой грузовик. Хотел выскочить из машины, но ремень заклинило. Дальше, - Джон напряг память, - я уже ничего не помню. Очнулся, валяясь в канаве.
 - Мистер Уильямс, - как можно доверительнее начал Претли, - поймите для себя одну вещь. Вас никто ни в чем не обвиняет, и ничто не угрожает вашей безопасности или вашей свободе личности. Поэтому вы можете говорить со мной абсолютно открыто – если вас не было в той машине, просто признайте это, и все.
 - Но ведь я был в этой машине, мистер Претли, был, - чуть ли не умоляюще ответил Джон.
 - Скажите, мистер Уильямс, - Хайрем не сменил тон, - вы верите в переселение душ, оборотней, ведьм и прочие паранормальные явления?
 - С трудом, - Джон вежливо улыбнулся.
 - Стало быть, вы – здравомыслящий человек?
 - Да, сэр. Здравомыслящий.
 - Ну и прекрасно, - Претли, казалось, был очень доволен таким ответом. – А раз так, давайте поговорим как нормальные адекватные люди. Вспомните тот поворот. С одной стороны к нему приближается грузовик, с другой – легковая машина. В какой-то момент они сталкиваются друг с другом. Это произошло на высокой скорости, очень высокой, слышите, мистер Уильямс? Страшной силы удар практически уничтожает «Шерволе», тело девушки-водителя едва удается извлечь из этих обломков. Вы знаете, что место рядом с водителем часто называют местом смертника? Водитель, пытаясь спастись сам, подставляет под удар пассажира. Мистер Уильямс, скажите мне по совести, был бы у вас хоть малейший шанс остаться невредимым, если бы вы действительно сидели рядом с мисс Арсоу?
 - Нет, - пробормотал Джон, соглашаясь с полицейским.
 - Громче, мистер Уильямс! Так, чтобы я вас услышал, - потребовал Претли.
 - Нет! – повторил Джон уже намного увереннее.
 - Замечательно! – воскликнул Претли. – Вы уже и сами понимаете, что вас там быть не могло. Поймите, я отнюдь не руководствуюсь желанием побыстрее спихнуть это дело в корзину. Напротив, какая-то часть меня очень хочет вам поверить, но к несчастью, разум мой отчаянно протестует против этого. Родители мисс Арсоу и мисс Тренеттон известные и уважаемые люди. Навряд ли им хочется, чтобы их имена усердно муссировались в прессе. Журналисты же такой народ, они способны раздуть скандал даже из случайно оброненной вещи, а уж чем может стать для любителей жареных фактов ваш рассказ – это же уму непостижимо. Кроме того, у мистера Тренеттона имеются свои опасения касательно широкой огласки. Богатые тоже плачут, вы ведь знаете. Вы, судя по всему, неглупый человек, мистер Уильямс, и думаю, понимаете, что некоторые слова, произнесенные в этой комнате, здесь же должны и остаться?
 - Не волнуйтесь, - ответил Джон. – Обо всем сказанном здесь будем знать только мы двое.
 - Отлично, - Хайрем улыбнулся. – Я, похоже, не ошибся в вас, мистер Уильямс. С вами действительно можно договориться. Мною была разработана альтернативная картина произошедшего, - он протянул Джону лист бумаги. – Вот она, вся здесь, на этом листе. Нужна лишь ваша подпись, мистер Уильямс. Запоминайте, если вдруг вас станут спрашивать: вы вышли из машины мисс Арсоу на достаточно большом расстоянии от поворота. Причину придумайте сами, она может быть любой; скажите, например, что вам стало дурно. Далее, несколько отдышавшись и посидев на траве у дороги, вы зашагали по направлению к Орданису, когда увидели две полицейские машины и эвакуатор, ехавшие вам навстречу. Вам стало интересно, и вы побежали за ними следом и вскоре увидели своими глазами место аварии. Вы узнали машину и помогли полиции опознать жертв происшествия, а сегодня вас вызвали чисто символически для выяснения некоторых деталей. И прошу вас, постарайтесь забыть, в каком состоянии была мисс Арсоу. Будем считать, что она просто не справилась с управлением. Вот и все.
 - Что именно нужно написать?
 - «С моих слов записано верно», имя-фамилию, - Претли придвинул к нему ручку.
 - Мистер Претли?
 - Да-да, - сказал полицейский. На его лице было написано неподдельное участие.
 - Могу я узнать, что случилось с Вики? Простите, с мисс Тренеттон?
 - Мистер Уильямс, - Претли на секунду замялся. – Когда машина мисс Арсоу столкнулась с грузовиком, мисс Тренеттон отбросило в сторону, и она сильно ударилась затылком о дверь автомобиля. Подробностей я не знаю, но насколько мне известно, у нее тяжелая травма головы, и сейчас девушка находится без сознания. Скажу вам прямо, даже если она очнется, вряд ли у нее получится вести нормальную жизнь, какой она была до аварии. Я очень прошу вас не распространяться об этом, мистер Уильямс. Навряд ли родные мисс Тренеттон желали бы, чтобы об этом стало известно чужому для них человеку.
Джон медленно, с расстановкой, кивнул и после этого подписал бумагу.
 - Большое спасибо, мистер Уильямс, - сказал Претли. – Думаю, раз уж ваш начальник знает, что вы у нас, нет нужды сообщать ему об этом. На всякий случай запомните – вы ни в чем не виноваты, и не надо засорять свой мозг какими-то ненужными фантазиями. Если у вас больше нет ко мне вопросов, можете быть свободны.
Ну а когда дверь за Джоном закрылась, из соседнего кабинета выскочил маленький невзрачный человек, шустро засеменивший к Хайрему Претли. Его лицо было настолько заурядным и неприметным, что предосторожности были излишни – навряд ли Джон запомнил бы, как выглядел этот человек, даже если бы тот сидел с ним рядом.
 - Ну, что скажешь, Роберт? – спросил Хайрем.
 - Что тут сказать, - протянул тот. – Мне этот парень показался абсолютно вменяемым. За время своей практики я достаточно хорошо научился определять, когда человек врет, а когда говорит правду. Я на сто процентов уверен, что он ехал в этой машине, и на 85-90 – что он действительно был там в момент аварии.
 - Но это невозможно! – закричал Претли. – У меня на руках голые сухие факты. Водитель грузовика этого Уильямса не видел и подтверждал это уже неоднократно. Авария произошла по дороге на Кретонский парк; Уильямс поднялся целехонек из канавы у обочины, а между ними минимум десять метров! Даже если бы у него хватило времени отстегнуть ремень, он не успел бы выпрыгнуть из машины. Это же очевидно!
 - Тогда зачем ты его расспрашивал? – спокойно спросил Роберт.
 - Еще раз, повторюсь, - вздохнул Претли, - по моему убеждению, Уильямс всего лишь видел эту катастрофу, а остальное он банально додумал. Как свидетель он нам полезен, но не более того. Единственная непонятная вещь, которая появляется при таком раскладе – почему был пристегнут ремень безопасности, но это мелочь в сравнении с тем, что рассказывает Уильямс. Роберт, - сказал он, - только не говори, что ты ему поверил.
 - Должен тебя расстроить. Я не стану объявлять Уильямса сумасшедшим. Он может быть интересен мне только как пример того, как причудливо порой реагирует мозг человека на чрезвычайную ситуацию. Мистера Уильямса могла спасти какая-нибудь деталь, которая на наш взгляд всего лишь мелочь.
 - Достаточно, - оборвал его Претли. – Родных мисс Арсоу и мисс Тренеттон волнует реальная картина произошедшего, а не какие-то там умозаключения из области высоких материй. Мы имеем подпись Джона Уильямса под хорошо сделанными показаниями, и их это вполне устроит. Говорить здесь не о чем, - Претли нажал кнопку вызова дежурного. – Водителя ко мне!
Водитель грузовика оказался не менее сговорчивым, чем Джон. Договориться с ним получилось даже проще, чем мог предположить Претли. Авария объяснялась всего лишь несчастным случаем. Удовлетворенный таким исходом, Хайрем открыл окно и с наслаждением закурил, хоть и знал, что в здании это не приветствуется.
 - Конечно, он врет, - сказал он больше из желания успокоить сам себя. – Тут  и думать нечего. А если не врет?
Но он тут же отогнал от себя эту мысль. Парень лгал, сомневаться в этом не приходилось.

Четверг, 23 сентября 1999 года
Джон по-прежнему не испытывал никакого особого интереса к тому, что случилось в тот день на дороге на Кретонский парк. Сыщик Претли, несомненно, был прав – Джона в момент столкновения в автомобиле и в помине не было. Усомниться в этом мог только глупец. Однако, признавая этот факт, Джон неизменно сталкивался с другой загадкой – почему он закрыл глаза в машине, а очнулся уже на траве у дороги. И здесь ему уже не мог ответить ни один детектив. Он и сам понимал, что произошло нечто непонятное, чего не должно было быть. Но вот почему так случилось, он упорно не хотел узнать.
Иногда самое страшное – это проснуться.
Пару дней назад приезжала Кристина. Она принесла с собой запах розовой воды от шеи и висков, запах пирожных из кондитерской на соседней улице, брызги дождя за кожаными сапожками. Сестра была еще полна свежести, она совсем недавно развилась из тонкого стебелька в яркий цветок, хоть и была старше Джона. Об аварии Кристина, конечно же, знала – подобное было невозможно скрыть, но вот своими сомнениями Джон с ней не делился, думая, что ему не поверит даже собственная сестра. Единственный раз он пытался заговорить с ней об этом, когда Кристина осторожно натирала принесенной из дома мазью его руки, покрасневшие от фабричного мыла.
Сестра послушала его не слишком связный рассказ, а потом взглянула на него с укором, как смотрела раньше после какой-нибудь неудачной проделки.
 - Не выдумывай, сказала она, легонько толкнув его пальцами в лоб.
Откинувшись на спинку стула, Джон смотрел, как сестра легко скинула домашние туфли и полезла на подоконник снять паутину, повисшую в углу. На краю она нарочно покачнулась, задержавшись на кончиках пальцев, обернулась на Джона и засмеялась. Кристина вообще много смеялась, считая это уже само по себе неплохим развлечением. В родном квартале ее называли «девочка-звоночек». Она умела нравиться и умела быть желанной с раннего детства. Забавы одноклассниц, которые, подкатив щедро напичканные тушью глаза, втихомолку курили по туалетам или по-быстрому теряли девственность в машине за гаражами, ее вовсе не прельщали. Кристина находила друзей и без этого. Не обладая, на первый взгляд, ни сверхразумом, ни модельной внешностью, мисс Уильямс подчиняла себе мужские сердца с неописуемой легкостью. Определенно, она была рождена, чтобы побеждать. Даже ее нынешний избранник, со всей его невозмутимостью, и тот оказался под ее властью, уже не принадлежа себе. Такой была Кристина Уильямс!
Джон, успокоенный тем, что жжение в руках немного отступило, прикрыл глаза. Открыв их, он увидел, что очутился в просторном холле какого-то здания. Пол был покрыт кафелем кремового цвета, вдоль стен тянулись ряды белых металлических стульев. Джон инстинктивно направился к стоявшему рядом кофейному аппарату, но мелочи в карманах не хватило даже на эспрессо. Уильямс присел на корточки и  пошарил в окошке для сдачи – там тоже ничего не оказалось. Раздосадованно цокнув языком, Джон встал, сунул руки в карманы и осмотрелся. Ему только сейчас пришло в голову, что в холле находится только он один. Совсем близко по полу зашуршала тряпка, старческий голос забормотал что-то себе под нос – Джон никого не увидел. Его, наверное, тоже было не видно со стороны.
«Каждый находит в этом мире только то, за чем пришел», - подумал Уильямс.
Вдалеке снова прозвучал смех Кристины. Джон стал подниматься по каменной лестнице, ведущей наверх. В середине она распадалась на два рукава, впрочем, не было значения, какой выбирать – они все равно встречались друг с другом на втором этаже. Бросив взгляд в окно, Джон увидел дорогу со снующими по ней автомобилями, аллею из посаженных деревьев, небольшую речку с грязно-серой водой. Он узнал это место – он находился внутри центральной больницы Орданиса.
Дверей было много, за каждой был слышен звон поддонов, ровный гул и попискивание аппаратов. Джон, однако же, знал, куда идти. В конце коридора перед стеклянной дверью он заметил силуэт плотного человека, нервно размахивавшего руками.
 - Вы не можете не пропустить меня! – убеждал он. – Там моя дочь!
 - Мне жаль, мистер Тренеттон, - ответил другой голос. – Правила для всех одни.
Джон прошел мимо, едва повернув голову. Еще одна дверь с цифровой панелью на стене. Она открылась сама собой, за дверью весело мигал огонек какого-то датчика. На кровати неподвижно лежала Вики; ее голова казалась облысевшей из-за намотанных на нее бинтов. От левой руки тянулись в сторону какие-то прозрачные шнуры, по экрану рядом с кроватью бродили зеленые ломаные линии.
 - Джон? – ее голос был неожиданно громким. – Это вы? Вы умерли?
 - Не знаю. Вроде бы нет, а возможно, да.
 - А я, Джон? Я осталась жива? – губы девушки оставались неподвижными. Она говорила откуда-то извне.
 - Да. Пока что вы живы.
 - Как вы здесь оказались? Кто вас сюда пустил?
 - Не все ли равно? – ударом ноги Джон пододвинул к кровати стул и сел.
 - Вы совершенно невыносимы! – гневно воскликнула Вики. – Вы можете ответить хотя бы на один вопрос по-человечески.
 - Сколько экспрессии, - усмехнулся Джон. – В машине вы были куда более обходительны.
 - Мерзкий мальчишка! – если бы Вики могла, она влепила бы ему пощечину. – Прекратите меня разглядывать, как подопытную крысу!
 - Не убедили, - Джон пожал плечами.
 - А если я закричу?
 - Бога ради. Вас все равно никто не услышит, - Джон вытянул руку и резким движением выдернул оба шнура из вены Виктории. Затем что-то произошло с экраном, он слабо зашипел и погас.
Вики дернулась всем телом, ее руки замолотили по кровать. Веки задрожали, будто глаза собирались открыться. Впрочем, длилось это недолго, уже через пару секунд все прекратилось. Джон подхватил легкое тело под мышки, одной рукой придержав шею девушки; другая несколькими быстрыми взмахами сняла бинты с ее головы. Закончив, Уильямс снова аккуратно положил голову Вики на подушку. Немного посидел на кровати, поднял с пола шнуры, с концов которых уже успела натечь небольшая лужица, и обмотал их вокруг штатива.
 - Вроде бы порядок, - удовлетворенно констатировал он. Повернувшись к кровати, Джон наклонился над телом Виктории, надавил пальцами ей на виски, пробормотал что-то себе под нос и направился к выходу.
За его спиной шнуры сползли со штатива и снова накинулись на руку девушки, впившись в нее голодными ртами. Монитор засвистел и снова выдал зеленые волны. Палата наполнилась его мерным писком.
Где-то через двадцать минут после произошедшего в эту же комнату вошел дежурный врач. Сев за стол, он протер очки носовым платком и начал обстоятельно заполнять свои бумаги, изредка сверяясь с показаниями приборов.
 - Доктор, который час?
Он на секунду застыл, а потом голосом, в котором смешались радость и удивление, ответил:
 - Тринадцать тридцать, мисс Тренеттон.
Виктория Тренеттон пришла в себя.
***
Джон проснулся от резкой боли в плече. Кристина рассмеялась, увидев его лицо.
 - Проклятье, Крис! – Джон поморщился. – Ты же знаешь, я ненавижу, когда ты так делаешь.
Сестра зажала рот руками в притворном ужасе:
 - Молю, прости меня, Джон! После этого я недостойна даже сидеть с тобой рядом! Только скажи, что мне сделать, чтобы искупить свою вину? Хочешь, я отдраю твою квартиру до кристального блеска?
 - Да брось, - махнул рукой Джон. – Все нормально.
 - Ты вырубился прямо за столом, - сообщила Кристина, - и я не стала тебя будить. Но сейчас мне, к сожалению, уже пора идти. Насчет квартиры я погорячилась, но посуду я тебе вымыла. Не знаю, когда ты в последний раз это делал, Джонни, но я поражена, почему у тебя до сих пор не завелись тараканы.
 - У тебя в голове они не переводились, - ласково заметил Джон.
 - Нормально! – Кристина всплеснула руками. – И это благодарность за то, что я соорудила из того свинарника, который развел мой братец, хоть какое-то подобие приличного места! Не стыдно?
 - Очень, - Джон вышел за сестрой в прихожую и уже держал наготове пальто.
 - Благодарю, - Кристина ловко нырнула в одежду. – По работе не дергают?
 - Не особо. Сейчас Доусон вообще дал мне внеплановый отпуск.
 - Джон, - сестра поправила волосы перед зеркалом. – Ты уже взрослый человек, и указывать тебе я не могу. И все-таки на твоем месте я отхлестала бы этого Доусона мокрой тряпкой и ушла восвояси. Знаю, что ты сейчас скажешь, но подумай о том, что Доусон фактически послал тебя на смерть, а теперь пытается откупиться несколькими днями без работы.
  - А куда я пойду? Уволиться я могу в два счета, а что дальше?
 - Джон, на свете не так уж мало работы, и найти ее не так уж сложно. Звезд с неба хватать, конечно, не будешь, но и с голоду не помрешь. Этот Доусон… он еще втянет тебя в историю. Подумай хорошенько.
Сестра пододвинулась, желая обнять Джона на прощание. Уильямс поймал ее руку, галантно опустился на одно колено и поцеловал. Кристина изобразила неописуемое восхищение, быстро поцеловала брата в щеку, крепко обняла его и выскользнула за дверь. Подойдя к окну, Джон увидел, как сестра перебегает улицу. Она взглянула на небо, подняла воротник и заспешила к автобусной остановке. И тут же из сереньких облаков, толпившихся на небе, закапали и застучали по стеклу, оставляя на нем разводы, струи дождя. Осень окончательно и неумолимо вступила в свои права. Это было за пару дней до пресловутого четверга 23 сентября.
***
Доусон любил изыскивать пределы – человеческих возможностей и терпения. Предела для Джона Уильямса не существовало. В этот раз он полез по каркасам наверх, начищать надутые окна автомойки. Раскачиваясь перед окнами в подвесной люльке, Уильямс брызгал на стекла омывателем, потом медленно водил по ним шваброй, напевая самые дурацкие мелодии, какие только приходили на ум. В работе было спасение от мрачных мыслей. Проклятый сон не шел из головы. Там, в этом сне, Джон осознанно и хладнокровно убил Вики. При этом что-то странное происходило с автоматами – они будто ожили. Это странным образом перекликнулось с тем, что неделей ранее Джон выжил в автокатасрофе. В обоих случаях имела место общая закономерность, понять которую было вполне возможно. Как там говорилось? Нужно всего лишь открыть глаза? Уильямс и вправду задумался над таким шагом, потом наплевал на все, не относившееся к работе, и с утроенной энергией задвигал щеткой по стеклу.
Ничем не примечательное утро разогналось с протяжным гудком подъехавшего автомобиля. Перегородка, ведущая на механическую часть автомойки, поднялась, однако машина не стронулась с места, снова недовольно гукнув. Схватившись рукой за канат, Уильямс  засунул швабру под сиденье люльки, ослабил стопор и заскользил навстречу грешной земле. Машина была темно-серым джипом «Ниссан» с вздутым капотом и огромной задницей. Пока Джон шел к ней, она еще раз посигналила, отчего парня начало охватывать раздражение. Боковое стекло опустилось; взгляд Джона выцепил часы на правой руке водителя, непомерно раздутые и блестящие. Кустарная безделушка, но с замашками мирового бренда.
 - Внимательно слушаю, - Джон сосредоточенно изучал антенну на крыше автомобиля.
 - Приятель, Доусон у себя?
«Ясно. Один из сомнительных дружков моего шефа».
 - Вроде бы не уходил.
 - Понятно. Отойди-ка, приятель, - машина тяжело сдвинулась с места и потекла на стоянку.
Джон вернулся к люльке и собрался тащить себя кверху, когда до него дошло, что он слышал этот голос раньше. Тогда, у стеклянной двери в коридоре больницы. За рулем «Ниссана» сидел мистер Тренеттон, отец Виктории.
«Зачем он приехал? – мысленно прикинул Джон. – Быть не может, чтобы за мной. Я ее не убивал, да и как бы я просочился к ней в палату? Где я был в тот день? Дома. Кто может подтвердить? Кристина, и соседи скажут, что я практически не выходил на улицу. Тогда зачем он здесь? Да ну его к черту. За последнюю неделю и так маразма набралось выше крыши». Джон взобрался наверх, укрепил люльку на каркасе и только после этого вернулся на автомойку.
Мистер Тренеттон ждал его, стоя у своего «Ниссана». Теперь можно было разглядеть его получше. Круглое и полное красок добродушное лицо искателя приключений и авантюриста. Покатый лоб, выливающийся в небольшую лысину. Большой и в то же время подобранный живот, окаймленный серым пиджаком. Было в этом человеке что-то, роднившее его с Доусоном.
 - Приятель, ну и где же Доусон?
 - Там, - Джон показал пальцем на бежевую дверь, за которой притаился в своем кабинете начальник.
 - Пойдем со мной. Доведешь, - новый знакомец обхватил Джона за плечо и потащил с собою рядом.
В комнате Доусона завывал телевизор, показывая трех задорно вскидывающих ноги девиц в белых перьях. Начальник замер в углу, наливая в кружку кипяток из электрочайника. Доусон обернулся на стук закрывшейся двери, и у него сделалось такое лицо, что Джон всерьез заподозревал в посетителе сборщика налогов.
 - Майк! – тут же завопил пришедший и кинулся к начальнику с раскрытыми объятиями. Полностью обхватить Доусона у него не получилось, поэтому он ограничился тем, что энергично потряс его за плечи. – Сколько же я тебя не видел!
Доусон перевел взгляд на Джона и шумно втянул воздух в ноздри, будто собираясь выплюнуть пламя.
 - Уильямс! – рыкнул он. – Пошел вон отсюда!
Аккуратно прикрыв за собой дверь, Джон прижался к стене, почти слившись с ней. С его канареечным телосложением это было несложно.
 - Наглости тебе не занимать, Барти, - продолжал бушевать Доусон. – Заявиться сюда после того, что ты устроил!
 - Брось. Пора уже забыть старые обиды.
 - Старые обиды? – рявкнул Доусон еще громче. Похоже, он выключил телевизор. – Меня по твоей милости едва не упрятали за решетку, и это ты назыаешь старой обидой?
 - Я ведь уже извинился. Чего еще надо?
 - Мне надо, - просипел Доусон, - чтобы ты убрался с моего горизонта. Ты, видно, опять задумал какую-то аферу и хочешь, чтобы я тебе в этом помогал. Только не говори, что ты просто проезжал мимо и решил заглянуть на огонек.
 - Никакой аферы. Мысли чистые как вода. Но, как и прежде, нужны способные люди. Значит, это и есть знаменитый Джон Уильямс?
 - Издеваешься? Чего в нем знаменитого, если он только и умеет тряпкой размахивать? Парень старательный, покладистый, не спорю, только зачем он тебе понадобился?
 - К тебе неделю назад моя дочурка заезжала…
 - Да? – буркнул Доусон. – Не припомню.
 - Ну может, твоя Уильямс ее запомнил?
 - А, так ты про ту девчонку на «Шевроле», которая еле на ногах держалась?
 - Да нет, - вздохнул Тренеттон. – Это ее подруга была. Вики, стало быть, из машины почти носу не казала. Они же недалеко от города в аварию попали. Вики еще повезло, а Джуди сразу же… Можешь позвать Уильямса?
 - Сейчас, - проворчал Доусон.
Джон шарахнулся от двери как ошпаренный, но Доусон и не собирался выходить, предпочтя вызвонить Уильямса по мобильному. Наспех пригладив волосы и вытерев нос рукавом, Джон снова зашел к начальнику. Доусон стоял в том же углу, по-прежнему сжимая чашку. Тренеттон устроился в кресле. Они уставились на парня с двух сторон, отчего он сразу же почувствовал себя бароном Мюнхгаузеном между крокодилом и львом.
 - Итак, ты…, - Тренеттон сделал приглашающий жест руокй.
 - Джон Уильямс, сэр, - Джон счел за благо слегка поклониться. – Соболезную вам в связи с тем, что произошло с вашей дочерью.
 - Не стоит, - отмахнулся Тренеттон. – Все в общем-то обошлось. Вики благодарна тебе за проявленное великодушие.
 - Простите?
 - Ну да, ты, наверное, не знаешь. Вики осталась жива. Недавно пришла в себя. Все еще в больнице, но состояние ее улучшается. Думаю. Вскоре у нее не останется ничего страшного, разве что легкие головокружения. Это ведь ты вызвал полицию, да, Джонни?
 - Слух-то не режет упоминание полиции, Барти? – насмешливо прогудел Доусон.
 - Подожди, - поморщился Тренеттон. – Весьма благородно с твоей стороны было не убежать с места случившегося, Джон. Если бы еще и Джуди удалось спасти… Ах, бедная Джуди, - он вынул носовой платок и шумно высморкался.
«Вики жива. Интересно».
 - Рад слышать это, - вежливо сказал Джон вслух. – Ваша дочь, по сути, родилась во второй раз.
 - Мне нравится этот парень, - хохотнул Тренеттон. – Видно, что знает себе цену. В общем, Джон, я подумал, что было бы невежливо с моей стороны никак тебя не поблагодарить за проявленную доброту. Чем ты вообще занимаешься?
 - Уборкой, сэр. Мою машины, стекла, полы тоже можно, - Джон улыбнулся. – Все, что связано с тряпкой и моющими средствами.
 - И сколько имеешь в месяц?
 - По-разному. Зависит от того, как работаю.
 - А в среднем?
 - Ну… Около трех сотен получаю на руки.
 - Майк! – широко улыбаясь, сказал Тренеттон. – А уступи-ка мне этого парня! Да и ты, Джон, подумай – получать будешь впятеро больше, слышишь? Машин мыть меньше, а платят больше. Соглашайся.
Джон подумал, чем это могло обернуться. Денег бы поднакопить не помешало. Взять себе хороший костюм, наконец-то купить новый ноутбук вместо отцовского барахла, да и подарок на сестрину свадьбу должен выглядеть презентабельно.
 - В принципе, я не против, - сказал он.
 - А ты, Майк? – Тренеттон повернулся к Доусону. – Учти, я могу и украсть его у тебя.
 - Да, всем известно, что ты можешь, - недружелюбно буркнул Доусон. – Пока ничего не обещаю.
 - Ну значит, мы договорились, - заключил Тренеттон. – Что ж, Джонни, подъезжай по этому адресу, - он протянул Уильямсу визитку, - на работу можешь выйти послезавтра. И не тени сомнения – еще никто на меня не жаловался.
Тренеттон выкатился за дверь, сияя, как прожектор на маяке. Уильямс вопросительно взглянул на Доусона.
 - Ты! – рыкнул начальник. – Как тебя звать?
 - Уильямс, сэр.
 - Нет! Я говорю, зовут тебя как?
 - Джоном, сэр.
 - Да, точно, - Доусон выхватил из кармана жестяную флягу и смачно отхлебнул из нее. – Надо запомнить. Ты очень славный малый, Джон, и мне очень не хочется с тобой расставаться, тем более ради такого козла, как этот Тренеттон. Сядь! – он указал на кресло.
Джон опустился на сиденье. Доусон, кряхтя, полез в тумбочку под телевизором. Мешковатые штаны собрались в складки у него на заду.
 - Мозги, Джон, - предупредил он. – Это единственное, чему мы еще можем довериться. Выпей-ка. Эта штука здорово прочищает мозги.
Джон отпил из протянутой фляги и тут же закашлялся, выплюнув содержимое себе под ноги. На глазах выступили  слезы. Ощущение было такое, будто он глотнул расплавленного металла.
 - Эй, поосторожнее! – Доусон перегнулся через стол и сильно хлопнул Джона по спине. – Это первоклассное бренди, Джон. Видно, что ты не знаешь толка в благородных напитках.
Джон согласился.
 - Итак, - Доусон оперся на подоконник, - что ты думаешь о нашем госте?
Видно было, что Доусона с Тренеттоном связывают отнюдь не дружеские отношения, поэтому можно было отвечать честно:
 - Он показался мне большим хвастуном и позером, сэр.
 - Похоже, ты никогда прежде не слышал о Барти Тренеттоне?
 - Нет, сэр. Впрочем, офицер из полиции назвал его уважаемым человеком.
 - Кого назвал, Барти? – живот Доусона заколыхался в приступе бешеного смеха. – Этот офицер либо конченый дурак, либо на редкость саркатичный тип. Имя Барти становится в Орданисе и округе нарицательным. Но здесь нет ни капли уважения.
 - Так кто же он такой, сэр?
 - О, - Доусон почесал мясистую шею, высовывавшуюся из воротника, - у Барти неповторимая профессия. Он почти что уникален. Барти – профессиональный трепач.
 - Не понял?
 - Он абсолютно ничего из себя не представляет, но держится так, будто от него зависит весь мир. Барти нигде не работает, летая при этом и по Сейшелам, и по Таиландам, разве что до Австралии не добрался. Какой вопрос тут же должен возникать?
 - Откуда у него берутся деньги?
 - Верно, - одобрил Доусон. – Барти по уши в долгах, которые тянутся уже на миллионы. Квитанции и чеки торчат у него из задницы. Когда-то у него действительно был шанс стать по-настоящему уважаемым человеком, но Барти пролетел. Здесь нужна не только разухабистость, которой у него хоть отбавляй, но и умение нести ответственность за то, что вокруг тебя происходит. Слову Барти нет цены. Знаешь, почему я его терпеть не могу?
Джон помотал головой.
 - Однажды, - сказал Доусон, - он пригнал на мою стоянку машину и попросил, чтобы она побыла тут с недельку. Я согласился. Оказалось, что у этой машины были поддельные номера. Меня вызвали в полицию. Было непросто доказать, что я не при делах, и недешево. Барти даже не поморщился.
Джон молчал, поджидая, когда разоткровенничавшийся начальник подойдет к сути разговора.
 - Знаешь, Джон, - Доусон снова протянул Уильямсу флягу, но тот отказался, - я думаю, что все-таки стоит одолжить тебя Барти. Не верь в те полторы тысячи, что он пообещал тебе; скорее всего, ты не увидишь их и за год. Будешь получать от меня пятьсот долларов в месяц, и можешь вообще не появляться на автомойке. От  тебя потребуется нечто иное.
 - Вы хотите отомстить ему моими руками?
 - Да! – взревел Доусон. – Чертовски хочу! Сделай так, Джон, чтобы его перекосило от бессильной злобы. Не торопись, я не ограничиваю тебя во времени. Осмотрись внимательно, все рассчитай, найди самое слабое место и бей – один раз и прямо в сердце. У тебя будет только одна попытка, Джон – Барти не отличается особой проницательностью, но явный выпад даже он заметит. Так что бей так, чтобы второго раза не понадобилось.
Джон засвистел, просунув язык между зубами:
 - Я хочу тысячу долларов в месяц.
 - Тысячу долларов? – Доусон поперхнулся. – За кого ты меня держишь, Уильямс? Я тебе не какой-нибудь Рокфеллер! Тысячу, ишь ты, ему захотелось! Семьсот долларов, и не центом больше.
 - Восемьсот, - парировал Джон. – За меньшее даже не стронусь с места.
В Доусоне недолго боролись жадность и обида на Тренеттона. Наконец второе победило. Замычав, он вынул из кармана бумажник и шлепнул на стол стодолларовую купюру:
 - Держи. Это в качестве задатка.
Джон быстро сунул деньги в карман, стащил со стола ярко-красное яблоко и подошел к двери.
 - Держи меня в курсе дел. И помни, Джон, - предупредил Доусон, - за восемьсот долларов в месяц я жду от тебя действительно качественной работы.
Джон замер, будто проглотив железный прут. Повернувшись на пятках, он уставился в лицо начальника.
 - Мистер Доусон, - попросил он, - напомните, пожалуйста, когда в последний раз я работал спустя рукава?
 - Не подведи меня и в этот раз, Джон.
В подсобке Джон переоделся, сменив рабочий комбинезон на заляпанные грязью джинсы и серую футболку. Натянув сверху куртку, он деловито направился на выход.
 - Эй, Уильямс! – окликнул его Дик Криштен, неуклюже топтавшийся у «Рено» с ведром мылящего. – Далеко собрался? Работа еще не закончилась!
Уильямс мелко засмеялся:
 - Не волнуйся, Криштен. Мне просто дали контракт с призом побольше. Но не переживай – я обязательно выделю тебе пару десяток со своей зарплаты, чтобы тебе наконец хватило на презервативы, - ему доставило немалое удовольствие наблюдать, как заливается краской лицо Дика.
На улице Джон вытер яблоко о подол футболки и, выгнув шею, вцепился в него зубами. Оторвав кусок мякоти с тянувшейся за ним кожурой, он, недолго жуя, проглотил его и втянул в рот капли сока, попавшие на подбородок.
 - Занятно все это, - ухмыльнулся он.

Суббота, 25 сентября 1999 года
Мэри, сестра-погодка Виктории Тренеттон, проснулась, как это обычно с ней бывало, не в самом радушном расположении духа. Сегодня ей отчего-то все казалось до отвращения унылым, хотя утро выдалось откровенно солнечным для конца сентября. Солнечные блики залегли в складках постельного белья; Мэри вытянула руку, чтобы они переместились на ее ладонь. Никакого тепла от осеннего солнца она не почувствовала, спустила ноги с кровати и подошла к высокому, почти вровень со стеной, шкафу с одеждой. Обернувшись. Мэри взяла с тумбочки фотографию, на которой две сестры сидели рядышком на скамейке в парке. В них было много общего – широковатые лица, каштановые волосы, небольшие носы; у Вики все это распадалось, сыпалось на части, приковывая взгляд по отдельности – Мэри же была состоявшейся красавицей с грацией молодой пантеры. Ее можно было познать только целиком – или не познать вовсе.
Мэри выбрала для себя длинную юбку и блузку с платком поверх нее. Платье подошло бы лучше, но ей не хотелось звать кого-то на помощь. Сложив одежду на кровати, она скинула с себя ночную рубашку и осмотрела себя в зеркале с ног до головы, проведя руками от ключиц до бедер.
 - Ну разве можно не захотеть меня? – спросила она. – Нет, это абсолютно невозможно!
Года два назад она всерьез раздумывала, не опробовать ли свое искусство на собственном отце. Но нет, сейчас уже точно нет.
Комната Мэри принадлежала ей одной. Окна на втором этаже дома, выходящие на лужайку с живой изгородью за ней. Двуспальная кровать, покрытая кремовым одеялом. Блестящий комод на четыре длинных ящика со стоявшими на нем всевозможными духами, кремами и тониками. Мягкие стулья у комода, сбоку фальшивое дерево в гигантском горшке. Папаша обставлял дела так, будто ничего не происходило.
Мэри презрительно скривилась. Он мог дурачить кого угодно, но только не ее, собственную дочь. Для Мэри отец был не более интересен, чем домашний кот, давно кастрированный и еле переставлявший лапы от сухого корма. Он уже ни на что не способен, даже если случайно зайдет с утра в ее комнату и увидит ее спящую и совершенно голую с предательски сползшим одеялом. Старый, лысеющий импотент без гроша за душой, полностью высосанный, как детская конфета на палочке.
За завтраком Мэри была немногословна. Изящно отпивая чай из прозрачной кружки, она не отрывала взгляд от поверхности стола, слушая в пол-уха разудалую болтовню отца. Барти заливался соловьем, расписывая во всех красках, как он встретит из больницы свою милую дочурку Вики.
 - Всех позову! – горячо убеждал он. – Арсоу, Джонсонов – всех моих друзей! Пусть видят, как мой дом полнится радостью.
Миссис Тренеттон, слегка располневшая женщина лет сорока, с укором взглянула на мужа:
 - У Арсоу в той аварии погибла дочь. Уместно ли их тревожить?
 - Вздор. Друзья должны все делить поровну – и горе, и радость. Мы ведь были на похоронах Джуди – пусть теперь Арсоу разделят с нами наше счастье.
Мэри поспешно отпила из чашки, чтобы скрыть усмешку. Можно было резать ее по частям – она все равно не могла припомнить, чтобы Барти Тренеттон так уж любил оставаться в горе со своими друзьями. Она поднялась, чтобы выйти с ноутбуком на веранду. И тут Барти закричал, показав пальцем в окно:
 - Смотрите, а вот и новый мойщик машин!
По гравийной дорожке, ведущей к дому, осторожно шагал пожилой смотритель со свернутой газетой в руках. Рядом с ним, изо всех сил стараясь не вырываться вперед, шел невысокий мелколицый человечек, которого хлопала по левому боку простая черная сумка на ленте.
Парню, однако же, вскоре надоело постоянно приноравливаться к темпу ходьбы старичка, он поддернул сумку и зашагал гораздо быстрее. Тут же из поворота дорожки возник матерый пес на длинных ногах – подаренный Тренеттону на день рождения четыре года назад волкодав, почему-то названный Чижиком. Пес увидел чужака; голова его тут же утопла в плечах, и, не тратя времени на лай, он с места рванулся на незнакомца.
Парень не сразу заметил собаку. Сдавленный крик, вырвавшийся у смотрителя, заставил Джона повернуть голову; он рванулся к входной двери, высоко вскинув сумку над головой. Пес поравнялся с Уильямсом, когда тот уже ступил на крыльцо дома. На секунду припав к земле, он прыгнул; Джон не успел увернуться. Человек и собака рухнули с крыльца.
Тренеттоны подбежали к окну. Увиденная Мэри картина была совершенно неожиданной. Парень поднимался с земли, оброненная им сумка лежала рядом, из нее высыпались какие-то бумажки. Волкодав яростно его облаивал, но в голосе пса точно был слышен страх. Лай стал отчаянно громким и визгливым. Так мелкая собачонка облаивает несущийся на нее автомобиль!
Джон вжался в стену дома. Его почему-то стал душить нервный смех, который вместе с лаем собаки составил просто немыслимое в нормальной жизни сочетание. Мистер Тренеттон появился на пороге; в руке у него был кожаный ремень, которым он  с размаху хлестнул пса по спине.
 - Что за животное! – крикнул он. – Почему собака не привязана, когда мы ждем гостей?
Смотритель, бормоча извинения, поманил волкодава за собой.
 - Извини, Джон, - сказал Тренеттон. – Надеюсь, Чижик не покусал тебя?
На руке Уильямса остались две продольные царапины от когтей пса. Он присел рядом с брошенной сумкой и надвинул рукав куртки на запястье:
 - Ерунда. Волноваться не о чем.
Зайдя в дом следом за Тренеттоном, Джон поднес руку ко рту и основательно, со вкусом, прокашлялся. Секунд пяти, которые ушли на это, хватило, чтобы глаза Джона, внешне заслезившиеся и сощурившиеся, быстро и бесцеремонно обшарили каждого из присутствующих. У себя в голове он набросал уравнение, над которым предстояло подумать.
«Сам Тренеттон. Толстокожий, напыщенный, близорукий. Вроде слона. Значит, нужен лишь один хороший укол, чтобы его раскачать.
Его жена. Требовательна, но особым умом не блещет. По-видимому, ценит покорность. Если ей понравиться, я задержусь здесь надолго.
Видимо, дочь. Светская барышня из нуворишей. Яркая обертка. Хорошие данные. Поражена, как это я еще не уставился на нее во все глаза.
Да, повезло так повезло. Не домик, а мадридский двор какой-то».
Закончив вычисления, Джон принялся со сдержанной вежливостью отвечать на приветствия хозяев. Он потряс руку Тренеттону в ответ на его энергичное пожатие, еще раз заверив, что никакого врача не нужно. Миссис Тренеттон Джон тоже пожал руку, уже гораздо сдержаннее и мягче, сопроводив это уважительным кивком головы. Над Мэри же Уильямс поиздевался в открытую – вроде бы и взгляд опустил, и руку поцеловал, но при этом скривился, дескать – не впечатлила, на троечку, не больше, да еще и губы двумя пальцами вытер.
Мэри не произнесла ни слова – она была попросту ошарашена. Сколько мужчин готовы были, как в песне, вывернуться наизнанку, чтобы заслужить хотя бы ее улыбку. А этот облезлый хорек обратил на нее не больше внимания, чем, скажем, на вешалку в углу! С какой радостью он пожимал руку папаше, и как пренебрежительно обошелся с ней!
Наскоро закончив завтрак – Джон в это время громыхал ведром где-то в подсобке – Тренеттон отправился вместе с женой на прогулку на автомобиле. Мэри же снова поднялась на второй этаж дома. Уильямс был поручен надзору старого смотрителя. Снизу проскрипела по полу тележка, на которой он выкатил ведро с водой в гостиную, и наступило затишье.
Самолюбие Мэри все-таки не давало ей спокойно отреагировать на реакцию Джона. Она переоделась в гораздо более откровенные легкую майку и спортивные штаны и отправилась пробивать глухую защиту парня. Спускаясь по лестнице, она услышала ровный шелест тряпки по полу. Джон спокойно водил шваброй взад-вперед; мельком взглянув на Мэри, он продолжил заниматься своими делами.
 - А где? – спросила Мэри.
 - Старичок? Он сильно перенервничал и лег отдохнуть там на диване. Я нес тал мешать – пускай поспит.
 - Я смотрю, вы быстро осваиваетесь, мистер Уильямс?
Джон никак не среагировал на колкость.
 - Значит, именно вам я обязана спасением моей сестры?
 - Скорее медицине нашего времени. Я всего лишь подарил ей надежду.
Он по-прежнему не смотрел на Мэри. Она его совершенно не занимала, что, на ее взгляд, было возмутительно. Шагнув вперед, Мэри будто бы случайно споткнулась о тележку с водой, отчего та с грохотом содрогнулась, а часть воды выплеснулась по обе стороны ведра на пол.
Джон действительно обернулся. Его лицо было несколько заинтересованным, но на нем не было и тени тревоги, на которую так рассчитывала Мэри.
 - Осторожнее там, мисс Тренеттон, - предупредил он. – Не ушибитесь.
Сказано было механически, без всякой заботы.
Мэри была готова вцепиться в Уильямса обеими руками. Она с трудом отступила, быстро прибрав волосы, и села на диван, для виду взяв журнал в руки. Ее ноги оставались на полу, куда неуклонно двигался Уильямс. Мэри надеялась, что сейчас он заденет ее шваброй по ногам, и вот тогда-то ему уже точно придется встретиться с ней взглядом, если только он не законченный невежа.
Джон увидел ее еще раньше, чем сделал движение шваброй.
 - Уберите ноги, пожалуйста, - сказал он. – Я не могу помыть под диваном.
Мэри слегка улыбнулась. Такой вариант она тоже одобряла. Подогнув под себя ноги, она оказалась как бы стоящей на коленях на диване. В легкой одежде она была обольстительна. Глаза девушки смотрели на Джона чуть ли не с обожанием. Губы дрожали, будто едва сдерживая чувственный вздох. Мэри почувствовала тонкую грань между открытостью и распутством и решительно ее переступила. Вскинув руки за голову, она окатила Уильямса своим ароматом из нежной ложбинки на шее, гладко выбритых подмышек, каштановых завитков волос. Это была атака всеми силами, где уже витал в воздухе горький вкус поражения.
И Джон почувствовал. Он выглядел растерянным. Вопиющей красоте Мэри удалось пробить брешь в его расположении. Нос Джона беспокойно задергался, привлеченный незнакомым запахом. Руки стиснули древко швабры куда сильнее, чем прежде. Из груди, плеч, колен будто выскочили невидимые щупальца, которые кинулись к девушке, уже посчитав ее своей добычей.
Однако самообладанию Уильямса позавидовал бы любой снайпер. Он спокойно выбросил все ненужное из головы. Щупальца с тихим шипением спрятались обратно. Лицо Джона обрело обыкновенное равнодушие, хитроватые глаза довольно блеснули.
 - Мисс Тренеттон, - заметил он, - вы прелестная девушка. Но я вам не ровня. У нас просто не может выйти чего-либо, и вы это поймите. Прощения не прошу, извиняться мне не за что.
 - Что? – выкрикнула Мэри. – Да что вы вообще такое говорите? Нафантазировали себе невесть что. Ну, - она резко поднялась и быстро прошествовала к лестнице. Прямая как карандаш спина была призвана выразить искреннее негодование. Обернуться Мэри не пожелала даже на секунду. Поэтому она не могла увидеть, что у Джона ее напускной порыв вызвал лишь усмешку.
Закончив вымывать пыль под диваном, Джон ушел в соседнюю комнату и разбудил смотрителя. Покряхтывая, старичок поднялся и засеменил рядом с Уильямсом к гаражу.
 - Конечно, я уже многого не успеваю, - сокрушался он. – Я ведь уже совсем не молод. Раньше этот дом держался исключительно на моих плечах. Хозяин мало им занимался. А моя ухватка слабеет с годами.
Джон посочувствовал. Когда они проходили мимо собачьего загона, дремавший Чижик поднял голову и зарычал. Вскакивать и кидаться на решетку он не стал. Пес явно опасался чужака.
 - А ведь когда-то я был таким резвым, как ты, - продолжал старик. – Странно, мне кажется, что я уже где-то видел тебя. Не припомню, правда, где.
 - Может быть, на автомойке Доусона? Я там раньше работал.
 - Пожалуй, что и так. Память у меня уже не та.
Помолчав, старичок сменил тему разговора:
 - Совсем скоро вернется из больницы молодая хозяйка. Она очаровательное дитя, да простится мне моя неуклюжесть… Я помню ее с сестрой еще совсем малышками, это были такие очаровательные девочки… Сейчас они, конечно, выросли, наверняка обе в хлопотах о будущих мужьях. Не так часто получается поговорить с ними. Мэри пошла в отца, но со своими особенностями. Гордая женщина, такую лучше не злить. А Вики все еще в душе ребенок, она ко мне сильно привязалась, и я к ней. Когда узнал про аварию, сам не свой ходил. Оно же как обычно бывало – отец их не особо девочками интересовался, пока они в школу не пошли, так, по голове потреплет, конфету сунет и поедет куда-то по своим делам. А они побегут ко мне, а я в гараже то в автомобиле копаюсь, то шланг разматываю. А потом мы садимся в кружок, и я начинаю читать им о Волшебнике страны Оз…
Джон слушал с вежливым равнодушием на лице, но по глазам можно было догадаться, что в его мозгу кипит бешеная работа. Он запоминал каждое слово старика, складывал, усваивал на будущее.
***
Снова зайдя в свою комнату, Мэри осторожно прикрыла за собой дверь. Подсев к зеркалу, она стала придирчиво рассматривать свое лицо – не потрескалась ли кожа, не выступило ли где-нибудь красное пятно? Должно же быть что-то такое, что отвратило его, что могло ему не понравиться! Никаких изъянов в своей внешности Мэри не обнаружила, чему сильно расстроилась. Услышав на улице голоса, она выглянула в окно. Джон вместе со смотрителем вытаскивал из дома бурый напольный ковер, чтобы расстелить его на плиточной площадке перед домом.
Положив ковер на землю, Уильямс вскинул голову и какой-то момент смотрел на Мэри, замершую в оконном проеме. Если бы на его лице мелькнула улыбка, Мэри уже восприняла бы это как свою победу. Однако Джон ненадолго задержал взгляд на девушке; нечищеный ковер заинтересовал его куда больше.
Мэри потерянно опустилась на кровать, схватила в руки подушку и стала щипать ее ногтями. Мальчишка преподал ей жестокий жизненный урок. Она поняла, что, невзирая на всю ее красоту, всегда найдется мужчина, которому она будет безразлична.