Глава 12. От ворот-поворот Шаги по земле

           Глава 12. От ворот-поворот.
   
               Остаться ночевать у Гольдштейн я не мог, хотя хозяйка стала думать, где меня уложить спать в этой единственной комнате, в которой ночуют четыре женщины.
            Понимая безвыходность положения, мне пришлось обмануть Надежду Абрамовну:
  – Не беспокойтесь,  убеждал я её, – у меня в Киеве есть друг, которому мной дано  обещание,  прийти к нему сегодня ночевать. Свои обещания надо выполнять – это моё правило с детства.
           Успокоив, таким образом, хозяйку, я покинул эту гостеприимную семью и вышел на киевские улицы, где на самом деле у меня не было ни друга,  ни ночлега.  Можно было заночевать на вок¬зале, но хорошо оценив сложившуюся ситуацию, я принял решение ехать до своего места назна-чения – танкового училища, в котором, наверняка, имеется казарма для поступающих.
       Через час я добрался до Киевского высшего танкового инженерного училища, которое в 1944 году вернулось  из эвакуации в Киев   на свою территорию, разрушенную фашистами при отступлении.  Участок  и здания училища всё ещё находились на восстановлении, кроме одного, в него я  и зашёл. 
       Оказалось, что кроме меня, поступать в это воинское учебное заведение, считавшееся одним из лучших в Советской армии, прибыли  в тот день по направлению своих войсковых частей и другие солдаты и сержанты. Все они были участниками боевых действий в годы  Отечественной войны, имели награды ордена и медали, но не все имели законченное среднее образование. 
         Дежурный офицер, встретил прибывших объявлением:
    – Ночевать на этой территории негде,– обращаясь к нам, заявил он, – общежитие для курсантов находится на полигоне, где проводятся занятия по стрельбе и вождению танков в посёлке Сырце под Киевом.  Там же и столовая для военнослужащих, и приёмная комиссия.
       Летний долгий день начал близиться к вечеру и тем, кому не было, где ночевать, объединились в группу, которую дежурный лейтенант отправил на грузовике в посёлок Сырце.
      В нашей группе был старший сержант Иван Быхов, у которого, как и у меня, образование закончилось в 1942 году 
седьмым классом средней школы. Мы подружились и решили помогать друг другу при поступлении в училище.

     Казарма для курсантов, распорядок дня, питание в столовой – всё оказалось общевойсковым  и привычным для нас, познавших  солдатские будни в своих войсковых частях.
    На следующий день после завтрака, прямо в столовой, вновь прибывших задержал для беседы начальник учебного отдела училища полковник Соколовский:  « Вы получили направление на учёбу в КВТИУ и мы готовы принять вас и дать высокие знания, – начал он свою беседу.  Однако, есть вопросы, которые необходимо выяснить до поступления к нам. Первый и главный, – это ваше образование на сегодняшний день.  Необходимое  образование  должно  быть не менее  законченного среднего, то есть 10 классов.
     Я толкнул  своего нового товарища рукой в бок: «Вот мы и приехали, Иван, с нашим образованием  не в тот колхоз».
      Полковник продолжал: «Командование училища во главе,– он сделал маленькую паузу в беседе и добавил,– вы должны знать свое новое начальство, –  генерала- полковника Галкина, принявшего решение  организовать  для  курсантов, бывших фронтовиков, не имеющих среднего образования, дополнительную программу  по  предметам  школы -  десятилетки.
       Иван посмотрел на меня и хлопнул в ответ  рукой по моему плечу:
– А ты говоришь, не в тот колхоз приехали. Всё, как учили в бою!
    Тем временем, полковник Соколовский  продолжил говорить о задачах, которые стоят  перед коллективом и курсантами училища по окончательному восстановлению его деятельности, подчеркнув необходимую активность в этом учащихся.
    Мы с Иваном слушали полковника и радовались тому, что главная опасность миновала: малограмотность не помешает нашему приему  в КВТИУ.
     Однако, как потом выяснилось, радость оказалась кратковременной и потихоньку начала таять, подобно весеннему снегу.
      Начались экзамены, включающие в себя: и математику, и русский язык с литературой, и физическую подготовку, и медицинское обследование, и политическую зрелость абитуриентов.    Правда, начальство пожалело тех, кто не имел законченного среднего образования, выделив нас в особую  группу, требования к которой при приёме экзаменов значительно упрощались.
– Какой вопрос тебе достался по литературе? – спросил я  Быхова, когда он вышел из приёмной комнаты.
– Вопрос простой: кто мне нравится из современных советских писателей.  Я не задумываясь, быстро ответил,  что это –  Константин Симонов, сборник стихов которого мне подарили при вручении ордена «Отечественной войны 2 степени».  Затем, кто-то из  экзаменаторов  поинтересовался, какое стихотворение из этого сборника  могу рассказать.  Я прочитал  наизусть «Жди меня».
      Иван, стал мне декламировать:
– Жди меня и я вернусь
   Только очень жди,
   Жди, когда наводят грусть
   Желтые дожди,
   Жди, когда снега метут,
   Жди, когда жара,
   Жди, когда других не ждут,
  Позабыв вчера.
Я выслушал стихотворение до конца и невольно задумался: «Есть ли место, куда я смогу вернуться, и кого можно просить  ждать  меня?», – ответа не было.
 – Когда мы с тобой познакомились, -  спросил вдруг меня Иван, – ты назвался Маратом Носовым, а в списках на сдачу экзаменов, записан Сергеем Сорокиным, как это понять?
– Это длинная история  для рассказа, зови меня, как я назвался при знакомстве, будет время, постараюсь  объяснить не только тебе, но всем другим, что и как,– ответил  я Ивану Быхову.
   Длинная история разъяснилась довольно скоро на вступительных экзаменах.
– С какой военной техникой вы знакомы? – был задан мне один из вопросов, на который я ответил  с  практическим его знанием:  « Хорошо знаком с танками Т-34, поскольку работал на их сборке».
– Где, когда и сколько времени вы отработали на сборке танков Т-34? – был дополнительный вопрос члена экзаменационной комиссии.
– С лета 1942 года я был трудоустроен  из детского дома на завод, который изготавливал 120-ти миллиметровые  минометы в городе на Волге, оттуда в январе 1944 года, с группой под¬ростков переведен в город Нижний Тагил на «Уралвагонзавод» (завод № 183), серийно производящий танки, и проработал  на нём до августа 1945 года.
– Нам нужны такие товарищи, как вы, знакомые с производством танков,– заявил член комиссии, задавший вопрос, – думаю,  что все члены  комиссии поддержат меня, назвав вас, Сергей Сорокин,  курсантом нашего танкового  училища. Желаю успеха!– закончил он, высказав мне своё пожелание.  Члены экзаменационной комиссии подняли руки, подтверждая это заявление.   
– Прошу минутку внимания! – вставая со стула, заявил начальник политодела  училища полковник Тодосеев.  Я полностью поддерживаю своих товарищей по комиссии о зачислении Сорокина курсантом  Киевского высшего танкового инженерного училища, но хочу задать ему последний небольшой вопрос:  –Почему вы воспитывались в детском доме?
   – Товарищ полковник, я попал в детский дом потому,  что мой отец –  Иван Петрович Носов партийный работник и мать  домохозяйка  – Анна Васильевна  Носовы  были репрессированы в 1937 году, – начал я свой рассказ, но Тодосеев меня прервал:  – Откуда тогда появилась сегодняшняя ваша фамилия  и имя – Сергей Сорокин? – спросил он.
       И мне пришлось рассказать приёмной комиссии всю свою биографию, которая мной описана в предыдущих  главах  «Шаги по земле».
      – Прошу вас покинуть приёмную комиссию и зайти позже: мы должны посоветоваться,  как поступить, – подвел итог моему рассказу начальник политотдела полковник Тодосеев, и я вышел из комнаты,  подчиняясь его команде.
    – Вот что, солдат,– продолжил со мной разговор полковник, пригласив через полчаса снова в приёмную комиссию.
– Мы сочувствуем тебе, перешёл он в беседе со мной  на «ты», и сожалеем, что такая судьба легла на твои  молодые плечи, согласны, что дети не должны отвечать за родителей, но комиссия  не может   принять тебя на учёбу в КВТИУ.   Мы заготовили направление на учёбу в киевское ФЗУ (фабрично-заводское училище) с указанием в нём твоей настоящей фамилии – Марат Иванович  Носов.   
       Он вышел из-за стола и, пожимая мне руку, передал  это направление, напечатанное на серой бумаге с печатью КВТИУ.
    Так оборвалось моё желание  стать офицером Советской армии.   Учиться в ФЗУ нечему: всему, что там могли научить,  я уже знал. 
      Уезжая из Киева на пригородном поезде,  мной вдруг овладело чувство неограниченной свободы:  у меня нет дома,  поэтому весь мир мой дом  у  меня нет постоянных  занятий и обязанностей, поэтому  я могу заниматься всем, чем захочу, у меня нет денег, поэтому весь мир моё богатство, которое принадлежит мне, стоит только захотеть взять его.
   

                Глава 12. От ворот-поворот.
   
               Остаться ночевать у Гольдштейн я не мог, хотя хозяйка стала думать, где меня уложить спать в этой единственной комнате, в которой ночуют четыре женщины.
            Понимая безвыходность положения, мне пришлось обмануть Надежду Абрамовну:
  – Не беспокойтесь,  убеждал я её, – у меня в Киеве есть друг, которому мной дано  обещание,  прийти к нему сегодня ночевать. Свои обещания надо выполнять – это моё правило с детства.
           Успокоив, таким образом, хозяйку, я покинул эту гостеприимную семью и вышел на киевские улицы, где на самом деле у меня не было ни друга,  ни ночлега.  Можно было заночевать на вок¬зале, но хорошо оценив сложившуюся ситуацию, я принял решение ехать до своего места назна-чения – танкового училища, в котором, наверняка, имеется казарма для поступающих.
       Через час я добрался до Киевского высшего танкового инженерного училища, которое в 1944 году вернулось  из эвакуации в Киев   на свою территорию, разрушенную фашистами при отступлении.  Участок  и здания училища всё ещё находились на восстановлении, кроме одного, в него я  и зашёл. 
       Оказалось, что кроме меня, поступать в это воинское учебное заведение, считавшееся одним из лучших в Советской армии, прибыли  в тот день по направлению своих войсковых частей и другие солдаты и сержанты. Все они были участниками боевых действий в годы  Отечественной войны, имели награды ордена и медали, но не все имели законченное среднее образование. 
         Дежурный офицер, встретил прибывших объявлением:
    – Ночевать на этой территории негде,– обращаясь к нам, заявил он, – общежитие для курсантов находится на полигоне, где проводятся занятия по стрельбе и вождению танков в посёлке Сырце под Киевом.  Там же и столовая для военнослужащих, и приёмная комиссия.
       Летний долгий день начал близиться к вечеру и тем, кому не было, где ночевать, объединились в группу, которую дежурный лейтенант отправил на грузовике в посёлок Сырце.
      В нашей группе был старший сержант Иван Быхов, у которого, как и у меня, образование закончилось в 1942 году 
седьмым классом средней школы. Мы подружились и решили помогать друг другу при поступлении в училище.

     Казарма для курсантов, распорядок дня, питание в столовой – всё оказалось общевойсковым  и привычным для нас, познавших  солдатские будни в своих войсковых частях.
    На следующий день после завтрака, прямо в столовой, вновь прибывших задержал для беседы начальник учебного отдела училища полковник Соколовский:  « Вы получили направление на учёбу в КВТИУ и мы готовы принять вас и дать высокие знания, – начал он свою беседу.  Однако, есть вопросы, которые необходимо выяснить до поступления к нам. Первый и главный, – это ваше образование на сегодняшний день.  Необходимое  образование  должно  быть не менее  законченного среднего, то есть 10 классов.
     Я толкнул  своего нового товарища рукой в бок: «Вот мы и приехали, Иван, с нашим образованием  не в тот колхоз».
      Полковник продолжал: «Командование училища во главе,– он сделал маленькую паузу в беседе и добавил,– вы должны знать свое новое начальство, –  генерала- полковника Галкина, принявшего решение  организовать  для  курсантов, бывших фронтовиков, не имеющих среднего образования, дополнительную программу  по  предметам  школы -  десятилетки.
       Иван посмотрел на меня и хлопнул в ответ  рукой по моему плечу:
– А ты говоришь, не в тот колхоз приехали. Всё, как учили в бою!
    Тем временем, полковник Соколовский  продолжил говорить о задачах, которые стоят  перед коллективом и курсантами училища по окончательному восстановлению его деятельности, подчеркнув необходимую активность в этом учащихся.
    Мы с Иваном слушали полковника и радовались тому, что главная опасность миновала: малограмотность не помешает нашему приему  в КВТИУ.
     Однако, как потом выяснилось, радость оказалась кратковременной и потихоньку начала таять, подобно весеннему снегу.
      Начались экзамены, включающие в себя: и математику, и русский язык с литературой, и физическую подготовку, и медицинское обследование, и политическую зрелость абитуриентов.    Правда, начальство пожалело тех, кто не имел законченного среднего образования, выделив нас в особую  группу, требования к которой при приёме экзаменов значительно упрощались.
– Какой вопрос тебе достался по литературе? – спросил я  Быхова, когда он вышел из приёмной комнаты.
– Вопрос простой: кто мне нравится из современных советских писателей.  Я не задумываясь, быстро ответил,  что это –  Константин Симонов, сборник стихов которого мне подарили при вручении ордена «Отечественной войны 2 степени».  Затем, кто-то из  экзаменаторов  поинтересовался, какое стихотворение из этого сборника  могу рассказать.  Я прочитал  наизусть «Жди меня».
      Иван, стал мне декламировать:
– Жди меня и я вернусь
   Только очень жди,
   Жди, когда наводят грусть
   Желтые дожди,
   Жди, когда снега метут,
   Жди, когда жара,
   Жди, когда других не ждут,
  Позабыв вчера.
Я выслушал стихотворение до конца и невольно задумался: «Есть ли место, куда я смогу вернуться, и кого можно просить  ждать  меня?», – ответа не было.
 – Когда мы с тобой познакомились, -  спросил вдруг меня Иван, – ты назвался Маратом Носовым, а в списках на сдачу экзаменов, записан Сергеем Сорокиным, как это понять?
– Это длинная история  для рассказа, зови меня, как я назвался при знакомстве, будет время, постараюсь  объяснить не только тебе, но всем другим, что и как,– ответил  я Ивану Быхову.
   Длинная история разъяснилась довольно скоро на вступительных экзаменах.
– С какой военной техникой вы знакомы? – был задан мне один из вопросов, на который я ответил  с  практическим его знанием:  « Хорошо знаком с танками Т-34, поскольку работал на их сборке».
– Где, когда и сколько времени вы отработали на сборке танков Т-34? – был дополнительный вопрос члена экзаменационной комиссии.
– С лета 1942 года я был трудоустроен  из детского дома на завод, который изготавливал 120-ти миллиметровые  минометы в городе на Волге, оттуда в январе 1944 года, с группой под¬ростков переведен в город Нижний Тагил на «Уралвагонзавод» (завод № 183), серийно производящий танки, и проработал  на нём до августа 1945 года.
– Нам нужны такие товарищи, как вы, знакомые с производством танков,– заявил член комиссии, задавший вопрос, – думаю,  что все члены  комиссии поддержат меня, назвав вас, Сергей Сорокин,  курсантом нашего танкового  училища. Желаю успеха!– закончил он, высказав мне своё пожелание.  Члены экзаменационной комиссии подняли руки, подтверждая это заявление.   
– Прошу минутку внимания! – вставая со стула, заявил начальник политодела  училища полковник Тодосеев.  Я полностью поддерживаю своих товарищей по комиссии о зачислении Сорокина курсантом  Киевского высшего танкового инженерного училища, но хочу задать ему последний небольшой вопрос:  –Почему вы воспитывались в детском доме?
   – Товарищ полковник, я попал в детский дом потому,  что мой отец –  Иван Петрович Носов партийный работник и мать  домохозяйка  – Анна Васильевна  Носовы  были репрессированы в 1937 году, – начал я свой рассказ, но Тодосеев меня прервал:  – Откуда тогда появилась сегодняшняя ваша фамилия  и имя – Сергей Сорокин? – спросил он.
       И мне пришлось рассказать приёмной комиссии всю свою биографию, которая мной описана в предыдущих  главах  «Шаги по земле».
      – Прошу вас покинуть приёмную комиссию и зайти позже: мы должны посоветоваться,  как поступить, – подвел итог моему рассказу начальник политотдела полковник Тодосеев, и я вышел из комнаты,  подчиняясь его команде.
    – Вот что, солдат,– продолжил со мной разговор полковник, пригласив через полчаса снова в приёмную комиссию.
– Мы сочувствуем тебе, перешёл он в беседе со мной  на «ты», и сожалеем, что такая судьба легла на твои  молодые плечи, согласны, что дети не должны отвечать за родителей, но комиссия  не может   принять тебя на учёбу в КВТИУ.   Мы заготовили направление на учёбу в киевское ФЗУ (фабрично-заводское училище) с указанием в нём твоей настоящей фамилии – Марат Иванович  Носов.   
       Он вышел из-за стола и, пожимая мне руку, передал  это направление, напечатанное на серой бумаге с печатью КВТИУ.
    Так оборвалось моё желание  стать офицером Советской армии.   Учиться в ФЗУ нечему: всему, что там могли научить,  я уже знал. 
      Уезжая из Киева на пригородном поезде,  мной вдруг овладело чувство неограниченной свободы:  у меня нет дома,  поэтому весь мир мой дом  у  меня нет постоянных  занятий и обязанностей, поэтому  я могу заниматься всем, чем захочу, у меня нет денег, поэтому весь мир моё богатство, которое принадлежит мне, стоит только захотеть взять его.