Ясновидящая

- Девушка, здравствуйте!

- Здравствуйте.

- Вам уже, должно быть, много раз говорили, что у Вас очень интересное лицо. Понимаете, я художник. Мне бы очень хотелось написать Ваш портрет. Знаете, я бы Вас изобразил в другом времени. Может, пятнадцатый или шестнадцатый век..., камин, тёмный фон, кружева...

- Когда?

- Вам не нравятся средние века?  Ну, давайте попробуем восемнадцатый век.

- Да нет, когда будете начинать работу?

- Так Вы согласны? Надо же! А я думал, Вас надо будет долго уговаривать... Обычно, приходится долго уговаривать...

- Жертву?

- Почему это "жертву"? Не жертву, а натурщицу! Вы меня боитесь или просто шутите? Не пойму что-то...

- Наверное, и то, и другое.

- Значит, шутите. Молодец. А Вы оказались намного интереснее, чем я ожидал... Только вот... Вы меня правильно поймите... У меня сейчас временная проблема с мастерской. Знаете, я её сейчас продаю, потому что у меня несчастье случилось: мама моя умерла в Москве. Я завтра туда лечу. Вот и мастерскую здесь, в Питере, продаю... Но я Вам сразу же позвоню, как вернусь, чтобы начать работу. Ведь Вы не передумаете, правда?

- Не знаю. Может, Вы ещё передумаете десять раз или забудете обо мне.  Не будем сейчас гадать! До вашего "как вернусь" ещё дожить надо. Всего Вам хорошего. До свидания.

- Девушка, подождите! Вы же мне ещё не сказали, как Вас зовут, и как Вам позвонить. А забыть - ни за что! Я же художник! У меня на лица великолепная, профессиональная память.

- У камина, говорите? Интересно... интересно.... Меня Машей зовут.

- Ах, какое имя! Вам очень идёт! Я Владимир. Очень приятно. А звонить куда?

- 372-32-22.

- Вы шутите опять? Что это за мультяшный номер такой? То-то я смотрю, слишком легко Вы согласились. Ну, дайте мне, пожалуйста, Ваш настоящий номер!

- А Вы проверьте: 372-32-22. До свидания.

- Молодец... Это Вы ловко... До свидания. Надеюсь, до скорого. Я обязательно позвоню.

     Этот разговор произошёл у меня летом на улице, недалеко от моего дома. Я только что сдала школьные выпускные экзамены и получила аттестат об окончании школы. Настроение было превосходное. В свои семнадцать лет я притягивала к себе не только внимание молодых мужчин, но и завистливые взгляды женщин всех возрастов. Ко мне постоянно подходили люди с вопросами, с пожеланиями, а часто просто поболтать. Поэтому когда в очередной раз ко мне обратился этот мужчина, я совсем не удивилась.

     В целях собственной безопасности я отработала несколько правил поведения в подобных случаях, которых старалась придерживаться:

     Во-первых, быть со всеми очень приветливой и вежливой. Хорошему человеку это будет приятно, а, значит, мне будет приятно вдвойне. Плохого человека это должно меньше злить и будет давать ему меньший повод для нежелательных разборок.

     Во-вторых, все подобные разговоры вести только в людных местах, чтобы была возможноть при надобности обратиться к кому-нибудь за помощью.

     В-третьих, не показывать никому, где живу, и, тем более, не ходить ни к кому в гости.

     В-четвёртых, не спорить по поводу номера телефона. Чем больше упираться в даче этого самого номера, тем сложнее быстро закончить разговор. Намного проще дать телефон, но изменить в нём цифры. Тогда собеседник доволен, и можно спокойно с ним распрощаться.

     Я всегда старалась никому не портить настроения, а по возможности даже его улучшить.  Бывали, правда, случаи, когда ко мне подходили уж слишком примитивные кандидаты в ухажёры. Тогда было достаточно просто один раз слегка пошутить на их счёт, и они, обычно, сразу испарялись в неизвестном направлении.

     Вот поэтому и в этот раз я постаралась для себя оценить заговорившего со мной мужчину. Он был чуть выше среднего роста. На вид ему было лет тридцать шесть. Волосы до плечей. Новенькая бородка, которая буквально на днях стала походить именно на бороду, а не на запущенную щетину. Эта растительность на его лице соответствовала в моих глазах его профессии художника. Тем более, что заношенные джинсы и сандали с каплями краски, слегка помятая футболка подтверждали его слова ещё больше. Поэтому подтрунивать над ним не было необходимости. Но я вовсе не собиралась ему позировать, да и встречаться с ним совсем не входило в мои планы, поэтому с лёгкостью дав ему ложный номер телефона, я надеялась его больше не видеть.

     Только осенью я снова его увидела. Было это в метро. Я стояла на эскалаторе, а чуть выше за мной мужской голос расспрашивал мальчика о его школьных успехах:

- Паша, как прошла контрольная по математике? Оценки уже известны?

- Нет, папа. Надежда Николаевна обещала объявить оценки завтра, но я надеюсь, что в этот раз мне удалось всё решить хотя бы на троечку.

- Хорошо бы... Ты мне сообщи, когда узнаешь, ладно? А что с географией?  Разобрался?

- Ага.

- Мама сказала, что тебя очень хвалили по поводу балета. Говорят, что ты умница, много работаешь над собой, и результат очень заметен. Я очень тобой горжусь, сынок.

- Мама сказала? Значит, вы помирились, да?

- Ну, да, почти... Знаешь, какая она у нас... Ей надо время...

     Пока мы ждали поезда, у меня была возможность их разглядеть. Это был Владимир. Было заметно, как трепетно он относится к своему сыну. Всё его внимание было сосредоточено на нём. Он никого не замечал вокруг. Было видно, что ради сына он привёл себя в порядок: следы парикмахерской на длинных волосах и аккуратной бородке, отглаженные брюки, начищенные ботинки. Паша что-то ему рассказывал, а Владимир слегка улыбался, вставляя короткие реплики. На них было приятно смотреть.

    А зимой мы снова разговаривали с Владимиром. Мы с мамой возвращались домой на тролейбусе. На одной из остановок вошёл Владимир, окинул игривым уверенным взглядом пассажиров и решительно направился к нам:

- Здравствуйте, милые дамы! Разрешите мне с вами познакомиться. Я художник. Владимир Подольский. Мне всегда интересно находить необычные, запоминающиеся лица, чтобы запечатлеть их на своих полотнах. Смею предположить, что передо мной мать и дочь. Поэтому обращаюсь по старшенству: Вы ведь знаете, что Ваша дочь желанная натурщица для любого художника? Правда, Вы не будете возражать, когда я попрошу её позировать мне?

     Мама даже слегка покраснела от торжественности момента:

- Спасибо за Ваше внимание. Я конечно не буду возражать, но в данном случае решающее слово за дочерью. Маша, как ты относишься к такому предложению?

- Маша! Какое восхитительное имя! Оно Вам очень идёт. Мария, Машенька, Маша... Соглашайтесь!

     Владимир рассматривал меня с ног до головы, поглаживая свою бороду, а я всё не могла понять, узнал ли, вспомнил ли он меня? Может, он ведёт себя так, потому что я ему продиктовала ложный номер телефона?

- Спасибо Вам за оказанную мне честь, но я вынуждена отказаться.

- Нет! Не торопитесь с отказом! - Он театрально развёл руки в стороны, потом скрестил их на груди.- Поверьте, я не собираюсь делать Вам никаких пошлых предложений. Ваш портрет, лицо - вот, что мне интересно. Я бы даже изобразил Вас в какой-нибудь другой эпохе... Что скажете на век шестнадцатый-семнадцатый?

- Нет-нет! Спасибо, но это не для меня. Наверняка вокруг полно желающих, но не я. Извините.

- Как мне жаль, что Вы против... Но хоть номер телефона-то оставьте мне. Вдруг, Вы ещё передумаете.

- Нет, не передумаю. Извините, мы выходим.

     Схватив маму за руку, я с силой потащила её к выходу. Владимир не успел выйти за нами.

     В следующий раз я увидела его на остановке. Теперь мы ждали трамвая. Рядом с Владимиром стояла очень миловидная молодая блондинка. Стройная, высокая, скромно и элегантно одетая, она мне сразу очень понравилась. Владимир казался расстроеным. Скучающий взгляд себе под ноги, иногда на неё. В руках котомка с продуктами.

- Да, Саша, хорошо. ... Больше не повторится... Но мне нужно вдохновение...

Она что-то эмоционально ему говорила, изящно взмахивая правой рукой.

- Хорошо, Саша, я учту... постараюсь...
 
Неожиданно он повысил голос:

- Вот только не надо говорить за нашего сына! Он сам мне может всё сказать!

Саша обиженно отвернулась, несколько отступив, замолчала.

     Подошёл мой трамвай. Посмотрев на них уже из окна трамвая, я подумала: "Какая красивая пара! Жаль, что они ссорятся..."

     Прошло несколько месяцев. Было солнечное, морозное утро. Я ехала в институт в переполненном автобусе, стоя на задней площадке в уголке у окна. Четвёртый курс. Настроение было хорошее, потому что выспалась: не пошла на первую занудную лекцию по педагогике. Надо было выходить. Развернувшись на сто восемьдесят градусов от окна, я оказалась нос к носу с Владимиром. Он двумя руками держался за поручни перед окном автобуса и таким образом сдерживал толпу пассажиров на расстоянии от меня. Теперь я поняла, почему мне было так комфортно ехать.

- Извините, Вы выходите на следующей?

- Похоже, выхожу! - И он начал локтями расчищать для нас проход к двери.

- Девушка, подождите! Я восхищён Вашей гибкой, стройной фигуркой. Дело в том...

     Ну, как же он мне надоел! У него такая милая жена! Очаровательный сынишка переживает из-за ссор родителей, а папаша опять "ищет вдохновения"! Надо его как-то проучить... Я бесцеремонно хватаю его за руку, закрываю глаза:

- ...что Вы художник... Вольдемар, Владимир... Виктор...

- Да... Владимир... А Вы откуда знаете?

- Я вижу.- Слегка отбрасываю от себя его руку, всем видом показывая, что мой интерес к нему пропал.

- Нет! Подождите! Вы ясновидящая, да? А что Вы ещё можете мне сказать? Пожалуйста...- Он протягивает мне свою руку.- Что Вы ещё видите?

- Но я могу и ошибиться, Вы же понимаете. - Снова беру его руку, закрываю глаза.- Пару лет назад у Вас было горе. Поэтому было путешествие. Тогда же переезд на новое место. Материальные трудности.

- Да, верно. Было. Я очень переживал,- его рука задрожала в моей.- А сейчас что видите?

- Ребёнок. Девочка. Она танцует. Талантливая. Нет, подождите. Это не девочка танцует, а мальчик. Он расстроен чем-то. Он Вам очень дорог, но Вы его избегаете почему-то. Вы можете его потерять.

- Что?! Несчастье?!

- Нет, что Вы! С ним будет всё в порядке! Просто для Вас лично он будет потерян, потому что Вы сами отдаляетесь от него. У него ещё какое-то короткое простое и красивое имя...

- Павел. Сын.

- Да-да. Паша. Ещё вижу около Вас стройную красавицу. Она переживает, плачет, когда Вас нет рядом. Она Вас любит. Кажется, и Вы её любили когда-то... Тоже короткое имя...

- Саша! Моя жена. Я её люблю. Сейчас тоже люблю.

- Я этого не вижу. Главное, она этого не видит. Вы эгоист! - Я отбросила от себя его руку.

- Эгоист? Да нет... я же их всем обеспечиваю, я же для них стараюсь...

- Вы откупаетесь от них, не уделяя им своего внимания. Вы ищете счастье вдалеке, не замечая его рядом. Вы ищете счастье для себя, не задумываясь над тем, что нужно для счастья вашим самым близким.

     Мне надо было бежать в институт. Владимир стоял ошарашеный.

- Подождите. Вы говорите, что я их делаю несчастными? Я же просто много работаю...

- Вы должны сами разобраться во всём. Определите для себя преоритеты. В этом Вам никто другой не поможет. Помните, что от Вас зависит счастье других.

- Скажите, мы с Вами уже встречались? Мне вдруг показалось Ваше лицо очень знакомым...

- Вряд ли. Мне кажется, если бы мы встречались, Вы бы это точно запомнили. Вы же художник! У Вас должна быть профессиональная память на лица. Прощайте! Мне надо идти.

- До свидания! Пожалуй, мне тоже надо идти. Надо подумать над Вашими словами...

     Больше мы никогда не встречались.