Мороженное за пятнадцать копеек

…Вере Васильевне не на шутку нездоровилось…
Новый год летел по планете громогласным, пестрым маскарадом, переполненным запахом хвои, оранжевыми бочками мандаринов и щегольскими этикетками красивых импортных бутылок, а Вера Васильевна тихонечко сидела в кресле и не могла найти в себе никаких сил, чтобы подняться и хотя бы просто собрать в пучок волосы…
Сердце, еще почти совсем спокойное, размеренно стучавшее вчера, к вечеру тридцать первого декабря, словно сбесилось- ныло и билось в лопатку и ребра, как перепуганная измученная птица…
А из головы никак не шло то мороженное…в мягком, вафельном стаканчике…за пятнадцать копеек.
Вера Васильевна все сидела, сидела, все вспоминала то мороженное, свою пышную, задорную юбку, свои завитые локоны…звон хрусталя и дождики, свисающие с потолка…
И Петя еще молодой, высоченный, плечистый и ласковый, бережно накидывает ей на плечи новую, умопомрачительную шаль-подарок на Новый год… И улыбается счастливой, белозубой улыбкой, в ответ на ее восхищенно-благодарный взгляд… И крошечная Лиза тянется к ним из манежа, смешно растопырив малюсенькие пальцы, глядя на родителей огромными, светящимися глазами…
Как же давно это было… как это было… прекрасно…
Ее любимого Пети не стало очень рано…
Пьяный воитель на смерть сбил возвращавшегося с работы мужчину… Румяные, красивые яблоки рассыпались по августовской мостовой и затаились кто где…
Вера Васильевна долго не могла поверить, что счастье-такое простое, человеческое счастье может вот так вот-запросто-взять и оборваться из-за случайного, подвыпившего лихача…
Но Лизе было уже пятнадцать, она все понимала… Понимала, что отца больше нет… что им с мамой надо как-то жить дальше… Жить и надеяться впредь только лишь на самих себя…
Именно тогда, в пятнадцать, Лиза сказала матери, что ни за что в жизни не останется в стране, где убийцу его отца осудили всего лишь на пару лет… Где страшно выходить замуж, рожать детей,ходить по улицам, да просто-ЖИТЬ!!!
Пусть даже мороженное в ней стоит всего то пятнадцать копеек и очень…очень вкусное.
Так и случилось.
Синеглазый, атлетически сложенный парень, с непривычным именем Ганс, покорил сердце ее Лизы мгновенно, словно по кем-то когда-то наложенному заклинанию, прозвучавшему из уст самой же Лизы много лет назад и…
Да нет…не так… сначала были Ванечка и Мишенька…
Вера Васильевна не чуяла ног от восторга и необъятного счастья, бушующих в ней, когда Лиза и Ганс, вынесли из роддома два увесистых, голубых кулька, из которых, глаза в глаза своей бабушке глядели два серьезных, внимательных мальчика… Точных копии ее любимого Пети…
И жизнь закрутилась. Воскресла. Понеслась вокруг этих двух маленьких орбит-Лиза и Ганс все работали, мотались по командировкам, шли в гору семимильными шагами, строили карьеры, занимали должности, а Вера Васильевна купалась во вновь обретенном счастье…
Ваня и Мишенька росли, крепчали…все больше и больше походили на своего деда, да так, что у Веры Васильевны зачастую щемило сердце, когда внучата, обнимая ее теплыми, ласковыми руками заглядывали ей в душу самым дорогим  и родным для нее взглядом мужа.
И вдруг все кончилось. Лопнуло как мыльный пузырь-Ганс был срочно вызван на родину.
Вместе с семьей.Во Франкфурт.
С семьей-это значило с Лизой.
И мальчиками.
Небо обрушилось на голову Веры Васильевны и все это-скорые сборы, чемоданы, плачь десятилетних детей в аэропорту, ни за что не желающих расставаться с бабушкой, для Веры Васильевны прошло как в тумане…
Лиза тоже плакала и звала мать с собой, но та упрямо повторяла:
-Куда я поеду, доченька…?Здесь мой дом, здесь вся моя жизнь…Здесь Петя…
Самолет взлетел и у Веры Васильевны осталось одно только прошлое… и мраморный памятник на кладбище, с которого прищурясь, ободряюще улыбался муж.
Нет. Никто не забыл о маме и бабушке. Конечно же, нет.
Дочь сначала звонила два раза в неделю, присылала деньги, подарки, лекарства…все звала и звала к себе…
Внуки росли… их теперь звали каким-то странными, не привычными именами- Ян и Михаэль…а Вера Васильевна звала все по прежнему-Миша и Ванечка… И складывала, складывала иностранные коробки, получаемые на почте из Германии, в угол своей спальни и аккуратно вытирала с них пыль по четвергам…
Потом в мир пришел интернет и Лиза минуя страны и пространства начала улыбаться матери из ясного компьютерного монитора каждый вечер… Ганс за ее спиной читал вечернюю прессу… Двое совсем больших, одинаковых, широкоплечих  парня, с лицом ее Пети, махали Вере Васильевне руками и , на уже ломанном русском, обещали очень скоро приехать к своей бабушке в гости… Каждый год… тридцать первого декабря… Это стало уже традицией…

Вот и сегодня…
Вера Васильевна подняла глаза на настенные часы, попыталась глубоко вдохнуть-сердце никак не унималось, болело и прыгало внутри- уже совсем скоро, наверняка, дети будут звонить, поздравлять Веру Васильевну, радоваться празднику, звенеть тончайшими бокалами, а она совершенно расклеилась…
Нет… Надо срочно вставать и приводить себя в порядок… Не расстраивать Лизу и мальчиков своим дурацким, не к месту, настроением, и неряшливым видом… Надо вставать…
А то мороженное было таким вкусным… и Петя покупал его каждый раз, когда они с маленькой Лизой ходили гулять в Парк Культуры… по субботам…
Вера Васильевна поднялась, ощутив резкий укол под ребра, медленно подошла к зеркалу, пригладила руками поседевшие волосы… обернулась на спящий монитор… Лиза все не звонила и это было очень уж странно-обычно дочь никогда не пропускала восьми часов вечера, в которые она видится с мамой.
Вера Васильевна собрала волосы в пучок, слегка подмазала губы-праздник все таки…
Боль в груди не отпускала, раскатывалась тугими, жгучими волнами, мешала дышать…
Вера Васильевна села перед компьютером и немного по репетировала улыбку…
Прошло три часа…
Вдруг на столе ожил мобильный и Лиза смеющимся, звонким голосом поздравила мать с наступающим Новым Годом  и, как обычно, пообещала, что на следующий год они все-и она и Ганс и мальчики, обязательно к ней приедут…
В трубке кричали и свистели счастливые люди, что-то взрывалось и грохотало, вызывая новые всполохи массового веселья, где-то на заднем плане играла музыка… Все было так же как и у Веры Васильевны за окном… Просто очень уж от нее далеко…
Ваня и Мишенька выхватывали друг у друга трубку и без конца повторяли : «БабУшка,бабУшка!!Ти нас слищишь??»
Вера Васильевна кивала и улыбалась… по ее щекам текли слезы… дышать стало совсем нечем…
За окном что-то бабахнуло и рассыпалось миллионом сверкающих звезд… В прихожей заскрежетало в замочной скважине…
Вера Васильевна обернулась и, последним что она увидела, были два высоченных парня с лицами ее Пети… и вафельными стаканчиками  в больших, загорелых руках…