Бездна. Глава 9-16. Последняя ночь

     Обычно в вечерний сиреневый час мы уходили домой, прихватив в раковине угли костра. Шли не торопясь, благоговейно внимая вечернему пенью острова и благоуханию морского ветерка. Ступали медленно, не ради осторожности, а… как бы пытаясь повторить первый памятный вечер… когда ещё робкими влюблёнными мы шли в наш милый шалаш, что станет для нас домом безмерного счастья.

     Сегодня мы впервые не взяли огонёк…

     Впервые продолжали сидеть возле костра, когда туземцы разошлись по домам.

     Я ждал Оленькиных распоряжений… ждал, и не выдержал. Тихонько, чтобы не слышала Светланка, спросил:

     — Разве мы не пойдём домой? Если бежим ночью, домой сходить необходимо! Перенести вещи к плоту… Мы же на плоту поплывём?! — совсем неуверенно продолжил я. — И ещё две фляги… Как без воды? Опреснитель дома, но этого мало — на такую-то семью! Без фляг мы никуда!

     — Всё уже готово! Всё возле плота. Осталось самую малость.

     Вот те на! Получается, моя маленькая жёнушка заткнула меня за пояс! Ай да Оленёнок! Всё организовала без меня!

     Пока я соображал, могу ли я проявить хоть какую-то инициативу, подбежали две дочки Могучего Дуба. Они были от разных жён, но были похожи, как две близняшки.

     — Пушистая Белочка, пойдём в наш дом! Наши братья и сёстры ещё раз хотят послушать твои песни. Потом мы будем играть в разные игры.

     — Разве можно уйти? Меня будут ждать мой муж, Разноцветная Радуга и Порхающая Бабочка.

     — Да-да, Белочка, иди, — Оленька потрепала Светланкины кудряшки и поцеловала её в щёчку. — Я за тобой зайду позже.

     Малышки убежали. Мы — я, Оленька и Порхающая Бабочка — сидели возле догорающего костра ещё минут десять.

     — Представляешь, я не видел свой фрегат с того памятного дня… — я обнял Оленёнка. — Миленькая моя жёнушка, вот ты какая, оказывается… — я не знал, какими словами выразить восхищение решимостью девочки.

     Понемногу возле костра стали собираться мужчины.

     — Ну всё, пора! — Могучий Дуб быстро подошёл к костру и взял меня за плечи. — Сана Лево, я всегда буду помнить твою доброту!

     Мы шли к берегу, чуть в сторону от главного причала, туда, где на возвышении стоят несколько недостроенных лодок. Луна светила вовсю. Но бояться некого. За хижиной червяка туземцы будут наблюдать. Начальство точно спит. Но и к их дому приставили наблюдателей — двух пареньков.

     Мой плот (ах мой добрый фрегат!) уже спущен на воду. Упакованные вещи и продукты были скрыты в тайнике недалеко от берега. Туземцы-мужчины помогали относить их к плоту.

     Оленька и Порхающая Бабочка наполняли фляги свежей водой из родника. Двое туземцев уже несли первую флягу к берегу, когда я увидел возле родника Светланку.

     Сначала девочка восприняла приготовления как весёлую игру, как интересное приключение. Но она быстро сообразила, что мы действительно покидаем остров.

     — Я не хочу уплывать! Здесь так хорошо! Я не хочу покидать чудо-остров… остров Чунга-чанга…

     — Ты хочешь, чтобы мы разгрузили плот и вернулись домой? — раздражённо спросил я.

     — Да! Нам здесь так хорошо! А в море мы умрём от жажды!

     — Видишь, сколько воды мы с собою возьмём! — я показал на флягу, но увидел, что Могучий Дуб несёт к роднику два огромных глиняных кувшина. — Вот видишь, сколько воды у нас будет!

     — Где мои игрушки… Бало-гуру подарил их мне! Они мои!

     — Светланка, эти игрушки не твои, — Оленька хотела обнять девочку, но та отстранилась. — Шаман вовсе не подарил эти игрушки. Он хитрый и… Но твою любимую куклу Машу я взяла.

     Светланка ещё что-то хотела сказать, но я решил поставить точку в спорах:

     — Не спорь! Мы уплываем!

     — Я не хочу-у! Я буду громко-громко визжать и всех разбужу! — девочка говорила громко, даже резко.

     — Будить-то некого! Почти все туземцы здесь, а вождь с шаманом далеко, они не услышат.

     — Я буду громко кричать, я побегу в деревню!

     Оленька наклонилась к Светланке и сказала:

     — Если мы не уплывём, нас поймают и съедят!

     Даже в неярком лунном свете было видно, как у Светланки округлились глаза:

     — Врёшь! Они не людоеды! Они такие хорошие-хорошие!

     — Сварят — и съедят! — ещё твёрже сказала Ольга. — Корабль скоро вернётся, а на этом корабле людоеды приплывут. Помнишь, сколько мы видели черепов на палках? Наши черепа там тоже будут.

     — Оленька, шуточки у тебя неуместные, — я обнял девочек. Потом наклонился к младшей девочке: — Но, Светланка, нам придётся покинуть остров из-за уж-жасно страшной тайны, про которую я и сам не знаю.

     Девочка смотрела на нас с ещё большим недоверием.

     Вот досада — неужели из-за Светланки под угрозой срыва побег? Ещё утром я не хотел уплывать, но теперь… теперь уже плыл, и вспоминал то томительное нетерпение, которое испытал в последний день на Камчатке, в первый день плавания… С той лишь разницей, что ТЕПЕРЬ Я НЕ ОДИН! Теперь я точно буду счастлив! На любом клочке суши! Даже вечно болтаясь на плоту по океану!

     Я уже размышлял, уместно ли применить силу, чтобы заставить девочку зайти на плот, как в кустах, совсем рядом, увидел чью-то тень. Я как бы невзначай пошёл сторону тени. Сердце колотилось. Почему тень прячется? Если кто-то выслеживает нас, то… Я поднял небольшой камень и внезапно кинулся на чёрную тень. Некто чёрный и большой, молча раскрыв рот от неожиданности, смотрел на меня. Это был Многоногий Червь. Решающий момент! Я ударил туземца камнем в висок, и он медленно сел на песок.

     — Червяк — стукач! — приговаривал я, поддавая для верности кулаками в виски. — Шпион! Стукач! — я ещё раз легонько ударил камнем в другой висок, для верности, совсем несильно: при всей тихой ненависти я не собирался причинять увечья противному туземцу.

     Сердце колотилось. От неожиданности я хотел бежать к плоту и сразу отчаливать, пусть бы даже осталась на берегу наполненная водой вторая фляга. Главное — опреснитель на месте!

     Но я вернулся к стукачу червяку. «Он бы и флейтой моей завладел!» — с гневом подумал я и ещё раз поддал кулаком в висок. Потом связал руки тонкой лианой, примотав на всякий случай импровизированную верёвку к дереву.

     — Ничего, потерпишь чуток. Отплывём — тебя развяжут. Так нужно! Да что ж я перед тобой — оправдываться буду?

     Я оглянулся и увидел моих девочек. Светланка больше не капризничала. Видно, появление червяка пояснило всю серьёзность положения.

     Двое туземцев уже несли к плоту вторую флягу. Я показал им на связанного червяка.

     — Когда мы уплывём, позаботьтесь о нём.

     Один из туземцев подошёл и потрогал лежащего Червя. Убедившись, что тот дышит, он кивнул и снова взялся за работу.


     Все вещи были на плоту.

     — Я всегда вас буду помнить. Я не знаю, что здесь происходит. Но я обещаю, что не оставлю вас в беде, если мы благополучно доберёмся до… своих морских глубин, — и потихоньку, чтобы не услышали туземцы, добавил: — которые не глубины вовсе, а такой же, как у вас, остров, только огромный, больше океана вокруг. Я сделаю всё, что будет в моих силах.

     Могучий Дуб взял меня за плечи:

     — Нам всем будет плохо без вас. Но вам нужно бежать. То, что происходит на острове — только наши проблемы. Вы не должны страдать от этого.

     — Страдать? От чего страдать? Что здесь происходит?

     Но Могучий Дуб оставил мои слова без ответа, лишь крепко обнял меня, Светланку и Оленьку могучими руками. Порхающая Бабочка со слезами попрощалась с нами и… подошла к могучему туземцу. Потому что её место здесь, среди соплеменников, рядом со своим настоящим мужем.

     Могучий Дуб оттолкнул плот от берега.

     Я делал мощные гребки. Мне было жаль потерянного рая, но неописуемый азарт путешественника уже переполнял сознание.

     Туземцы провожали нас на своих лодочках, помогая безопасно миновать рифы. Благо, ночь была лунная. Ветерок дул несильный.

     Перед тем, как туземцы повернули свои лодки к берегу, я в последний раз испытал их сильные, но нежные объятия. И ощутил, как мы попали в зону морского течения.