Как мы выживали в детском доме в годы войны

     Эти  события   происходили  в  детском   доме  в  годы  войны.  В  январе    1944  года  я  оказался  в   детском  доме  города  Кромы  Орловской  области. Наша  область   находилась  под  оккупацией  фашистов. 
 
В  Брянской    области   было  широко   развернуто  партизанское  движение,   партизаны   не  давали   войскам  фашистов   покоя, в  большинстве  сел и  деревень  постоянно    шли    боевые  действия  партизан. От  боевых  действий  страдало  и  мирное  население. Во  время  одного  из  боев  в  июне погибла  и  наша   мама. Мы,  я  и   мои  две несовершеннолетние сестры  остались  сиротами,  мне  исполнилось  одиннадцать  лет.  Армия  генерала  армии  Батова  и  дивизия,  в  которой  воевал  мой  отец, принимала  участие  в  освобождении  Брянской  области.  Отцу  дали пять  дней  отпуска, чтобы  он  мог  определить  детей - меня  в  детский  дом,  среднюю  дочь  в  ремесленное  училище.

 Я  уже  начал  учиться   в  сентябре месяце  во  втором  классе  сельской  школы,  но в  январе   1944   года меня  отправили    в  детский дом  районного   городка   Кромы.  До  войны в здании  детского   дома  располагалась  детская   колония, и   колонисты  оставили  у  горожан  не  самые  лучшие   воспоминания.  Поэтому жители  городка  перенесли   свое прежнее отношение  и к новым  обитателям детского  дома.

  Мне  хотелось  бы  вспомнить  о  питании  в   детском  доме. Все  дети  испытывали   постоянный   голод, днем и ночью.  Поэтому   основным   смыслом  жизни  в это  время  было   найти  что-нибудь  съестное,  чтобы  заглушить  этот   страшный   голод.  Изобретательность  наша  была  неимоверна.  Как-то  идя   из  школы  мы  увидели,  что из  одинокого  амбара   разгружают  чечевицу для  кормления  птицы.  Уже  вечером  амбар  был  обследован на  предмет добычи  из  него этого  зерна. Амбар  стоял на  нескольких  столбах и  был обшит снизу досками. Мы  проделали  лаз  между  столбами,  подлезли  в  подполье  амбара,  доски  пола  амбара  были не  такими  уж  плотными,  чтобы  мы не  смогли  жесткой  проволокой    проделать  лазейки между  досками.  После  нескольких  движений   желанные  зерна  мелкой  струйкой  потекли между  досками пола в  подставленные  шапки.  Нужно  сказать,  что  наши   спальные  комнаты  были  холодными,  по  стенам  постоянно   стекала  влага.  Чтобы  мы  не замерзли   буржуйки   топились  и   днем  и  ночью.  Верхняя   часть  наших  печей  служила  своего   рода  сковородкой,на  которой  мы  поджаривали   нашу   чечевицу.   По  длинному  коридору,  по  обе  стороны  которого  были   расположены  комнаты,  вечером  разносился  приятный   запах  поджаренных  зерен.  Мы   столько нажарили  себе  чечевицы,  что   утром   пошли  в  школу  с  набитыми   карманами    чечевицы. Мы  настолько  увлеклись  этим   занятием,  что  не  заметили,  как  амбар  с  чечевицей был  опустошён наполовину  за  несколько  дней.  Когда  мы  в  очередной  раз  пришли  к нашему  амбару,  то  увидели,  что  он  со  всех  сторон  заколочен  досками,  а  около  амбара  появился  сторож.

Лиха  беда  начало.  Голод не тетка,  он  гнал нас  на  поиски  новых   путей  добычи  добавления  к  нашему  скудному рациону. Мы  с  моим  другом Анатолием  Семечевым   обнаружили  подвал,  в  котором  хранилась  картошка для  нашей  столовой.   Подвал  хорошо  закрывался  на  прочные  замки. Мы  заметили,  что картошка,  чтобы не  загнить, проветривалась   через  сделанные  трубы.  Воспитанники  детского  дома  частенько  дежурили  по  столовой, и  в  нашу  обязанность  входило  приносить  из  подвала  картошку  для  приготовления   питания.  Отверстия  труб  для  проветривания находились над  хранилищем  картофеля.  Поразмыслив,  мы пришли  к  выводу-если к концу  веревки  прикрепить заточенную на  конце  проволоку  и бросить  эту верёвку в  трубу,  то на проволоку  должно  попасть как на  удочку несколько картофелин.

Задумано,  сделано.  Мы с Анатолием  бросаем  с  размаху  нашу   удочку в трубу и  с  конца  проволоки  снимаем  наш  улов - пять  картофелин. Но  теперь  уже  картошку  мы не  жарим на  крыше буржуйки, а  печём в  самой  буржуйке.  Своей  находкой мы  делимся  со всеми  товарищами  из   комнаты. И  вот,  уже  поздно  вечером  мы  засовываем  наши  картошку  в  печь,   поджаренная  картошка  издает  приятный   запах. Мы не  можем дождаться  пока  она  полностью  испечется, есть же хочется (после  ужина  в  столовой мы  выходим из-за  стола такими же голодными,  как  и до  прихода  в  неё) и мы вытаскиваем  каждый  свою  картофелину,  объедаем поджаренную  часть, а   обглоданную  -  опять  суем  в  печь. Уже  на  третий   вечер жарки  картофеля  все  это  становится  достоянием   завуча  детского  дома.

Человек  этот  был   лет  сорока  пяти,  постоянно  злой  на  детей и  постоянно  ругающий  нас  на  чем  свет  стоит.  Его  никто  не  любил. Ведь  наши  отцы  воевали на  фронте, а  этот недобрый   мужчина  воевал  с детьми  фронтовиков.  Мы  его  про  себя  звали  "фюрер" и  боялись  его,  иногда  он  мог  проказника  взять  за  шиворот  и  ударить  в  лицо. Мы  ведь  знали,  что здоровые  мужчины  должны  быть на  фронте, а  он был у  нас.  Следует   заметить,  что  плохо   кормили  детей  в  детском  доме  и из  за  громадного   воровства  продуктов   персоналом  детского  дома.  Вот  казалось  бы  и  направить  энергию  завуча на  пресечение  воровства, но   он  видел  свою задачу  в  борьбе   со  своими   воспитанниками. Мне  кажется, что  в педагогическом   коллективе  детского  дома было  много  не  подготовленных  для  этой  работы   людей.      
     Директором  детского  дома  был  старший  лейтенант, инвалид,  без  левой  руки.  Он к  нам  относился  по  отечески. Не  знаем,  почему  он не  мог  призвать  к  порядку  своего  заместителя. И  вот    на  третью  ночь  нашего  пиршества,  когда  мы    уже съели  второю  порцию  поджаренной  картошки,  в  нашу  спальню  ворвался  взбешенный  "фюрер".  Был  примерно  второй  час  ночи "фюрер"  поднял  нас  с  кроватей,  построил в  ряд в  кальсонах,  обглоданные  картофелины  были  разложены  на  столе,  и  он  приказал  каждому  из  нас  забрать свой  огрызок.  Мы  держались стойко,  не  проронив ни слова.  Мы недавно    только   что  прочитали  в  газете  статью "Таня" о  Зое   Космодемъянской,как её  мучили  фашисты и   дали  слово  терпеть. Пожалуй,   "фюрер"  продержал  нас  часа  два, дело    шло  к  утру.  Но  мы  выдержали  это  издевательство.
     Тогда  мы  еще  не  имели понятия о  правах  ребенка, и что  можно кому-то написать о  нарушении  наших  прав.
    Прошло  много  лет,но  мне  до  сих  пор  памятны  дни  нашего  пребывания  в  детском  доме города  Кромы.   Конечно, среди  воспитателей  детского  дома  были   великолепные  педагоги,  которые  дали  нам  путевку  в жизнь.  О  них  я  написал  в  других сборниках и  статьях.  Но   сегодня,  когда  мы  готовимся  к   70-тилетию  нашей  победы  в  Великой  Отечественной  войне  мне  захотелось  вспомнить  и  горькие  страницы  пребывания  в  детском  доме.
    Где  вы  теперь   мои  бывшие  друзья,  как  сложилась  ваша  судьба и  всегда  ли  она  была  к  вам  благосклонна?
После   Кромского детского   дома  я продолжил  учебу в Некрасовском   специальном  детском  доме, потом -  в   Харьковском  артиллерийском  подготовительном  училище; закончил  Ленинградский   государственный  университет,  военно-политическую  академию   им.  В.И.Ленина в Москве,  получил учёную степень кандидата исторических наук, стал  доцентом. Много  лет  преподавал в  военных училищах  и  военных академиях,  прослужил   более 35  лет   в  армии   и  уволился  из  рядов  Советской  армии   в  звании   полковник.  Но   годы,  проведенные  мной  в  двух  детских  домах   и  получивших  там путевку  в жизнь,  я  не  забуду  никогда.         
   
© Copyright: Иван Краснов 2, 2015
Свидетельство о публикации №215010600075