Однажды вечером в декабре

                Однажды вечером в декабре
       (опубликован в интернет журнале «Русский глобус» №10 2012 г)
            Зимний ветер проникал сквозь окно, наполняя комнату холодом и влагой. Марго укуталась пледом, натянула на ноги шерстяные носки, стараясь не смотреть на свои раздутые в темных узлах вен ноги. Зажгла на кухне плиту, с удовольствием чувствуя, как тепло синего пламени согревает ее; поставила на огонь воду, заварила чай. У нее появилась привычка - сидя за чашкой душистого напитка, вспоминать разные истории из своей жизни, чаще из детства, потому что в более зрелом возрасте, как говорится, «было не было и то, что было – все не в счет.». Но сегодня ей было не до воспоминаний. К ней недавно пришли два человека – мужчина и женщина; она даже толком не поняла откуда они – то ли из социальных служб, то ли от коммунальных предприятий. Говорили, что у нее накопились долги за квартиру, а она им объясняла, что долг не велик и она постарается  его выплатить в ближайшие дни. Они внимательно слушали, сочувственно кивали головой, но после их ухода ей стало необыкновенно тревожно. К тому же, мужчина не отрывал глаз от находившейся в комнате картины и предложил ей продать ее.
       Она не знаток, но понимала, что он предлагает за вещь нереально мизерную цену. Посмотрела в упор в его красивое полное лицо. Он хорошо одет, статен, короткостриженые густые волосы, ухоженные руки с отполированными ногтями, но что-то в нем выдавало человека базара, из низов, желающего выдать себя за представителя другой прослойки общества. Она ответила неприязненно: «Эта картина не продается.».  И вдруг она четко поняла, что медлить нельзя. По их «дурацкому» закону, должника не отключают от услуги, а забирают у него квартиру, они пришли не за долгом, им надо другое.
          Марго лихорадочно осматривала вещи, как будто в надежде, что еще осталось что-то ценное; затем остановилась возле картины – « вот и до тебя добралась.». Когда-то, давно, ее подарила ей одна старуха. «Хотя – теперь и я – старуха» - грустно усмехнулась – «но до того возраста ей еще далеко».
         Они интересно познакомились. Она шла по улице – тогда еще совсем молодая, хорошенькая – и ей навстречу мальчишки – взрослые, лет по четырнадцать, впереди рослый светловолосый – он, по-всему, был заводилой - нес в руках перепуганного кота, за ним другие – и по странно-нехорошему оживлению, царившему среди них, она поняла, что участь кота будет печальна.
        Перекрыла дорогу главарю – «отпусти кота.»
       Он молча остановился. Ближе подошли другие – рядом стал кудрявый, с любопытством глядя на нее – ему было все равно – он тут «за компанию», хотя, ей показалось, что он был скорее за нее. Маленькая, тонкая – она бы не отступила, но она не знала, сколько еще сможет удерживать их.  И тут появилась старуха – крепкая, несмотря на годы, с тяжелой палкой с металлическим стержнем в сильной руке – она подошла к парню и сказала – негромко и спокойно – «а ну, отпусти кота». Руки разжались, и мальчишки отправились своей дорогой, а они возвращались домой – старуха жила в их  подъезде –«Мурчик, Мурчик!» - звала она – грязный плащ раскрылся и из него виднелась длинная ситцевая рубаха. Она, кажется, была врачом, но соседи ее недолюбливали из-за привычки подбирать бездомных кошек, отчего запах на лестнице стал мерзкий. Кот ждал возле двери и приветсвовал их мяуканьем. «Зайди ко мне». Марго заколебалась – «что за интерес ей в таком разговоре? – слишком велика разница в возрасте.» - но проследовала за ней. В комнате - старое пианино, письменный стол и на стене фотография очаровательной девушки с вьющимися волосами.
        «Это Вы?»
       «Нет, но в молодости мне говорили, что я на нее похожа.»
      Марго посмотрела на желтое лицо с обвисающим на тонкую губу носом:
     «Вряд ли она когда-либо могла быть похожа на девушку с портрета...
     А Вы одна живете?»
        Лицо старухи стало надменным:
        «Вас интересует есть ли у меня семья? Я никогда не была замужем.»
        «Но, наверное, у Вас есть родственники – кто-нибудь Вас навещает?»
        «У меня есть двоюродные сестры, но я не хочу, чтобы они приходили ко мне со своими внуками.»
        «Вы не любите детей?»
        Взгляд тусклокарих глаз опять принял надменное выражение. Марго уже поняла, что такое выражение появляется у старухи каждый раз, когда ей не нравится вопрос или ответ.
        «Для того, чтобы любить детей, надо ценить человека, хотя бы его жизнь. Рядом с нами живут люди, существование которых нам безразлично, неинтересно; какое мне дело до ребенка, который вырастает рядом со мной и, который завтра не будет меня замечать также, как я его. Да, ладно бы равнодушие, но откуда столько жестокости; раньше так не было – были случаи жестокости, но это не было обычным явлением. В молодости, читая Достоевского, мне казалось, что он придумывает – собрал страшные грязные случаи из жизни и сделал их основным фоном своих произведений, нормой действительности, а в жизни не так. Кажется, в «Униженных и оскорбленных» негодяй князь говорит порядочному человеку – «но нас все больше, а вас все меньше.». А сегодня мне кажется, что он прав, потому что жутко-жестокое отношение к человеку не вызывает должного общего протеста. Но тех, кто преступил черту и совершил нечеловеческий поступок необходимо наказывать. И наказание должно соответствовать совершенному преступлению, потому что «ничто так не развращает человека, как то, когда он видит преступление и не видит ему наказания.».
        Марго хотелось переменить тему и она обратила внимание на Мурчика.
Кот сел рядом и пристально смотрел на нее зелеными глазами.
        «Ты понравилась ему.»
         Она рассмеялась и провела рукой по воротнику из чернобурки на своем пальто: 
        «Наверно, я кажусь ему большой черной кошкой.»
        «А в кого бы ты хотела превратиться в последующей жизни?»
        «Нет – правду говорят соседи про старуху, что она со странностями.
Не знаю.» - пожала плечами.
        «А я в кошку, меня увлекает ее таинственная ночная жизнь.»
        «Но мне, пожалуй, пора.»
        «Так иди» - она вдруг рассердилась, но возле порога смягчилась и улыбнулась, показывая редкие зубы, - « а люди зря боятся одиночества – еще Чехов сказал, что «одиночество – прекрасная штука.»
        Их следующий разговор произошел через несколько лет.
        Тогда Марго показалось, что старуха специальо поджидала ее возле дома.
       «Зайдите ко мне – я хочу Вам кое-что показать.»
       Первым движением было отказать – она сделала шаг назад, чтобы не так слышать запах, но увидала ее лицо – осунувшееся, с печальными глазами:
        «Хорошо».
        «Я не задержу Вас» - она подвела к стене и отодвинула шторку - и перед Марго замерцал желто-красный свет, льющийся от картины, в которой земля и воздух смешались воедино и через это марево тянул к себе яркий белый круг – то ли солнце, то ли включили мощный прожектор. Она стояла ошеломленная – внизу прочла – «Планета Эгью».
         «А что – есть такая планета?»
        «Не знаю, возможно, что это имя художника.»
        Старуха пододвинула к стене стул:
        «Помоги мне». – она оперлась на плечо Марго и довольно легко поднялась, сняла картину, стряхнула рукой пыль.
        «Я дарю ее тебе.»
        «Нет – эта вещь очень дорогая.»
        «Ты даже представить себе не можешь – насколько она дорогая.»
        «Нет – она пригодится Вам в трудную минуту.»
        «Не пригодится. Я не отдам ее в чужие руки – или картину возьмешь ты или ...»
        По ее усталому голосу поняла:
       «Неужели поднимется рука уничтожить?!»
       «Возьми и уходи – оставь меня!» Старуха вытолкала ее за дверь и так картина осталась у нее.
        Марго решила, что завтра же отправится в комиссионный магазин или в антикварную лавку, чтобы продать картину – и надо спешить, потому что можно не успеть. Шевельнулось предчувствие: «А что, если они прийдут сегодня?» Она отогнала эту мысль – уже вечер, на улице темно... Выключила свет, подошла к окну  и  заметила одинокую светлую машину, медленно продвигавшуюся по ледяной дороге и через несколько минут остановившуюся возле их подъезда. Направилась к входной двери, прислушиваясь к звукам на лестнице. В дверь позвонили, сначала тихо, потом настойчиво, затем застучали.
        «Глупо делать вид, что ее нет дома. Их это не остановит.»
        «Кто?» - спросила Марго.
        «Скорую вызывали?»
        «Нет. Я сейчас вызову милицию.». На самом деле ей в голову бы не пришло звонить в милицию, она знала, что в данной ситуации ей там не помогут.  А оставшихся у нее двух-трех близких друзей она не станет тревожить своими проблемами.
        На лестнице совещались.
       «Им нужны квартира и картина, но ее они не получат.»
        Она вернулась в комнату, взяла спички, зажгла огонь и поднесла к полотну.
Краски ожили и с новой силой масляно заблестели. Она вздрогнула, когда обожглись пальцы и отбросила спички . Потом ладонью нежно провела по холсту и белый круг под ее рукой отозвался теплом, как поцелуем, и она, прижавшись щекой к неведомой планете, не сдерживала больше слез.
        Возле замков прожужжал аппарат, двери открылись и по коридору застучали каблуки незнакомых ей людей, которых она ощущала, как омерзительных гиен с мощными челюстями. И в эту минуту рама картины стала раздвигаться – вверх, вширь, в глубину и в этом открывшемся квадрате стремительно завертелся поток воздуха, обхвативший Марго и, как легкая морская волна, увлекавший ее за собой. И она, не раздумывая, устремилась в открывшееся перед ней пространство, а когда обернулась, то вокруг нее  было желто-красное марево. Она облегченно вздохнула, потому что ей не надо было принимать решение – выбор был уже сделан. Она легко заскользила по гладкой  теплой поверхности планеты Эгью в направлении белого сияющего круга, который то приглушал, то усиливал свет, приветствуя ее. И она уже не сомневалась, что это не солнце, а включен мощный прожектор, который зажгли разумные и, как ей хотелось верить, милосердные существа, и значит, у нее есть надежда.
г.Харьков