Баллада рассказанная бродягой-монахом

С той поры минуло множество лет.
Может быть правды в предании нет.
Только любовью спасается свет,
Все побеждает она, даже смерть.
              1.
У водопада, у самой горы,
Жил в деревушке почтенный старик.
Травами он всех соседей лечил,
Споры решал и детишек учил.
Славили многие мудрость его,
Злые – грозили послать на огонь.
Он же внимания не обращал,
Детям зверей из коряг  вырезал.
Только лишь в церкви заслышится звон,
Люди на службу идут. И закон
Божьих заветов все строго блюли,
Часто с молитвою к Господу шли.
Старый священник недавно почил,
Нового не было, служка служил.
Был и старик там. За ручку держал
Внучку свою. Он ее обожал.
Загрохотало вдруг страшно в горах.
Ужас объял всех, невиданный страх.
Бросились люди из церкви все вон,
Только остались перед алтарем
Служка, старик тот, да внучка его.
Бился, метался в лампадах огонь.
Ближе все грохот обвала глухой,
Вызванный ливнями или грозой.
Мимо деревни, в скрещенье дорог,
Оползень рухнул и многих погреб.
Церковь все также стоит под горой.
Кто не успел добежать – тот живой.
              2.
Неподалеку, средь леса и гор,
Лет уже двадцать минуло с тех пор,
Как поселился угрюмый барон,
В замке высоком, роскошном сыром.
Тучи там бродят вокруг круглый год,
Вороны каркают, снег там и лед.
Многие беды в преданьях молвы
Людям барон ниспослал с той горы.
Видно и ныне его колдовство
Этой деревне беду принесло
                –––––
Долго народ тот завал разбирал,
Кто-то молился, а кто причитал.
Кто-то, в отчаянье, горе свое
Связывал в мыслях со стариком.
В страхе один он не побежал;
Видно старик все заранее знал.
Минуло где-то уже три недели.
В церкви погибших смиренно отпели.
Новый священник приехал в деревню,
Истово правит молебны, обедни.
Проповедь грозно по церкви летит,
Требует дьявола искоренить.
Чаще все смотрят на старика,
Ведь на него указала  рука.
Как-то старик к себе внучку позвал.
Девочке скорбный  наказ свой отдал:
– Только не плачь, в нашем горе крепись,
Может мне скоро придется уйти.
За мудрость Господа благодарю,
Крест свой нательный тебе я дарю.
Сила огромная, Божий в нем свет,
Из рук святого достался он мне.
Пусть в этом мире тебя он хранит,
Буду об этом я Бога молить.
                –––––––
Судьи, в судилище над стариком,
Дружно признали его ведьмаком.
Взвился костер на скрещеньи дорог.
Все из селенья собрались, кто мог.
Только ни слова не молвил старик,
Был к небесам обращен его лик,
И лишь, когда уже пламя взлетело,
В крике душа оторвалась от тела.
              3.
Лет уже десять прошло с той поры.
С матерью внучка жила у горы,
В дебрях глухих, отдаленных лесов.
От пересудов и злых языков,
В тот год они убежали сюда.
Летом господ выпасали стада.
Пару лепешек, сыр да вода,
Из лесу ягоды – вот их еда.
Снова  в тот край возвратилась весна.
В горнах лугах дева бродит одна.
Птичьи напевы, гирлянды цветов
Мир оживляют мечтаний и снов,
Необычайный, душистый, живой,
Неба распахнутый свод голубой…
С гор  вдруг донесся заливистый лай.
– Как же ? Пора ведь охоты прошла ?
Кто-то трубит в свой охотничий рог.
– Надо бежать! О, спаси меня Бог!
Только успела средь веток укрыться,
Свора промчалась вослед за лисицей.
Всадники с луками, чёрные кони,
Пёстры камзолы и красны попоны.
Всадник один вдруг пришпорил коня
И повернул. – Он увидел меня !
К дереву с гиком он подлетел.
– Вот я какую добычу хотел !
Шел за лисицей, но горная рысь
Вдруг мне попалась. А ну, покажись!
Хочешь червонцев? Поедем со мной!
Будем всю ночь веселиться с тобой.
Будут всю ночь менестрели играть.
Будут амуры над нами летать.
Будешь вино пить а я буду твой,
Девушка, слышишь, поедем со мной.
– Слишком ты быстрый, как я погляжу.
Лучше на дереве я посижу.
А не захочешь убраться долой,
Средство найду рассчитаться с тобой!
– Слышал я много таких вот угроз,
Кожу мою пробирает мороз…
Девушка шишку сорвала и – трах ! –
Молодцу в темя попала как раз,
Следом – другая, а следом  – еще,
Метким броскам уж потерян и счет.
Громко смеясь и повод теребя,
Всадник кричал: – Разыщу я тебя!
Шишки твои, а червонцы – за мной!
И ускакал тот барон молодой.
         4.
Конный подъехал к избушке в лесу,
Спешился, взял через руку лису.
– Вот вам, хозяйка, подарок для дочки.
Может она ему рада не очень.
Только вы нрав уже дочкин смягчите,
Это за шишки ей плата, скажите.
Долго хозяйка дивилась подарку,
Речи барона не слишком ли сладки?
                –––––––
Девушка в душу запала барону.
Бродит по чащах лесных беспокойно.
Несколько дней не успело промчаться,
Снова в горах им пришлось повстречаться.
– Здравствуй , красавица, здравствуй, девица.
Как тебе дареная лисица?
– Кто же лисиц добывает весной,
Мех никудышный. Под старой ветлой
Я схоронила ее, а лисят
Переловила. Вон трое сидят
В клетке, у нашей избушки, в кустах.
Видно с рассудком барон не в ладах,
Или хотел посмеяться над мною…
– Чем мне вину искупить пред тобою?
Как твое имя? Открой мне, русалка,
Кошка лесная, колдунья, дикарка?
– Анной крестили меня в Божьей церкви.
Ты же крещеный, иль нехристь неверный?
– Крест не ношу, да в церкви я не был,
С именем Патрик предстану пред небом.
Девушка вскрикнула: – Господи Боже !
Кто же на нечисть здесь больше похожий.
Иль показать мне хотел, что умен,
Дав целый ворох нечистых имен.
– Анна, не злитесь, я здесь не затем,
Чтобы обидеть. Я тих буду, нем.
Может могу я вам чем-то помочь?
Буду вам верным слугой день и ночь.
– Ну… Чтоб могла я вас Патрик простить,
Рыбу пойдемте лисятам ловить.
                5.
Месяц прошел, уже три пролетело.
Анна заметить сама не успела,
Любит она беззаветно и страстно,
С чувством  бороться пыталась напрасно.
Душу смутили виолы напевность,
Тихие речи и ласки несмелость.
Патрик по-своему Анну любил,
Все ему внове, лишь ею он жил.

Пламень и лед, их известна вражда,
Соединяет любовь иногда.
                6.
Много несчастий досталось в тот год
Тому селенью. То вдруг недород,
То у коров пропадет молоко,
То вдруг овец стая волчья порвет;
Все это связывал темный народ
С ведьмой, что в горах высоких живет.
Новый упал на деревню обвал,
Новые жизни с собою забрал.
Падре опять колдовство проклинал,
Ведьму изжарить в костре призывал.
Колья осиновые заострив,
Все поселяне собрались идти
В горы, а падре с крестом впереди.
Ненависть бьется, клокочет в груди.
                –––––––
Нужно влюбленным для счастья немного –
Поле цветов возле горной дороги.
Кто же из нас не бывал молодым?
Только поднялся из леса вдруг дым.
К хижине в чащах они прибежали,
Страшный костер и людей увидали.
Матушку Анны, как деда, сжигали.
Правил священник там, дети кричали…
Кто-то увидел их. – Ведьмино семя!
Надо нам враз рассчитаться со всеми!
Страшной облавою, злобной погоней
Вслед им пустились. – Быстрее за мною!
Патрик кричал, сквозь кусты продираясь,
Анну тянул за собой, озираясь.
Вот уж исхлестаны руки, лицо…
– Нет! Я тебя не отдам подлецам!
Вечер уже опустился на землю.
Факелы снизу рассыпались цепью.
Тут добежали они до ворот.
Слуги впустили под сумрачный свод.
                7.
Встретил у входа их старый барон.
– Вот же кого ты привел на мой трон.
– Сжалься, отец, ведь ее я люблю,
Смертью ее и себя погублю.
– Ладно, влюбленный, умерь-ка свой пыл.
Молвил барон и от чаши отпил.
– Слуги, на стены! Ворота закрыть!
Быдлу, священнику в замке не быть.
Громко властитель на стражу кричал,
Яд незаметно в бокал подсыпал.
– Выпей, невестушка, тело  согрей,
Нечего здесь нам бояться теперь.
Анна пригубила чашу вина.
Черная вдруг на глаза пелена.
– Я умираю, мой Патрик, спаси!
К матушке, деду меня отнеси!
– Анна, любимая! Нежный мой свет!
Что же с тобой !? Только шепот в ответ:
– Патрик, чтоб  слиться в сияньи небес,
Снова нам встретиться – вот тебе крест.
Видишь как льется свеченье его,
Крест поцелуй, возложи на чело,
Может быть примет тебя Господь Бог.
Молвила тихо еще: – Я люблю…
Ангелам вверила душу свою.
Патрик поднял на отца страшный взор.
– Отче, ты Дьявол! – Да, сын, я Клингзор.
Верно всю жизнь Сатане я служу,
Беды на этих скотов навожу.
Только, сынок, ты оставь этот крест,
Силы нисколько в игрушке той нет.
Знаешь пророчество: сгинет наш род,
Коль через крест кто-то  к Богу придет.
А по колдунье своей не тужи,
Женщин так много, не кончена жизнь.
Ты бы хотел, чтобы ради нее
В замок ворвалось с долины хамье?
Проклят ты, отче, и ад уж разверст!
Поцеловал Патрик истово крест,
После к нему приложился челом.
Землетрясение замок трясло.
Падали в пропасть со стен крепостных
Камни, и башенки рушились вниз.
Медленно Патрик, с любимой в руках,
Шел к воротам и неведом был страх.
Крест разгорался  сильнее в руке.
Люди толпились невдалеке.
Мост крепостной сам собою упал.
В пропасть весь замок сползать начинал.
– Проклятый мир! Будьте прокляты вы,
Слуги слепой ненавистной молвы!
Проклято царство твое, Сатана!
Что было в сердце моем? Лишь она!
Что-то ударило в спину его.
Вспышка и боль, и принял его Бог!
Ангелы души их соединили,
С пением на небеса уводили.
Только теперь лишь пророчества смысл
Понял колдун. Уходящая ввысь,
Сына душа не давала покоя,
Сына, что в злобе убил он стрелою.
Замок обрушился. Стаи ворон
В небо поднялись. Донесся вдруг звон
Из колокольни от церкви в долине.
Каждый год ночью звучит он доныне.
В эту минуту, все те, кто влюблен,
К горной часовне идут на поклон.
                8.
Голода, мора, обвалов средь гор
Больше не знала округа с тех пор.
Спят под одною могильной плитой
Патрик и Анна – им вечный покой.
А над могилой, как благословенье,
Льется креста золотое свеченье.
Много с молитвой взошло на порог,
Многим сияньем своим он помог.
Время рассказу подводит итог –
Вера, любовь только вместе – есть Бог.
                –––––––
С той поры минуло множество лет.
Может быть правды в предании нет.
Только любовью спасается свет,
Все побеждает она, даже смерть.