Омут

                Омут
     (опубликован в интернет журнале Юрия Кувалдина «Наша улица» №165(8) 2013 г.)
               
                1.
        Вадим внимательно слушал товарища. Сообщение было интересное, но маловероятное. Скорее пустой слух. Хотя Леонид, как сотрудник милиции из начальствующих мог владеть информацией. Когда-то они работали в одном учреждении и дела крутили вместе. Но Леонид был в старшем звании и похитрей – умел оставаться в тени, так что при неблагоприятных обстоятельствах Вадим погорел один. Однако - приятель помог ему избежать сурового наказания – из милиции уволили, но в тюрьму не попал – и на том спасибо. Они сидели за столом в маленькой комнате охранника магазина и разговаривали об одной старухе.
        «Я давно ее знаю. Живет одна, очень скромно... Откуда у нее богатство? Языки длинные, наговорят - чего нет.»
        «Ты послушай – настаивал Леонид. - Ее прадед был из простых, но дослужился в царской армии до большого чина. Позже открыл трактир, хозяин был славный – забогател - а тут революция. Бросил имущество и подался в родную деревню, где и прожил бедно и скудно, так же и его дети, и внуки... А сбережения свои куда дел?»
        «Если бы что было – давно бы дознались. И почему наследство деда у нее?
У него и другие есть внуки и правнуки.»
        Леонид понизил голос:
        «Она недавно ходила в церьковь на праздник. И там с ней случился обморок. И она, в помутнении, проговорилась - звала к себе какую-то родственницу, кажется племянницу, и повторяла, что мол – это богатство твое - от нашего деда, драгоценности твои, возьми – у озера..»
        «Значит драгоценностей в доме нет? А что, если она не скажет, где они?»
        Леонид смотрел на него водянисто-болотными глазами:
        «Скажет. У тебя скажет.»
        Вадим раздумывал.
        «Как к ней войти? Чужим не открывает. На улицу в темноте не выходит.»
        «Да дело простое.»
        Вадим заходил по комнате, поворачиваясь к Леониду спиной, чтобы скрыть мелькавшую в глазах злобу.
        « Это для тебя простое. – думал он. - Жируешь за чужой счет. А в случае чего – другие в ответе, а ты в сторонке, чистенький. Ладно, подожди, я еще доберусь  до тебя, жаба.» Он не произносил это слово при других, вслух, но мысленно называл его только так – «жаба».
        Ответил неопределенно, хотя чувствовал, что сказанное Леонидом  не пустой звук – это серьезно – интуиция его редко подводила. И он уже обдумывал предстоящее дело, хотя оно и притягивало, и отталкивало его; потому что он одновременно и не знал, и очень хорошо знал эту женщину... - старуху. Она жила в доме напротив. Он стал замечать ее, когда ему было лет четырнадцать – эту невысокую, стройную, хорошо сложенную, очень красивую женщину с длинными черными, забранными на затылке в узел, волосами. Она проходила по улице в строгом коричневом брючном костюме или светлой узкой юбке на высоких каблуках рядом с мужчинами – разными, меняющимися, а позже - уже чаще одна – ни друзей, ни любимого – какое-то глухое одиночество. Он пристально наблюдал за ней, ждал возле окна и направлял ей вслед  солнечных зайчиков – она оборачивалась, поднимала голову, смотрела на окна – а он уходил вглубь комнаты, боясь быть замеченным ею. А потом они встретились близко. Он как-то взял у приятеля автомобиль - и в грозу под дождем увидел ее на остановке – промокшую, с растрепавшимися по плечам волосами. Он притормозил - «Садитесь.» Она нерешительно смотрела на него. «Не узнали? Я же сосед Ваш.»
Она подошла к машине по текущему потоку, набирая в туфли грязную воду. Он открыл дверцу и она села рядом.
«Спасибо» - она чувствовала себя неловко. Он медленно повел машину, не зная о чем говорить с ней. И она молчала, упорно глядя в окно на низкое темное небо. Она впервые была так близко возле него – правильный профиль с прямым носом, пухлыми губами и немного низким лбом и тяжеловатым подбородком, гладкая матовая кожа, маленькие нежные руки, красивые колени, которые она прикрывала влажны подолом серой юбки. Первая неловкость прошла и она с удовольствием откинулась в кресле. А его охватило чувство тишины и какой-то  удивительной радости – «вот бы просидеть рядом с ней в этой машине долго – всю свою жизнь» - и он усмехнулся - «Вы учительница?»
«Нет. Бухгалтер.»
Она не хотела разговаривать и он больше ни о чем не спрашивал ее. Машину остановил у ее подъезда – выскочил следом, прикрывывая ее от дождя. Она задержалась у дверей, поблагодарила, улыбаясь своей милой, доброй улыбкой – и ушла. Его тянуло пойти за ней, догнать, напроситься в гости – но не решился - вдруг стали тяжелые ноги, пересохло в горле... С этого дня он перестал думать о ней, но, как и раньше, замечал ее. И странно – шли годы, а ему казалось, что она не меняется, оставаясь красивой и привлекательной женщиной, пока один из приятелей, подметив его взгляд на нее, не отпустил по этому поводу смешную шутку, назвав ее старухой. И он подумал тогда, что, наверное, это правда.
Но - в сторону лирику. Ему предстояла работа, которую он умел и хотел выполнить.
               
               
        Она медленно поднималась по ступенькам, сдерживая дыхание – нельзя, чтобы соседи слышали, как тяжело и прерывисто она дышит. Ах, как они умеют приглядываться к личику... Она остановилась у двери, с трудом вставила ключ в замочную скважину, повернула – не открывается... Что это? Или руки дрожат?
Пригляделась к замку – он слегка вывернут наружу. Может над ним кто-то потрудился? Она повертела ключ, дверь подалась. На губах появилась злорадная улыбка – «да - этот замок им не взять – какой мастер делал... А и войдут – нет тут того, что они ищут.» Но ее беспокоила мысль о том, где и когда она себя выдала или проговорилась? Уже несколько дней она ощущала вокруг себя упорную, целенаправленную слежку – значит знают о кладе... Она верила в знаки. Подошла, отвела занавеску и посмотрела на длинный узкий дом напротив – вверх на крышу. Вот он... Там наверху в темноте вырисовался огромный силуэт мужчины – она видела его явственно – особенно глаза – темные, пристальные, внимательно наблюдавшие за ней. И вдруг мелькнула мысль, что, если она этой ночью выйдет из дома, то встретится с ним. Она обула тяжелые сапоги на низком каблуке, надела длинное пальто, застегнув его на все пуговицы, спустилась вниз и принялась бродить по улицам – кругами возле одних и тех же домов, как-будто выискивая что-то ценное, утерянное ею. И вот - возле подъезда с тусклым желтым фонарем вверху она заметила группу молодых людей – и среди них его – она узнала его и подошла к нему вплотную, не обращая внимания на других. Вгляделась – довольно высокий, очень стройный, большие худые руки с цепкими пальцами, густые темные волосы, бородка и усы, широковатый нос, глаза прячутся за дымчатыми очками – общий вид интеллигента. Но у него узкие, плотно сжатые губы, в углах которых затаились злоба и жестокость. Она уловила его сущность – «волк».
Вадим видел перед собой старое желтое лицо с тусклыми глазами, седые пряди волос и не понимал, кто перед ним. И только, когда она отвернулась и стала уходить – по прямой спине и точеной, хорошо знакомой фигуре – он смог догадаться, что это она. Она оглянулась, посмотрела на него и сказала – или это ему послышалось, или ветер нашептал: «Я знаю кто ты. Не смей, даже не думай.
Иначе... тебе не уйти от меня.». У него шевельнулся суеверный страх. «Ведьма.» - подумал он и отгоняя нехорошее предчувствие со злобой подумал:
«А что, если этой ночью... А почему бы и нет?»
Он обратился к стоявшему рядом Леониду.
«Я открою замок. Но - если нет?»
«И что? Подтолкнем дверь.»
«А шум?»
Квадратный подбородок дрогнул и на толстом круглом лице Леонида появилась самодовольная улыбка: «А кто отзовется?»
        Леонид остался в машине, а Вадим бесшумно поднялся по лестнице, потянул за ручку двери – и к его удивлению – дверь оказалась не заперта и медленно отворилась. Он уверенно прошел по комнате, кошачьим зрением  хорошо различая в темноте все предметы, сел к ней на кровать... Она открыла глаза, как-будто только и ждала его появления, и сказала: «ты все таки пришел...» - и затихла. И через несколько минут он понял, что опоздал – ему не открыть ее тайны. Он обследовал ее квартиру – метр за метром – впустую. Затем спустился и сел в машину к Леониду, заглушая поднявшийся прилив ненависти к нему. Тот вытаращил глаза, что-то соображая. «О кладе знает наследник – кто он?»
                2.
         Вадим стоял возле ее подъезда, прислушиваясь к разговору соседей. В похоронный автобус вошло несколько человек и среди них высокая молодая женщина – племянница и наследница. Проходя мимо него, она повернула голову и посмотрела прямо на него большими янтарно-желтыми глазами, как-будто неприязненно спрашивая его – «что надо?!» - и тут же отвернулась. Он поднял плечи, пригнул голову и больше не смел на нее взглянуть. Она ошеломила его своей красотой и еще – каким-то неуловимым сходством с теткой. Только у тетки красота была очень женственная и неяркая, а у ее племянницы – красота безукоризненная, властная и подавляющая. Он решил наблюдать. Ее нельзя было упускать из виду – если кто и знает о кладе, то только она. А она не сегодня-завтра уедет отсюда – и не догнать. Они сидели с Леонидом в машине, смотрели на ее окна и выжидали, когда она останется одна. Когда стемнело, он поднялся к ее квартире и позвонил. Племянница открыла дверь сразу, без опасений. Она стояла перед ним, как-будто только что вышла из душа – в прозрачном халате, сквозь который белела пышная тугая грудь и стройные крепкие ноги; с полотенцем на влажных вьющихся длинных темных волосах, которые она вытирала быстрым движением голых рук.
        «Я из правления кооператива. Нам хотелось бы уточнить некоторые вопросы.» - слегка запнувшись, сказал Вадим.
        Она приветливо улыбалась ярко-розовыми губами, блестя в улыбке белыми ровными сплошными зубами. И немного посторонилась, пропуская его. Он вошел и оробел. И скорее не от вспыхнувшего страстного желания, а чтобы подавить в себе эту робость и страх перед ней – он взял ее грубо, как берут шлюху – и, как ему показалось, она не особенно сопротивлялась, - и, что его неприятно удивило – почти не испугалась его. И уже позже, глядя в ее пылающее румянцем лицо, он спросил: «Где клад?» Она вздумала изобразить перед ним наивное изумление, но он тихо сказал ей: «На мне столько грехов, что одним больше или меньше – значения не имеет. Я сделаю, что надо... – не пожалела бы...»
И она поняла его – ее лицо вдруг стало бледно-белым и по спине пробежала дрожь.
«Это возле озера, в заброшенном доме, под крыльцом. Я покажу.»
        Они спустились вниз, к машине. Леонид смотрел на нее почти заискивающе. Засуетился, открыл перед ней дверцу... Он даже онемел в первую минуту. Она поняла и усмехнулась ему – ласково и чуть насмешливо и, как бы невзначай, мягко прислонилась к нему. Вадим, севший сзади, почувствовал, как в нем закипает злоба. Леонид, не оборачиваясь к нему, бросил начальствующим тоном – свысока и недовольно: «Что долго так?» Этот тон появлялся у него, когда на добычу, которую он считал своей, нацеливался кто-то другой.
Вадим это знал и подумал: «Нет, жаба, не отдам я тебе ее. Я с тобой еще разберусь, подожди...»
        Они приехали в небольшую деревню, расположенную на холмах и разделенную на двое длинным озером. Дом находился на противоположном берегу - и Вадим ушел в поисках лодки. И как только его фигура скрылась в темноте, Леонид широкими бело-рыжими волосатыми руками крепко обхватил молодую женщину и прижал ее к себе. Она подалась к нему ближе, глядя в глаза ласково и как-то заговорщиски и зашептала: «Зачем нам Вадим?» И он подумал: «А зачем? - не нужен. Но только позже...»
        Вадим звал их к озеру. Она пошла быстро, обгоняя Леонида, легко поднялась в стоявшую на воде лодку, неожиданно обернулась и крепко, жарко сжала руку Вадима и, внимательно посмотрев ему в глаза, прошептала: «Жаба...».
Он опешил –«откуда узнала?» - и усмехнулся – «ну, видно – похож.» И вдруг он понял, что означало это ее властное пожатие руки – чего она хотела и требовала от него. Он нагнулся к сумке, достал из нее нужный ему предмет, прижал к боку, подождал и пропустил вперед Леонида, пристально глядя в белеющий в темноте квадрат толстой шеи и ударил по нему один, другой раз – так что Леонид свалился, не успев охнуть – потом тщательно вытер лезвие и спрятал нож в сумку. Сел в лодку, налег на весла и желанный берег приблизился к ним.
        Узкая тропинка привела их к обветшалому дому с покосившейся калиткой. Они даже не вошли в него. Она достала из под крыльца лопату, отодвинула деревянные ступеньки и показала ему, где надо копать. Лопата уперлась в твердый предмет - и он увидел и вынул маленький металлический сейф с резной железной ручкой сверху. Она протянула ему круглый ключ; он поставил его в замок, повернул  и крышка сейфа поднялась. И перед ними засияло богатство – в виде золотых с брильянтами колец, браслетов, монет, нитей жемчуга... Он взял сейф и направился к лодке. Она шла рядом, доверчиво прижимаясь к нему. Он с трудом верил в происходящее и мысли в его голове тяжело кружились, когда он представлял себе возможное будущее – обеспеченное, деловое, благоустроенное – и рядом – эта шикарная, роскошная и такая желанная женщина.
        Лодка продвигалась медленно. Уже светало. Он на минуту оставил весла и закурил. И вдруг у него в голове прояснилось и он осознал, что она предаст его, потому что они не пара и ему не стать в ровень с ней...
        «О чем ты думаешь?» - спросила она.
        «О том, что это ты убила жабу.»
        «Я?! – она рассмеялась. – Я к жабе даже не прикоснулась.»
        Он вгляделся в нее и неожиданно сквозь это прекрасное и жестокое лицо проступило лицо другой женщины – когда-то любимой... И то ли почудилось, то ли ветер нашептал – «тебе не уйти от меня...» - «Ведьма...»
Она немного наклонилась – гибкая и сильная – и незаметно для него приготовилась к прыжку. Там, в углу лодки, лежало ее богатство, только ее и она не желала делиться этим богатством с ним. И, выбрав удобный момент, она  оказалась возле него, твердой рукой выхватила тяжелое весло и яростно ударила его, а когда он обмяк – подтянула к краю лодки и перекатила через борт.  Но лодка, утратив равновесие, резко наклонилась, зачерпнула воду и перевернулась, подмяв ее под себя и прихлопнув наглухо сверху, как крышкой, не давая возможности сцепившимся друг в друга под водой мужчине и женщине, вынырнуть к воздуху, к свету... А глубинный водоворот уже включил их в свое кружение, наращивая темп, сужая круги и втягивая их в свою воронку – в яму, на дно, где вязкий ил цепко обвалакивал их - так что не найти... И только лодка еще долго покачивалась на воде...