Сага о Тимоше

Повесть
--------
жанр мейнстрим
=========
Небольшая преамбула - я рассказываю о кошках, которые жили с нами на протяжении многих лет. По пути написания я затрагиваю самые разные события прошедших лет
в нашей семье с нами и нашим домашними любимцами. И если у вас хватит времени прочитать мой манускрипт вы узнаете немало интересного. "Я TAK думаю" - часто повторяю изречение гениального Фрунзика Мкртычана. 

У нас в семье почти всегда жили коты. В детстве мы жили большой дружной семьёй, состоявшей фактически из семей трёх сестёр. Как мы, три семьи из двенадцати человек, плюс трое соседей, умещались в трёх небольших комнатах и кухне, я до сих пор не пойму. И хотя наша часть семьи из четырёх человек спала на кухне, чёрный кот у нас был.

Хоть и минуло с той поры шестьдесят лет, я запомнил как старшие братья звали кота - "Муссолини". Что это было имя отца фашизма я узнал гораздо позже. В детских воспоминаниях только осталось - взрослые были недовольны котовским именем. И в семье жены, куда я перешёл жить после свадьбы из родительского дома, тоже был кот по имени Лысик.

Почему это вдруг вместо бизнеса, вместо важных жизненных перепитий я переключился на домашнюю живность, заинтересуется кто нибудь из прочитавших пролог. К этому меня привело печальное событие нашей сегодняшней жизни.

Наша кошка, уроженка Израиля Тимоша, ушла в преклонном возрасте, после длительной болезни перед Новым годом. Нашей любимице, жившей сначала у сына, а последние лет семь у нас, шёл двадцать первый год. По человеческим меркам ей было уже примерно 110-115 лет.

В Союзе, где мы жили до 1990 года, у нас в доме были коты, поочерёдно Лысик и Тимофей. Лысик жил в семье жены ещё до нашей женитьбы и умер дома по старости. Он затосковал, когда родился у нас сын и на него перестали обращать должное внимание и уважение, к которым он привык.

С Тимошей дело сложилось очень непросто, мы до сих пор переживаем о нашем расставании.  Когда мы собрались в конце 80-х годов выехать из страны, решили кота с собой не везти. Ехали мы  в незнакомую страну, родственников и близких друзей в те годы там не имели, как и где будем проживать и на что, мы представляли смутно.

Мы никак не могли найти друзей, у которых мы смогли бы оставить нашего серого красивого умного кота. Умного не потому, что это наш кот, а потому что в свои естественные потребности наш Тима справлял прямо в унитаз. Это при том, что мы его не заставляли это делать. А когда мы во время ремонта поставили унитаз другой конструкции, он стал ходить по нужде в раковину, где мы мыли руки. Такой вот был умница наш серый кот.

Надо помнить, тогда было время такое и за уезжавшими в Израиль было особое внимание со стороны охранки. Со мной многие друзья почему-то прекратили общение. Телефон, который трезвонил день и ночь, нагреваясь от просьб и разговоров, последний год холодно молчал. Что говорить про друзей, когда многие родственнички перестали ими быть.

Сейчас смотрим с женой поблекшую цветную фотографию середины 80-х годов. На фото
наш гостеприимный дом на улице Куйбышева, полный гостей. Мы любили отмечать дни рождения, различные советские праздники, тогда друзей у нас было много. В тот раз, что запечатлён на фото моим братом - фотографом, гостей пришло рекордное количество - около пятидесяти. Когда знакомые и друзья узнали, что мы всё таки уедем из страны, практически все прекратили с нами общаться. Когда познаются настоящие друзья  вы и без меня знаете.

Таким вот тяжёлым делом оказалось решить вопрос с нашим почти единственным другом - котом Тимошей. Как было сказано, кот был необычно умным и это не простые слова. Когда у нас тяжело заболел папа жены, мы временно отнесли кота к родным, так он у них просто озверел - не хотел есть, царапался и кусался, забился под шкаф и не выходил оттуда.

Через дня два позвонил брат жены, у которого жил наш Тимоша и довольный такой сказал: "Тима успокоился, вышел к нам из под шкафа, стал кушать." В то время мобильников не было, жена была в больнице у отца, которому установили диагноз - инфарт миокарда. Часа через два она прибегает домой, вся в слезах, говорит "Папа умер".

Вы можете не верить, но мы связали поведение нашего кота, его успокоение со смертью моего тестя. Это ещё не все чудеса, когда в дом занесли хвойные венки, кот опять как лев бросился на эти венки и начал их рвать.

Я пишу и у меня просто портится настроение от тех воспоминаний. Последние месяцы перед отъездом, когда мы собирали багаж, нам надо было бегать по инстанциям. Наш кот как будто чуял беду и кричал каким-то странным криком.  Тимоша наш явно чувствовал свою и нашу беду, а возможно понимал, что мы его оставляем.

Однажды, в середине восьмидесятых годов, уральский Тимофей нас уже предупреждал о беде, которая потом едва не случилась. Хотя нервов и денег я в тот злополучный год потерял немало. У нас есть мудрая книга - Тора, а в ней молитва Элоиму[так звучит имя Бога на иврите]с такими словами:"Спасибо, Господи, что ты взял у меня деньгами!" Я бы рискнул посоветовать вам запомнить эти слова. Они помогут вам в трудные минуты.

А дело было так - по великому советскому "блату" нам выпало счастье поехать на отдых и лечение на Черноморское побережье Кавказа в санаторий. У нашего семейного друга, руководишего важной строительной организацией "Теплострой", недалеко от моря, почти на берегу, была пятиэтажная гостиница с двухместными номерами. Главным для нас было присутствие в номера душа и особенно нормального туалета. После эстремального отдыха в Крыму, Гагра была тогда для нас вроде сегодняшних Канар.

До этого мы несколько раз ездили в Крым "диким" манером. Мы бы не ездили, но у меня с детских лет есть проблема. Только она не в том месте, как у героя культого кинофильма, не "с органами движения", а в других органах. И Крым мне рекомендовал лечащий врач. Отдых без путёвок в те годы был действительно и диким и экстремальным и требующим отдельного воспоминания.

В наших радостных сборах, едем же мы не абы куда, а в воспетую в песнях и в рассказах город Гагру, время летело быстро. Одеть, соответственно престижному на то время курорту, нам было что. До этого мы дважды съездили частным образом за границу, в процветавшую тогда Польскую Народную Республику. То, что мы увидели в её магазинах, именуeмых "склеп", после кургузых советских магазинов с полупустыми полками и торгошами - жуликами, было для нас, обычных советских граждан, настоящим шоком.

Про мой бизнес на варшавских базарах, про то, как нам удавалось вывозить через советскую границу золото, самовары, фотоаппараты "Зенит" и наручные часы "Полёт" пользовались хорошим спросом. Какие приключения во время ппоездок случились и какие были дорожные знакомства, как нибудь опишу.  Привезти себе шубы, натуральные кожаный и замшевый пиджаки, сервиз "Мадонна", хрусталь "Судеты" и другой тогдашний "дефсит", для жителей южноуральской глубинки были сродни плаванию через океан на плоту "Кон-Тики".
Это происходило почти сорок лет назад в совсем неплохие для нас годы. В валютном польском магазине "Певек", где никто паспортов не спрашивал, джинсовая одежда вся была штучной, штатовского изготовления. Китайцы в те годы ещё ходили в костюмах из хлопка и лёгких тапочках. Про то, что они станут чемионами мира по подделкам, никто ещё не догадывался. 

Но как однажды, это всего тридцать лет назад, я возвращался с грудой сумок из Варшавы через аэропорт "Шереметьево-2". Таможеник меня задержал и сурово стал допрашивать, показывая на экран телевизора, что за груду металла я ввожу в СССР. Но когда услышал, что это детали для двигателя моего любимого "ВАЗ-2107", пропустил меня без звука, как хронического больного. Кто засмеётся, напомню - прошло с того времени ровно тридцать лет!

И вот, когда до отлёта в Адлер, а в Гагру оттуда мы ехали на таксоморе вдоль моря по живописнешей дороге, нам оставалось пару недель, случилось непредвиденное. Кот у нас не был оскоплённым, жалко нам его было. И он имел привычку незаметно подкрадываться к дверям и при случае выбегал во двор. Благо, что мы жили всего на втором этаже. Забрать его с улицы было непросто, иногда он с испуга залетал на дерево. И мы всей семьёй - жена, её папа и мама, уговаривали Тимку вернуться.

В тот раз, о котором речь, кот на улицу выскочить не успел. Ему помешала моя жена, которая, как в той басне, на беду с работы возвращалась. Она стала уговаривать кота не убегать. Она никогда не применяла силовые приёмы для возврата, как хороший педагог она пользовалась только словом.

Но кот как с ума сошёл - рычал, царапался, а когда она его всё же взяла на руки, вырвался и укусил её за ногу. Я должен сказать, что мою жену Тимоша любил больше всех. Он ходил за ней по квартире как хвостик, спал он у неё на шее. И вот так некрасиво он поступил, покусав её до крови.

Мы конечно обработали места укусов домашними средствами, в больницу не поехали, хотя старший брат был хирург. Зря мы не предали значения этим укусам, нога у жены начала опухать и делала это довольно быстро. В те годы в нашей большой родне были врачи почти всех специальностей. У нас в течении семи лет был даже заведующий городским отделом здравоохранения - муж моей тёти, бывший военврач, прошедший дорогами Отечественной войны с немцами и с японцами.

Старший брат был главным городским хирургом и мы помчались к нему. Кошек он любил даже больше нас, но увидев покрасневшую и опухшую ногу, сказал одно слово , но оно было как ведро ледяной воды на голову - "рожа"!  А это серьёзное заболевание, коварное, часто с осложнением. В те годы, которые мы часто вспоминаем с ностальгическим теплом, купить нужный антибиотик было делом непростым. Спасибо брату, к сожалению ныне покойному, дал для жены нужное лекарство. Но лететь так далеко он всё же не советовал.

Полететь отдыхать мы всё же полетели, брат дал жене антибиоток с собой и сказал, что мы очень рискуем. Знал бы он, что мы тогда рисковали не только больной ногой жены. Хотя нога конечно была важне всего, но ведь мы тогда было молодыми, нас ждала заманчивая Гагра. А нашего сына-школьника - чистый пляж и вкусная еда. Ни того ни другого мы так и не нашли в Крыму за три лета.

Но здесь я заявил рассказ о нашем коте, а не об отдыхе в чудесной экзотической для тогдашних уральцев Абхазии. Отступление про Гагру и про рожистое воспаление ноги я поведал вот почему. Во время нашего отпуска, пока мы купались под пальмами, а я трусцой лечил свои недуги, у меня возникли проблемы на работе. В нашем стоматологическом хозяйстве, где я успешно трудился много лет, разразилась нешуточная гроза.

Гроза с криминальным уклоном, грозившим мне нешуточной реальной проблемой.
Так вот наш ясновидящий кот Тимофей предупреждал нас об этом доступными ему средствами - своими зубами и рычанием. Конечно коты, как и многие виды животных, созданы Природой намного совершенее нас. Мы - это вид  "Хомо сапиенс" - вид слабого, жалкого, не всегда умного и часто жестоко и хищного существа.

Совсем недавно я смотрел рассказ учёных, которые выделели дельфинов в отдельный вид животного мира. Оказывается они намного совершеннее нас, владеют ультравуком и видят хорошо с закрытыму глазами.

О котах тоже есть исследования учёных, видят они не только в кромешной темноте. Им дано видение тех явлений, которые у нас идут под грифом "сверхестественных".
И наш Тимка видел мою беду и пытался предупредить наш отъезд, покусав для этого мою супругу, которую любил больше всех.

Мне теперь кажется, что и наш выезд в другую страну кот не одобрял, уж очень странно он стал мяукать. Нам становилось как-то не по себе от его гортанных криков.  Первые годы эмиграции окунули нас в дерьмо так, что мы поняли - наш любимец Тимофей опять предупреждал нас. Жаль конечно, что мы учились на своих ошибках. Ведь умные учатся на чужих, а мудрые ошибок просто не делают. Но это к  сожалению, не обо мне. Я вроде Василия Иваныча Чапая - шашку наголо и в бой, а там война план покажет.

Тимошу нашего мы всё же оставили на попечении дальнего родственника. Но он прожил после нашего отъезда недолго, сильно тосковал и как нам сообщили, а связь с заграницей в советские  годы была почти нелегальная, умер в возрасте двенадцати лет. Через несколько лет и мой родственник, приютивший Тимофея, трагически погиб при невыясненных до сих пор обстоятельствах, будущи совсем не старым.

В апреле 1993 года я покинул, так и не понявший и не принявший меня с первого заезда, Израиль. Я вернулся туда, откуда уехал три года назад - в уральский город металлургов. За время моего отсутствия земляки профукали Советский Союз и гордились победой над чумой двадцатого века - большевизмом. Это потом оказалось, что победа была "пирровой", а коммунисты, поменяв окрас и сменив партбилеты, уютно расположились в своих же советских кабинетах. Только эти кабинеты все стали звать офисами, а вход в них стал как в метро и в трамвае платным.

Первые годы переворота я не застал и как всё произошло на самом деле не знаю. Но друзья, которые помнили мои "цеховые" заслуги звали приехать и заняться бизнесом, который был уже разрешён. Жена, видя мои переживания, возражать не стала, за что я ей благодарен. Но вместе сразу мы уехать не смогли, на нас висел долг перед государством, который жена мужественно взяла на себя. И я как муж и мужчина имел тройную ответственность за всё, что с нами произойдёт.

За первые полгода адского труда после моего возвращения в Россию, я крутился пожалуй больше, чем один известный "раб на галерах". Что-то всё же мне удалось заработать и я сразу собрался за женой, потому как квартиру пожить нам дали старые знакомые почти бесплатно. Чудеса тогда ещё со мной случались и не всегда они были со знаком минус.

Как раз к новому, 1994 году, году сын купил свою квартиру в новом доме в городе Акко. Это один из самых старых городов на Земле, ему около пяти тысяч лет! Недалеко от дома, где они проживали, есть исторический холм - на нём стоял и глядел на крепостные стены крепости Акко не кто нибудь, а сам император Франции Наполеон Бонапарт. Между прочим, я тоже двадцать лет назад забрался вместе с молодым партнёром на этот холм. Императором после этого я правда не стал, но всё равно было приятно.

Вот там и завёли себе кота наши молодые. Кота назвали в знак памяти уральского нашего любимца Тимофеем. Мы вместе с женой тогда же улетели на Урал, а через  месяц выяснилось, что наш Тимофей принадлежит к женского роду. Имя менять не стали, для Израиля это имя редкость, так Тимоша стала жить у сына.
Прошло двенадцать лет и жизнь сложилась так, что по ряду обстоятельств мы не смогли оставаться дальше в России. Кто нам помешал и кому мы могли мешать попробую когда нибудь рассказать.

За годы русского бизнеса, как бы он не был тяжёл и криминален, мы купили квартиры и на Урале и в Израиле. Одну уральскую квартиру мы продали, а одну оставили на всякий случай, а вдруг... В израильской квартире мы сделали капитальный ремонт, потом наполнили её всем, что положено и стали себе спокойно жить.

Вернее почти спокойно, потому что опять наш переезд в Израиль был омрачён историей ещё с одним котом. Теперь это был чисто уральский пушистый Василий. Когда после возвращения на родной Урал через  год мы купили себе квартиру, мать невестки, подарила нам красивого серого котика Васю. Вернее, котёнок жил у неё, к нам он попал во время очередного приезда внучки. К сентябрю, к началу школьных занятий, жена увезла внучку домой, а Василий так у нас и прижился. Он нашу жизнь, полную поездок, долгов, беготни и нервотрёпки, то есть обычную жизнь коммерсантов, разнообразил и украшал, нам с ним стало веселее.

Правда была у Василия одна дурная привычка - сикать гостям в обувь, после чего пользоваться ею было невозможно по причине сильного вонизма. Была ещё проблема - когда мы вынуждены были уехать по делам или на отдых к сыну, чтобы оставить кота дома приходилось просить кого-то из друзей. Чаще мы оставляли ключи от квартиры нашему кассиру Татьяне, исполнительной хорошей женщине. Или нашему бухгалтеру Галине Исламовне, даме противоречивой и не совсем приятной.

Но хуже всех из Васиных кормильцев оказался наш охранник, майор милиции на пенсии Слава Грицаюк. Здоров физически он был настолько, что я называл его "дурмашина" - в начале 80-х он стал чемпионом России по рукопашному бою. Был он нашим водителем, он же был моим учеником по наст.теннису, он же был и моим постоянным заёмщиком и должником. Я сделал для него столько доброго, за что конечно получил "адекватный" oтвет. Он оказался, как часто бывает в дружбе, непорядочным другом, просто предателем. Это оказались дела намного более серьёзные, чем ухаживание за нашим Василием.

На время отсутствия мы всегда оставляли для кота Васи свежемороженную рыбу, сухое молоко, мясо. Когда возвращались, обычно продукты ещё оставались. За время ухаживания за котом нашего майора кончились все продукты, которые были в большом импортном холодильнике. Мы жили раньше, при социализме, с полным холодильником, вернее с тремя полными холодильниками. При капитализме три холодильника нам стали не нужны, хватало одного, да и продуктами мы уже торговали сами.

То, что мой друг-мент "скормил" коту за две недели трёхмесячные запасы, бедой для нас не стало. А вот то, что у нашего любимца нарушился стул и он стал дристать поосом, как из пулемёта, чего никогда не было, нас очень напугало. На наши настойчивые вопросы мой Грицаюк оправдывался. "Рыбы вашей не хватило и я скормил ему большую банку корейского сухого молока" отвечал как робот мой майор.
Пусть на меня не обижаются обладатели милицейской  формы, но я знал очень мало порядочных милиционеров. А жирное сухое молоко сыграло недобрую роль в жизни нашего кота.

Нас с моим телоохранителем связывали многолетние почти дружеские, как мне казалось, отношения. Мы даже иногда сидели семьями за столом, его старашая дочка великолепно играла на скрипке. Играла так, что даже ничего не понимающий коммерсант был просто очарован её игрой. У него был небольшой коттедж с садом на окраине города, голуби, собака, кошки.

Он предлагал нам оставить у него жить нашего кота и мы было уже решились так и сделать. Но когда мы увидели, что случилось с Васей за две недели, от этой затеи
сразу отказались. И поскольку за прошедшие со времени первого отъезда годы, квартиру мы себе смогли купить, Вася отправлялся с нами на ПМЖ в Израиль.

Мы оформили на него справки в ветеринарной службе, сделали нужные прививки и наш Вася полетел первый раз до Москвы на ЯК-42. Мы купили для него специальный переносной домик, но он себя в нём чувствовал беспокойно, слюна бежала. Было хорошо видно - в переносном домике ему за решёткой, как сейчас принято говорить, некомфортно. В Москве тоже мы не сразу улетели, пару дней пришлось пожить в гостинице у нашего друга - генерала, выходца с Урала.

Сейчас почему-то все авиарейсы на Израиль выполняются из аэропорта "Домодедово".
Это огромный современный, совершенно неприспособленный для нахождения огромной людской толпы, амбар. В 2008 году я возвращался из родного Му-ска полуживой
после длительного лечения в городских больницах. Про врачей и вообще про лечение людей в современном российском городе нужно говорить долго и упорно и не здесь. А в "Домодедово" за четырнадцать часов ожидания я не смог ни разу даже присесть. За полтора месяца до отъезда я перенёс операцию под общим наркозом.

Аэропорт "Шерметьево-2", откуда до этого мы улетали регулярно дважды в году считался с советских времён международным. Он дейстительно был лучшим из тех, что были тогда России, там всегда было немноголюдно и спокойно.

Всемирный балаган, подобный цунами, аэропорт пережил в начале девяностых годов. Когда сотни тысяч людей со всех концов огромной страны скопились здесь перед отлётом в эмиграцию. Народ был разных возрастов, национальностей и специальностей, от грудных детей до глубоких стариков. Мы все устремилось разные страны в поисках счастья, богатства и спокойной жизни. Что из этого получилось, весь мир увиде. Я одним из первых влип в эту историю, вернее в репатриацию - так называется эмиграция евреев на нашу "историческую" родину.

Но к 2002 году, когда с нами летел на ПМЖ Василий - евреи, немцы и греки рассосались по своим "родинам". Международный аэропорт "Шереметьево-2" своим содержанием и тишиной походил на аэропорт среднего американского города. Нам с котом и грудой дорожных сумок в нём было вполне нормально. Оказалось на кота нужно ещё и здесь заверить справки в ветслужбе самого аэропорта. Платить за справки тоже было нужно, за каждый шаг платим - Москва, как говорят, деньги любит.

Долетели мы с Васей, я уже в наших котах малость запутался, без приключений. Приключения начались позже, у сына дома. Как я писал выше, у сына дома была кошка Тимоша, но у нас было своё жильё, для нас и кота Васи. Квартира у нас находится в другом городе и на время нашего отсутствия мы её сдали в аренду приехавшим из Донецка  русским. То есть, на самом деле они евреи, но в то же время евреи "русские" - так нас зовут в многонациональном Израиле.

Люди они были неплохие, платили за съём вовремя и мы к ним заезжали раз в год.
О нашем приезде они знали задолго до него и они съехали на купленную в нашем же доме квартиру. Съехали так съехали, какое нам дело, долгов они не оставили.
Однако когда мы через пару дней собрали баулы и с котом поехали домой, то тихо застонали, открыв бронированную дверь своей квартиры.

Мы покупали чистую квартиру, оборудованную хорошей кухней, вообще в хорошем жилом состоянии. Мы в ней не жили, сразу передали её арендаторам, а те за десять лет превратили её в... вернее, просто разрушили до основания.
И это было не страшно, они ведь нам платили больше десяти лет, деньги на капремонт накопились.

Но ведь мы приехали не одни, с нами была главная наша ценность - серый пушистый
красавец Василий. И вот на время капитального ремонта мы зажили в семье нашего сына. Квартира у него большая удобная, нас они приняла радушно. Когда-то студентами - молодожёнами они жили у нас, мы с женой были им рады.

А вот кошка Тимоша - хозяйка дома, гостя с Урала признавать не захотела. У них начались постоянные стычки, Вася наш забивался в угол, опять начал сикать на наши сумки, сложенные в углу, метил их.

Мы стали замечать, что у него пропал аппетит, как-то он сник, плохо реагировал на наши призывы. Жена за ним ухаживала и заметила странный запах его мочи.
В ближайшую пятницу мы повезли его к ветеринару. Описывать, какую клинику для животных я увидел много места займёт. Коротко скажу, что в нашем уральском городе таких поликлиник для людей найдётся совсем немного.

Тут же взяли у кота кровь из вены и мочу на анализы, забыл сказать, делали это под общим наркозом. Анализы были для нас громом с ясного неба - у нашего любимца оказалась тяжёлая форма сахарного диабета.

Когда доктор собирал с нас анамнез, расспрашивал обо всём, мы рассказали историю с перелётами, напряжённой жизнью кота в России. Солидный красивый доктор Родригес, выходец из знойной Аргентины, объяснил - нервные стрессы, которые кот получил от двух перелётов до Израиля и два месяца жизни в компании израильской Тимоши, привели его организм к гормональному сдвигу. Он предложил нам оставить кота на лечение в его клинике на пять дней. Если за эти дни лечение даст поожительные сдвиги, он даст нам рекомендации и вернёт кота.
Увы, даже израильские ветеринары не смогли спасти нашего Василия, болезнь зашла слишком далеко.

Остались мы с женой опять вдвоём и так продолжалось несколько лет, пока внучка, тоже любительница кошек, подобрала полуживого недельного котёнка, который пищал возле их дома. Котёнок был серым полосатым, он быстро обжился, хорошо кушал, она назвала его Кузей.

Первый год-полтора они с Тимой, которой пошёл второй десяток лет, жили в мире, потом он начал понимать, что она таки дама. И это начало создавать большие проблемы сыну и его семье. Внучка закончила школу, пошла в армию, дома бывала по выходным, да и то не всегда. Встал вопрос, как быть с двумя котами в одном доме? Решение нашлось быстро - мы согласись взять Тимошу к себе.

Она была, по кашацьим меркам, в солидных годах и хозяйкой признавала только нашу невестку Лену. Когда мы жили у сына она на нас шипела и обходила стороной. Оказалось, что беспокоились мы зря - буквально через день она сама запрыгнула к жене на постель. Кошка оказалась очень чистоплотной, с немного своенравным характером. Чистоплотность её настолько фантастической, что она, будучи смертельно больной, до последнего дня сама добиралась до своего туалета и ни разу не сходила ни в одном углу.

Семь лет она прожила у нас, как персональмая пенсионерка всесоюзного значения.
Корм мы ей покупали специальный - он так и назывался "Для пожилых леди". Иногда мы её баловали кусочком некошерной свининки, которую она уважала. Наша кошка не знала, что еврейской кошке нельзя есть некошерное мясо. Когда она заболевала, возили её лечащему врачу Родригесу.

Но от старости, которая приносит с собой болезни, лекарарств пока нет и наверное не будет. Когда мы стали замечать признаки старости, прошёл год. Мы решили показать нашу долгожительницу доктору, поехали в знакомую клинику. Доктор тщательно обследовал под общим наркозом нашу Тимошу и сделал неутешительный вывод.

Груз лет сказался на её почках - они перестали работать на семьдесят процентов. Чтобы кошка продолжала жить ей требовалось ежедневно ставить капельницы с растворами. В клинике жену обучили, как нужно ставить капельницы, мы закупили все лекарства и два месяца мы дома добросовестно выполняли указания ветеринарного врача. Но все наши заботы были тщетны, кошке делалось всё хуже.
И почти перед самым новым годом, как ни печально об этом писать, она затихла на наших руках.

P.S. В подтверждение необычных для нас свойств у кошек подтвердилось увиденным
на-днях по телевизору потрясшим всех сюжетом. В одном из жилых домов  Москвы пушистая кошка всю ночь согревала своим теплым телом и лохматой шерстью подброшенного какой-то нерадивой мамашей грудного ребёнка. И при этом она призывно кричала. Кошка была местная, жильцы эти крики слышали ночью, но подумали о них в другом ключе. И всё же люди не опоздали, ребёнок благополучно выжил, а кошку Машу показали по Цетральному телевидению. 

Уже 2015 год.
Для издателей, литагентов, инвесторов и друзей:e-mail:semen_v47(@)yahoo.com;skype:semen--volkov