Правление Годгрома 1 часть продолжение 3

9 ГЛАВА

Минуло больше прайта.
Служанка Челиндэ, в светло-жёлтых сарафане и туфлях, и слуга Халет, в светло-зелёных комбинезоне и сандалиях, гуляли по цветущей поляне.
Стоял тёплый, солнечный денёк. Хотя на горизонте собирались тучи. И в воздухе было какое-то затишье, прямо как перед бурей. 
- Ты бы вышла за меня замуж? – неожиданно спросил девушку парень.
- Что? – переспросила его та, остановившись.
- Выходи за меня, Челиндэ, – он тоже притормозил.
- Я... я не знаю, что и сказать. Это так неожиданно... Ты меня понимаешь?
- Да. Конечно. Тебе нужно время на то, чтобы обдумать моё предложение. Я всё прекрасно понимаю. И я подожду. Я умею ждать. Ради тебя я готов подождать, несмотря на то, что мечтаю жениться на тебе, моя милая Чели, быть с тобой вместе всегда, засыпать и просыпаться вместе, чтобы ты принадлежала мне.
- О, Халет! – Чели смахнула слезу. – Халет... Я не могу... не могу выйти за тебя... Прости.
- Но почему? Ты же любишь меня так же, как и я тебя. Я знаю это, чувствую, – Халет никак не ожидал такого ответа. Он был поражён, расстроен. Он сам чуть ли не плакал.
- Не проси меня объяснять, отвечать на этот вопрос... Всё это слишком сложно. Я не могу тебе объяснить, почему отказываю. Прости.
- Не нужно просить у меня прощения, – парень взял девушку за руки. – У тебя что-то случилось? В последнее время ты сама не своя. Я это вижу. Что произошло? Мне ты можешь сказать. Говори всё, что угодно. Я всё пойму.
- Не проси. Не надо. Я не хочу причинить тебе боль.
- Почему же именно «причинить боль»? Скажи, что случилось. Возможно, я смогу помочь тебе. Я сумею, вот увидишь. Мы попытаемся вместе решить твои проблемы, – слуга господина Годгрома притянул возлюбленную к себе. Она склонила голову ему на плечо, а потом неожиданно отпрянула.
- Их не решить, – развела руками служанка госпожи Марипы.
- Так не бывает.
- Ты просто не знаешь всю правду.
- Какую правду? – парень-слуга нахмурил брови.
- Это не важно, – выдохнула девушка-служанка.
- Если важно для тебя, то важно и для меня. Расскажи мне всё. Я – благодарный слушатель. Идём к нашему ручью. Там сядем и спокойно поговорим.
- Извини, но нет. Я не хочу об этом говорить. Не хочу! – Челиндэ отвернулась от Халета и побежала прочь, всё быстрее и быстрее. Тот бросился за ней, поймал девушку.
- Отпусти меня! Отпусти! – та вырывалась, но он держал её крепко. – Ты не имеешь права! Это моя жизнь, не твоя! Ты не имеешь права лезть в неё! Не имеешь права!
- Твоя жизнь и моя жизнь – они связаны с тех пор, как только мы увидели друг друга, заговорили. Ты и я – мы единое целое. Твоя жизнь – теперь моя жизнь, а моя – твоя. Ты меня понимаешь? Мы неразлучны. Никто и ничто никогда в жизни не разлучит нас... Не беги от любви, не беги от своего счастья. Я прошу тебя, Чели!
- Я не хочу портить тебе жизнь, Халет, любимый мой. Правда обо мне убьёт тебя, – Чели плакала. Она уже перестала вырываться. – Я не хочу убивать тебя.
- Ты убиваешь меня, убегая, ничего не объясняя. По-моему я заслуживаю объяснения, заслуживаю доверия. Разве не так? – парень погладил девушку по волосам.
- Заслуживаешь, – всхлипнула та.
- Тогда идём на наше место, там сядем и поговорим. Ты не против, любимая?
- Не против, любимый, – она всё-таки уступила.
- Тогда пошли.


Уже на месте. Опушка леса, что неподалёку от цветущей поляны. Берег небольшого ручья.
Когда Чели уже обо всём рассказала Халету, тот поднялся. Челиндэ тоже встала.
- Ты в шоке, правда? Ты потрясён до глубины души? – она заглянула парню в глаза.
- Ну почему же? Я рад, – тот заулыбался.
- Но я не понимаю... Почему?.. Ведь я почти ханусианка. В моих жилах течёт ханусианская кровь.
- Не в жилах, а в венах, – исправил девушку парень.
- Ну, в венах... Так, чему же ты рад? Ведь ты человек. А люди боятся ханусиан. Они их сторонятся.
- Ну, ты же не совсем, не полностью ханусианка.
- И что с того?.. Скоро я смогу превращаться в дракона, вернее, в драконшу. Тебе это ни о чём не говорит? Тебя это не пугает? Ты всё ещё хочешь взять меня в жёны? – Челиндэ была поражена и заинтригована одновременно.
- Да, хочу. А что?
- Но почему?
- Потому что я люблю тебя.
- Несмотря на то...
- Несмотря ни на что.
- Ты так говоришь, чтобы успокоить меня. А сам в душе, наверняка, теперь испытываешь отвращение ко мне, как к ханусианке, – она с сомнением во взгляде посмотрела на друга.
- Я не испытываю к тебе отвращения, Чели, тем более как к ханусианке, – он усмехнулся.
- Объяснитесь, молодой человек. Вы тоже что-то скрываете? – служанка госпожи Марипы насторожилась.
- Я боялся тебе рассказывать об этом, хотя и осознавал, что рано или поздно придётся это сделать, – начал так слуга господина Годгрома. Он был несколько смущён.
- Продолжай. Я вся – внимание.
- Ты тоже должна знать правду обо мне, тем более, если решишься выйти за меня.
- Говори.
- Я ханусианин.
- Что?!! – Чели обомлела.
- Да, да. Именно так. Я не человек.
- Но... почему ты-ханусианин служишь господину Годгрому-человеку? Так не должно быть. Так не бывает. По идее ты должен был быть господином, а он – твоим слугой. Тут что-то не так.
- Но твоя мать была ханусианкой, служившей людям.
- Не чистокровной ханусианкой.
- Мой отец оставил меня ни с чем. Он промотал всё состояние моей семьи, – пояснил парень.
- Всё равно это не объясняет... – девушка всё ещё сомневалась.
- Какая разница, милая Чели? Зачем тебе это? Теперь ты знаешь правду обо мне. Я знаю правду о тебе. Больше ни что не мешает нашему счастью. Теперь-то ты не считаешь, что не можешь стать моей женой, ведь так? – Халет улыбался.
- Не считаю, – Челиндэ тоже заулыбалась. Она обняла возлюбленного руками за шею. Он в свою очередь обнял её за талию. А потом влюблённые поцеловались.
После поцелуя Чели спросила Халета:
- Ты научишь меня летать, когда время придёт?
- Этому не нужно учить. Это дано нам от природы, – рассмеялся парень-ханусианин.
- И всё-таки... Мы будем летать вместе в синем, безбрежном, бесконечном небе? – спросила его девушка-ханусианка (частично ханусианка).
- Ну, конечно.


На следующий день.
Госпожа Марипа, в бирюзовых платье и туфлях, прогуливалась по саду, прилегающему к дому её семьи. Её лицо было таким задумчивым, печальным.
Служанка Челиндэ, одетая и обутая по-вчерашнему, наблюдала за ней из окна кухни, на 1-ом этаже. Она думала: «Может быть, Халет прав. Я не имею права скрывать правду от госпожи Марипы, потому что она – моя сестра. Она заслуживает правды... Ещё Халет говорил, что я имею право на то, что имеет сейчас только Марипа: на дом, на семью, на уважение, проявляемое к Марипе как к госпоже... Всё это слишком сложно. Конечно, Халет прав. Но я не могу разрушить Мир госпожи Марипы, уничтожить веру в её... нашего отца. Ведь она считает, что господин Маерс безупречен, потому что никогда не изменял её матери – госпоже Лаверне... Что же мне делать? Не знаю... Наверное, я оставлю всё как есть, по крайней мере, пока оставлю всё как есть».


Некоторое время спустя.
Марипа сидела на скамейке в отдалённом уголке сада. К ней подошла Челиндэ, села рядом с госпожой – своей сестрой.
- Как вы? – участливо спросила.
- Нормально. В отличие от папы.
- Не волнуйтесь, – служанка похлопала Рипу по плечу.
- Как я могу не волноваться! Ведь он умирает!
- Такова его судьба. Тут ничего не поделаешь. Нужно с этим смириться, – тяжело вздохнула Чели.
- Тебе легко говорить! Он не твой отец, – фыркнула её сводная сестра.
- Но я тоже люблю его, как и вы, как отца, – заметила госпоже Марипе служанка Челиндэ. И подумала: «Потому что он и есть мой отец».
- Да. Ты права. Извини. Я не должна была так говорить, – выдохнула госпожа.
Они помолчали.
Потом Марипа встала.
- Я хочу увидеть Годгрома, – сказала она. – Он нужен мне.
- Только он никак не может решить, нужны ли вы ему. Он колеблется между вами и своей женой, – хмыкнула Челиндэ.
- Годгром не любит её. Он ни разу не был близок с ней.
- Как она это терпит!
- Не знаю. Наверное, любит не его, а его состояние, его богатство.
- Так, почему же этот господин не разведётся?
- Мой Годгром решит эту проблему. Он мне обещал.
- Вы верите ему?
- Верю.
- Или хотите верить?
- И хочу верить... Годгром, перемести меня! – последнее предложение Марипа и сказала, и подумала.
- Хм-м, – хмыкнула Челиндэ. – Фокусы!
А её госпожа исчезла.
«Колдун!» – фыркнула Чели.


Марипа очутилась в великолепном саду, прилегающем к замку господина Годгрома.
Годгром уже ждал её.
- Что-то случилось, любимая? – парень нежно обнял девушку обеими руками за талию.
- И давно, – прибавила та.
- Что-то, о чём я не знаю?
- Ты знаешь обо всём, что происходит со мной, любимый.
- Твой папа, – догадался господин Годгром.
- Да.
- Пошли. Пройдёмся, заодно и поговорим; и, надеюсь, тебе станет легче, – он взял госпожу Марипу за руку.
- Твоей жены нет дома, верно? – улыбнулась Годгрому Рипа.
- Совершенно верно. Она гостит у своего отца – господина Элджера Мэллена.
- Понятно.
- Ну, идём.
- Пошли, – гостья хозяина замка – колдуна не стала возражать.


На другой день. Вечером.
Замок господина Годгрома. На веранде, почти под самой крышей.
Годгром находился здесь. Вдруг он услышал госпожу Марипу. Она звала его.


Госпожа Марипа шла по саду, прилегающему к дому её семьи. Неожиданно она остановилась, так как прямо перед ней появился господин Годгром, взял её за руку, и они вместе исчезли.
Марипа и Годгром даже не подозревали, что за ними наблюдает один человек – мать госпожи Марипы, госпожа Лаверна.
Лаверна не нарочно следила за своей дочерью. Просто она находилась неподалёку, когда её дочь пришла сюда. Женщина сидела на скамейке под деревом, можно сказать, совсем рядом, и тихо плакала. Отвлекла её от этого занятия Рипа. То, что последовало дальше (появление Годгрома и исчезновение Годгрома и Марипы) совсем уж обескуражило, «встряхнуло» госпожу Лаверну. Она перестала плакать, позабыв о своих бедах и несчастьях (болезнь мужа), и переключила свои мысли на дочь.
«Рипа всё ещё встречается с ним?! Они же вроде как расстались... Ничего не понимаю», – подумала женщина и поднялась.


Марипа и Годгром появились, материализовались на цветущей поляне.
- Ты хотела прогуляться, милая? – улыбнулся девушке парень.
- Да, милый, – ответила ему улыбкой та. – Как ты догадался?
- Я читаю твои мысли.
- Правда?!
- Правда, правда. Я же колдун, – он рассмеялся.
- И то верно, колдун мой любимый.


Через несколько дней. Поздний вечер, почти ночь.
Годгром пребывал на веранде, почти под самой крышей своего замка. Парень любовался звёздами и размышлял, а потом неожиданно словно отключился.
Он грезил наяву. Некие мысленные картины, образы замелькали перед его внутренним взором. Видел ханусианин прошлое, видел настоящее, видел и будущее. Это будущее ужаснуло его: Мир изменится кардинально. Не будет больше ханусиан. Останутся только люди. Ханусиане вымрут, исчезнут навсегда. Закончится их эра. Наступит эра людей. Не будет больше магии. Магия исчезнет вместе с ханусианами (драконами). Магия не будет нужна людям. Людям будут служить машины и разные механизмы. А ханусиане... Что ж, ведь ханусиан к тому времени уже не будет. Никто из них не увидит крушение своих надежд, крушение своего Мира; никто, кроме Годгрома, который сумел заранее, за много веков, и даже тысячелетий, увидеть поражение, крах своей расы.
Когда господин Годгром, наконец, очнулся от дрёмы, некоего забытья, исчезли мысленные картины. Казалось, что он должен был бы забыть их как сон, мираж. Но он продолжал помнить их очень долго. И, скажем, забегая вперёд, будет помнить до конца своей жизни.


10 ГЛАВА

Закончился этот прайт.
Отец госпожи Марипы стал совсем плох. Его родные, в горе и страхе, ждали самого худшего. Его старшая дочь была просто в отчаянии. Марипа даже попросила господина Годгрома помочь ей, вернее, её отцу; ведь у него (Годгрома), как у колдуна, есть Сила, есть некие магические способности. Рипа умоляла своего возлюбленного спасти её отца. Годгром говорил, что это очень трудно – трудно спасти того, чьё время в этом Мире закончилось. А  возлюбленная ханусианина-колдуна ничего не хотела слушать.
«Если ты меня любишь, ты спасёшь моего отца. Чего бы это не стоило», – заявила своему парню девушка.
Что на это скажешь? Как возразишь? Уже не поспоришь. К тому же господин Годгром не мог отказать своей единственной, той, без которой он не мог прожить ни дня, ни ночи; без которой он не жил, а только существовал.


Тогда ханусианин Годгром решился на отчаянный шаг: Он приготовил Эликсир, особое снадобье, которое не только спасёт господина Маерса, но и позволит прожить этому господину лет на 10-20 дольше положенного в этом Мире человеку срока. Для этого Эликсира понадобились очень сложные и даже специфические ингредиенты, но, несмотря на это, несмотря ни на что, колдун Годгром сумел их достать и отыскать. И, вот, снадобье – спасение господина Маерса – готово.
Господин Годгром в саду дома семьи Марипы передал госпоже Марипе некий сосуд (маленький кувшинчик с крышечкой) с лекарством для её отца и сказал:
-     Твой папа должен выпить его в полночь целиком и за один раз. Постарайся напоить его. Но только, чтобы никто, кроме тебя, не узнал об этом. Пообещай мне.
-     Пусть это будет нашей тайной, – Марипа взяла Эликсир. – Ты и не представляешь, как я благодарна тебе. Я никогда не забуду того, что ты сделал для меня и для моей семьи.
-     Я люблю тебя, Марипа, и хочу, чтобы ты это знала и помнила всегда. Моя любовь к тебе вечна, – улыбнулся девушке ханусианин (в виде человека).
-     Я тоже тебя люблю, Годгром, – Рипа поцеловала в губы своего любимого. – Ну, до завтра!
-     До свидания!


Марипа выполнила все рекомендации Годгрома, и теперь ждала, когда её отец пойдёт на поправку.


И, вот, настал долгожданный день и миг: господин Маерс набрался сил и встал с постели.
А потом стал поправляться (пополнел до нормального размера) и уже выглядел даже лучше, чем до болезни. Маерс признался, что давным-давно не чувствовал себя так хорошо, не был настолько бодрым и полным сил; разве что в юности.
Доктора были в недоумении, и им ничего более не стоило делать, как признать факт необъяснимого, чудесного исцеления отца Марипы: Так распорядились боги. Им виднее, кого оставлять на этом Свете, а кого забирать на тот Свет.
Марипа (как и её мама, и Челиндэ) была неимоверно счастлива, но её счастье был не полным, потому что она уже больше прайта не видела своего возлюбленного Годгрома – с тех самых пор, как он дал ей Эликсир.


Прошло несколько дней. Однажды днём.
Сад, прилегающий к замку господина Годгрома.
Годгром, в виде тёмно-золотого дракона с большими топазовыми (жёлто-зелёными) глазами и могучими крыльями (в виде ханусианина), лежал на зелёной молодой траве под высоким с пышной кроной деревом, когда к нему подошёл его слуга Халет (в виде человека) и сказал:
-     Господин Годгром, моя Челиндэ уже не в первый раз жалуется мне: Её госпожа Марипа сама не своя. Госпожа моей Чели грустит без вас. Вы уже давно не виделись с ней. Госпожа Марипа беспокоится за вас. Думает, что с вами случилось что-то плохое. Так она и сказала Челиндэ.
-     Халет, Халет, я не могу сейчас встретиться с Марипой. Тебе прекрасно это известно. Я не могу показаться перед ней в таком виде – в виде ханусианина, дракона. Это шокирует мою Марипу, – «произнёс в голове» (телепатически) слуги Халета господин Годгром.
-     Я всё знаю. Но я не могу рассказать правду Чели, чтобы она рассказала её вашей госпоже Марипе.
-     Да, конечно. Правда шокирует и твою возлюбленную Челиндэ. Она же считает меня человеком.
-     Вы истратили слишком много сил, приготавливая Эликсир для отца госпожи Марипы, – покачал головой Халет.
-     Я не мог отказать в помощи отцу моей Марипы. Она умоляла меня спасти его.
-     Теперь вы не можете превращаться в человека.
-     Да, пока не могу.
-     Но уже скоро сможете?
-     Надеюсь, на днях.
-     Ох, хорошо бы! – выразил надежду слуга-ханусианин. – А то моя Чели скоро меня с ума сведёт жалобами на вас, ведь она беспокоится за свою госпожу, – прибавил.
-     Скажи Челиндэ, что я ещё не вернулся из своей поездки, вернусь только через несколько дней, – попросил (мысленно) своего слугу ханусианин-господин.
-     Хорошо. Так я и сделаю, – и Халет ушёл, оставив Годгрома-дракона один на один со своими мыслями и с тоской по госпоже Марипе.


Через день. Вечером.
Уже темнело. Тени от замка и деревьев стали удлиняться, а в воздухе появилась ночная прохлада. Ночные насекомые взялись за своё пение, больше похожее на треск, пощёлкивание.
Годгром (в человеческом обличии), в сине-зелёных, из материала вроде шёлка брюках и рубашке, сине-зелёных полусапожках, после ужина вышел прогуляться по великолепному саду близ своего замка. Ему повстречался слуга Халет (тоже в обличии человека), в серых брюках, тунике и сандалиях. Оба остановились.
-     Вы уже можете удерживать человеческий облик, господин Годгром! – порадовался за господина Халет.
-     Но недолго, пока недолго, – промолвил господин Годгром.
-     Вам приходится спать в саду.
-     Мне нравится спать в саду, на свежем воздухе.
-     Даже когда идёт дождь?
-     Нам, ханусианам, дождь не страшен. Мы не простужаемся как люди.
-     Ваша жена не удивляется вашему странному поведению? – полюбопытствовал у Годгрома  слуга Халет.
-     Ей нет дела до меня, как, впрочем, и никогда не было, – ответил тот. – Она вышла за меня не по любви, а по выгоде, по расчёту.
-     А ещё и ради своей семьи.
-     И это тоже.
Помолчав немного.
-     Давай немного прогуляемся по саду, Халет, заодно и поговорим. Меня очень волнует один вопрос. Мне хочется обсудить его с тобой, попросить у тебя совета. Если ты не против, конечно. Это насчёт Марипы, – предложил слуге господин.
-     Ну, разумеется, я не против. Только не знаю, хороший ли я советчик, – тот не возражал.
-     Я знаю, на тебя можно положиться. Ты – мой единственный друг, – Годгром улыбнулся своему слуге-ханусианину.
-     Спасибо на добром слове, – Халет ответил ему радостной улыбкой.


На другой день.
Дом Элджера Мэллена.
Элджер Мэллен, в тёмно-зелёных брюках и балахоне из материала типа шёлка, тёмно-зелёных сандалиях, и его дочь Синклития Савелла, в сиреневом платье, расшитом белыми цветами, и сиреневых сандалиях, сидели на диванчике около большого окна в гостиной на первом этаже семиэтажного замка Мэллена.
-     Ну и как продвигаются дела у твоего мужа, Лити Вел? Он предпринимает хоть какие-то шаги на пути к своей цели – стать правителем страны Ашроз? – поинтересовался у дочери отец.
-     Пока всё заглохло. У него какие-то проблемы с превращением в человека, – ответила та.
-     Правда?! А почему?
-     Кто его знает... Наверное, начудил что-то со своими тренировками, подготовкой к борьбе с дедом – нынешним правителем... Ты знаешь, папа, Годгром просто ненавидит Реликтиуса за то, что тот фактически женил его на мне, – Савелла усмехнулась.
-     Это нам только на руку... Меня волнует лишь то, почему твой Годгром медлит, – посетовал Элджер.
-     Он не мой, папа, к сожалению, не мой, – покачала головой Синклития. – Его сердце принадлежит другой, его сердце принадлежит человеческой женщине.
-     Забудь об этом. Эта женщина для тебя не помеха. Она – лишь песчинка, глупая печурка. Её жизнь по сравнению с твоей мала и ничтожна. Когда она уйдёт в Вечность, сердце Годгрома будет свободно, и ты сможешь занять в нём своё место, полагающееся тебе место, Лити Вел, – утешил дочь-ханусианку отец-ханусианин, легонько похлопав её по плечу.
-     Надеюсь, – тяжело вздохнула та.
-     А ещё у меня есть идея насчёт того, как «расшевелить» и твоего Годгром, и его ненавистного деда, как столкнуть их лбами, и так столкнуть, чтобы в этой битве победил именно твой муж, – порадовал Синклитию Савеллу Элджер Мэллен. Он заулыбался.
-     Какая идея? – заинтересовалась супруга Годгрома.
-     Сейчас я тебе всё расскажу.


Спустя несколько дней.
Позавтракав, госпожа Марипа, в бирюзовых платье и туфлях-лодочках, неспешно прогуливалась по саду, окружающему её дом. Она забрела в самых дальний его уголок, когда неожиданно перед ней материализовался слуга господина Годгрома (Халет), в светло-серых брюках, тунике и сандалиях.
-     Приветствую госпожу Марипу! – произнёс он с неким пафосом в голосе.
-     Здравствуй, Халет! – ответила на его приветствие Марипа, остановившись. – Что-то случилось?
-     Да, в общем-то, ничего особенного. Просто господин Годгром хочет встретиться с вами в одном необычном месте. «Это сюрприз», - так он и сказал. Извините, госпожа Марипа, что он сам не прибыл за вами. Просто сейчас, именно в этот момент мой господин очень занят. Оставайтесь на этом месте совсем недолгое время, всего несколько минут, и ваш Годгром переместит вас куда нужно. Вы будете удивлены, – выпалил Халет.
-     Даже так?! – промолвила госпожа. – Что ж, я подожду, – она была заинтригована.
-     До свидания, госпожа Марипа! – попрощался слуга Годгрома.
-     Всего доброго, Ха... – Марипа не успела закончить начатую фразу, а слуга Халет уже исчез.
«Наверное, Годгром снова переместил его», – решила девушка.
Наконец, минули несколько минут, в течение которых госпожа Марипа терпеливо ждала, и её действительно куда-то переместили: она исчезла из сада, прилегающего к дому её семьи.


За всей этой сценой в отдалении наблюдала служанка Челиндэ, в розовом сарафане с мелкими белыми цветочками и белых сандалиях, с розовой лентой в косе. Она просто проходила мимо и стала случайным свидетелем этого престранного события.
«Как странно! Почему господин Годгром просто не переместил её, а прислал сначала Халета?.. Да, очень странно», – подумалось девушке-служанке.


Ближе к обеду.
В том же саду Челиндэ встретилась со слугой Халетом, в серебристо-серых комбинезоне и сандалиях. Они поздоровались, счастливые.
-     Ты теперь переодеваешься дважды в день? – спросила возлюбленного Чели, легонько, шутя, толкнув его в бок.
-     Дважды?! Я с самого утра так одет, – последовал ответ, изумивший её.
-     Я видела тебя, одетым иначе. Ты говорил с госпожой Марипой, а потом она исчезла. Её, видать, переместил к себе господин Годгром, – продолжила служанка госпожи Марипы, нахмурив брови.
-     Этого не может быть! – выдал слуга Годгрома, потрясённый услышанным.
-     Почему «не может»? Я видела это собственными глазами. Ты же не будешь утверждать, что мне всё пригрезилось. Я никогда не грезила наяву, – сердито посмотрела на парня его девушка, та, с которой он недавно обручился и на которой очень скоро собирался жениться.
-     Я тебе верю, любимая. Просто я изумлён. Во-первых, я не говорил сегодня с твоей госпожой, – заверил её Халет.
-     Но я тебя видела, – настаивала Чели.
-     Значит, это был кто-то другой, но не я.
-     Кто-то в твоём облике?
-     Наверное... А, во-вторых, господин Годгром никогда не перемещал госпожу Марипу к себе, если дома присутствовала его жена. А она как раз в замке господина, – выдохнул Халет. – И сам господин Годгром в замке. Он, должно быть, уже обедает вместе со своей женой; конечно же, в тягостном молчании, как обычно, – прибавил.
-     И ты там не видел мою госпожу? – выдохнула служанка Челиндэ, словно молнией поражённая.
-     Твою сестру? – переспросил слуга-ханусианин Халет. – Нет, не видел... Или ты думаешь, что они обедают все вместе, втроём: господин Годгром, его жена и его любовница? – парень-ханусианин усмехнулся.
-     Тебе смешно. А мне страшно. С госпожой Марипой случилось что-то плохое, – девушка (почти ханусианка) была мрачнее тучи. – Я боюсь, и я очень беспокоюсь за сестру.
-    Не бойся, милая. Господин Годгром всё уладит. Я сейчас же отправляюсь к нему, – решил слуга Годгрома.
-     Смотри, чтобы его жена ни о чём не узнала, – напомнила ему возлюбленная.
-     Разумеется.


В замке господина Годгрома.
На веранде, почти под самой крышей замка.
Здесь Халет нашёл господина Годгрома, в чёрных, блестящих кожаных брюках, в фиолетовой, блестящей рубашке, в чёрно-фиолетовых полусапожках.
Когда слуга Халет поведал обо всём случившемся своему господину, повисла гнетущая тишина, во время которой Годгром слышал, как его сердце гулко стучит в груди. Никогда прежде ханусианин Годгром не испытывал такого страха. Его пугало то, что он может навсегда потерять свою возлюбленную Марипу. НАВСЕГДА.
-     Её похитили?.. Вы думаете, что госпожу Марипу похитили? – Халет всё-таки нарушил молчание, потому что ему показалось, что ещё немного, и эта тягостная тишина убьёт и его, и господина Годгрома. Задавая такой вопрос, слуга Халет словно читал мысли своего господина.
-     Да, – тот тяжело вздохнул.
-     Но кто? И зачем?
-     Тот, кто хотел навредить мне, – ответил сразу на два вопроса ханусианин-господин.
-     Наверняка, этому кому-то что-то нужно. Он будет шантажировать вас.
-     Меня пугает не это... Вовсе не это, – медленно произнёс Годгром.
-     А что же тогда? – не выдержал ханусианин-слуга.
-     Меня пугает мысль, что тот, кто это сделал, обладает магическими способностями. А кто ещё в нашей стране, кроме меня, обладает ими?
-     Неужели это сделал... – Халет не договорил, потому что Годгром перебил его.
-     Именно так. Это мог сделать только мой дед – правитель нашей страны Реликтиус XVII.


Госпожа Марипа сидела на длинной, низенькой, деревянной скамейке в некоем мрачном, похоже, полуподвальном помещении, где освещением служила только некая лампа со светящимся кристаллом внутри, висящая на низком потолке. Здесь девушка очутилась больше 3-х часов назад, когда (как она думала) якобы господин Годгром переместил её. Это, вроде бы, и был его «сюрприз».
«Зачем, для чего я здесь? – думала девушка-госпожа. – Почему мой Годгром переместил меня сюда? Он хотел меня напугать? Так, у него это прекрасно получилось. Дурацкие у него шутки! Дурацкий, плохой сюрприз!.. А если это не Годгром?.. Но тогда кто?.. Ко мне приходил слуга Халет. Он просил подождать, пока Годгром не переместит меня. Неужели Халет тоже здесь замешан?! Кто же попросил его обмануть меня?.. Я ничего не понимаю».
Марипа поднялась и в который раз прошлась по этому помещению туда-сюда.
Кроме скамьи здесь ещё стояли стол с графином с водой и стаканом и стул. Были: дверь, ведущая в туалет, и железная входная дверь, закрытая с той стороны на замок.
Потом Рипа снова села. Она уперлась локтями в колени и склонила голову на руки.
«О, Годгром! Не оставь меня здесь! Найди меня! Умоляю!» – воскликнула госпожа Марипа, обращаясь к своему возлюбленному так, словно он мог её здесь услышать. Ведь девушка не знала того, что эта комната, защищённая особыми магическими заклинаниями, изолировала её от внешнего мира и от Годгрома – он не мог теперь слышать её призыв.


Годгром материализовался в одном из многочисленных залов дворца своего деда – Реликтиуса XVII-го. Правитель страны Ашроз, в серебристо белых тунике и брюках, серебристых сандалиях, с небольшой серебряной короной (У него было несколько корон) на голове, встречал его там, «как дорогого гостя».
-     Так, так. Ты прибыл, Годгром, как и ожидалось, – медленно, но весомо произнёс Реликтиус XVII.
-     А вы мне, конечно же, несказанно рады, Ваше Величество! – с сарказмом в голосе произнёс господин Годгром, колдун, как и его дед.
-     Я знал, что ты прилетишь за Ней, – усмехнулся правитель-колдун.
-     Ну, разумеется. Потому что Она принадлежит мне, – зло бросил ему парень-колдун.
-     А ты, оказывается, наглец, внучок!
-     А вы – негодяй, де-ду-шка!
-     Ты не смеешь оскорблять меня, мальчишка! Ты слишком многого хочешь!
-     Я?! Многого?! Вы меня лишили почти всего, что мне дорого! Вы не смеете говорить, что я многого хочу! Только не вы! – вспылил Годгром.
-     Я тебе Её не отдам! – заявил внуку Реликтиус.
-     А я и спрашивать вас не стану, Ваше Величество ненадолго, а просто заберу Её с собой, – это уже был вызов со стороны Годгрома.
-     Попробуй! Ты знаешь, что тебе меня не одолеть. В магии я превосхожу тебя, – правитель закипел от злости.
-     Вы всего не знаете обо мне, Ваше Величество в последние несколько минут. Я не сидел, сложа руки всё то время, прошедшее со дня нашей былой схватки, – «порадовал» Реликтиуса XVII-го молодой колдун.
-     Конечно, конечно. Только не думаю, что тебе это хоть что-то дало. Без учителя ты – никто и ничто. Ты не сможешь найти применения своим силам, – хохотнул ханусианин-правитель.
-     Я хочу рискнуть, – прямо заявил ему парень-ханусианин, мечтающий о престоле страны Ашроз. Он взмыл высоко над мраморным полом обширного зала.
-     Ну, что ж, рискни. Только в этот раз не будет никаких поблажек с моей стороны по отношению к тебе, Год-гром, – заметил тому его дед-правитель. Он, готовый от ярости метать громы и молнии, поднялся на такое же расстояние от пола.
-     И с моей – тоже.
-     Начнём.
-     Начнём.


Дом Элджера Мэллена.
Элджер Мэллен, в светло-зелёных костюме (брюки и туника) и сандалиях, и его дочь Синклития Савелла, в синем длинном платье и туфлях-лодочках, стояли у большого окна, смотрящего на прекрасный сад, в зале на 2-ом этаже 7-и этажного замка Элджера.
-     Наш план вступил в действие, дочка. Нам удалось столкнуть лбами Годгрома и Реликтиуса. Годгром думает, что его возлюбленная Марипа в плену у его деда-правителя, который похитил эту девушку при помощи магии. Он думает, что магия – это только его и его семьи прерогатива. Годгром не знает о наших с тобой Силах, Лити Вел, о нашей способности к магии... Наш род очень древний, Лити Вел, доченька, древнее рода Реликтиуса, Эльдора и Годгрома. Наш род очень сильный и могущественный. Он мог бы претендовать на трон. Он должен был бы править. Но ему не дали. Ему перешёл дорогу род Реликтиуса – эти выскочки, – говорил Мэллен. – Ну, ничего, эта досадная оплошность будет исправлена сегодня. Ты станешь женой правителя, Лити Вел, а твои дети... твой сын унаследует престол. Всё встанет на свои места, будет так, как должно было быть – наш род займёт престол страны Ашроз, – Элджер победоносно улыбнулся.
-     Надеюсь, так оно и будет, папа, – улыбнулась отцу Синклития, счастливая как никогда прежде.