Труба с характером и Плюшевые Мишки

 

(Глава из Летописи Легко и Просто 3)


Срочный сбор


- Солнышки, срочный сбор, ребенок провалился в расщелину какую-то древнючую или как жертву сбросили его. Пять минут на сборы и выдвигаемся туда!
- Очень надеюсь, что это не Труба, тогда всему труба, - неуклюже пошутил Гонзик.

Весьма неожиданно от Мастера Шаловливых и Изысканных Высказываний услышать такие каламбуры.
Мы все повернулись к нему, это было явно неспроста!

Тем более не похоже было на Мастера Молчания, речь торопливая у Горна.

- Что там за Труба, скорее говори! – воин тоже почуял некую опасность. – Не медли, пока есть время на то, чтоб рассказать!!!
- Это Труба, труба, труба – ба-бА, ба-бА - ответил Гонзик.

И мы дружно рассмеялись.

- Опаснейшая штука!!! – с серьезной миной на лице нас уверяет Гонзик.
- Как называется она? – мы хохотком исходим.

- Труба, труба, труба – ба-бА, ба-бА …

И мы хохочем, распугивая смехом птиц.

…

Я с огромным удовольствием подслушала разговор Горна с Ярче.

- Можно задать тебе вопрос?
- А как ты сам полагаешь, Горн? Ты поступай по своему нутру. Не хочу мешать твоей яркой индивидуальности советами и указаниями.
Именно так следует поступать настоящим друзьям, не так ли?

Воин прикрыл глаза, очевидно, говоря магическое «Хорошо» внутри себя. Он вернулся преображенным, потому как взглянул на девочку ласково.

- Зачем нам в дорогу столько плюшевых медведей, Ярче? – улыбнулся он благодушно.
- Чтобы было веселее?

- Ты меня спрашиваешь?
- Тебя. Зачем нам в дорогу столько плюшевых медведей, Горни?

Горн повторяет волшебное заныривание в свою глубину с живым «Хорошо». А вынырнув освеженным, гладит всех по очереди плюшевых зверушек и говорит восхищенно.

- Классные мишутки!!!

…

- Зачем нам в дорогу столько плюшевых медведей, Ярче? – подскочил к малышке Гонзик.
- Гонзик, отвали!!!

…

- Ты, Алан, тоже торопишься к Пещере Жертв?

Мы обернулись. Какой-то древний старец нам хитро щурился.

- А, Лахот! Не надоело вытирать собою пыль всех древних измерений? – приветливо махнул рукою Алан.
- Где ж древности и быть, как не среди древностей?!! – ощерился дедочек ветхий.

- Если дорог ты древностям своим, пусть надоумят тебя ко мне не приближаться, - в добродушном тоне милого мелькнул насмешливый оттенок.
- Да, помню, помню твою способность к уничтожению! – старик на всякий случай отступил от нас на шаг.

- Не к уничтожению, а растворению иллюзий, - Алан улыбнулся. – Нам пора, Лахот, потом поговорим, если захочешь. Издалека.
- Когда-нибудь мне надоест развалиной быть дряхлой и я к тебе поближе подойду. Ну, а пока послушай, что тебе скажу. Авось и пригодится сказанное мною.

- Говори.
- Жрецы Храма Жертвенного Смысла. Они Пещеру Жертв и пробудили жертвами своими. Но в этот раз особый случай. К нему давно стремились. Двенадцать тридцатитрехлетий.
Они неудержимы в стремлении своем.

- Я буду их тринадцатым числом. Конкретней, что стремленцам, другими жертвующими, нужно?
- Они принесут в жертву Затиохо и получат доступ к силе нескончаемой живой, идущей от истоков Жизни.

- Мне важен сам малыш, а не награды за него! И он – свой собственный исток, а хитрожопые жрецы пусть сами для себя свои истоки ищут.

Мы путь продолжили, а древний старец нам всё хитро щурился вослед.

…

Мы на месте. Глубокая воронка хищно скалится на нас. По кругу камни, четыре хода ведут к дыре.
Скважина диаметром в пятнадцать метров сужается до полуметра.

Гонзик хватает за руку меня.

- Леди Тейлин, поверьте мне!
- Милый, ты какой-то сам не свой. Ты случаем не заболел сегодня? Может, что-то съел не то?

Я заглядываю в его плутовские глазки, но там немой укор за недоверие мое.
На выручку приходит Алан.

- За старшего сегодня Гонзик. Всем слушаться его!

…

- Здравствуй, милая Труба. Труба, труба, труба – ба-бА, ба-бА. К тебе пришел Кукошечек, - погладил яму Гонзик.
- Кукошечек?!! – недоуменно дернулся Горн.

- Заткнись, Горн, - ответил Гонзик и опять трубу погладил. – Он не со зла. Он мой друг. Немного придурковатый, тришечки баранкуватый, но все же друг.
- Ну, что за цирк, - Горн простонал. – Давайте уже лезем, что ли?!!

…


- Полезем в трубу? - спросила Ярче.
- Это не просто труба, - запротестовал Гонзик. – Это Труба, труба, труба – ба-бА, ба-бА. Повтори.

Ярче охотно повторила. Взгляд плута переместился на Горна.

- Я не буду это повторять, - решительно заявил он. – Не собираюсь потакать твоим причудам!
- Горн, нам необходимо понравиться ей, - мягко нажал Гонзик.

- Почему мы остановились? – полюбопытствовала я.
- Горн не хочет сотрудничать, - сдал, как тару, друга Гонзик.

- Горн?
- Он хочет, чтобы я повторял за ним всякую чушь!!! – возмущенно ответил воин.

- Горн, - я взглядом попросила пойти навстречу.
- Ладно, - сдался он. – Труба, труба, труба – ба-ба, ба-ба.

- Другое дело. За мной! – скомандовал Гонзик.

…

- Мишки побудут здесь, - сказала Ярче и повернулась к косолапым. – Охраняйте вход, и никого за нами не пускайте.
- Да, охраняйте. Никого не подпускайте, - закивал в насмешке Гонзик.

- Мои мишутки обожают шутки, и не выносят грубости, - предупредила девочка плута.
- И что, они меня побьют? – сделал испуганные глаза Гонзик.

Но малышка не удостоила его ответом.

- Это шутки, мишутки, - погладила Ярче медведей. – Не обращайте внимания на дуралея!

…

Труба оказалась жерлом в мелкое, топкое, илистое болотце. Не очень хотелось признаваться себе в том, что мы угодили канаву с дерьмом.

- Мы понравились трубе!!! – ехидно заметил Горн, отплевываясь и ругаясь по-нифийски. А всем известно, что нифы самые изощренные сквернословы. – Еще как понравились твоей трубе!!!
- Трубе-бе-бе-бе-бе, - подсказал Гонзик. – Теперь, когда мы на короткой ноге с ней, можно не особенно церемониться.
Как же хорошо, что мы ей приглянулись. Я даже не хочу представлять, что бы нас ожидало из-за упрямства Горна!



Затиохо


Ребенок сидел в самом дальнем углу залы, в которой мы очутились, едва выбравшись из липкой и мутной жижи. Что оказалось весьма кстати. Бродить в полумраке в канализации не очень-то симпатично.

- Привет, Затиохо, - окликнул мой парень мальчугана.
- Мир вам и покой, добрые люди, - откликнулся тот.

- Ну, зачем начинать знакомство с оскорблений, - пробурчал добродушно Горн.

Открытая чистая улыбка мальчишки смягчила воина.

- Что ты тут делаешь, малыш? – погладила по соломенным волосам парнишку Ярче.
- Я жду жрецов, - ответил Затиохо. – Они вот-вот придут за мной. За моим счастливым фартом, за вдохновением моим.

- Идем с нами, - предложил Алан. – И фарт при тебе останется и вдохновение твое. А жрецы пускай поищут агнца поглупее. Себе под стать.
- Я – жертва, мне нельзя, - ответил мальчик. – Меня готовили к закланию Пещере Жертв с моего самого рожденья.

- Как и всех нас, - с ним согласился Гонзик. – Нас всех готовили, как жертв кому-то и чему-то. Всех по-разному, но принцип тот же: ты – не причина, а вспомогательная хрень, ты – часть чего-то большего, чем ты.
У каждого из нас была своя Труба, своя Пещера Жертв. И мы пожертвовали тем, чему нас обучили – умением быть жертвой.

Все покивали головами, кроме меня. Мне посчастливилось обходиться без всяких труб и жертвенности трубам.

- Но я усвоил Позволение Происходящего, недоступное для остальных. Это Позволение мое – себя убить позволить.
И выбраться отсюда можно, только после жертвы, - сказал нам мальчуган. – Меня и принесите в жертву.

- Если ты не берешь ответственности за себя, твое так называемое позволенье – всего лишь трусость быть Живым и сдача жалкая на милость посторонним: «Я позволяю всему происходить со мною. Делайте всё, что угодно».
И будут делать, и не сомневайся.

А Позволение – это Себе открытость. И осознание, что ничего отличного нет от тебя в происходящем. Что Счастье – ты, потом всё остальное.
Всё остальное – остальное. Да, из Тебя, но не Твое, не для Тебя, а просто рядом.
Твое – Твое.
И Истинное Позволение Всему – лишь Позволение Быть Себе Собою.

Затиохо зачарованно слушал слова Мага. Потом спросил.

- Но как нам выбраться без жертвы?
- Трубе необходима жертва? – улыбнулся Алан. – Так значит, в жертву каждый что-то принесет. То, что нам мешает, а не бесценно.
Трубе необходима жертва, Затиохо?!! Оставь ей собственную глупость в жертву.
А я оставлю ей свою.

- Ты можешь и остаться, - насмешливо промолвил Горн. – Если тебе так дорога твоя же глупость!
- Идем же с нами, - улыбнулась Ярче. – Мы – классные!!!

- А самый классный – я!!! Держись ко мне поближе.

Кто это громко произнес и важно, угадайте.

…

Каждый из нас пошептался с Трубой, жертвуя ей чем-то.

Алан расстался с желанием всё объяснять и прояснять. Я, Тейлин – со своей заносчивостью. Горн распрощался со снисходительностью. Ярче со вспыльчивостью разлучилась, а Затиохо с ролью жертвы, с жертвенною глупостью своею.
И только Гонзик не принимал участия в церемонии прощания. Он уже однажды что-то уступил Трубе.
Ой, простите, конечно же, не Трубе, а Трубе – бе-бе, бе-бе.

Теперь мы с ней на короткой ноге и можем запросто, без церемоний.

…

Несколько десятков ступеней вывели нас на белый свет. Довольно приятный и комфортный выход был омрачен грустной картиной разорванных в клочья игрушек.
Было что-то тошнотворно мерзкое в той жестокости, с которой были растерзаны симпатяшки.

Кому бы ни противостояли милые зверушки, он было явно жесток и враждебен.

- Они наш выход защитили, - дрогнув голосом, отметил Гонзик благодарно и девочку обнял за плечи. – Пойдем, сестренка, нам пора идти.
- Они не просто разорвали мои игрушки, они растерзали мою нежность, что я в медведиков своих вложила, - всхлипнула тихонько Ярче, пряча слезы. – Мои медведики, медвежатки, косолапики!

- Я понимаю, возможно, утешенье слабое, но Алан как-то нам сказал, смеясь: - Я – плюшевый счастливый мишка, наполнен Счастьем Детским до краев. Не страшно мишке, что его порвут, как книжку.
Забавная забава – разлетающийся в клочья плюш!!!

- Правда?!! – вспыхнула Счастьем Ярче.
- Да, - подтвердил Горн и, погладив малышку по головке, признался. – Я в первый раз тогда заплакал.

- Да, что там Горн. Я рыдал без остановки, - поддакнул плут. – Был мокрый от слез своих, как после доброго дождя.
- И ты поплачь, - предложил Горн свое плечо девочке, благодарно кивнув Гонзику. – После слез, смеется легче. Живется веселей.



Встреча


Алан не спешил уходить. Он явно на ком-то сосредоточился и вел его. Одного прикосновения к плюшевым останкам хватило для того, чтобы ясно ощущать недруга.

Тот и появился спустя некоторое время, отплевываясь и отфыркиваясь. Хрипло натужно дышал, был покрыт толстой коркой засохшего дерьма, и лицом в чужой крови.
Что ж выход чужака был отнюдь не таким славным, как наш.

- Будем разбираться, - окликнул его Алан. – Ты, муфлон, готов ответить?

Муфлон резко повернулся и ощерился.

- У тебя ко мне предъява? И какая?!!
- Ты девочки моей распотрошил всех плюшевых ее мишуток.

- Ой, не смеши!!! Плюшевые медведи. Не хрен было их ставить на моем пути!!! Они моих бойцов пару десятков положили. А у меня бойцы, мало кому чета! Кто еще кому должен!
Мы с таким трудом преодолели упорство взбесившегося плюша, чтобы окунуться в дерьмо, а потом угодить в лапы адактов.
Я потерял еще столько же воинов, только для того чтобы очутиться в пещере с серту. Вы заманили меня в тупик этой безрассудной отвагой своей плюшевой гвардии, откуда я выбрался один, оставив полсотни солдат в самой дурацкой из военных кампаний.
И после этого ты мне предъявляешь претензии?!!
- Там не было никаких адактов и серту, - удивился Алан.

- Видать, мы действительно полюбились Трубе – бе-бе, бе-бе. Мы точно с ней приятели, - тихо признал Горн. – Прости, Гонзи, я облажался со своим высокомерием!
- Не ты один, - также чуть слышно ответил плут. – Похоже, я легко отделался в прошлый раз, - Гонзик хмыкнул. – Не то, чтобы я не победил бы в махаче медведей или боялся, что меня отметелят. Просто драться с плюшевыми чудиками – последнее дело!

Тем временем наш собеседник стал угрожать.

- Я – Гильот, правитель Цитадели Империи Аринов и Наместник Скарвадорский. И я пришел за Затиохо …

- Что за Империя такая? – повернулся ко мне Алан. – Никогда о ней не слышал.
- И не услышишь, - пообещала я. – Не бери в голову. Не существующее больше – историков удел и похоронщиков.

Правитель и наместник обреченной империи открыл рот от удивления, сглотнул слюну и приготовился продолжать.

- А где жрецы? – вопросом перебил его мой парень.

- А, эти жрецы хреновы! – правитель Цитадели мерзко ухмыльнулся, судьба служителей  таинственного культа была ясна. – Они встретились на моем пути. И рассказали мне, как собирались воспользоваться жертвой.
Отдайте мне ребенка!
- За медведей придется ответить, - напомнил Маг Гильоту.

- Ну, и что ты мне сделаешь?!! – презрительно ухмыльнулся тот. – На мне твой амулет, который ты неосторожно потерял в битве у Озера Снов. Ничего ты мне не сделаешь!!!
- Ничего, - ответил Маг. – Именно НИЧЕГО.

- Ничего не сделаешь, - торжествующе подтвердил Гильот.
- Не сделаю. Оно само настанет. Ни к чему это самое НИЧЕГО делать. Оно само все сделает. И мой амулет в этом поможет мне.

Когда из Живого вынуть страх, сопутствующий мирам, Живое расцветает невообразимостью прекрасной.
Но Мертвое, лишенное стартового страха, прахом рассыпается ветхим и усталым.

- Не подходи ко мне!!! – лик Гильота исказило страхом. Страхом – страх свой потерять.

Амулет не снимался. Наместник и правитель рвал его, рвал отчаянно и бился в истерике.
Когда ему это удалось, Алан усмехнулся: - Дело не в амулете.

- Не подходи, убью!!! – угрожал, озираясь Гильот.
- Какое своевременное предложенье. Игра окончена, а я умираю для каждой умершей игры.
Сделай одолженье, убей меня в конце игры. Мне будет легче вырвать страх твой.

Так или иначе …
Наслаждайся …
 
…

- Твои медведи? – подаю я новых косолапых Ярче.

И Алан ей подает топтыжек. И Гонзик с Горном.
Банда целая медведей!!!

- Мои, - обняла охапкой медвежат малышка. – Мои роднули, вернулись к своей маме!!!



Алан Лига Легко и Просто
http://legkoiprosto.ucoz.ru/