Леший продолжение1

Гораздо интересней была история с джинсами….
Несколько лет назад до решения Лешего покинуть лес на поляну, рядом с Заветным Дубом продрались «Волга» и «Жигули». Из «Волги» вывалился дебелый мужчина с большим блестящим носом. Это был мэтр Леденцов во главе делегации местных литераторов.
Мэтр был в стельку пьян и сходу завопил, что желает слиться с природой. Актом слияния с природой стали стягивание джинсов, во время чего Леденцов дважды упал, и заброс их в небеса.
Просияв на солнце индиговыми сполохами, они на землю не вернулись, ибо повисли на осине, зацепившись гульфиком за сук. Мэтр, оставшийся в трусах в голубой горошек, недоуменно таращился в небо, ждал..
Потом он полез в Свинуху, потом в очередной раз хватил коньячку, потом возжелал уединиться в кустах с восторженной поклонницей, но что-то у него там не получилось, потому что выйдя на поляну, он начал скандалить и продекламировал экспромт:
Поэтики! Ничтожен ваш улов!
Фасованы в обоймы* точно сайра,
Мелькайте… Я же – гений Леденцов,
Свободен есмь, как аглицкий эксвайер!
А  чуть позже его развезло окончательно и его уложили на заднее сидение. Поклонники, скромно, но с обязательными завываниями почитали стишки, и тут пошел дождь. Литераторы спешно уехали, боясь завязнуть в дорожной грязи. Впопыхах, забыли, что Леденцов – без штанов. Следует добавить, что один из поклонников, юноша бледный со взором, горящим страстным желанием стать джинсообладателем, на следующий день приехал в эти места на электричке и около часу пробирался к иудиному дереву, где еще вчера весело болтались брезентовые штаны. Это было в то фантстическое время, когда купить бутылку водки было легче, чем газету «Правда»**, а фирменные джинсы на толкучке стоили столько, сколько за месяц зарабатывал сталевар. Но джинсов на осине уже не было, а юноша-поэт вдруг ощутил такой ужас, который мы испытываем лишь в тяжких кошмарах. Пять километров до станции он пробежал без остановки. Лишь  в толпе ожидающих электричку его отпустило.
Синие штаны, вымоченные сутки в Свинухе, очутились в дупле у Лешего.
Но кроме одежды для появления среди людей нужны были еще какие-то бумажки. У Лешего же кроме смятой трешницы, найденной в кармане приснопамятных джинсов, ничего не было.
Выручила белка. Она сообщила, что во время обустройства своего логова ей попалось нечто подобное. Леший забрался на Заветный Дуб и достал донельзя грязную бумажку. Если бы он умел читать, то узнал бы, что это не что иное, как справка об освобождении, выданная некоему Федору Васильевичу Благодарю. Статейка была пустяковая, 206-я***. За «бакланку», как определил бы многоопытный прораб Кудрявцев, сиречь за хулиганство. Н ничего этого ни Леший, ни тем более белка знать не могли. Справчонку же, вот уж действительно, занесло сюда каким-то ветром.
С этим-то в одно прекрасное утро Леший, попрощавшись с белкой, направился в люди.

Был тот ранний час, когда даже на город снисходит тихое умиротворение, когда хочется воскликнуть «Да будет благоволение в человецах!», короче, когда всюду разлита утренняя благодать.
Но утренняя благодать выпивается первыми прохожим, дворниками, бегунами трусцой и собачниками с их собаками. Вы только посмотрите, как жадно и глубоко вдыхают они влажный от поливалок воздух. Естественно, когда основная масса народа устремится к остановкам, от утренней благодати ни черта ни остается.
Впрочем Лешему кое-что перепало. Мокрые газоны, нарядные березки, непохожие на своих лесных подружек, отчасти примирили его с городом. Раздувая ноздри, он шел по проспекту Энтузиастов, вдыхая непривычные запахи. Леший был любопытен. Если верно то, что сообщил автору неизвестный ученый Зелькинд-Поляк, то это любопытство он унаследовал от фессалийских дикарей. Поэтому, когда перед ним остановился троллейбус, он секунду поколебавшись, вошел в салон. Вернее его втянуло туда. Какая-то краснорожая тетка толкнула его в спину, заорав: «Ну, что встал, как пень! Лезь! Ишь патлатый! Вперед лезь!»
Когда Леший попытался прочесть ее мысли, он ужаснулся.  Была бесформенная ярость, клубящаяся, точно маленькая шаровая молния. В лесу даже у бабочек-эфемерид были мысли, несложные и ладные. Под потным низким лбом краснорожей тетки мелькали какие-то обрывки, словно у медведя-шатуна.
Тяжкая с непривычки атмосфера переполненного троллейбуса сильно подействовала на Лешего. Его протащило к выходу. По пути притиснуло к какой-то женщине и Леший едва не задохнулся от резкого запаха духов. У двери какая-то пригородная бабулька, жилистая и крепкая, притиснула его к двери огромной корзиной с зеленью, которую она везла на рынок.
А дверь со скрежетом, натужно, преодолевая сопротивление тел пассажиров, открылась. Леший ошалело выскочил на волю, решив, что для первого раза опыта поездок в общественном транспорте для него достаточно. Он свернул с проспекта Энтузиастов в малолюдную улочку, которая привела его к весьма примечательному месту – «Нырку».
«Нырок», как называли его местные выпивохи, или пивная точка от магазина №15, по определению кормчих Свинаревского пищеторга был замызганнейшим местом на всем земном шаре. Происхождение этого слова покрыто мраком. Автор полагает, что пивную точку назвали так потому, что сюда надо было как бы нырнуть с проспекта Энтузиастов и по коридору, образованному стеной магазина №15 и кирпичным забором НИИ социально-бытовых проблем, посетители попадали в это воистину злачное место.
«Нырок» это вырастающий из магазина грубо сложенный ларек, это нерусский человек с героическим именем Спартак с золотой цепочкой на смуглой груди и мутная струйка пива, льющаяся в разнообразные емкости. Кроме того – это разбросанные повсюду ящики и живописно расположившиеся «нырнувшие».
Тут вы встретите Пенькова и Сучкова, только это не те Пеньков и Сучков, про которых упоминалось в начале, это другие, тут несколько гегемонов с соседнего завода « Красный Болт» в промасленных робах и даже младшие научные сотрудники из НИИ социально-бытовых проблем.
А это кто? Ба! Так это же уже знакомые нам Адам Четух и прораб Кудрявцев. Адам праздновал свое освобождение. По случаю хорошего поведения и благодаря апостольской характеристике, подписанной Кудрявцевым, это радостное событие произошло досрочно и сейчас пьяный Адам, блаженно щурясь, пил пиво, угощал прораба и говорил сам себе «Гуляй Вася!», хотя и был вовсе не Вася.
Леший хотел пить. Он подошел к ларьку, выстоял очередь и Спартак налил ему кружку. Зная, что люди, получая что-то, говорят «Спасибо!», Леший лесным своим баритоном проговорил то же Спартаку и пошел к ящикам. Спартак закричал «А дэнги?!», выскочил из ларька, и размахивая руками направился к Лешему. Леший на всякий случай напустил мороку. Спартак, хлопнув себя по лбу, вернулся в свою кирпичную конуру.
Слово «деньги» слышалось повсюду. Леший понял, что из пиво, и за троллейбус, и вообще за все надо платить, что люди так договорились, а тех кто не платит  они наказывают всевозможными способами и об этом они договорились тоже.
В это время поднялся и стал собираться прораб Кудрявцев. Адам Четух удерживал его, но прораб, сославшись на производственную необходимость и на то, что в его отсутствие «химики» продадут что-нибудь без него важно направился к проходу. Уходя, он оглянулся, увидел волосатого атлета в красной майке, которого он где-то вроде бы уже встречал, но так и не вспомнил где, и махнув рукой удалился через дыру в заборе НИИ социально бытовых проблем прямиком к себе на стройку.
И здесь мы сним простимся окончательно.

Адаму было скучно. Заметив рядом здоровенного малого, он как бы невзначай проговорил: «Вот значица, освободился…». Леший повернулся к нему и спросил, от чего этот человек освободился. Того-то и ждал восторженно настроенный Адам. И он начал подробно рассказывать про свои злоключения, начав издалека – как у одной… (тут Адам зажмурился, замигал попеременно правым и левым глазом и толкнул Лешего в бок), в общем, у одной случайной знакомой в дальнем рейсе хватанул три стакашка шмурдяка, то бишь свекольного самогона.
- И понимаешь, развезло с устатку. Но поехал… Еду, еду, смотрю – трещит что-то. Я выскочил и в сторону… А трактор под лед – мырь!
Адам рассказал, как он вверг в пучину восемнадцать колхозных свиней, как его судили (а за что? Я бы и тверезый провалился!), как жена подала на развод и сейчас живет с новым мужем.
Дойдя до этой части своего повествования, он внезапно загрустил.
- Слышь, давай выпьем, а?.. У меня трояк есть. Тебя как завут-то?
Лешие звали друг друга непроизносимо для земного языка. Очень приблизительно это звучало примерно как «фаон». Адам не расслышал.
- Федя, значит. Ну, пойдем, Федор. Может быть, у грузчиков раздобудем.
С год назад правитель с большим пятном на лбу объявил «полусухой» закон. Грузчики магазинов стали весьма значительными фигурами. Кто был никем, тот для многих стал до двух часов всем.
Леший не стал возражать. Федор, так Федор. Он еще не умел читать и не знал, что по справке, подаренной белкой, его зовут Федором Благодарем. С готовностью вытащил свою смятую трешницу, которая и была теми самыми деньгами, о которых говорили все вокруг.
Сдружившаяся пара направилась во двор магазина №15, чтобы купить у важной персоны, грузчика Епифанова бутыль с дешевой бормотухой. Но их ждал жестокое разочарование. Во дворе магазина они натолкнулись на полную девушку. Девушка была милая, но что-то слишком уж хлопотливая. Кроме того, несколько тяжеловатая нижняя часть лица делала ее неуловимо похожей на юную, простодушно-наглую свинку.
- Прям не знаю! – кричала девушка несколько визгливым голосом. – Епифанов! Ну, Епифанов же!
Друзья, любопытствуя, посунулись поближе. Среди груды ящиков они увидели безжизненно торчащие конечности Епифанова в огромных стоптанных башмаках. Их обладатель был мертвецки пьян и что-то невнятно мычал.
Девушка еще немного поохала и скрылась в недрах магазина. Вскоре она явилась с величественной матроной в кипенном халате.
- Вот, Надежда Викторовна, опять… - причитала полная девушка. – Там машину разгружать надо, а этот… Опять нажрался. Вот и шофер идет…
Возник рыжий детина с синими от татуировок**** руками. Увидев распростертого, как умирающий гладиатор, Епифанова, детина радостно заржал.
- Готов! – прокомментировал он ситуацию. – Картина Репина «Приплыли». А машина что, стоять будет.
Надежда Викторовна, заведующая магазина №15 оглядела двор и заметила Лешего с Адамом.
- Подойдите! Вы что тут делаете?
Адав выступил вперед и забубнил, что они зашли проведать грузчика… Не знали.. Но, сочувствуют и готовы посодействовать в беде…
- Так. Разгрузите машину. Лена! Оформишь, как прошлый раз. Этого (величественный жест в сторону безучастного Епифанова) завтра же по статье. Идите. Вы тоже (это уже шоферу, брезгливо поморщившись).
Леший (легко и проворно) и Адам (суетливо и бестолково) перетаскали какие-то ящики, получили от девушки-свинки две бутылки «Веры Михайловны», как Адам именовал вино, которое в Союзе почему-то считалось «Вермутом белым, крепким» и направились к Четуху.
Адам снял угол без прописки у старушки, живший в одном из уцелевших домов деревни Свинухи. Он представил доброй бабе Нюре «Федю» и та разрешила поселиться ему за ту же плату. Так Леший приобрел кров.
В той же комнате баба Нюра постелила на старом диване чистую простыню и дала лоскутное одеяло. Леший посидел немного с Адамом за покрытым стершейся клеенкой столом, внимательно вслушиваясь в разглагольствования приятеля. От «вермута белого, крепкого» решительно отказался, едва распробовав это пойло. С ними немного посидела и добрая баба Нюра.
- Ты откуда же будешь, касатик? – выспрашивала она Лешего. Адам засмеялся: «Из леса он, бабка!». «Касатик» осторожно кивал, - и правда же ведь – из леса, - больше молчал и смущенно улыбался.
Адам по мере того как  бутыли с «Верой Михайловной» теряли свое содержимое, бормотал все невнятней и невнятней, вдруг уснул прямо за столом, уронив голову с растрепанными мочальными волосами. Леший тихонько устроился на своем диване и затаился, слушая шум внезапно налетевшего дождя.
    Этот же дождь разбудил грузчика Епифанова. Осознав части своего тела, Епифанов приподнялся и долго сидел, созерцая груды ящиков у крыльца запертого магазина. Затем поднялся и пошел во тьму внешнюю, испытывая все муки ада.
    Этот же дождь разбудил заведующую Надежду Викторовну. Она встала, набросила японский халат с большими иероглифами и пошла закрыть балконную дверь. Но прежде чем закрыть, она долго смотрела на черную, хлопотливо переговаривающуюся под дождем листву. Вспомнила забытого во дворе магазина Епифанова, а еще могучую спину Лешего, легко бросавшего тяжелые ящики.
И больше не смогла заснуть…
(продолжение следует)

* Тогда наблюдались люди, вполне официально работавшие "поэтами". Общий милитаристский настрой подвигнул критиков объединять людей одного направления, работавших поэтами, в "обоймы", сиречь стаи. Описанный субъект вероятней всего входил в обойму поэтов с "активной гражданской позицией".
** Газета "Правда" - печатный орган ЦК КПСС. Была скучна до невероятия. С интересом читались лишь сообщения Инюрколлегии, маленькие заметочки "ТАСС уполномочен сообщить..." и некрологи.
*** Действующего на тот момент УК РСФСР.
**** В описываемые времена татуировка еще считалась "особой приметой". Приобретали их в основном "на зоне".