Бойцы невидимого фронта

               
       (размышления по поводу «Дурака» «Левиафана»)

Мир полон курьёзов. И не только в российской истории. Не хочется сводить серьёзные вопросы на уровень его Величества Случая, но Случай – это то, что верующие люди определяют как руку Божию, неверующие – как каприз истории.
Просто не нужно рассматривать подобные вещи как повод для оправдания равнодушия или предательства по отношению к родине, обществу, вере, а, при беспристрастном рассмотрении, можно извлечь из таких историй много пользы. Да, может оказаться так, что патриот, увидевший брешь в обороне и кричащий всенародно об этом, невольно наводит врага в указанное им место. Так же и шпион, увидевший лишь слабые стороны противника, скорее принесёт больше вреда, чем пользы, своими донесениями.

Как пример недальновидного патриотизма можно привести исследование одного французского генерала, который издал книгу о слабых сторонах обороны Франции, которая стала настольной книгой гитлеровских генералов и привела к быстрому поражению французов в начале второй мировой войны.

Случаи недооценки противника случаются ещё чаще: не только шпионами, но и лидерами противоборствующей стороны, которые берут за основу изучения противника классическую или религиозно-философскую литературу этого народа. В наше время таким материалом становится кинематограф. О, сколько заблуждений чудных подарит вам вдохновенный художник или мыслитель.

Мы не рассматриваем здесь художественную форму создаваемых произведений, она имеет значение для наибольшей убедительности вымысла и в русской литературе служит красивой обёрткой начинки. Мы будем говорить о начинке.

Начинка русской либеральной мысли имела в литературе наибольшее распространение в связи с пристрастием нашей отечественной элиты к западному пониманию свободы. Интеллигенция смотрела на свою страну глазами западного либерала. Можно было даже не вербовать таких людей, они и так рассказали бы всё, что знают исключительно из интеллигентности, что бы разговор поддержать, но извлечь из такого вербального творчества полезные сведения было бы невозможно. Можно даже отнести русскую интеллигенцию к нештатным бойцам невидимого фронта, – проще говоря, к неоплачиваемым дезинформаторам.

Русская интеллигенция всегда создавала ложный образ своей страны и своего народа. Если мы сами иной раз затрудняемся в оценке соотношения правды и вымысла в русской литературе, то сколь труднее это сделать иностранцам. Вклад отечественных литераторов в создание устойчивых мифов о русском народе огромен и неоценен.

Самоуверенность Гитлера в восточном вопросе имела основанием изучение русской литературы: он опирался на труды таких известных авторов как Л.Н. Толстой, В.В. Розанов, Н.А. Бердяев. Общее представление, которое идеологи 3-го Рейха вынесли из нашей литературы, имело несколько распространённых штампов:
1. О непротивлении злу насилием.
2. О вечно бабьем в русской душе.
3. О склонности русских к самокопанию, – с последующим деструктивным бездействием и экзальтированной нерешительностью.

«Нам не дано предугадать как наше слово отзовётся…». Действительно, не поспоришь с гением. Гимлер был впечатлён материалом И. Солоневича «Россия в концлагере». Американцы и вся прогрессивная общественность были введены в соблазн «опытом художественного исследования» А.И. Солженицына, который был принят за документальное произведение.

«Свой среди чужих – чужой среди своих» – распространённое явление и в нашей философской мысли. Примером тому служит творчество А. Зиновьева. Русский человек вступил в новую фазу исторического развития, в которой можно вместо философского парохода отправить креативный, – конечно, с обоюдного согласия сторон.

С некоторой долей иронии следует признать наших всемирно известных авторов бойцами невидимого фронта, вольно или невольно сражающимися на той или иной стороне в войне цивилизаций, приближающих или удаляющих победу всего хорошего над всем плохим, но вооружённых одним и тем же оружием – дезинформацией.

Сейчас поле битвы немного сместилось в область кинематографа, но традиции те же. Внештатные агенты Кремля несут нелёгкую вахту на дальних рубежах отчизны.

О живых агентах можно говорить только в рамках легенды, или – никак. А то, вдруг буржуины догадаются, что мы их уже третье столетие слегка вводим в заблуждение.