Очерки из сада с горчичное зерно. городской пейзаж

"Если ты решишь   посвятить свой день
 этюдам городским,
позаботься о том, чтобы ножки твоего этюдника
 крепко воткнулись в землю, а не в ноги прохожих"
«Руководство для юных художников»





После возвращения из дворца Га Уо сильно изменился, повзрослел.
Сэнсэй  решил показать Га Уо искусство городского пейзажа, требующее большого прилежания и труда.  
Им предстоял долгий и кропотливый труд. Они изобразят на шелке целый город с улицами, домами, магазинами и жителями.
-С начала,  - сказал сэнсэй —попробуй  представить  лодку на якоре , плывущую лодку, лодку  с опущенным парусом, рыбачью лодку ,нагруженную вином. Плавая по реке, поднимают паруса  или применяют шесты , чтобы держаться курса.
  Все фигуры напряжены, Так, как  на    
Янцзы очень большие ветры.
Если же размеры лодки маленькие и изображается её внутренность , лодка будет выглядеть загромождающей всю композицию. Какое же мастерство в этом? Конец лодки должен быть виден, остальное лишь угадывается. Вот в чем искусство.
Теперь нарисуем маленький домик  у пристани. Вот здесь, в левом  углу.  На земле — старые лодки валяются.  А внутри дома  - пусть женщина готовит маленькую чайную церемонию.
 Сэнсэй наносил кистью точные быстрые удары. Маленькие серые пятна, подхваченные снизу острой тенью превратились в крохотные чашки. Ещё одно размашистое прикосновение к белому шелку кистью — и наметилась фигура женщины..

1.Одна лодка                .
***
Фигура журавлика вдавлена в белую  глину
 Голубою прозрачной эмалью полита вся чашка обильно.
От мастера  древнего не осталось уже и следа,
А детская радость его осталась со мной навсегда.

Женщина сидела на циновке посреди  комнаты.
  Перед ней стояли три прекрасные чашки.
Чашки были с зелено - голубым отливом.
На улице стучал молотком по гулкому боку  лодки  отец.
Сегодня он заканчивал капитальный ремонт своего маленького корабля,
и планировал спустить его на воду сегодня.
Женщина налила в первую чашку кипяток.
Накрыла чашку крышечкой с журавлем.
Вдруг дверь на улицу распахнулась.

- А теперь- ты, - сэнсэй передал Га Уо кисть — нарисуй-ка здесь у входа в дом  мужскую фигуру.
 У ученика рука была не такая быстрая и уверенная, как у учителя. Всё у него выходило  как-то излишне изящно и тонко. Га Уо испугался, что учитель будет надсмехаться над ним, что у него не выходит мужественная фигура. Он взял другую кисть обмакнул её в тушь и уж совсем неловко засадил человечку сначала один ус а потом и другой.
-Ужас,- подумал Га Уо.
-Интересно...- подумал сэнсэй.

2. Два уса.
***
Дунул ветер  зыбкий,
Как холод в плечах. Как же я ненавижу тебя,
Мой страх.


В проеме показалось разъяренное лицо отца.
- Где Га Уо!?
На лице у отца было два длинных уса.
Обычно они  напоминали усы сома,
Особенно, когда отец прикрывал глаза, он становился похож на старого доброго налима.
Но не сегодня.
Сегодня его усы делали его подобным разъяренному самураю, держащему окровавленный меч двумя руками. Не по тому, что одной рукой тяжело меч держать, а чтобы правая рука сдерживала ярость совсем уж разбушевавшейся  левой.
Дед ждал своего внука  Га Уо с самого утра. Под ногами постоянно крутились другие внуки, но все они были какие-то мелкие и  слабые не на что не годные.
Без старшего мальчишки ему было не поднять лодку.
А лодка была готова . И это был праздник. А его верный, постоянный друг и помощник, его старший внук пропадал с самого утра.
-Где Га Уо!!?
Орал отец женщины. Его подбородок немного вздрагивал. Глаза наливались, лицо краснело. Ярость -это тоже талант.
И сейчас бы , наверное началась некрасивая сцена, если бы не проклятая , врожденная особенность женщины: она опустила голову, потупила взор, замерла в этой позе, остолбенела, побледнела,  и даже, кажется начала потихоньку остывать, уподобляясь нэцке из камня.
Отец зарычал, поняв что не услышит и звука в ответ, и вынужден был вернутся к своей лодке.






3.Три чашки

***
Есть одна чашка - налей воды.
Есть две чашки — можно пить чай.
Три - покажут целый путь.

Женщина окаменела. Перед её глазами стояли чашки. Её глаза смотрели на чашки. Она смотрела на них сначала ничего не думая, потом стало колотиться в ушах сердце, и мысли запрыгали как горошины на  крышке кастрюли.
Потом с такой же амплитудой запрыгали руки.
Женщина машинально положила их на первую чашку. Чашка была теплой. Руки стали успокаиваться, а за ними и мысли.
 "Три чашки - это уже дао в три ступени" думала она. Каковы же они?
Первая чашка - УСПОКОЙСЯ.
Легко говорить ребенку -"успокойся". А попробуй - скажи самой себе. Что надо, чтобы успокоится? Читать мантры и следить за дыханием? Перестать думать о своей беде? Как победить свой стах? Он мешает мне думать.
Руки согрелись. Сердце перестало прыгать. И женщина стала поглядывать на вторую чашку.
Что же это?
Вторая чашка — поставь ЦЕЛЬ.
-Это легко,- вздохнула женщина.- Надо  найти Га Уо — и все будет хорошо. Куда он мог пойти?
Женщина  одела верхнее кимоно, с широкими, длинными рукавами, и  пошла на главную площадь города. В их маленьком городке было всего две улицы. И обе вели от пристани к центру города.
Улица  от их дома шла под изрядным уклоном вверх...
4.Четыре дао.
I
-А теперь, принеси мне  цзе хуа (муштабель),  - сказал учитель,- будем  рисовать много прямых линий. Это будут дома и заборы.
-А можно мы ещё нарисуем небольшой дворец императора и храбрых самураев с мечами!?
Сэнсэй обернулся на Га Ио и прищурился.
-Ты так любишь нашего императора?
Ну, в общем — то не особо.
Ты любишь пышные дворцы?
 Нет.
Тебе нравится рисовать фигуры самураев и их коней?
Что ты! Я не умею!.
Так зачем нам  столько канители?
Мне нравится звук стали, когда   самураи достают свои мечи  из ножен.

Самурай еле встал с постели. Вся ночь прошла без сна. И без смысла. Бессонница часто мучает тех, кто давно живет на одном месте.
Через час, когда самурай уже собирался выйти из дома, в самом темном углу что-то  шевельнулось. Свистнула по ножнам  сталь, и меч уже был в руке.
Движения в углу замерли. Глаза самурая привыкли к сумраку в углу, и он разглядел испуганное лицо. Это был пленник -чужеземец. Ещё совсем юный.
По приказу своего сюзерена,
самурай сам привел его сюда вчера, связал ему руки и ноги и пошел спать. Ему было приказано стеречь пленника.
Мечом он разрезал веревки на ногах, и жестом приказал встать.
-Пойдешь  со мной во дворец. Теперь ты- мой слуга и раб. Слушайся меня. Внимательно слушай и запоминай,то что я говорю и ты будешь цел.
Целый день юноша  молча ходил за самураем, привязанный к нему веревкой. Иногда самурай взглядывал на своего раба, и видел, что глаза юноши горят от восхищения. Ему явно понравились и дворец, и жизнь самураев и их обычаи, и их боевое искусство. И это было почему-то  приятно самураю. У него даже поднялось настроение.
Вечер выдался веселый. Самурай с друзьями пил саке. Раб на веревке сидел за его спиной.
Друзья согрелись и совсем развеселились, и стали вспоминать свои славные боевые походы.
Один из воинов начал хвастаться своими подвигами, жестокостью и  в походе как раз на тот остров, откуда был увезен в плен молодой человек. Но никто об этом конечно и не вспомнил.
Чтобы сделать приятное старому другу Самурай сказал:
-Мы с моим пленником- он показал глазами на юношу- сегодня наблюдали за твоим 
 искусством владения мечом. Мы в восторге! Ты бы видел, как блестели от восхищения глаза этого парня. Все рассмеялись, доброжелательно поглядывая за спину Самурая.
Ночью самурай наконец-то крепко заснул. А когда утром проснулся, нашел в углу только веревки.
Они были в крови. Самурай поспешил по следу редких капель крови то там, то здесь. Самурай побежал догонять беглеца и чуть  не споткнулся об него сразу за дверью. Юноша спокойно сидел на крыльце, и любовался рассветом. У него была сильно покалечена рука.
-Что же ты наделал! Зачем ты сам себе сломал руку!? Я же видел , как тебе понравилось ходить со мной. Я бы завтра же перестал связывать тебя. Может быть, я бы даже начал тебя учить , я вижу ты парень способный.
-Я не могу быть рабом, и любить от всего сердца путь самурая. Если ты хочешь, я буду твоим учеником , но только свободным человеком. Только свободный может делать выбор, и отвечать за него.
У самурая перехватило дух от наглости мальчишки. И меч уже сам выскочил из ножен.
Но он вспомнил слова сэнсэя  о дзен. И решил немного  успокоится. Они пошли по улице вниз, к пристани. На перекрестке  он повернулся к юноше, чтобы сказать ему, что он ведет его …
Но тут он во что-то врезался. И чей то острый локоть пребольно попал ему по ребрам.
II
-Ну-ну хватит рисовать человечков с мечами.-засмеялся учитель.
У нас получились две улицы и перекресток между ними. Теперь давай нарисуем торговую площадь во-он там наверху. Лавки должны иметь особенно привлекательный вид. Так и манить к себе жителей городка.

Женщина дошла до площади. там было много магазинчиков со стеклянными витринами. На одном из них была вывеска "Лавка модных гаджетов господина Дзю"
К огромному стеклу витрины припала знакомая фигура мальчика. На витрине  поблескивал 6iPhone.  Женщина облегченно вздохнула.
 -Нашла,- подумала она, и засеменила к сыну.
Но она остановилась в нерешительности за его спиной.
-Как же я уговорю его пойти со мной?
Она оглядела площадь. Недалеко была другая лавка. У её витрины собралось несколько зевак. А там, в  глубине, в прекрасных шелковых одеждах, с высокими прическами сидели красивые женщины. Они писали на шелковых свитках цветы. И каждое их движение было подобно танцу.....
Это были подруги женщины. Они вместе учились этому мастерству. Но она вышла замуж , а они нет...


-Здравствуй ,сынок.
-О, привет.
-Что ты тут делаешь?
-Смотрю-ю-ю.
-Ты очень хочешь такой же?-
сын наконец-то оторвал взгляд, и посмотрел на мать.
-Да!
Теперь женщина стала молча внимательно разглядывать гаджет.
Молчание затянулось. Мальчик не выдержал.
-Тебе он тоже нравится?
-Вполне!
И мне он очень нравится. Оторваться не могу. Всё смотрю, смотрю....Мама, а что ты пришла сюда?
За тобой.
Тут мальчик вспомнил про деда.
Ай -  мамочка, побежали скорее домой, там дед ждет!!!

По дороге домой женщина все вспоминала про своих подруг, которые занимались живописью.
- А разве мое сердце не прилипло также к той витрине, как сын к к iPhonе. Пожалуй, намного сильнее...-думала она.
Она вспомнила детсво, как они с этими подругами ходили на уроки танцев с веерами.
-Успокоится, и сесть на полусогнутую ногу!- строго говорила госпожа учительница. И постукивала свернутым веером.
-Тогда все тело, свободная нога и руки с веерами получат полную свободу и невероятную легкость. И вы начнете кружиться без всяких усилий....

Сын шел рядом с матерью.
-Ты знаешь, мама, спасибо тебе!
-За что?
-За то, что ты позволяешь себя любить.
Женщина споткнулась. - «Успокоится, и сесть на опорную ногу. Вращение. И  вверх.» - вспомнила она.
-Объясни, пожалуйста. Почему ты так странно сказал , сынок?
-Ну как же!- пожал плечами мальчик.
-Так просто!  Нас у тебя пятеро, а ты у меня одна. Ты делишь свое сердце на пятерых, а я люблю только тебя.
Женщина прикрыла лицо широким рукавом своего кимоно.
Потом она убрала руку от лица и стала рассказывать про своих подруг, и про то, что она ни как не может оторваться сердцем от желания заниматься искусством. И сидеть, вот так вот   в  красивых позах. Как же ей хочется этого!
  От непривычки к такой глубокой откровенности у нее начался мандраж. Плечи пробирала противная дрожь, а дыхание, пока она говорила, все время сбивалось. Она сама на себя удивилась, но не могла ничего с собой поделать.
Мальчик засмеялся.
-Чего же ты смеешься, я тебе серьезно говорю.
Просто ты мне напомнила меня самого. Я уже много думал об этом!
Ну надо же. Что же ты придумал?
Вот мой младший братик, которому сейчас 3 месяца, сейчас дома уже орет во всю,  от того, что он проголодался, а тебя нет. Нет сиси - и кажется ему, что жизнь его кончилась. Я тоже такой был, помню. А потом ты дала мне молоко из чашки. И мне стало спокойней. Потом я сам научился наливать себе молоко, когда сам захочу. И жизнь совсем наладилась.
Я понял, что не надо путать, что есть молоко, и есть -  грудь.
Женщина  в волнении резко повернулась к сыну -
Ты знаешь ,Га Ио!...
Они в это время уже были на перекрестке двух улиц. И женщина со всего маху столкнулась с самураем, который спускался по другой улице, и тоже был увлечен разговором со своим собеседником. Рукоятка меча пребольно ударила ударила её по ребрам....


Вечером женщина рассказала мужу историю про юношу-раба, который сломал себе руку, чтобы выпутаться из уз, но тут же вернулся к своему господину, потому что хотел остаться с ним. Но только как свободный человек.
- Да, да! Как это верно!  Это и ко мне относится! Ты знаешь, я ведь любил свою работу. Но ненавижу её и тягощусь ей теперь от того, что чувствую себя рабом.
-Как я тебя понимаю...
Грустно сказала женщина, глядя на маленькую керосиновую лампу, стоявшую на циновке посреди комнаты. Вокруг неё летал мотылек. Они с мужем сидели у лампы после ужина.
В проеме ширм был виден край моря. На нем были маленькие лодки.  Лодка на якоре , плывущая лодка, лодка  с опущенным парусом, рыбачья лодка ,нагруженная вином...

Ширма была окончена.   Сэнсэй отпустил Га Уо сходить проведать свою семью. По дороге Га Уо купил кувшин молока и пошел вниз по улице. Каждый булыжник был ему знаком.
И он представил себя мальчиком, как он шел по этой  улице домой, каждый день. И ему живо вспомнились все его детские мысли и чувства, страхи и заботы. Он понял, что очень сильно изменился внутри. Гораздо больше, чем эта улица.
Тогда он решил придумать сказку, и сейчас, как придет домой, рассказать её младшим братикам на ночь.

Сказка Га Уо для братиков.

На одной из стен нашего монастыря висят красивые старинные часы, которые уже не идут. Их стрелки, остановленные почти вечность, невозмутимо показывают одно и то же время: семь часов ровно.
Почти всегда, часы всего лишь бесполезное украшение на беловатой и пустой стене. Однако, есть два момента в течение дня, два мимолетных мгновения, во время которых старые часы, кажется, восстают из пепла, как птица Феникс.
Когда все часы города, в их сумасшедшем ходе, показывают 7 и их кукушки поют, а механизмы бьют 7 раз, старые часы моей комнаты кажется оживляются. Два раза в день, утром и вечером, часы находятся в полной гармонии с остальной вселенной.
Если бы кто-то посмотрел на часы в это время, сказал бы, что часы идут идеально. Однако, спустя это мгновение, когда в остальных часах затихает их пение и стрелки продолжают монотонный путь, мои старые часы теряют свой ход и остаются верны тому времени, когда однажды они прекратили идти.
Я люблю эти часы. И чем больше говорю о них, больше люблю их, потому что каждый раз чувствую, что я похож на них.
Я тоже задержался в одном времени. Я тоже чувствую себя замершим и неподвижным. Я тоже, в какой-то мере, бесполезное украшение на пустой стене.
Вместе с тем, я тоже наслаждаюсь мимолетными моментами, когда загадочным образом наступает мое время.
В это время я чувствую, что я жив. Все понятно, и мир становится восхитительным. Я могу творить, мечтать, летать, говорить и чувствовать больше вещей в эти мгновения, чем во все оставшееся время. Эти гармонические совпадения встречаются и повторяются снова и снова, как неумолимая череда.
В первый раз, когда я почувствовал это, я старался удержаться за это мгновение, думая, что смогу сделать так, чтобы это длилось вечно. Но, так не случилось. Как и мой старый друг часы, от меня тоже убегает время остальных.
Когда проходят эти мгновения, остальные часы, которые приютились на других людях, продолжают свой оборот, а я возвращаюсь к моей повседневной статической смерти, моей работе, моей болтовне за кофе, к моему скучному образу бытия, который привык называть моя жизнь.
Но я знаю, что жизнь — это другое.
Я знаю, что жизнь, настоящая жизнь, это сумма тех моментов, которые хоть и мимолетны, позволяют ощущать одну мелодию с вселенной.
Почти весь мир, бедный, думает, что живет.
Есть только моменты полноты, и те, кто не знают этого, и настаивают на том, что жизнь всегда есть жизнь, обречены на серый мир и повторяющийся ход повседневности.
Поэтому я люблю тебя, старые часы. Потому что мы одно и тоже — я и ты.
                ДЖ.Паппини


ХОККУ, СОЧИНЕННЫЕ ЖЕНЩИНОЙ ПО ДОРОГЕ
 НА ГЛАВНУЮ ПЛОЩАДЬ ЕЁ ГОРОДА И ОБРАТНО.


***
Ты остаешься.
Я ухожу.
Две разные осени для нас.
***
Желтый и алый деревьев мне слепит глаза.
Холод заставил дрожать. Я опять спотыкаюсь.
И ослепленная,падая, кровью своей напиваюсь.
- Встретила осень свою,- рукавом утираюсь.
***
Это повод сказать себе большое,
 экзистенциальное НЕТ
 Но я говорю себе
Маленькое женское да.
***
Если мгновенье коснулось сердца,
Если оно изменило разум,
Не называй его просто - «боль».
***
Бессильная до одури, звенящая, шипящая,
Беззубая, клыкастая,
Но только лишь моя!   Боль.
            ***
Шелком эвфемизмов,в кимоно из смыслов,
Стала боль вербальной,
       И чуть-чуть чужой.   
                ***
Не сад, и не пруд. И не сакуры цвет...
Просто идет человек.
Чуть улыбаясь.
***
О,если бы не мог в котенка превращаться и мяукать
От нежности бы сердце лопнуло твоё!
Мой глупенький малыш...
***
Моя нежность к сыну...
           И к другому тоже...
                И ещё к другому...
                И ещё к двоим!
                Улыбнулось сердце.
                И слегка вздохнуло.
                Оглядело кругом:
                -Кого б ещё любить?

***
У тебя — мои глаза.
У меня — твоя улыбка.
Сыну улыбаюсь я.
***
Чего я хочу?      
Не знать это стыдно!
Ведь если не сбудется-
Будет обидно!               
Обидно не жить               
Свою жизнь во всю силу..                .
Хочу, чтоб любовь меня победила...            
А что ещё надо?               
Немного свободы!               
Немного успеха.               
И легкие роды.               
***
Чего я боюсь?
  Потерять? Потеряться?
     Дешовкой прослыть?
        Или в старом копаться?
          Я боли боюсь.
             Боюсь одиночества.
              Я верю, не веря,
                В дурные пророчества.
                Боюсь я всех женщин:
                Они меня женственней.
                Боюсь всех мужчин,
                Но хочу быть единственной!
***
Как прилипает ребенок к красивой витрине всем телом,
Так прилипает и сердце мое не к тому.
Сына домой увести от витрины хотела.
Кто мне поможет себя привести к своему?
***
Не обладай мной никогда!
Ведь я не шкаф! Я  человек.
Мной обладать нельзя...и я приду сама.
***
Больной проснулся поздно утром.
Подушка помнит жар ночной.
Свет - белый. Белый свет! Была ли боль?!