Военкоматы. Серьга в ухе! Это подозрительно

СЕРЬГА В УХЕ!  ЗНАЧИТ, БОЛЬНОЙ!

  Часть 1

   Как говорят журналисты: взять перо в руки меня  заставила одна интересная, недавно услышанная, история. История на грани абсурда.
   Известно, что 16-летние российские юноши получают повестки  из военкоматов. Как будущие защитники Родины. Совершеннолетие в России наступает в 18 лет, а потому  неоперившиеся  ещё мальчики являются в военкоматы с мамой, папой или опекуном.
  Собрав необходимые документы, включающие полное медицинское обследование в местных медицинских  учреждениях, юноша с папой прибыли в военкомат. Там своя схема учёта потенциальных военнообязанных.
   В эту схему входит и врачебная комиссия.

   Интересно, а зачем тогда заставляют родителей ходить с ребёнком по поликлиникам и сдавать анализы, проходить флюорографию, получать заключение разных врачей, включая психиатра?
   Это мне напоминает и подобное же – двойное – хождение по врачам и тех россиян, которым нужно лечь в больницу. Сначала они тратят время и силы на то, чтобы «обойти» всех врачей. Что достаточно утомительно для пациентов и нагрузка на врачей и другой персонал.

   Известно,  что сейчас в российском здравоохранении идёт крутая (не побоюсь этого слова) перестройка. Увы, не в пользу жителей. В Москве, допустим, мужи города пекутся о том, чтобы магазины были «в шаговой доступности». А вот поликлиники во многих её районах становятся в «километровой доступности».
   Ещё надо уточнить: за всё обследование будущего новобранца в  медучреждениях по месту жительства и за работу медкомиссий в военкоматах оплата идёт из государственного бюджета. Экономисты, ау? Подсчитав расходы, обязательно  увидите  в этом нерентабельность.

   Зачем подростку, получившему  повестку из военкомата, встречаться с двумя психиатрами: в  медучреждении по месту жительства и в военкомате? По всей видимости, эти врачи не доверяют компетентности друг друга. Предполагаю, что тот из них, кто при военкомате, считает себя важнее в этом дуэте. Если у кого-то есть другие аргументы, пожалуйста, изложите.

   …И вот мальчик  с папой входят в кабинет психиатра в военкомате . Сей доктор сразу же узрел в ухе мальчика  маленькую серьгу.
   - Серьга в ухе! – страшно удивился доктор. – Ухо проколото? Что-то с парнем не в порядке. Его надо направить в психоневрологический диспансер.
   Папа, как официальный представитель несовершеннолетнего ребёнка, сказал:
   - Я возражаю.
    И у него есть на это право.

   Папе очень хотелось выразиться по-другому, не так вежливо. Остановили его два  обстоятельства: учреждение, в котором он был с сыном, и медицинский профиль врача – психиатр.
   Он понимал: с военкоматом и с психиатром – шутки плохи. Одна морока; долго будешь  доказывать, что ты не верблюд. Ведь доктор, едва взглянув на мальчика, сразу же начинает что-то записывать в его медицинскую карточку. А что записывает – большой секрет.

   Сейчас уже оспаривается  подобная секретность. У пациентов есть право знать о том, что после посещения врача  написано в  их медицинской карточке. В некоторых медучреждениях эти карточки  охраняются не хуже каких-нибудь военных объектов.
   А почему пациенты (и родители – о своих несовершеннолетних детях) хотят знать, что  написал врач в медицинской карточке? Потому что, в случае острой необходимости, доктор может что-то дописать туда, спустя время. Карточка-то всегда в его распоряжении.
   Тем более, важна открытость врачебных записей, когда речь идёт о несовершеннолетних россиянах. Эти дети спорить с врачом не могут. Но у них есть родители или опекуны.

   В последнее время не появляется  информация, как отлавливают так называемых «уклонистов» -  юношей, которые  не хотят служить в армии. По телевидению не раз показывали, как некий сотрудник военкомата  вместе с полицией ночью являлись в дом, где жил такой гражданин, и  уводили его. Просто боевая операция!
  Не знаю, почему теперь о таких случаях  не рассказывают. Возможно, их нет, потому что  подали свой голос правозащитники, или у военкоматов появилась другая стратегия по выполнению плана  набора призывников.

   Армия нужна! Очень нужна! Хорошо вооружённая и имеющая в своих рядах здоровых, физически и нравственно крепких  парней (и девчат). И подбор в армию не должен быть таким формальным: «Получил повестку, изволь явиться и служить!».
   Те, кто не хочет служить, будут балластом. И в каждом таком случае нужно выслушивать аргументы юноши, разбираться, но  без угроз.
   Не без оснований в пункте 3 статьи 59 «Конституции Российской Федерации» записано: «Гражданин Российской Федерации в случае, если его убеждениям или вероисповеданию противоречит несение  военной службы, а также в иных установленных федеральным законом случаях имеет право на замену её альтернативной гражданской службой».
   Хороший вариант для сильных парней: служба в армии по контракту. Добровольность призывников более выигрышна для армии и страны, чем принуждение.   

   Военкомат можно назвать «закрытым» учреждением. Да, всё, что относится к армии, имеет свои секреты. И на здоровье!
   А я, гражданское лицо, имею право обсуждать действия военкоматов и медицинских комиссий, которые там работают? Смотрю «Конституцию Российской Федерации». Статья 33: «Граждане Российской Федерации имеют право обращаться лично, а также направлять индивидуальные и коллективные обращения в государственные органы и органы местного самоуправления».
   Об Интернете там ничего не написано. Но никто не запрещает россиянам  выражать свою гражданскую позицию и через Интернет, обращаться по электронной почте в те государственные органы. Даже есть сайт «Активный гражданин».

   Я думаю: « По какому принципу подбирается персонал медицинских комиссий, действующих при военкоматах? По знакомству или по рекомендациям каких-то государственных учреждений? Или в эти  комиссии входят врачи из ведомственных (Минобороны) больниц и поликлиник?».
   Мне интересен в рассказанной истории персонаж – психиатр.
 
   Психиатрия – тонкая область медицины. Если у человека язва в желудке– её можно увидеть на УЗИ и другими способами. Сломал ногу – виден перелом; поранил руку – видна рана. Опухоль можно прощупать; рожистое воспаление – увидеть…
   Психиатр не рассматривает своего пациента на УЗИ, не ощупывает его живот, не смотрит его лёгкие на рентгене, не оценивает  результаты анализов и прочее такое. Он расспрашивает, наблюдает и, по каким-то психиатрическим  показателям, определяет: здоров  человек (в рассказанной истории - будущий воин) или у него есть какие-то отклонения.

   Именно потому, что психиатрия – не такая прикладная область медицины, как, допустим, хирургия или акушерство, отбор в эту сферу должен быть очень тщательным, и также по каким-то особым параметрам.
   Если психиатр, увидев  проколотое ухо мальчика, сразу же пытается записать  его в список с психическими отклонениями, я сомневаюсь в компетенции этого врача. Ему - врачу - может претить серьга в чьём-то ухе.
   Но личную неприязнь к серьге, к татуировке, к накрашенным губам и прочем, что, по его понятиям, не имеет право за жизнь, он должен оставить дома, под подушкой. На работе он – только врач, а не блюститель нравов.

   Врач, попытавшийся отправить в психоневрологический диспансер  юношу на том только основании, что у того серьга в ухе, вызывает у меня подозрение.
  И возникают вопросы: какой медицинский вуз и какой факультет он окончил,  проверял  кто-нибудь его диплом, где работал и работает, какой у него стаж, как психиатра, имеет  ли он право работать с несовершеннолетними детьми (психиатрия, как и другие медицинские дисциплины, делится на «детскую» и «взрослую») и повышает ли он свою квалификацию, что закреплено законом?
   Всё это должен кто-то проверять. А проверяют ли? Не уверена.

   Интересно также мне было  бы узнать: давно ли читали и читали ли вообще работники военкоматов и специалисты их врачебных комиссий «Конституцию Российской Федерации», «Семейный кодекс», в которых записаны права несовершеннолетних детей и их родителей?
   А есть ещё Конвенция ООН о правах ребёнка, подписанная Россией в 2010 году, есть Европейские хартии по правам детей, находящихся в больнице и в разных иных ситуациях (при желании можно найти их кодексы)… Ещё надо напомнить тем, кто этого не знает, что при Президенте РФ есть Уполномоченный по правам ребёнка.
   И всё это ради ЗАЩИТЫ ПРАВ РЕБЁНКА!

   Если бы тот психиатр прочитал хотя  бы эти документы (есть и  другие), то, увидев проколотое ухо у мальчика, он бы усмехнулся и сказал: «Главное, чтобы тебе нравилось», или: «Да, времена меняются. Вот уже мужчины носят серьги в ушах», или  вообще бы не обратил на серьгу внимания.
   Я бы отметила ещё такой промах психиатра. Он грубо вмешался в  мир семьи, на что не имеет никакого права.
   Серьга в ухе подростка не могла появиться, если бы между ним и его родителями не был достигнут, как говорят, консенсус (лат. consensus – согласие, единодушие). Наверное, отец сказал, примерно, так: «Я согласен, сын. Ты можешь проколоть ухо. Но давай  договоримся: если обстоятельства потребуют, чтобы ты снял серьгу, ты её снимешь».
   На том и порешили. Ведь не военком и психиатр из медкомиссии военкомата занимаются несовершеннолетним гражданином от 16 до 18 лет, а  его родители или опекун. Именно отец и мать кормят, одевают, помогают в учёбе, лечат, если ребёнок болеет, отвечают за его поведение и поступки.
   
   Серьга в ухе и  татуировка на плече – не показатели того, что из подростка затем не получится бравый военнослужащий, что он неблагонадёжен, то есть – не заслуживает доверия. Здесь параметры другие.
   Интересно, о чём  думал тот психиатр, когда смотрел советский кинофильм   о французских  мушкетёрах? Там у  киногероя Михаила Боярского и его друзей длинные волосы, кружевные воротники и кружевные манжеты, большие перстни на пальцах, а на шляпах – перья (плюмаж). Несмотря на все эти - не мужские «украшательства» - воины отлично орудовали  шпагами.
 «Пока-пока-покачивая перьями на шляпах, судьбе шепнём: «Мерси боку!», - поют мушкетёры.

   А что бы сказал этот психиатр о мужчинах-шотландцах, которые носят плиссированные клетчатые юбки? Даже английский принц Чарльз время от времени надевает такую же  юбку. И никто не крутит, увидев мужчину в юбке, пальцем у виска.
   11 января каждого года проходит интересное действо под названием: «В метро без штанов». В этом году  в Лондоне, Пекине, Сиднее, Нью-Йорке и других городах, где есть метро, без брюк и юбок продефилировали тысячи пассажиров обоего пола. Мне не попалась информация, что такие оригиналы были в нашем метро.
   И ничего не случилось! Те города на месте, землетрясения не произошло, Солнце и Луна не исчезли.

   Где-то люди устраивают битву подушками, где-то – бросают друг в друга помидоры; кажется, в Англии устраивают своеобразные соревнования: бросают с крутой горы огромные головки сыра и за ними кубарем мчатся мужчины (женщин не видела)…В разных странах есть, не менее экзотические соревнования: в кого больше и быстрее влезет пива или чего-то съестного.
   Люди развлекаются. Иначе жизнь будет серой.

   Перья  на шляпах, серьги в ушах мужчин, кулоны на шее и всевозможные браслеты на их руках, татуировка – это лишь мода. К психическому состоянию  представителей сильного пола они не имеют никакого отношения.   Из этих  «субчиков», в случае необходимости,  могут получиться классные воины.
   А женщины давно носят брюки. И ничего не случилось опасного для общества. Они рожают, кормят младенцев грудным молоком…

   …На днях по телевидению был показан такой сюжет: одна из московских библиотек начала работать и ночью. Камера оператора останавливается на симпатичной девушке. Она, протянув ноги,  полулежит на диване и читает книгу, на обложке которой имя  поэта  Николая Гумилёва. Серьёзная литература, не всем интересна. Но что это? Одна из её ноздрей проколота и там красуется серёжка.
   Названный мной психиатр, уверена, отправил бы ту девушку в психоневрологический диспансер: на предмет изучения её психического состояния. И уж, точно, такую не рекомендовал бы в армию.
  Между прочим, стихи русского поэта Николая Гумилёва, ни за что убитого советскими большевиками, читают серьёзные люди.
 
  Сейчас всё больше представительниц прекрасного пола идут служить в разные военные подразделения. Надеюсь, что мы не доживём до того времени, когда военнослужащим-женщинам прикажут утягивать груди. Ибо их груди так «нахально» оттягивают  гимнастёрки и подрагивают, когда военнослужащие женского пола шагают в строю. И, наверное, изрядно нервируют тех психиатров, отношение  которых к реальной жизни остановилось в мезозойской эре.

   Я не нашла ни одного официального государственного документа, который бы регламентировал  одежду, обувь, причёски и украшения населения всех возрастов, занятий и должностей. 
   Нигде не записано, как закон, что ширина брюк у мужчин должна быть такой-то и никак другой; что мальчики и юноши должны быть подстрижены коротко, что им запрещено иметь  хвостики и косички; что мужчины не имеют права носить ботинки на платформе…
   Можно и дальше продолжать этот перечень. Уверена, что в военных учреждениях есть закрытые – служебные – документы, запрещающие военнослужащим длинные волосы, татуировку, серьги в ушах и прочее такое. Не буду спорить: пока юноши в армии, они должны подчиняться  тамошним требованиям.
   Но уж поверьте интуиции женщины: на патриотизм, самоотверженность, благонадёжность воинов никак не влияют серьга в ухе или в носу,  татуировка, длинные волосы, косички, плюмажи.

   Военкомы и все, имеющие отношение к армии, включая медицинские комиссии при военкоматах, должны быть озабочены другим: как сделать армию желанной для подрастающей молодёжи. Что-то же в этом – военном – королевстве не так, если не все юноши хотят идти в армию.
   Определённая часть юношей боится погибнуть или стать инвалидом. Да, такое случается. И тут, вряд ли кто-то знает, в каком месте надо было бы подстелить соломы. Но безопасность военнослужащих (речь о мирном времени) всегда должна быть на первом месте командующего состава армии.
   А вот так называемая «дедовщина» в армии - это беззаконие, безобразие. Бывалые служаки мне говорили: нет «дедовщины» там, где  командир полка (роты, взвода и т.д.) – командир-профессионал, а не офицер, выбравший службу  в армии не по призванию, а  в силу каких-то обстоятельств.
   Верно сказано: рыба гниёт с головы.

   В статье 21 «Конституции Российской Федерации» записано:
   «1. Достоинство личности охраняется государством. Ничто не может быть основанием для его умаления.
     2. Никто не должен подвергаться пыткам, насилию, другому жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению или наказанию. Никто не может быть без добровольного согласия подвергнут медицинским, научным или иным опытам».

    Почему наших психиатров не волнует ситуация, сложившаяся с литературой, кинофильмами, телепрограммами для подростков – потенциальных военнослужащих?  Попробуйте найти для подростков фильм, в котором бы не было трупов, стрельбы, агрессии? Не найдёте!  Фильмов для молодёжи просто нет.
   Герои современных кино- и телефильмов – это бандиты, мордобои, роботы,  монстры, невесть откуда взявшиеся пришельцы; личности, предающие друзей ради денег или власти. И прочий кинематографический ширпотреб.

   Хоть бы кто-нибудь из отечественных психиатров пискнул: срочно нужны другие фильмы (литература, телепередачи, выставки, фестивали) для молодёжи – без агрессии. Иначе – беда.
   Сошлюсь на Татьяну Черниговскую, профессора, доктора биологических наук. Её мнение: «Мозг запоминает всё, что понюхал, услышал, увидел. Всё остаётся. Чем больше мы этой дряни видим, слышим, тем больше засоряем мозг».

   Так что не серьга в ухе подростка должна волновать психиатра, а то, что  мозг несовершеннолетнего  ребёнка  видит, слышит, вычитывает.

   Чтобы иметь право прикасаться к чужой душе, надо иметь репутацию без пятен и чистые руки.
   Я считаю, что уже пришла пора и в России, как это давно практикуется во многих других странах, перевести всех врачей (учителей, судей,  строителей и т.д.) на индивидуальное лицензирование. Чтобы получить лицензию, докторам всех профилей придётся  учиться, заботиться о своём реноме. Ведь лицензии надо  будет подтверждать; они не даются навечно.
   Сейчас в больницах, поликлиниках и других медучреждениях одна лицензия на весь коллектив. Одна на всех! Какая уж тут индивидуальная ответственность!
   Не знаю, имеют ли лицензии медицинские учреждения Министерства обороны РФ.

   Индивидуальная лицензия, как раз, и отсеет тех врачей, которые уже потеряли вкус к своей профессии и закостенели, не развиваются, как профессионалы. А в комиссии, выдающие эти лицензии, не должны входить сотрудники «родного» коллектива.
   Здесь не может  быть  панибратства. Врач – целитель, спаситель. И он должен отвечать всем параметрам этого назначения. В медицине важно не количество врачей и других работников, а, как утверждал справедливо Аркадий Райкин: «какчество».

    Медицина – особая, эксклюзивная сфера нашей жизни. Здесь должны служить люди, не щадящие живота своего. А если не получается, то есть другие профессии.
   Хочу  отметить, что я из тех, кто не говорит: у нас все врачи плохие. Я отношусь к  медработникам с уважением. Но и среди них, как и среди лиц других профессий, есть профессионалы и не профессионалы. Не надо доказывать, что  в медицине непрофессионализм и трагедия – ходят рядом.

   Надо надеяться, что индивидуальные лицензии появятся и у психиатров, входящих в медкомиссии при военкоматах. И тогда психиатры  будут судить о готовности юношей служить Отчизне не по серьгам в их ухе, а по их отношению к Родине.
   Считаю, что отцы и матери должны более активно защищать права своих несовершеннолетних и совершеннолетних детей. На их стороне много  законов. Не надо лениться их изучать. И не стоит сразу же  становиться по стойке «смирно» перед психиатром в военкомате, если ему почудилось, что ваш ребёнок «не такой, как все».
   Все мы  разные. Вряд ли есть хоть один психиатр на планете Земля, который бы знал абсолютно все нюансы характеров и поведений людей. И если врач принимает за психическое отклонение серьгу в ухе или в ноздре человека, то этого доктора  надо отправить на консультацию в психоневрологический диспансер.

   И напоследок цитата из «Юлия Цезаря» Шекспира (из книги «Пушкин и медицина его времени».С.М.Громбах. Москва. «Медицина», 1989):

   Цезарь: Хочу я видеть в свите только тучных,
                Прилизанных и крепко спящих ночью.
                А Кассий тощ, в глазах холодный блеск.
                Он много думает. Такой опасен.

  Антоний: Не бойся, Цезарь; не опасен он;
                Он благороден и благонамерен.

  Цезарь: Он слишком тощ!..
   
   Пётр Первый, русский царь, не доверял людям с рыжими волосами.
   А психиатры должны, как аксиому, знать: и на Солнце есть пятна.
   Главное - чтобы совесть была без пятен. А совесть будет чистой, как душа ребёнка, у всех, кто в военкоматах участвует в призывной кампании ( и у психиатра), если никто из них не посмеет нарушать права призывников.
   Если не будут забывать, что сидят в рабочем кабинете на государственном стуле. А доверие это - государственный стул - надо отрабатывать по-честному.
   Ибо известно: сегодня вы нарушаете чьи-то права на справедливость и жизнь, а завтра - кто-то нарушит ваши права на это же; или права вашего ребёнка, родителей.