Пулемет из фуфайки

1. 36. глава тридцать первая
Владимир Семакин
Книга первая. Первый день.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Кто такой этот ЧАВА, и откуда он взялся со своим ружьем на Витькину голову. Погром в "Хижине дядюшки Бэшина". Мирные американские деревни во Вьетнаме. Дефицит как двигатель прогресса. Пулемет из фуфайки, джигит метает самодельные бомбы...

Итак: что же за фрукт был Витькин друг Чава, о котором мы здесь обильно наслышаны и почему столь удивлен был Шпала такому необыкновенному повороту его судьбы? Судите сами: с Сашкой Чавиным Витька познакомился еще в седьмом классе, когда в соседний "А" пришел новый курносый, застенчивый паренек. Оказалось, их многочисленное семейство переехало в поселок Южный в поисках квартиры из какого-то ближайшего колхоза (Бросок из каменного века в современность!). У Чавы было ружье и это послужило основой их с Витькой дружбы. С одностволкой они шатались по окрестным лесам и стреляли, во что придется.
Набредя на стоящий у железной дороги склад путейщиков, где была печка, всякий раз взламывали замок (вскоре петли уже вынимались из дощатых дверей без особого труда), растапливали печь и грелись. Это была игра в романтику: ружье, хижина, печка и стук поездов под окном. Каких только планов не строили они, сидя в этом сарае на лавке, наблюдая за дрожащими языками пламени в каменке, бросающими на стены и потолок кровавые блики. И планы эти, под стать обстановке, рождались мужскими — двумя непременными аспектами их были водка и женщины. Что касается первого, то эта задумка иногда сбывалась: Чава частенько, выкрав у матери из заначки, прихватывал из дома грамм триста- четыреста самогона. Так что в их берлоге не хватало только женщин.
Зато ими изобиловали фантазии друзей. На роль главных героинь были перепробованы все видные девчонки Грязищенской школы. Друзья неторопливо, важно и многозначительно курили махру или семена конского щавеля и в клубах дыма, висящих под потолком, виделись им страны, времена, люди, обстоятельства прочитанных ими книг, увиденных фильмов. Герои Фенимора Купера — суровые пионеры, жизнь которых — вечная схватка с природой, с воинствующими племенами отважных индейцев: Том Сойер, капитан Тенкеш, неуловимые мстители, три мушкетера...
Они без труда вживляли себя в ткань воображаемых событий, потеснив или вовсе выкинув из сюжета главных героев, возводили себя на их место. Потом, когда путейцы взамен старых хлипких петель поставили новые, кованные, через все двери, с таким же убедительным замком, Чава с Витькой, обнаружив подмену, долго бились в ярости над запором. Найдя железку все-таки сбили его, а затем устроили в складе небывалый погром: переломали или раскидали по оврагам весь инструмент, хранящийся здесь на случай ремонта дороги. Сожгли в печке жерди со знаками, издолбили ломом всю штукатурку стен, разбили окна, дверь. Раскорежили ломом печку, топоры затупили об рельсы так, что они уже ни на что не могли пригодиться, лезвия их более похожи были на полотно ножовки и тоже закинули в овраг.
В заключение подожгли саму хижину, а огнетушители разрядили на ближайшие деревья. Это была их месть за то, что у них хотели отнять возможность пользоваться складом: "Не нашим, но и не вашим!" Однажды нарвались в лесу на охотников, мирных с виду дядей. Они, увидев ружье, взяли его, якобы, посмотреть и не отдали. "А у тебя разрешение на это ружье есть?" Козлы! Потом Чавино ружье продавалось в Икске в магазине "Охота" за восемьдесят рублей. Витька с Чавой ездили смотреть на него. А этим петухам они все-таки отомстили, как смогли, о чем речь пойдет ниже.
Витька своего друга еще таким не видел! Чава за ночь изменился, как будто два года во Вьетнаме мирные американские деревни сжигал, да еще со стариками и детьми! Осунулся, глаза запали, заблестели, как у алкаша, вокруг них синие круги. Голос глухой стал, грубый, злой. И сам Чава сделался свирепым — весь мир возненавидел! Что ему там в голову взбрело?
— Повешусь, — кричит, — зачем мне такая жизнь БЕЗ РУЖЬЯ?!
— Ну, другие ведь живут, обходятся! — пробовал ободрить друга Шпала.
— Другие пусть живут, раз иначе не могут, а я не хочу!
— Почему?
— Какой я мужик без ружья!
— Не волнуйся, и без ружья встречаются! Я же без ружья...
— Ты — другое дело. У тебя ружья не было. А у меня было и отняли, какой я теперь мужик?!
— И ты отними у кого-нибудь.
— У кого? Было бы ружье, я бы их всех перестрелял!
— Всех не успел бы!
— Ну, кого успел.
— У Федорова возьми напрокат.
— Не даст!
— Ладно, все обойдется.
— Не обойдется! Это ты потому так говоришь, что у тебя ружья не было. И вместо того, чтобы меня поддержать, успокаиваешь. Какой ты мне друг? Ты мне больше не друг, понял?
— Понял.
— Вот и вали своей дорогой, а ко мне больше не подходи никогда. Это из-за тебя, между прочим, ружье пропало!
— А я при чем?
— Без тебя бы я в лес не пошел, одному скучно.
Что поделаешь? Пришлось перегружать половину горя друга на свои плечи. Получалось неважно! Печалиться и проклинать себя Витька не умел так вдохновенно, как Чава — в роль не вошел. Да и какой смысл входить? Не вешаться же из-за Чавыного ружья за компанию. Что же ему теперь Сашку за ноги держать, когда тот в петлю прыгнет, чтобы ногами не дрыгал и тарелки на столе не разбил? Куда ни кинь — везде клин! Так и так — он виноватым остается!
— Тогда вот что, — объявил Витька, — если ты настоящий ДЖИГИТ, то из-за ружья не вешаться должен а мстить!
— Как? Где я их искать буду?
— Где? А хоть на той полянке, где они после веселились и пили.
— А где она?
— В лесу наверно.
— Ты ее знаешь?
— Не-а!
— То-то!
— Ничего, найдем!
— Ну, найдем, и что тогда?
— Отомстим.
— Как? Что мы с тобой в двоем сделаем против кодлы мужиков!
— Ну... хотя бы... подкинем снаряд в костер и взорвем их к едрене фене!
У Чавы глаза засверкали.
— Ты настоящий друг! Завтра же пойдем в Редкодуб...
Так назывался лес, где были сосредоточены основные ископаемые военного снаряжения. Говорят, здесь в войну располагались склады немцев, а наши их РАЗ бомбили, ДВА бомбили, ну и РАЗБОМБИЛИ в конце концов! Вот и разлетелись снаряды по всей балке. Их никто тут так и не Разминировал. Не до того было: на полях хватало. Тридцать лет время от времени трактора взрываются!
— Завтра же пойдем в Редкодуб и принесем оттуда снаряд побольше!...
Витька представил себе кишки, обильно развешанные на деревьях, и мстить ему расхотелось.
— Постой, я же не то хотел сказать, я же образно выразился!..
— Никаких образов, позор можно смыть только кровью!!!
Эх, начитались они романов всяких там Купиных, понимаете ли, ибн Филимонов, про всяких там кровожадных пионеров, намечтались в Хижине Дядюшки Бэшина, теперь это начинает выходить боком! Хорошо еще, что Чаве в голову не пришло скальпировать их всех поголовно! Надо ему подсказать!
— Послушай, друг, — пробовал урезонить Шпала мстителя, — до Редкодуба километров двенадцать! Ты представляешь, как мы будем волочь снаряд, да еще побольше, эти двенадцать километров? Это же не плуг, чтобы по стерне.
— Не хочешь, я сам приволоку! А ты всегда так, как до дела — так в кусты, друг хренов!
— Слушай, может, для полноты мщения и гранаты хватит? Глядишь, кто-то жив останется...
— Ни в коем случае, не достойны они жить!
— Честно говоря, не хочется мне что-то сидеть за твое ружье.
— Сам посижу!.. Может, еще и не узнают. Мало ли несчастных случаев...
— Ура! — обрадовался Витька нежданной спасительной мысли. — Не получится у тебя большой снаряд, куда ты его в костер спрячешь?
— А гранату?
— Гранату можно замаскировать, грязью облепить, или лучше взять толстое полено, расколоть пополам, выдолбить внутри углубление, запрятать туда ее и сбить половинки вместе!
— Все правильно, ты это хорошо придумал, только граната не пойдет, она из полена никого не убьет... Я туда запрячу авиационную бомбу, или мину из миномета, как раз влезет!
— Мину найти конечно трудно, да и бомбу...
— Ничего, кто ищет, то всегда найдет!
Чего не сделаешь ради спокойствия друга? Пришлось пилить вместе с заманьячившим Чавой в Редкодуб. Взяли две лопаты без ручек и нож — их собственность. Чава сбил ручки, чтобы не увидели посторонние, не растрепали родителям и не было вопросов. Шпала ожидал — вот пройдет горячка и друг забудет эту мерзкую идею с местью, а пока приходилось принимать участие во всей этой комедии. Дотащились кое-как до места, слегка заблудились. Шпала ведь уже года четыре сюда не заявлялся, Чава и отродясь не был. Долго искали дерево для ручек на лопаты. Лес сплошь состоял из молодых корявых дубков. Кое-как нашли. Еще дольше делали сами ручки. Вернее, делал Чава. Витька полностью доверил ему инициативу, а сам, взяв лопату без черенка, пошел искать "ископаемые". Пороху попадалось много, набрали чуть ли не килограмм. Удивительно, что, пролежав почти тридцать лет в земле, он не терял своей силы. Только высушить, как следует, и вполне тянет на взрыв-пакеты, фейерверки всякие. Нашли пару снарядов, на том работа в тот день и кончилась. Снаряды прикопали, они были не нужны пока. Домой шли уже в темноте.
В следующий раз Витька пойти не смог, родители дома припахали. Чава отправился один. Так он и приспособился потом ходить сам. Неделю копался. Снарядов, говорит, нашел с дюжину, все затырил. Пороху разного: и ружейного — квадратиками, и снарядного — трубочками — внушительный мешочек насобирал. А небольшую авиационную бомбочку нашел случайно уже по дороге обратно. Приволок. Взял подходящий пень, обуглил его на огне, чтобы не вызывал подозрения и замонтировал туда бомбу. Еще неделю трудился. Шпала не помогал, думал — Сашке быстрее надоест. Но когда с "пламенным приветом" было все готово, пришлось подключаться и ему, искать стойбище охотников. Снасть отнесли в лес и запрятали, чтобы, в случае чего, быстрее было доставить на место представления. Витька пробовал исподтишка воздействовать на Чаву.
— Слушай минер, а ты знаешь, сколько твои кореша ошибаются в жизни?
— Всего раз!
— То-то! Давай подумаем.
— А чего тут думать, взрывать их надо да и все!
— Ну, взорвешь, ружье-то себе не вернешь, а это невелика радость! Нужно так додуматься, чтобы и трупов не было, и ружья у них украсть — вот это высший класс!
В конце концов рассудив, что взорвать охотников он всегда успеет, Чава уступил натиску Шпалы и оба стали думать, как провернуть эту аферу. Подкидывать идеи — это Витька любил, не любил черновой работы, это пусть другие! Так пришли к выводу, что главное — найти логово охотников, а все остальное нужно определять на месте, исходя из обстоятельств. Все выходные пропадали в лесу, наблюдали, искали. На первый раз установили все стоянки, где недавно жгли костры и готовили еду. На второй лазали по деревьям, смотрели где появятся группки охотников, следили за ними, пытаясь определить — те или не те. Прошлись к вечеру по стоянкам, засекли, какие заняты. Внимание привлекла одна, самая большая. На третий раз на ней и застукали всю компанию. Засели наблюдать.
— Ты узнаешь кого-нибудь?
— Кажется да! Вон тот чуть-чуть похож... А впрочем, все они гады, какая разница!
Группа действительно оказалась та, потом, наблюдая за ней пристальнее, в этом окончательно убедились. Выявилась следующая закономерность поведения данных двуногих: они собираются не столько для того, чтобы поохотиться, сколько поточить лясы, похвастаться друг перед другом и напиться до поросячьего визга на лоне природы. Появлялись в выходные с утра, приезжали все вместе на автобусе. Придя в лес, расходились по двое-трое. К вечеру собирались всей капеллой в установленном друзьями месте — трепались, хвастались добычей — в основном, болотными утками, да изредка кабанчики, зайцы (судя по разговорам). Когда добычи "не було" хвалились и успехами собственными, либо жен, детей. Публика — сброд: и шофера, и бухгалтера, и ученые-профессора, и слесари, и грузчики, один даже из ментуры был...
Это такой неформальный клуб по интересам. Профессора помогают работягам пристроить детей поближе к науке непыльной, работяги взамен воруют для профессоров разный необходимый в хозяйстве дефицит, потому как у тех самих мозги в эту сторону не варят, а у работяг — в другую. А дефицитом в то благословенное времечко было все бытовое: стройматериалы, запчасти, продукты... Но самый большой дефицит — информация где, что и как достать! Дефицит — залог коллективизма. Когда каждый от профессора до грузчика что-то контролирует, все друг другу нужны, и, значит, друг друга уважают — они УВАЖАЕМЫЕ люди! А если все в магазинах есть, тогда зачем дружить? На дефиците весь строй основан!.. Зарплата у работяг поприличней, это и по продуктам из дому видно, да и “кормовая база” — у того жена в столовой, у другого — в магазине...
Словом, "начальство" тут — нищие родственники, но ЭЛИТА! Приятно с начальством вот так запросто посидеть, за жизнь почирикать! Кроме того, путевочку для тещи куда-нибудь "к едрени матери на воды", рекомендация в партию, пособие из фонда взаимопомощи, благодарность... Короче, у них там, как успели понять Шпала с Чавой из наблюдений и прослушиваний, каждой твари по паре, то есть все друг другу нужны. Спаянный коллективчик, и споенный! А заправляет всем грузчик, он, оказывается, по совместительству и бригадир-шабашник. Бригада своя под рукой — кому чего подсобить "трэба"! Морда — за три дня не объедешь! Он у Чавы и ружье отобрал. Готовили всегда на костре похлебку. Пили, потом соревновались в меткости — стреляли по пустым бутылкам, стоящим и летящим. Потом по домам — то есть опять гурьбой на автобус.
Они с Чавой облюбовали наблюдательный пункт в кустах. Выработали план. Решили взорвать все-таки припертый из Редкодуба снаряд неподалеку, в то время, когда будут охотнички пировать. И, воспользовавшись созданной ситуацией, постараться стащить все, что плохо лежит. С этим снарядом проблема! Самый здоровый выбрали. Тяжеленный! Чава для его транспортировки нашел где-то на помойке детскую коляску, подделал ее, приволок из тракторной мастерской кучу ветоши. На всякий случай взяли два. Волокли с неимоверными предосторожностями и конспирацией целый день. Тут же встала и еще одна проблема практического плана: как взорвать снаряд под боком у охотников так, чтобы те не увидели костра? Существует огромное множество простых, но, тем не менее, надежных способов подрыва снарядов. Вот лишь некоторые из них:
1) Можно, например, молотком по остряку ка-а-ак лупануть!.. Только где потом молоток искать и все остальное к нему впридачу.
2) Можно залезть с ним (со снарядом, то бишь) на высоченную березу и скинуть его оттуда кому-нибудь на голову, но наверняка потом придется долго и больно падать, причем, сначала вместе с березой вверх, а уже потом, как положено, вниз.
3) Можно построить мартеновскую печь, загрузить в нее снаряд и далее действовать согласно инструкции для выплавки стали.
4) Можно просто кинуть его в топку паровоза. Не возбраняется также и под паровоз, особенно если вагоны хорошо загружены пассажирами.
5) Можно проехаться по данному предмету и трактором.
6) Можно кинуть его в молотилку, а можно и в мельницу.
7) Можно выстрелить в сие изделие снайперским выстрелом из пушки, можно сбросить на него атомную бомбу...
Однако, во всех этих случаях не избежать вредных побочных эффектов. Словом, неудобные какие-то способы! НЕЭКОЛОГИЧНЫЕ! Можно, говорят, поступить совсем по-научному: разбить аккуратно лампочку от карманного фонаря, так, чтобы нить накала не оборвалась. Положить эту лампочку в пакет с порохом, а к ней подсоединить проводки и проводки эти протянуть к укрытию. Пакет с порохом каким-то образам, проделав в снаряде дырку, положить вместе с толом. Тогда, если подсоединить проводки к батарейке, нить накала лампочки подожжет порох, он взорвется, и если детонация будет достаточной — взорвется снаряд. Но, во-первых, как доковыряться до тола, так, чтобы снаряд не испортить? Ведь за другим идти будет уже некому!
Хотя, теоретически, если удалить взрыватель, снаряд уже не опасен. Там между взрывателем и толом в снаряде тонкая фольга, лишь бы влага не проходила. Ее можно ножом проткнуть. Но это все теоретически, а практически Шпале никак не хотелось копаться в его наконечнике. Черт знает, что там внутри: перержавела какая-нибудь деталь, чуть тронь — боек бахнет, а взрыватель возьми, да и взорвись! И тогда поминай, как звали. Еще один нюанс: Шпала слышал, что тол сырости не боится, что его вообще можно выплавлять из снаряда в кипящей воде. И значит — вперед и с песней! Но так это или не так, Витька не имел ранее возможности убедиться, а теперь не имел желания. А вдруг боится сырости? Как ни крути, короче, а взорвать на костре — самый надежный способ, тут он и подсохнет заодно, если что!
Раньше они взрывали снаряды, и Витька знал, что греется он на огне часто очень долго. Пацаны наваливали большие кучи веток, клали снаряд сверху и ждали. Вначале пламя до небес, но быстро прогорает. И вот оно уже потухло, а снаряд в углях все до кондиции доходит! Иногда несколько часов греется. Словом, тут этот механизм неприемлем. Пламя большое охотники увидят, а небольшое — как сделать? Додумались и до этого! Натаскали из мастерской масла — отработки и ветоши. Весь лес перерыт воронками, окопами, блиндажами, ходами сообщения... Недалеко от поляны как раз было подходящее вместительное углубление — оно скорее всего в войну предназначалось для стрельбы из танка. С трех сторон земляной бруствер. Витька с Чавой закат этот еще углубили в одном месте, затем из дырявого ведра, корыта и пары кастрюль сделали хитроумное приспособление, что-то вроде топки работающей на масле — постоянная регулируемая подача масла, постоянный ровный огонь.
На месте котла укрепили снаряд. Другой, про запас, спрятали неподалеку. Их наблюдательный пункт находился на опушке поляны и представлял собой воронку от разрыва бомбы, заросшую кустами терна и перевившего их лианами въюнка. Чава прихватил слабительный порошок для свиней, добытый где-то в таком количестве, будто собирался полк свиней им травить, а не кучку охотников! Чтобы при случае всыпать его в котел. Все забабахали, как задумали. Во время подслушивания их в этом наблюдательном пункте чуть не обоссали, но терпение было вознаграждено: в самый тот момент, когда пошли пьяные разговоры — БАБАХНУЛО, да еще как! У Витьки с Чавой аж уши заложило! Такое впечатление, что весь земной шар вздрогнул. Сучья с руку толщиной, осколками срезанные, листья, комья земли на траву попадали.
Охотники с рюкзаками на поляне на полметра вверх подпрыгнули. С некоторых шапки как Фома хреном смел! Все живые опрометью бросились бежать на звук. Только некоторые прихватили ружья с собой. Остались лишь двое кашеваров. Тут Витька, зашедший с тылу, бросил в другой уже стороне один за другим два взрывпакета. Темнело, а в порох намешали опилок магния. Хлопок и зарево от искр были как на салюте. Взорвались взрывпакеты на опушке. Кашевары было залегли, но потом, выхватив ружья, побежали на шум и свет. Шпала юркнул в заранее приготовленное укрытие: куст, метрах двух от дороги. Хорошо замаскировался: рядом пройдешь и не заметишь.
Третий взрывпакет, самый мощный он засадил перед самой мордой кашеваров, когда они вздумали бежать вдогонку. Те аж на колени попадали! Дальше повара-профессора в лес шагу не сделали, залегли в кустах и принялись палить из ружей куда попало — идиоты! Чуть своих не перестреляли. Вот и доверяй огнестрельное оружие таким олухам! Чава, воспользовавшись моментом, (СЕКИ МОМЕНТ!) выскочил из своего убежища, позакидывал в костер все пожитки охотников, прежде всего рюкзаки. Сбил и перегадил все варево. В заключение он подпитал ОГОНЬ МЩЕНИЯ еще двумя-тремя патронташами местного происхождения и специально приготовленной промасленной фуфайкой, сложенной рулетом и переложенной патронами, найденными в Редкодубе. Это для того, что костер может от взрывов раскидать, а фуфайка будет гореть и постреливать исправно!
На шум и выстрелы устремились те охотники за приключениями, которые побежали было осмотреть место взрыва. Но тут как раз начали жахать в костре Чавыны приправы. Короче, переполох был на славу! Как у немцев в Краснодоне. Никто ничего не поймет, залегли вокруг поляны и кричат друг другу:
— Не стреляйте, это какое-то недоразумение, давайте поговорим!
А кто с кем будет говорить, если это костер стреляет, с одиночных на очереди перешел?
Встретились с Чавой в условленном месте. Сашка поведал, что все получилось в полнейшем ажуре. Поляна была пуста. Он перепортил все, что мог, схватил три ружья и побежал в лес. С дури, жадности или с голодухи (сиди в кустах — слюнки глотай!) накидал за пазуху еще жареного мяса, колбас, два пузыря водки... Жадность фраера сгубила! Лучше бы еще что-нибудь из охотничьего оборудования взял. А так... (Тут должен стоять знак сожаления, но его в русском языке нет.) По дороге одно ружье бросил — тяжело! Два других спрятал в приготовленном месте. Теперь. как повезет! Все же рискнули приблизиться к месту ТРАГЕДИИ. Стрельбы уже не было слышно, только маты. Оставленное посреди дороги ружье вытащили буквально из-под носа хозяев. Хорошо, охотники еще угли в костре разгребали, искали уцелевшее имущество.
Дело сделали, тут и захваченный Чавой харч пригодился, победу отметить. Жаль, мясо простыло, а огня зажигать нельзя! Напившись, Чава порывался пойти к охотникам, заявить им, кто в этом лесу хозяин. Шпала удержал друга, успокоив тем, что де имя Чавин и так по всем лесам округи гремит. За ружьями пошли на следующий день со всеми предосторожностями. Кружили по лесу долго — путали следы, но никого не заметили. Ружья были в тайнике! Третье — брошенное по дороге, оказалось самым ценным. Пятизарядка с оптическим прицелом! Что с бою взято — то свято! Трофеи брать с собой не стали, но перепрятали еще более надежно. Окончательно забрали их лишь через неделю.
Вот это улов! Плата, достойная трудов. Но как разделить? Пятизарядка была вне конкуренции и ее отложили в сторону. Чава, на правах застрельщика, выбрал себе двустволку вертикалку двенадцатый и шестнадцатый калибр тульского производства. Немногим хуже досталась и Витьке: двустволка горизонталка ижевка. Пятизарядка так и осталась по договору ничейной, общей. Не продавать же ее за бесценок без документов! Ходить с ними на охоту, конечно, было нельзя — не дай бог нарвешься на крестников, но и возраст был уже не тот — ПОСТАРЕЛИ на два месяца, а это целая эпоха в 14 лет! Начали организовываться бабьи кружки, нужно было не опоздать! Снасть в полене так и не понадобилась!