Зайцы морские и лесные

   В конце 40х годов я частенько бегал на пристань встречать рейсовый пассажирский пароход «Молоков», на котором первым помощником капитана плавал знакомый нам дядя Федя. В ожидании парохода с носа дебаркадера наблюдал за морским зайцем, а то и двумя, лежащими  за рекой на песчаной косе Поповского острова. Для тех, кто не знает, что это за зверь, приведу выдержку из Википедии: «Морской заяц или лахтак является одним из самых крупных тюленей, обитающих в водах Северного Ледовитого океана. Его размеры составляют, как правило, не менее 2,5 метров. Вес зверя достигает 360 кг. Самки немного мельче самцов. Весят они на 25-30 кг меньше. Обитает лахтак в водах, глубина которых не превышает 100 метров. Его можно встретить у берегов Берингова моря, в море Бофорта и Чукотском, а также далеко на западе. Это Белое море, Баренцево море – между полуостровами Канин и Колгуев.»
Лахтаки не только водились в Баренцевом море, но и любили заплывать в Печору матушку реку, подымаясь на сотню верст по ней до самого Нарьян – Мара. Река под названием Городецкий шар , на которой стоит Нарьян – Мар, не только судоходна, но и достаточно широка, что позволяло зайцам не бояться шума городского и  проходящих по шару судов, но не позволяло мне рассмотреть в деталях этих чудовищ. У меня иногда возникала мысль приблизиться к ним на лодке. К сожалению, наша лодка хранилась в озерке у городской бани. Чтобы добраться на ней до  Поповского острова, мне  пришлось бы поработать веслами не один час, огибая сначала акваторию Морского порта, затем Речного. Я был вынужден  от этой затеи отказаться. Через 20 лет, после выхода на пенсию  этот маршрут на веслах прошел мой дядя Иван. Работа бухгалтером в Морском порту приучила его все и вся считать. Он не поленился, посчитал, сколько гребков  сделал при этом – 3572 гребка. 
 В это время были завершены работы по обшивке вагонкой здания сельхозтехникума, в котором мы жили. И завхоз Андриан получил указание покрасить здание. Для выполнения полученной команды, ему требовалось литров сто, если не более, олифы, которой в городе не было. Тогда он решил сам сварить эту олифу из жира лахтака. Не знаю, как ему удалось убить зайца и тушу его доставить во двор техникума. Там ее разделать и загрузить в огромный котел. К моему огорчению, когда я вернулся из школы, операция по разделке туши была закончена, и мне не пришлось увидеть вблизи морского зайца.   
Костры под котлом жгли несколько суток, в результате весь двор пропитался вонючим запахом, пока олифа варилась. Сварив олифу, Андриан с помощниками приступили к покраске здания. В числе его помощников оказался и я. Усердно потрудившись на покраске дома, в котором жил, я заработал денег на фотоаппарат «Любитель».
Олифа  оказались высокого качества: дом, в котором я жил, стоит в той же обшивке вот уже более 60 лет. 
Рассмотреть лахтаков с малого расстояния мне удалось через 10 лет. В годы студенчества, я любил на моторной лодке «Казанке», загрузив в нее литров 60-80 бензина, пару сетей для ловли рыбы и ружье,  на несколько дней отправляться в низовья Печоры. Ночевал  прямо в лодке, поставив ее на якорь в тихой заводи и накрыв тентом из брезента.
Однажды в одном из шаров, разделяющих острова в районе бывшей деревни Месино, увидел зайца, блаженствующего на песчаной отмели. Заглушив мотор, я осторожно, чтобы не спугнуть его, пристал к берегу, вышел из лодки, подкрался  и долго наблюдал за ним. Судя по всему, зверь почуял меня, лениво приподнял свою усатую морду, посмотрел в мою сторону, не обнаружил ничего опасного для себя и продолжил свое блаженство.     А я вернулся к лодке и продолжил свое плавание. Только, когда  проезжал мимо зайца, он  сполз в воду, нырнул в глубину ее и вынырнул далеко за кормой моей лодки.   
  Естественно, что гораздо чаще я встречался на природе  с лесными, а  не с  морскими зайцами. В 40е годы зайцев из породы беляк довольно часто можно было встретить в Нарьян – Маре в районе Казенного озера, куда вела лыжня 10 км дистанции, которую мне иногда утром до начала соревнований лыжников, приходилось в компании с братом Иваном прокладывать после ночного снегопада. В те годы не только ретраков, но и снегоходов «Буран», с помощью  которых в последующие годы начали готовить лыжню, еще не существовало.  На прокладку лыжни Иван выходил с рюкзаком, в который совал полярных куропаток, иногда попадавшихся нам. Лыжня шла  по столбам (вдоль столбов) телефонной линии, о провода которой, по утверждению мужиков, в метель куропатки ударялись и мертвыми падали в снег.
  В лесных массивах Каунаса я познакомился с зайцами русаками, которые в начале 60х годов водились не только в лесу и на полях, но и на обширной территории нашего НИИ, часть которой еще была не застроена и заросла молодыми березками. Техник нашего отдела Толя даже пытался заловить этих косых силками себе на обед.
Особенно много зайцев было в самом глухом и малообжитом районе бывшей Восточной Пруссии  - ныне  Калининградской области РФ, на заливных лугах  и полях левого берега Немана.  В Калининградскую область из Каунаса мы с приятелем отправились за грибами. После того как тару грибами заполнили, решили разведать подъезды к Неману, чтобы в следующий раз приехать порыбачить. Ориентируясь по солнцу, нашли  в лесу грунтовку, идущую в сторону Немана.  Выехав на опушку леса, увидели посевы яровых, а за ними искомый нами берег Немана. Как только въехали в посевы, с той и другой стороны из них стали выскакивать на дорогу откормленные зайцы и скакать впереди машины. Чтобы не задавить косых пришлось сбросить скорость. Так в сопровождении эскорта из прыгающих впереди машины зайцев добрались до берега и увидели то, о чем  мечтали – насыпанную поперек русла реки каменную дамбу, с которой удобно рыбачить  на удочку, закидывать спиннинг или донку.   Ниже по течению в полукилометре виднелась еще одна дамба. Довольные результатами проведенной разведки местности, повернули назад по той же дороге и обнаружили на ней еще теплого зайца, который при  моей осторожной езде умудрился попасть под колеса машины. Ничего не оставалось, как бросить косого в багажник машины. Наши жены долго колдовали над нашей добычей. И мочили, и солили, и отваривали. Но съесть ее мы так и не смогли.