Русско-японская война и ее последствия для России

Южно-Сахалинск. Декабрь 2004.
Отекстовка: Сергей Пилипенко, июнь 2013.


В этом году, братья и сестры, в уходящем году есть четыре круглые даты. И все они связаны с агрессией против Православного мира, которая уже давно выливается в форму агрессии против России. Уже 14 лет тому назад, на первой широкой православной конференции в Санкт-Петербурге я предложил интересный вопрос. Он был тогда актуален. Тогда много говорили о русофобии, русоненавистничестве. И я предложил к рассмотрению такой подход. Ну, каждый народ кто-нибудь не любит, вне всякого сомнения. Но почему так заметна неприязнь именно к русским? А потому что это не только шовинизм, это — антиправославие, потому что русские — численно самый крупный православный народ, потому что даже сейчас, когда мы лишены православного и русского государства, хотя мы имеем свою православную страну, всё равно русские есть основная опора Вселенской Православной церкви.

Просто назову эти четыре даты. Это 800 лет со дня первой агрессии Западного мира против нашего, Восточнохристианского, Православного мира. В 1204 году крестоносцы четвертого крестового похода разграбили и разорили величайший христианский город на земле — Константинополь. Память о том, неисчезающая память есть Туринская плащаница, всем, наверное, известная по публикациям. Но она не «Туринская», она Цареградская! Подлинная плащаница Господня! Крестоносцы выкрали ее в Константинополе, разорив его 800 лет назад.

Другая круглая дата сего года — 1654 год. Переяславская рада, так называемое Воссоединение Украины с Россией. Название абсолютно неверно. На самом деле то было возвращение Россией всего лишь части западнорусских земель, подконтрольных тогда гетману Богдану Зиновию Хмельницкому. Эта дата скорее радостна, а не печальна. Но вспомните, как отчаянно сопротивлялся тому Запад, отнюдь не только Польша, терявшая свои территории. Сопротивлялся Запад, Западный мир, Римская курия, активные монашеские ордена римо-католической церкви.

Следующая дата — 1854 год, начало Крымской войны и героической, почти годичной Обороны Севастополя, она длилась 349 дней. Многие историки нашего времени считают Крымскую войну первой мировой войной. А Первая мировая тогда, соответственно, вторая. И в этом есть определенная доля истины. Все великие державы участвовали в этой войне, за исключением деградирующего тогда Китая. В войне участвовали азиаты и африканцы, отнюдь не только европейцы. Азиаты турки и азиаты в английской армии, африканцы во французской армии. А началась война из-за того, что Россия защищала православных Ближнего Востока, прежде всего Святой земли, у которых в угоду французам и англичанам турки отбирали святыню и отдавали римо-католикам. Война имела геополитический смысл, имела целью не пустить нас на Балканы и в восточное Средиземноморье, но имела и высочайший религиозный смысл. Заметим, что мы проиграли войну, не потерпели военного поражения, как потом мы проиграли Русско-японскую войну, но не потерпели военного поражения, по крайней мере, на суше.

И, наконец, Русско-японская война, которая была инспирирована западными державами, косвенно и секретно и Соединенными Штатами, тогда еще теневой державой, пребывающей в тени, но прямо и откровенно Великобританией, нашим основным противником на протяжении 250 лет, с эпохи Петра I до Второй мировой войны. Перестав быть настоящей великой державой, превратившись по сути дела в драный американский шлейф, Англия отдала эстафетную палочку быть основным противником России родственным по крови американцам. И в этой войне был прикровенный религиозный смысл — не дать восточному христианству укрепиться на Тихом океане в то время, как в итоге русской миссии успешно и во множестве принимали Православие японцы и китайцы.

Что для России Дальний Восток? Сейчас это совсем актуально, в виду последних событий. В XVI веке — ничего. Хотя в Западной Сибири русские бывали уже в XIV столетии, на Оби бывали. Нам не хватало населения даже в европейской части России, как и сейчас нам трагически не хватает населения на огромной территории России. Но всё дело в том, что, к сожалению, обрушившаяся на Россию первая тирания, тирания Ивана IV вызвала миграцию, отток населения в Великое княжество Литовское, где жили тогда такие же православные люди, на Дон и в Сибирь. И вот, попав в Сибирь, русские не могли остановиться.

Мы отдаленные потомки арийцев, древних ариев, обитателей Северного Причерноморья и Северного Прикаспия. Все потомки ариев склонны к освоению новых земель, все прирожденные мигранты на протяжении тысячелетий. В Великом арийском переселении второго тысячелетия до Р.Х. от указанного южно-уральского региона на восток арийские народы прошли до Индии включительно, на запад — до Атлантического океана. Ирландия — крайняя точка. В Великом переселении народов IV-VII веков уже христианской эры участвовали почти исключительно арийские народы за исключением гуннов. Эпоха Великих географических открытий состоялась усилиями отдаленных потомков ариев. И русские подтвердили свое преемство, дойдя до Тихого океана.

Из всех упомянутых переселений наше было наиболее мирным и не прекращалось до 20 века включительно по той простой причине, что мы нигде не встречали хотя бы упругого сопротивления. Серьезных держав не было. Правда, в середине XVII века очень серьезной державой стал Китай при маньчжурской династии Цин, иностранной для китайцев. Но Китай был за Амуром, Китай был в стороне. А в Сибири, можно сказать, не было никого. И сибирские народы русских принимали с удовольствием, иногда с особенным удовольствием. Один пример.

В XVI веке в современной Якутии появились первые казаки, а в XVII веке в ней появились якуты. Обратите внимание на эту замечательную игру понятий — русские до якутов появились в Якутии. Якуты поднимались с юга, из степи. Их в свою очередь теснили джунгары, но там были свои проблемы. И якуты расчищали себе территорию огнем и мечом в самом буквальном смысле слова. Тогдашнее исконное население Якутии — эвены и эвенки были доблестными лесными охотниками, но вооружены они были луками, а одеты они были в лучшем случае в шкуры. Якуты же были одеты в панцири и шли с мушкетами. Эвенов не существовало бы в наше время, уже давно их просто не было бы на лице Земли. Но так как в Якутии оказались и русские казаки, эвены и эвенки живут по-прежнему.

Вот один из примеров нашей однозначно положительной роли. Я не буду здесь говорить о том, что мы несли культуру, цивилизацию, просвещение. Бог с ним! У каждого народа свой взгляд на то, нужна ему цивилизация или нет, и какая именно. А вот когда речь идет о самом существовании народа, тут, согласитесь со мной, — дело другое.

Устойчивые границы проходят по естественным природным рубежам. И естественные рубежи были. Мы могли остановиться на Оби. Но на правом берегу было свободно. И мы пересекли Обь. Мы могли остановиться на Енисее, и там тот же случай. Мы даже могли остановиться на Лене. Но там уж совсем не было сколько-нибудь заметного населения. И так колобок русской колонизации докатился до берегов Тихого океана.

А вот тут самое важное. Существует наука геополитика. Теперь она есть и у нас. Когда я учился в университете, в лучшем случае геополитика считалась буржуазной лженаукой, в худшем — лженаукой фашистской. Теперь она есть. Есть целый ряд никем не оспариваемых геополитических закономерностей.

Одна из них: двухбереговая держава должна тяготеть к обоим берегам. Вот пока Русь находилась в Европе, пока Русь естественным рубежом на востоке имела Урал, тогда двумя берегами были берега Балтийского и Черного морей. «Урал» — очень древнее имя, но на Руси тогда его просто называли «Камень» и говорили «пойти за Камень». И не почему-нибудь, не для того чтобы торговать, а по законам геополитики. Древняя Русь эти берега имела. В XII веке эти берега были досягаемы. И лишившись этих берегов, Русь стремилась их вернуть. Возвращала довольно долго, но вернула. Я буду проводить параллели с современностью. И посмотрите, как разрушители России в 1917-ом и последующих годах, и в 1991-ом и последующих годах стремятся нас потеснить так, чтобы мы за берега Черного и Балтийского морей держались не руками, но только, как сейчас, мизинцами. Повторяю, это геополитическая закономерность.

Отпустим мизинцы, покатимся на восток, за Камень! Кстати, в чисто военном отношении невеликая это удача — и Балтийское, и Черное море. Балтика запирается Датскими проливами, а Черное море вообще запирается пробкой в бутылке, Пропонтидой — Босфором и Дарданеллами. Выхода в Средиземное море Черное море не гарантирует. И эта же геополитическая закономерность сказалась сразу, как только мы достигли берегов Тихого океана, когда мы еще даже не знали, остров ли Сахалин или полуостров. Мы еще даже не представляли себе, гарантирует ли судоходный выход устье Амура, что установил капитан Невельской. И мне радостно отметить, что его имя есть на карте Сахалина.

Так вот, сразу встала задача не просто зацепиться, а быть на берегах Тихого океана. В европейской части мы эту геополитическую задачу выполнили. Не буду устраивать угадайку и просить зал припомнить, который город Российской империи был третьим по численности населения. Может быть, кто-нибудь и знает. Ну, уж во всяком случае, не захолустный Киев, который, кажется, был 7-ым или 8-ым городом. Третьим городом после Петербурга и Москвы была Одесса. И не почему-нибудь, а потому что должен быть равноценный Балтике город и на Черном море. На Дальнем Востоке такого города не было. Нет и сейчас.

Для того, чтобы уверенно себя чувствовать не на Тихом океане, не в Тихоокеанском регионе, что тоже важно, а для того, чтобы уверено чувствовать себя на всей территории России, даже нынешней, усеченной на одну треть. То, что отрезано у нас в 1991 году, — это не только части Российской империи, как Туркестан, как Прибалтика, как значительная часть Южного Кавказа и даже Северного. Отрезаны части коренной Руси! Это Украина, Белоруссия и Казахстан.

Так вот, нам абсолютно необходимо для того всё это пространство. Сегодня будем говорить в основном о пространстве РФ, хотя это не историческое пространство, это не историческое государство, это не историческая территория Россия. Чтобы уверено себя чувствовать, скажем, на Байкале, нам необходимо чтобы дальний Восток был сопоставим с Европейской Россией во всех аспектах: демографическом, он должен быть многолюдно населен; культурном, включая просвещение и всё остальное; в аспекте экономическом; и в аспекте военном. Поверьте, я не пустые вещи говорю, всё это имеет отношение к заявленной теме, и всё это имеет отношение к сегодняшней проблеме Курил.

Думаю, сейчас уже можно прочитать классиков геополитики: Маккиндера, Хаусхофера. Они есть в русском переводе. Но чтобы согласиться со мной, не надо читать Хаусхофера. Посмотрите на Соединенные Штаты. Полтораста лет назад, когда на Диком Западе за Кордильерами истребляли индейцев и скваттеру или трапперу платили премии штата (государственные премии) за скальпы индейцев, вдоль тихоокеанского побережья от Сан-Франциско до Сиэтла уже бегали паровозы. А скальпы просто удостоверяли убийство индейца. За мужской скальп государство платило больше, за женский — меньше. За детский — еще меньше. То есть, сначала паровозы бегали вдоль атлантического, а затем вдоль тихоокеанского побережья. В силу того, что американцы, а точнее, как справедливо мы теперь говорим, «америкосы» грамотно расположились на побережьях океанов, они уверенно чувствовали себя и внутри, во внутренних штатах.

Посмотрите сейчас на Канаду. Это государство со второй территорией на планете после РФ. Живет на этой гигантской территории около 30 миллионов. А где живут-то? На атлантическом и тихоокеанском побережьях. Ну, еще в области Великих озер. Они близки к атлантическому побережью. Их можно рассматривать как часть этого побережья. То есть, мы видим то же самое. Канада крепко держится за океанические побережья, и потому никому и в голову не приходит посягать на внутренние территории Канады.

Кстати, вы можете сами развить мою мысль, взять простейшую карту и посмотреть, как опираются на естественные рубежи и европейские державы, хотя, казалось бы, Европа-то вся маленькая. Ее государства не очень велики по территории. Но опорные точки везде видны.

И вот повторяю. Сейчас мы испытываем уже серьезно угрожающее демографическое давление. Есть демографическое давление неопасное. Ну, если просто мы будем чувствовать себя русскими людьми и болеть за русскую землю, за жизненное пространство русской нации, мусульманское демографическое давление нам не опасно. Мусульмане не такие ж молодые народы, а у каждого этноса (народа) есть возраст, и я ученик и последователь нашего величайшего историка второй половины XX века Льва Николаевича Гумилева. Самые молодые мусульмане — это турки, они наши ровесники. К тому же их все-таки меньше, чем нас. И потом за 200 с лишним лет мы привыкли их побеждать. Это мирное демографическое давление. Нам очень легко оказать ему сопротивление. Ну, просто не пускать и жестко потребовать у начальства, чтобы не пускали иммигрантов, потому что мы не желаем, и чтобы всех незаконных иммигрантов выслали, потому что мы желаем. Это просто, просто. Просто надо одуматься немножко и всё будет в порядке.

И совсем другое явление, совсем другая ситуация — это ситуация с Китаем. Китайцы — народ молодой. Под именем «китайцы» мы изучаем в истории 6 различных народов, многие из которых называли себя по-разному. «Китайцы» есть название условное и не из китайского языка. Китайцы вообще никогда себя «китайцами» не называли (тут Махнач выпил стакан воды). Сейчас они называют себя «Хань», но это слово появилось незадолго до Р.Х. Тоже не так давно. Так вот, они-то народ молодой. Современные китайцы начали свою этническую историю в XVIII веке. Это очень молодой народ, пребывающий сейчас в фазе этнического подъема. Это серьезно. Это совсем серьезно. Да, конечно, существует демографическая проблема. Нам необходимо решать проблему народонаселения, следовательно, проблему рождаемости. Объем одной лекции не позволяет мне остановиться на этом вопросе, но я записал для православного радио специальную передачу по этой проблеме. Кроме того, вы можете читать то, что я по этому поводу написал в книжках, которые вы здесь купили или купите. И в интернете, когда закончу и буду отвечать на вопросы, я дам адреса. Запишите их даже те, кто не пользуется интернетом. Пригодится другим, пригодится вашим друзьям.

Во всяком случае, согласно предположениям Дмитрия Ивановича Менделеева нас должно было быть полмиллиарда в начале XXI века, в наши дни. Наша задача — восстановить полмиллиарда. Этого хватит. В России хватит места, чтобы и больше припеваючи жили. Я всё понимаю. И то, что большая часть Сибири не пригодна для жизни белого человека и там можно добывать полезные ископаемые только вахтовым методом, я тоже понимаю. Но вся южная Сибирь — это полоса с изумительным климатом, с изумительной природой. Это всё равно очень много места.

Но поверьте мне. Если не будет полноценного Дальнего Востока, мы не удержимся. Как только нас отодвинут с ваших рубежей, мы начнем терять не только земли, жизненное пространство нации — пора учиться этому старому, забытому термину — мы начнем терять и богатства. И дело не в полезных ископаемых. Мы получали бы больше, чем сейчас получаем от нефти и газа, если бы начали эксплуатировать в полной мере Транссибирскую магистраль, которая для того, конечно, должна быть модернизирована. Это самый дешевый путь из Европы и Северной Африки в Тихоокеанский регион. Все контейнеры возили бы только по нашей железной дороге, а мы просто считали бы купюры. Но есть еще большее богатство. И не так уж оно далеко отсюда на запад. Еще большее богатство, перспективное богатство, не для нашей с вами жизни, но ведь у нас есть дети, да? Есть внуки. Это богатство, которого мы можем лишиться, просто дано нам Богом. Это Байкал. Это 10% пресной воды на планете. В условиях, когда воды не хватает с каждым годом все более катастрофично и, не ровен час, скоро может оказаться, что пресная вода будет дороже нефти, это огромное богатство. Вот почему нам так важен не столько нынешний, сколько будущий полноценный, многолюдный, богатый, процветающий Дальний Восток.

Вы думаете, этого никто не понимал? Нет, это понимали. Доказательством того, что это понимали, явилась, кстати, постройка Транссибирской магистрали. Никто в мире не верил, что за столь короткие сроки всё еще отсталая царская Россия, как они считали, построит Транссиб. Построила, почти полностью построила к Русско-японской войне. Причем построила, что очень важно, национальным методом! Самыми современными технологиями, на самом современном промышленном уровне, на чем основано, кстати, и японское экономическое чудо XX века, но национальным способом. Артельным способом. Транссиб построили артели.

Правда, мы живем в странное время. Сейчас у нас очень много колониальных книжек, в том числе и для детей. И взяв одну книжку для детей про «Сто знаменитейших памятников архитектуры и градостроительства», я нашел там Транссиб. Американские авторы, ничтоже сумняшеся, сообщили, что Транссибирская магистраль в основном построена силами заключенных, а наши перевели и издали в цвете. Да в Российской империи заключенных не хватило бы не то что на строительство Транссиба, а даже для строительства железной дороги от Москвы до Казани. Столько зеков не было. Это, кстати, то, с чем мы имеем дело в вопросах просвещения и национального воспитания, вот с наплывом такой литературы. И ни один, даже известный, даже печатающийся, даже выступающий по радио, ни один профессор никак не может сам этому противостоять. Я не могу объяснить всем русским людям каждую подобную клевету.

Так вот, мы оценили и поняли значение Дальнего Востока. Оценили и поняли проблему нехватки населения на Дальнем Востоке. Напомню, что переселенческая политика началась, то есть поощрение переселения в Сибирь вплоть до Восточной Сибири началось еще в царствование царя освободителя — Александра II Николаевича. Продолжалось и в следующее царствование. Но развернутой она могла стать только после постройки Транссиба. И настоящая переселенческая политика, гарантированная, обеспеченная государством, начинается уже под эгидой последнего государственного деятеля русской истории Петра Аркадьевича Столыпина и тогдашнего главноуправляющего земледелием (министра земледелия еще не было) Кривошеина. Началась серьезная политика. Под нее готовили перевалочные базы, под нее был создан парк специальных переселенческих вагонов, которые так и вошли печально в нашу литературу, нашу историю как «столыпинские вагоны», «столыпины». Печально, потому что переселенческой политикой большевички не занимались. Из-за ненадобности в этих вагонах возили действительно заключенных.

Понимали, но недостаточно резво. Слишком медлительно. Не была поставлена государственная задача — создать мощные опорные центры на Дальнем Востоке. Петропавловск-Камчатский и до революции был, и сейчас остается захолустьем. Одного Владивостока как-то маловато. Даже если брать весь Дальний Восток, даже с Хабаровском, всё равно маловато. В кратчайшие сроки надо было основать университет, политехнический институт, обзаводиться промышленностью, судоверфями. Обратите внимание, какие корабли вступят в Русско-японскую войну на море. Все сплошь балтийской постройки, все сплошь корабли и суда Балтийского флота, в сущности командированные на Дальний Восток. До советского времени у нас официально не было Тихоокеанского флота. Он появился уже в ходе войны, когда был назначен первым командующим флотом Тихого океана великий ученый и флотоводец светлой памяти Степан Осипович Макаров. Поздновато. Может быть, тогда мы еще не могли бы там строить броненосцы, хотя японцы довольно быстро научились. Большая часть их флота была построена англичанами, но все-таки крейсера они уже начали строить на своих верфях. За десять лет после победы в Японо-китайской войне научились. И начали спускать. А мы не начали! Хотя бы даже миноносцы. И только побуждали моряков совершать сверхчеловеческие подвиги, потому что провести крошечное суденышко вокруг всей Азии через шторма это серьезно. Или возили в разобранном виде железной дорогой и собирали на Дальнем Востоке. Это только один из примеров.

Мы медлили с развитием Дальнего Востока. Так как нам не хватало населения, в том числе и сельского, то для развития Дальнего Востока нам потребовалась Манчжурия. Почему? Кстати, мы не собирались завоевывать Манчжурию, не собирались ее присоединять. Японцы хотели отхватить Манчжурию у одряхлевшего Китая. Что грядет новый Китай, тогда никто не знал. Маньчжурский Китай одряхлел предельно. Мы не собирались расширять свою территорию в Манчжурии. Нам нужна была там только сфера влияния. И китайское правительство нам не мешало. Харбин стал маньчжурско-русским городом задолго до революции. Почему нам была так нужна северная Манчжурия? А там пшеница. Дальний Восток и Восточная Сибирь уже начинали себя не прокармливать. Развитие сельского хозяйства — процесс медлительный. А нам нужно было гарантированное поступление маньчжурской пшеницы и кормового проса. Потому здесь наша политика была правильной, объяснимой.

И еще один момент. Каждое государство, а Япония больше, чем кто-либо, старается не только обеспечить себе источники продовольствия и сырья, но и рынки сбыта. В этом отношении и марксисты были правы. То была борьба за источники сырья и рынки сбыта. Так вот, в начале века Россия была не только крупным экспортером продукции сельского хозяйства, что вы все знаете, и не только крупнейшим зерновым экспортером, но и, например, крупнейшим экспортером сливочного масла. Каждый раз, когда вижу на прилавке любого магазина у нас сливочное масло из Новой Зеландии, мне хочется схватиться за голову: почему им выгодно, какие должны быть транспортные расходы гонять оттуда сюда сливочное масло! Почему нам невыгодно производить его у себя? Это не может быть объяснимо ничем, кроме как государственной политикой поощрительной для иностранцев и не поощрительной для своих. Но царская Россия такой политики не вела. Россия была также экспортером и промышленной продукции, правда, преимущественно легкой промышленности. Весь Китай одевался в русские ткани, прежде всего в русский ситец. Когда будете в очередной раз покупать китайскую рубашечку или курточку, вспомните об этом. Причем в Китай ездили торговые агенты наших крупных текстильных компаний и изучали местный спрос, какие расцветки надо готовить для такого-то округа, для такой-то области Китая, изучали, где и что предпочитают. Так и выпускали. Потому наше проникновение было вполне допустимым по тем нормам.

О Японии. Япония вышла из изоляции в 80-е годы XIX столетия благодаря восстановителю монархической традиции и выдающемуся реформатору, императору, которого при жизни звали Муцухито, а посмертно Мейдзи. Японцы не произносят прижизненного имени императора после его смерти. Его реформы иногда называют у нас «революцией Мейдзи». Но японцы называют их только «реставрацией Мейдзи»! Это урок нам, между прочим. Революция ничего кроме безобразий, безумств и утраты населения нам не принесла. Может быть, что-нибудь может принести реставрация? Правда, серьезный вопрос? Так вот, Япония вышла из изоляции и начала рваться в великие державы. Ну, сначала просто в серьезные державы. Японцы во всех отношениях использовали и в какой-то степени используют и до сих пор тот ресурс, который использовали и мы, но они более последовательно — национальные традиции и заимствование всего самого современного. И сейчас Япония конструкции и технологии собирает со всего мира, но, тем не менее, в ее хозяйстве господствуют японские национальные традиции. Это, кстати, к вопросу о том, следует ли нам учиться у Запада. Вот, например, когда смотришь на экран телевизора и видишь там, как состоятельный араб сидит за компьютером последнего поколения, но при том у него на голове национальный головной убор, и сидит он в бурнусе, чтобы никто не ошибся, что он по-прежнему: а) мусульманин и б) араб. Я всегда спрашиваю студентов: может быть вот это нам пример? Может быть, нам не надо от Запада той музыки, которую молодежь называет «музоном», может быть, нам не нужно стараться их обогнать в распущенности, в поощрении нетрадиционных сексуальных отношений, в разрушении семьи. Может быть, всё это должно быть русским, вот эта сфера жизни? А вот компьютеры запросто могут быть американскими, японскими, тайванскими и самыми современными.

Так вот, японцы так и делали. И учтите, Япония сейчас ввозит 94% потребного ей сырья, если не ошибаюсь. Заодно Япония вынуждена при всей неприхотливости японцев ввозить и продовольствие. Она все-таки себя не прокармливает, хотя, несмотря на все рыночные отношения, ввезти в Японию рис практически невозможно. Рынок закрыт, чем японцы гарантируют своих фермеров, своих производителей риса, и платили бы нам немалые деньги за морепродукты, если бы мы не устроились так, что наши рыбаки, не платя налоги, и так работают на японцев. Ну, это вам здесь (на Сахалине) виднее, чем мне.

Тогда положение у них было лучше. Японцы себя еще прокармливали, и им требовался меньший процент привозного сырья. Но всё равно от ввоза сырья Япония зависела абсолютно. Япония бросилась становиться, созидать себя промышленной державой. Потому для Японии проблема источников сырья и рынков сбыта всегда была острее, чем для любой другой серьезной державы мира. Сейчас, правда, уже есть Тайвань, но не будем об этом говорить. Может быть, там проблема еще острее. Но тогда было так, государств было меньше. Потому Япония бросилась приобретать территории на континенте. Ее, конечно, интересовала отсталая, хотя и не рассыпающаяся Корея и отсталый и рассыпающийся Китай, где ослабела Маньчжурская власть, и обострялся антагонизм маньчжур и огромного китайского большинства. В 90-е годы Япония с треском выиграла Японско-китайскую войну и начала приобретать территории. Но тут-то ей сказали, нет! Сказали великие державы. Япония хотела Порт-Артур. Она его собственно и взяла в ходе Японо-китайской войны, но ей пренебрежительно, свысока велели оттуда выметаться. Куда денешься! Вымелись. А великие европейские державы приобрели сферы влияния в Китае и опорные базы. Нам достался Порт-Артур.

Нужен ли был нам Порт-Артур? Как вам сказать? Вот сейчас мы переходим к ошибкам Русско-японской войны и ее подготовки. Порт-Артур — не замерзающий порт. А Владивосток замерзает. Порт-Артур обеспечивает круглогодичное действие военно-морского флота. Это серьезно. Вспомните, что мы милостиво приняли финнов под свое покровительство, в общем, имея с того только одну пользу — незамерзающий Гельсингфорс (нынешний Хельсинки). У нас своего не было: Ревель замерзает, Кронштадт замерзает. Но на Балтике, пожалуй, это было не так важно. А на Дальнем Востоке это было очень важно, но опасно. Военно-морская база на оторванном Ляодунском полуострове, далеко от России, связанная протяженной узкоколейной дорогой. Если уж идти на приобретение Порт-Артура, то надо было немедленно превращать его в Гибралтар, в сверхкрепость, которую практически взять невозможно. Ну, взять можно любую крепость, например, за два года, но за это время уж найдется способ противника разгромить и своим помочь. Таким образом, сроки, заложенные заранее в строительство Порт-Артурской крепости, были преступно продолжительными. Это первое.

Второе. Рядом с Порт-Артуром есть хорошая бухта. И там был основан незащищенный, невооруженный торговый порт Дальний (ныне Далянь). Ну, это уже совсем преступление. Ведь совершенно ясно, что для нападения на Порт-Артур японцы используют Дальний, и именно в нем с удобствами будут высаживать свою армию для осады, что и произошло. Но вот тут были преступные действия. Значительный список элементов, влиятельных в высшем обществе России, готов был вложить капитал в порт Дальний и иметь солидные дивиденды, и, следовательно, вложиться и в наше проникновение в южную Маньчжурию, дабы приблизиться к Дальнему. Контроль над северной Маньчжурией был тогда для нас жизненной необходимостью. Проникновение же в южную Маньчжурию было излишним раздражением японцев, тем более тогда, когда мы японцев раздражали, а к войне всерьез не готовились.

Строительством порта Дальний занимались адмирал-наместник государя на Дальнем Востоке Алексеев, адмирал Безобразов, и что небезынтересно, превеликого ума, будущий предатель Сергей Юльевич Витте, удачный министр путей сообщения, успешный министр финансов, будущий предатель государя, будущий предатель России. Но как упрекнешь последнего царя? Талантливый министр, который уже очень много сделал для государства, разве ждешь предателя? Для того же надо быть не царем, а ясновидящим. Разве Витте не надежный, ведь он отличился еще при Александре III и достался Николаю II по наследству с самой лучшей репутацией? Приведу один пример. В Порт-Артуре должна была быть установлена береговая артиллерия калибром 11 дюймов. Этого вполне достаточно для того, чтобы поражать любые корабли неприятельского флота, которые вздумали бы с моря бомбардировать крепость. Тогда на броненосцах стояли 12-дюймовые орудия. 11-дюймовые береговые практически то же самое. Они же менее уязвимы, чем орудия на кораблях. Витте росчерком пера сократил смету на береговые укрепления и распорядился, чтобы верки (укрепления для орудий) делались не под 11-дюймовые, а под 6-дюймовые пушки. А избыточные средства были перечислены в Дальний, в развитие порта Дальний, который нам если и развивать, то только после того, как мы закончим сверхмощную базу Порт-Артура. Вот так это делалось.

Конечно, Порт-Артур — это еще не всё. Давайте посмотрим, что вообще отличает Русско-японскую войну от «нормальных» войн, от привычных войн. Она выглядела как Американо-японская война в 1940-е годы, то есть как часть Второй мировой войны на Тихом океане. Главный театр военных действий — морской, а вспомогательный — сухопутный. Если вы возьмете советские книжки, а марксисты народ редкостного твердолобия, вы прочитаете, что это миф, что это бред, что во всех войнах главный театр — сухопутный, а вспомогательный — морской. Этим большевики пытались оправдывать преступное пренебрежение собственным флотом. Итак, главным театром военных действий был морской. Притом, проиграв войну на море, Россия могла сколь угодно продолжительно вести войну на суше, хоть даже и до победного конца. Ну, не до оккупации Японии, раз уж мы лишились флота, то до гибели и капитуляции японских сухопутных войск на континенте. А Япония, проиграв войну на море, была обречена, если успеют помочь англичане и америкашки, на невыгодный мирный договор, а если не успеют помочь, то на безоговорочную капитуляцию. Потому что тогда всё. Если Япония проигрывала войну на море, русский флот просто блокировал Японию и душил ее блокадой до капитуляции. Даже не очень проводя бомбардировки, хотя мы могли позволить себе и минирование портов и бомбардировки прибрежных пунктов Японии. Проигранная на море война означала конец Японии.

Потому меня сегодня будет больше интересовать война на море, а война на суше чуть-чуть. Смотрите, на театре военных действий мы располагали двумя серьезными базами. Остальные практически даже не эксплуатировались, хотя второстепенные военно-морские базы у нас были. И на Сахалине была — Корсак, тогда Корсаковский пост. Но эту базу защищать было трудно. Однако она могла обеспечить углем, водой и продовольствием зашедший военный корабль. Примерно такую же функцию готов был выполнять и Петропавловск-Камчатский, но был далеко.

Но посмотрите, как далеко друг от друга Владивосток и Артур. Возьмите сегодня вечерком атлас. Расчленять флот между двумя базами есть грубая ошибка, что мы и сделали. Причем база в Порт-Артуре была не готова полностью. В частности в ней не было сухого дока, который способен был принимать броненосцы. Из-за того наши поврежденные корабли первого ранга ремонтировались долго, вдвое дольше, чем японские. Их приходилось ремонтировать на плаву. А японцы главные силы флота сосредоточили на базе Сасебо. Это северная часть острова Кюсю. То есть, имели то самое положение, которое позволяло контролировать любые маневры русского флота от Владивостока до Артура. Сасебо просто контролирует Цусимский пролив. А острова Цусима могут служить временной базой при отсутствии штормов и постоянным наблюдательным пунктом: а куда это там русские поплыли?

Итак, первая ошибка — неверная дислокация, и с самого начала мы навязали себе растянутые коммуникации. Сколько раз в истории великие полководцы и великие флотоводцы побеждали с меньшими силами более сильного врага! Самый большой классик этого дела — Фридрих II Прусский в XVIII веке. Но такие вещи проделывал и Кутузов, и Дибич, да, пожалуй, и Суворов в Рымникской операции, Ушаков на Средиземном море. Как много раз выигрывались кампании благодаря захвату более коротких коммуникационных линий. Побегайте вот по такой длинной дуге (показывает руками), а я буду бегать вот по такой короткой дуге. Хоть у меня всего сил меньше, но я всегда успею в ту точку, где у меня сил будет больше. Вот в таком выигрышном положении японцы были уже благодаря дислокации. А того делать было нельзя. Даже притом, что нам, конечно, удобнее воевать против японцев из Артура, чем из Владивостока.

На театре военных действий японцы располагали 12 кораблями линии баталии: 6 броненосцев, 6 броненосных крейсеров. В чем-то они были лучше наших, а в чем-то и похуже, но были более однотипны: 6 японских броненосцев относились только к 2 типам, 4 новых и 2 старых. 6 японских броненосных крейсеров относились к 4 разным типам, но все были очень близки, почти как 1 тип. Для сравнения, 7 наших броненосцев относились к 4 типам, а не 2 различным типам. Кораблей линии баталии, то есть главных сил, у японцев было 12, у нас 11. У них 6 броненосцев + 6 броненосных крейсеров, у нас 7 + 4. В целом это паритет за счет того, что броненосцев у нас было больше. И в сражении главных сил, которого ни разу не произошло, мы имели все шансы на победу. Если учесть еще, что тогда русские моряки были получше японских, вне всякого сомнения. А на первой Тихоокеанской эскадре в отличие от второй, новенькой Цусимской эскадры адмирала Рожественского (Зиновия Петровича) и артиллеристы были получше, они стреляли получше, чем японцы. У нас были очень хорошие шансы. Но такого сражения не было. Прославив свое имя достаточно незаслуженно, японский командующий флотом, адмирал Того Хэйхатиро избегал такого сражения, как огня, как волк флажков, и в общем был прав. На Тихий океан с Балтики шел отряд адмирала Вирениуса: еще один броненосец «Ослябя», однотипный двум уже бывшим на Тихом океане, и легкий крейсер «Аврора», та самая, однотипная тоже двум крейсерам, бывшим уже на Дальнем Востоке. Это серьезно улучшало положение. Легких крейсеров нам не хватало. Мы могли составить только 2 отряда, а японцы — 3, хотя крейсера у них были хуже. Потому «Аврора» была бы не лишней. А прибытие броненосца «Ослябя» просто давало нам преимущество: 12 на 12, но 8 + 4 на 6 + 6. То был безусловный артиллерийский перевес.

Вирениуса сковывали малые миноносцы, которые постоянно ломались в том тяжелом походе. Отряд успел дойти до Суэца. Вирениус видимо лучше, чем его начальство в Петербурге понимал положение и просил разрешения бросить миноносцы. Пусть бы и стояли в Суэце. Был бы у экипажей длительный отпуск, чтобы купаться в Красном море до посинения. Ему не разрешили. Дошло до того, что отряд вернулся в Кронштадт, обойдя всю Европу, чтобы потом уже в эскадре Зиновия Рожественского пойти вокруг трех континентов. Англичане не пускали нас через Суэцкий канал. То есть, пришлось идти не только вокруг Европы и Азии, но еще и вокруг Африки. Поход второй Тихоокеанской эскадры вы все представляете себе, потому что, наверное, все или более 99% читали «Цусиму» Новикова-Прибоя.

Я «Цусиму» прочитал в 5-летнем возрасте. То была первая толстая книга, которую я прочитал в своей жизни и по своей воле. Так что я давно связан с Русско-японской войной. Интересная, кстати, книга. Как будто два разных человека писали. В первой книге «Поход» автор весь пыл тратит на то, чтобы полить грязью начальство, царское правительство, «капитализьм» (издеваясь), «царизьм» и тому подобное. Написал книгу нестроевой унтер-офицер, который заведовал выдачей водки. Он был социал-демократ и большевик к тому же. Но вы знаете, русский человек, как правило, не безнадежен. Вот начинается вторая книга, начинается бой, и автора словно подменяют. Как только начинают сыпаться снаряды и погибать русские корабли, под пером Новикова все ненавистные ему несколько страниц назад офицеры становятся героями, и он сопереживает каждому моменту битвы. Это вселяет надежду, что мы народ не безнадежный (выпивает стакан воды).

И тут произошел редкий случай, на рынок выбросили корабли первого ранга. Кораблями не торгуют. Корабли заказывают. Но такой случай произошел. В 1903 году выяснилось, что Аргентина не в состоянии расплатиться с итальянской фирмой «Ансальдо» за строительство двух последних броненосных крейсеров. 4 таких были уже поставлены, но еще 2 Аргентина не тянула. И те корабли итальянцам надлежало продать. «Ансальдо» предложила русским. Итальянцы симпатизировали России. Предложила тихо, секретно. Наши великие адмиралтейские старцы отказались, потому что тип этого броненосного крейсера не подходит к принятому в русском флоте. И то правда, не подходил. Но эти два корабля надо было купить, чтобы их не купили японцы. И мы не купили. А японцы купили через посредство англичан. И число японских кораблей линии баталии увеличилось с 12 до 14.

Мы не подготовили флот к войне. Кто в этом виноват? Адмирал-наместник на Дальнем Востоке, все тот же пресловутый Алексеев (Евгений Иванович), адмирал-чиновник. Но ему была вверена высшая власть. Он запрещал действия, провоцирующие японцев в условиях обострения дипломатических отношений. И на министерстве иностранных дел лежит тягчайшая вина за морское поражение. Флот получал все новости через Петербург, редко через адмирала-наместника, а не прямо. Пока еще посол и его военный агент — тогда так назывался военный атташе — располагали телеграфной связью. Но нет, сведения опаздывали, и всей остроты напряжения между Россией и Японией на флоте не чувствовали. Повторяю, плюс запрещение провоцировать, исходившее от адмирала.

Японцы начали войну вероломным нападением, по-самурайски. Это их этика. Это — «бусидо» — «путь воина». У них нет понятия вероломного нападения. Напали без объявления войны, ночной атакой минных судов сразу на Порт-Артур, и посылкой сильного отряда крейсеров для уничтожения крейсера «Варяг» в международный порт Чемульпо в Корее, и посылкой своих броненосных крейсеров для бомбардировки Владивостока, пользуясь тем, что в феврале владивостокские крейсеры были скованы еще и льдом и не могли активно маневрировать. Ну, правда эта единственная акция в отношении Владивостока успеха не принесла. Корабли русской эскадры не пострадали.

Иное дело — вероломная ночная атака на Порт-Артур. Два самых новых, самых лучших и сильных броненосца «Цесаревич» и «Ретвизан» получили свои мины и на несколько месяцев вышли из строя. С ними также крейсер «Паллада», однотипный «Авроре», был выведен из строя.

Ну, о подвиге «Варяга» говорить просто не буду. Все и так помнят. Только ведь подвиг «Варяга» — это и преступление вокруг «Варяга»! Ну, ничего не потерял в тех условиях быстроходный крейсер в международном порту. Его дело было быть при эскадре, нам и так крейсеров не хватало! Канонерская лодка «Кореец», конечно, не могла прославить русский флаг. Капитан 2-го ранга Беляев мог просто сразу взорвать лодку, а не пытаться прорваться, как попытался капитан 1-го ранга Руднев. Но то была малая потеря.

А ведь до чего доходило? Боновые заграждения на рейде отсутствовали. Даже китайцы задерживали японские минные атаки боновыми заграждениями за десяток лет до того. Не была установлена надежная прямая связь между кораблями и береговыми батареями, между кораблями и прожекторами, что тоже очень важно при ночной атаке. И самое трогательное, что, выполняя инструкции адмирала-наместника, подчиненный ему и незаслуженно пострадавший, ни в чем не виновный командующий эскадрой вице-адмирал Старк приказывал своим дозорным миноносцам нести все огни! А японцы ходили, конечно, без огней. И потому, когда они видели издалека в ночи огни наших дозорных миноносцев, они их просто обходили. Вот так начиналась война.

Как мы не подготовились к сухопутной войне. Во-первых, мы — это уже непонятное твердолобие — отказывались выполнить требование японцев и отозвать из южной Маньчжурии выдвинутую далеко на юг бригаду генерала Мищенко. Лишний casus belli, лишний повод к войне для японцев. Причем Мищенко имел настолько слабый воинский контингент, что в случае высадки японской армии он всё равно не мог японцам противодействовать. Глупость? Да. Это не предательство. Это «как бы чего не вышло». К сожаленью, распространенная болезнь в то время среди части высших офицеров, даже офицеров флота, но особенно среди офицеров армии.

Мы довольно долго не могли после высадки десантных армий в порту Дальний выставить против японцев равные контингенты. Вина лежит на дипломатах, на посольствах и на консулах в Японии. Мы предполагали, что японцы могут отмобилизовать 440 тысяч для ведения войны. А японцы отмобилизовали почти вдвое больше. Они действительно провели тотальную мобилизацию. Мы не могли переправить туда по Транссибу в короткие сроки не только миллионную, а даже и полумиллионную армию.

Напомню здесь, что тяжкой бедой было то, что еще не была построена Кругобайкальская железная дорога. Транссиб работал до Байкала и от Байкала до Владивостока, ну и работал выход на Маньчжурскую ветку. Все грузы и войска, дважды перегружая, приходилось перевозить на баржах. И вот сейчас, уже сто лет спустя, можно сказать, что был осуществлен великий инженерный проект. Русские всё равно в этой войне блистали многим, не только героизмом, но и острым умом тоже. Они сделали то, чего никто не ожидал. На вторую зиму, как только стал Байкал, просто положили железные пути на лед Байкала. Потому зимой эшелоны шли быстрее, без перегрузок. Но то уже во второй половине войны.

Итак, мы не могли выставить равные контингенты. Мы не готовились к войне. Ну, полезли же в Артур. А если уж полезли, то готовься к войне! Полезли же, куда не надо было лезть, — в южную Маньчжурию. Значит, готовься к войне! В конце концов, римляне были правы: хочешь мира, готовься к войне.

Выдающийся русский историк военного дела Керсновский (XX век), автор 4-томной «Истории Русской армии», в своих политических статьях отмечает в частности: «Сколь часто в истории в начале войны был виновен тот, кто проповедовал мир любой ценой». Вот, например, Никита Хрущев привил довольно страшное миросозерцание, которое дожило у старушек до наших дней, страшный принцип: «Ой, только бы не было войны!»

В разрушительных 90-х годах XX века, когда мы еще не развалили полностью нерусскую армию и нерусский флот, в разговоре со слушателями мне задали такой рассудительный, аналитический вопрос: «А что лучше, если мы начнем военные действия на Кавказе или в Восточной Европе и потеряем сто тысяч, или если мы не начнем, и из-за того русские женщины не родят миллион? Что лучше для нас?» Первое, правда?

Так вот Керсновский замечает, как часто в начале войны был виновен тот, кто проповедовал «мир любой ценой», и как часто войну останавливала жесткая позиция одной из сторон, которая заявляла: «Ну, вот только сунься, по голове и получишь!» И противник задумывался: «Может быть, и вправду получу». И война не начиналась. И это никуда не делось. Так было и так есть.

Наш последний государь был миролюбцем, более того, он был миротворцем. Именно Николай II предложил еще в 1898 году, будучи совсем молодым императором, то, что мы сейчас назвали бы «отказом от гонки вооружений». И то был великий подвиг русского царя, хотя никто о том не вспомнил кроме немногих и вашего покорного слуги, когда был столетний юбилей Гаагских переговоров. На Западе просто никто не вспомнил. Им стыдно, ведь Николай II по всем нормам должен был быть первым лауреатом Нобелевской премии мира. Но кто же даст премию русскому царю!

Русскому человеку, если и дают Нобелевскую премию мира, то за предательство своей страны, как Горбачеву.

Но, будучи миротворцем, Николай Второй не был безумцем. Однако царь не может перепрыгнуть через аналитические подборки, через подготовленную для него информацию. Ему не лгали. Он не был окружен шпионами и предателями, но все думали о том, как бы чего не вышло. Николай Второй был окружен «как-бы-чего-не-вышлистами».

Если бы мы готовились, мы могли бы противопоставить японцам хоть двукратное превосходство в пулеметах — новом и страшном оружии того времени. Японцы использовали в войне все пулеметы, которые у них были. А мы могли забрать из Европы сколь-угодно пулеметов, потому что нам категорически не грозила ни европейская война, ни война на Балканах. Мы могли использовать преимущество артиллерийское. Наша артиллерия была лучше японской. Мы могли обратить внимание на новое оружие, а точнее орудие ведения войны — велосипед, по-русски тогда самокат. Впервые в военных действиях они были успешно применены в Англо-бурской войне, а там были и русские добровольцы. Так вот, конечно, 10-15 самокатных рот там, где действует стотысячные, а в конце войны трехсоттысячные армии, не изменили бы общего хода сражения, но все-таки была бы лишняя головная боль маршалу Ояме.

Тогда у японцев не было своих спецназовцев, а у нас были — 6 кубанских пеших пластунских батальонов. Шесть батальонов тоже не решают, но они могли быть очень большой головной болью для маршала Ояма, потому что пластуны даже днем-то беззвучно сражались. У них шик был особый — не кричать ура и вообще ничего по возможности не кричать. А ночью они могли вырезать целый окоп, целую траншею без выстрелов и без звуков.

Мы обладали абсолютным превосходством в кавалерии. У японцев кавалерия была, но то была ездящая пехота. Японских кавалеристов вообще не учили атаке кавалерии на кавалерию. Японская кавалерия была предназначена только для разъездов, дозоров, ближней разведки, боевого охранения и связи. Наша была и многочисленнее, да и, пожалуй, была лучшей в мире, и регулярная, и казачья. Если бы на то был сделан определенный акцент, если бы мы ее использовали, то, хотя уже прошла эпоха героических атак кавалерии на кавалерию и большую пехоту, мы оставили бы Ояму совсем без кавалерии, то есть без глаз и ушей. Еще одна большая головная боль.

Наконец мы могли бы быть где-то еще без преимуществ, но равными японцам. Например, могли переодеть наши войска в защитную форму. А мы понесли большие потери в первых боях, и уже в ходе войны переодевали солдат и офицеров, в то время как японцы еще до войны переоделись в хаки. Разве того не видели военный агент и консулы в Японии? Для того и профессионалом-то быть не надо. В общем мы прозевали очень многое.

В этой войне были ошибки, но они были с обеих сторон. Прославленный адмирал Того дважды ошибся, притом в важнейших сражениях. Он сдвоил флот, сдвоил линию, совершая последовательный поворот при Цусиме, чем, к сожалению, не воспользовался адмирал Рожественский. А в сражении в Желтом море 26 июля 1904 года он просто не удержал строй, и строй сломался. Японцев надо было расстреливать, но об этом особый разговор позднее.

Ошибки делали и наши, но ничуть не больше, чем японцы. Значит, здесь особого перевеса не было. Бывали несчастные случаи, военное невезение. Бой под Ляояном мы фактически выиграли у японцев. Маршал готов был отступать. Трагическая случайность: с русского аэростата наблюдения приходит ошибочная информация, что на японский фланг прибывает дополнительный корпус. Нам грозит сильный фланговый натиск. Но проверь информацию-то! Пошли кавалерию, запроси аэростат еще раз! Но «как-бы-чего-не-вышлист» генерал Куропаткин командует отступление в уже выигранном сражении. В итоге мы, не потерпев поражения, фактически проигрываем бой под Ляояном, потому что отходим с поля боя. А это тысячелетиями считается поражением. Да, были ошибки, но было и вот такое невезение.

Или, например, в самом начале войны, если не ошибаюсь, 14 апреля лучший легкий крейсер русского флота, а тогда, пожалуй, лучший в мире «Богатырь» Владивостокского отряда из-за навигационной ошибки, девиации компаса, нарывается на камни и прочно садится. Снять своими силами корабль не удается. Проходит день под страшной угрозой, что явится японская эскадра. Она не явилась. «Богатыря» удается стащить. Повреждения таковы, что его дотаскивают во Владивосток полузатопленным. И до конца войны он не может войти в строй. Его ремонтируют. Да, навигационная авария.

Но в тот же самый день при плохой видимости под Порт-Артуром японский броненосный крейсер «Касуга» таранит свой же легкий крейсер «Иосино». Причем «Иосино» идет под воду с такой скоростью, что с него спаслось, кажется, 30 человек, те, кто прыгнул в воду с верхней палубы. Он так быстро погружался, что водоворот затянул на дно морское и шлюпки, которые успели спастись, и моряков, которые плавали. Почти все погибли. Вот, пожалуйста. Крейсер же «Касуга», бронированный и вдвое больший, при том столкновении повредил себе нос так, что бы оттащен на буксире на длительный ремонт.

То есть, в один и тот же день у японцев вышли из строя два корабля, у нас один. Причем с «Богатыря» не погиб ни один матрос. Экипаж полностью был спасен. Так кому больше не везло?

Были и другие невезения. Взорвался на мине миноносец «Петропавловск». Самое страшное, что произошло, — погиб вице-адмирал Степан Осипович Макаров, который начал воевать по-новому, воевать активно, который заставлял Того, имея преимущество, уклоняться, уходить от Порт-Артура. То была трагедия. Он погиб почти со всем штабом, с художником Верещагиным. Спасся прикомандированный к штабу великий князь Кирилл Владимирович, который прославится потом тем, что еще до отречения государя изменит присяге и государю и напялит на себя красный бант, будучи контр-адмиралом и командиром гвардейского флотского экипажа. В революционеры подался! А потом в эмиграции он объявит себя «императором в изгнании». Об этом человеке можно судить по тому, что тогда появилась жестокая, несвойственная русским людям эпиграмма: «Погиб «Петропавловск», Макаров не всплыл, но спасся зачем-то царевич Кирилл».

Однако японцы под Порт-Артуром потеряли 2 броненосца. Потому трудно жаловаться на слишком большое невезение.

Но еще были преступления. Вот у японцев не было преступлений, а у нас они были. Я назову только два. О первом несколько слов, а второе только назову, и вы сразу всё сами поймете. 26 июля бой в Желтом море. Русская эскадра пытается сделать то, что собирался сделать Макаров. Макаров ждал, пока будут отремонтированы последние корабли, пока все будут в строю, и тогда уже во Владивосток. Русская эскадра прорывается во Владивосток. Приходится бросить в Артуре, списать неотремонтированный в очередной раз броненосный крейсер «Баян». По прямому приказу государя, переданному наместником Алексеевым, контр-адмирал Витгефт (Вильгельм Карлович), временно командующий после гибели Макарова, ведет свой флот, свою эскадру на прорыв во Владивосток. Шансы есть. Того не может выставить всю подавляющую мощь своего флота против Витгефта, потому что 1 броненосный крейсер у него в ремонте, он потерял броненосцы, и у него снова всего 12 кораблей, не 14. Значит, 1 в ремонте, 4 гоняются за Владивостокской эскадрой. Еще 4 крейсера адмирала Камимура гоняются за Владивостокской эскадрой адмирала Иессена (Карла Петровича). Ну, вообще-то Скрыдлова (Николая Илларионовича), но в этом походе вел Иессен. Выходят 6 наших уцелевших броненосцев, мы потеряли только Петропавловск, выходят 4 легких крейсера. Им противостоят 4 броненосца и 3 броненосных крейсера Того. Обстановка не благоприятствует участию минных сил, хотя миноносцы, прикрываясь своими большими кораблями, тоже следуют, и японские, и наши. Атака возможна.

Начинается бой. Идет долго. Витгефт маневрирует великолепно. Русские стреляют так, как дай Бог русским всегда так стрелять! Наступает момент, когда флагманский японский броненосец «Микаса» превращается в стальной гроб. Обе башни главного калибра не вращаются, а из орудий среднего калибра стреляет одна 6-дюймовая пушка. То есть, броненосца нет. В этой ситуации мужественный до конца Того, а в том, что он был настоящий самурай, я нисколько не сомневаюсь, велит писать приказ об отступлении в базу. Тогда такой порядок был на всех флотах. Адмирал командовал адъютанту, флаг-офицеру, флаг-офицер заносил приказ в специальный блокнот, специальный журнал, и поднимались флаги. Флаг-офицер даже не выдержал и переспросил: «Вы считаете, что мы проиграли бой, Того сан?» «Да, считаю», ответил Того, свидетельствует английский офицер, бывший при том.

Тут происходит несчастный случай из категории большого невезения. Японский снаряд попадает в мостик русского флагманского броненосца «Цесаревич». Моментально погибает командующий Витгефт и несколько офицеров. «Цесаревич» теряет управление и начинает описывать циркуляцию. Потом советский автор Степанов наврет с три короба, что Витгефт сидел в кресле на мостике, потому что он таким способом совершал самоубийство. Он якобы настолько был убежден в поражении, что подставлял себя под осколки. Это ложь. И мой долг лишний раз защитить честь адмирала, потому что адмирал так себя не ведет, правда? Дело в другом. На море была дымка, плохая видимость. И через щели бронированной рубки адмиралу было трудно следить за ходом сражения. Того тоже стоял на мостике! Он был в том же положении.

Вы задумайтесь на секунду. Это не мое наблюдение, правда, а Солженицына. Задумайтесь над разницей между положением генерала и адмирала. Генералы в бою обычно позади своих офицеров и солдат. Они меньше рискует, хотя и они иногда погибают и бывают впереди. Но генералу нормально все-таки быть позади. А адмирал в бою выше всех своих подчиненных и рискует больше всех.

Но попали не в Того, попали в Витгефта. Того отменяет запись приказа. Японцы остаются. Но далее происходит неожиданное. Командир второго броненосца «Ретвизан», капитан 1-го ранга Щенснович (Эдуард Николаевич), доблестный поляк, считая, что флагман сильно поврежден, в лучших мировых морских традициях бросается спасать своего флагмана.

Вы только посмотрите, какой страной была Россия! Героические участники Русско-японской войны, конечно, в основном русские, в том числе и малороссы, которые тогда еще не знали, что их объявят «украинцами», просто не подозревали, что существуют особые отдельные «украинцы». Но посмотрите, сколько доблестных немцев (Витгефт, Иессен, Реценштейн), поляк Щенснович. Вместе с Витгефтом погиб его флаг-офицер, серб Драгичевич-Никшич (Сергей Васильевич). А я и мусульман могу вспомнить. На «Рюрике» погиб старший минный офицер Зенилов (Николай Исаакович), мусульманин с Кавказа. Точно не знаю, кто он этнически. Да, была, но уже таковой не является. Спасибо революционерам.

Так вот, Щенснович развивает скорость выше максимальной, выжимая всё из котлов, и бросается на японцев, обгоняя нашу эскадру. Естественно, он входит при том в такое близкое соприкосновение, что до японцев добивают легкие орудия его корабля. Кроме того, японцы понимают, что этот безумец сейчас пойдет на таран. А корабли того времени были рассчитаны на тараны. У них носы делались таранными. Другое дело, что только один раз было выиграно австрийцами у итальянцев морское сражение методом таранного боя. Все обзавелись таранами и никогда больше их не применяли. Щенснович был готов и таранить. И тут с японцами произошло полное позорище, они шарахнулись и смешали строй. Они начали отворачивать от несущегося на них «Ретвизана». Их надо было «мочить», как говорит наш нынешний президент, в том числе и в гальюне, если кто-нибудь на японской эскадре оказался в тот момент в этом заведении.

Но младший флагман, контр-адмирал князь Ухтомский (Павел Петрович) поднимает приказ об отходе в Порт-Артур. Вот это преступление! Вот он и в этот момент, именно во время боя в Желтом море и погубил нашу войну на главном, морском театре. Он нарушил прямой приказ государя императора. Это как?

Кстати, «Цесаревич» уже управлялся. Витгефт погиб. Но командир корабля был цел, он не был в тот момент на мостике. Управление было восстановлено. «Цесаревич» догонял эскадру, чтобы пристроиться и занять место в строю. Но Ухтомский вернул эскадру в Артур, вернул к ее гибели, вернул под тяжелые осадные орудия осаждающей четвертой армии генерала Ноги. В любом флоте за это позорно разжаловали бы в матросы. Но в британском флоте такого адмирала поставили бы под двенадцать ружей, и быстро! Прецеденты были. А Ухтомского всего лишь уволили в отставку. Я еще раз говорю о наших трагических ошибках. Ну, добрый был у нас государь!

А второе предательство — это, конечно, преждевременная капитуляция Порт-Артура. Она лежит после гибели Макарова, после гибели генерала Кондратенко (Романа Исидоровича), командующего сухопутной обороной, она полностью лежит на двух генералах, на начальнике крепости Стесселе (Анатолии Михайловиче) и на новом начальнике сухопутной линии, генерале Фоке (Александре Викторовиче). Это полное предательство. Снарядов в Артуре хватало, хлебных запасов (муки и сухарей) хватало без экономии на три месяца. Лошадей, которых можно было забивать в безнадежном положении на мясо, хватало тоже на три месяца. Изменило бы это положение, спасло бы это Артур, судить не берусь. Более вероятно, что не спасло бы. Но решило бы судьбу войны, потому что четвертая армия генерала Ноги продолжала бы нести чудовищные потери под Артуром, а не присоединилась бы к сражению под Мукденом и не присоединилась бы к войскам маршала Ояма.

Ошибки допускают все. Мы не переоделись в форму хаки. А французам пришлось переодеваться во время Первой мировой войны, тоже понеся огромные потери, потому что, видите ли, как только раздавался вопрос о защитной форме, тут же начинались вопли старых генералов о том, что красные штаны — это честь француза! Ну, если у француза честь находится в штанах, им виднее. Ошибки делают все.

В конце концов, японцы понесли почти 4-кратные в сравнении с нами потери. К тому моменту, когда мы заключили мирный Портсмутский договор, японские людские потери уже были невосполнимы. Плюс блокирующие действия наших крейсеров расстроили японскую промышленность. Плюс в Японии сильно опустела казна. Япония была не готова продолжать войну. Кстати, под Порт-Артуром было еще серьезнее. Считается нормальным при осаде и приступе крепости, что осаждающая сторона несет 3-кратные потери в сравнении с обороняющейся. Считаются допустимыми, но не желательными 4-кратные потери. Японцы понесли под Порт-Артуром почти 6-кратные потери. Доблестный японский командующий 4-ой армией генерал Ноги лишился обоих своих сыновей, молодых офицеров его армии. И это можно назвать проигранной войной? Тогда какая война Вторая мировая? В которой мы стараниями товарищей Сталина и Жукова расплатились, во всяком случае, тремя бойцами за каждого бойца противника!

Но есть у меня еще одно соображение специально для православных. Соображение к размышлению. Хочу обратить внимание православных на знаки немилости Божией. Моряки вообще суеверны, даже когда в Бога веруют. Навигационные аварии бывают всегда. Но посмотрите. Взрывается «Петропавловск», и с флагманским кораблем погибает Макаров, от которого очень много зависело. Взрывается «Хацусэ», но адмирала Насибу успевают снять. Генерал Кондратенко, умница, великолепный инженер, который создал в кратчайшие сроки сухопутную линию обороны, героический генерал, не берег себя, часто бывал под артиллерийским огнем и даже бывал под пулями, и погиб. Но его противник генерал Ноги тоже не берег себя, и тоже бывал под пулями, но не погиб. Когда думаю о таких сопоставлениях, то начинаю думать о том, что мы Господа уже тогда заметно прогневали, потому что здесь есть уже нечто, анализу не поддающееся. Ведь когда один случай, можно сослаться на невезение. А когда несколько, то это уже что-то другое.

Мы могли продолжать войну, и мы должны были ее продолжать. И тогда состоялось великое предательство. Американцы, которые из кожи вон вылезали, играя нейтральных и благожелательных к России, предлагают нам посредничество. И воющие стороны встречаются в американском Портсмуте. Государь поставил жесткие условия, что Россия не заплатит ни копейки контрибуции. Этой уступки он не дает. К сожаленью, во всем остальном он был не таким жестким. Но теперь мы знаем, что официальный Токио был готов на минимальных условиях согласиться на мир. Японцы не могли продолжать войну. Не на что и некому было продолжать. Но «товарищ» Витте оказался в нужное время на нужном месте. Думаю, все помнят, что после Портсмута его уничижительно прозвали «графом Полусахалинским». Уж на Сахалине все это помнят. Отдавая южную половину Сахалина, провоцировали захват северной половины. Но тогда об этом никто не думал.

Отдавая острова на Амуре, нынешний глава государства провоцирует дальнейшее продвижение китайцев. Если отдадут южные Курилы, у японцев проявится интерес ко всем остальным островам Курильской гряды. Не сомневаюсь в этом. Но собственно так и произошло, начали отдавать.

В итоге мы получили события, которые называются Первой русской революцией. Ну, я вообще не считаю это революцией, потому что не просто большинство, а подавляющее большинство русских тогда революцию не приняли. А в Томске революционеры помаршировали по городу (неся портрет государя вниз головой), а потом собрались в деревянный Томский театр, чтобы уже помитинговать всласть. И вот они в него зашли, а к театру сошлись томские обыватели, подперли кольями двери и сожгли театр со всем содержимым. Так что, простите, вот тут по-разному бывало. Приходилось и защищать революционеров. Для революции она была очень малокровной. Вот в бескровность 1917 года вы не верьте, цифирь теперь вся есть. Кровь тогда лилась с нездешней силой. А вот «Первая русская революция» за 3 года обошлась всего в 16 тысяч жертв со всех сторон, включая примерно около 4 тысяч жертв индивидуального террора, полицейских и жандармских офицеров, губернаторов и так далее, хотя жертвами террора были и священники, о чем сейчас забывают, и даже крестьяне. Около 4 тысяч жертв террора и около 4 тысяч по военно-полевому суду повешенных террористов. Вот и весь так называемый «столыпинский террор» — 4 тысячи мерзавцев. Вторая половина (8 тысяч) приходится на всё остальное — восстание на крейсере «Очаков», на столкновения на Пресне в Москве и так далее. Хотите сравнения? Пожалуйста. Третья очередная французская революция (Парижская коммуна) только в одном Париже обошлась в 100 тысяч жертв.

Но я придерживаюсь той точки зрения, что не было ни первой, ни второй, ни третьей русской революции, а была одна русская революция. А то был первый, неудавшийся ее акт. Додавить революцию не удалось. В 1917 году она пошла по новой. Вы в этом можете не соглашаться со мной. И уж совсем нелепо противопоставлять февраль и октябрь. И неважно, как противопоставлять. Или как это делалось раньше: «февральская революция» с маленькой буквы и чуть ли не из одних заглавных «ВЕЛИКАЯ ОКТЯБРЬСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ». Или такая же нелепость, как нынешние гайдарчики с чубайсами: «великая февральская революция» и «октябрьский переворот». Да это просто фазы одной революции! И поверьте, хотя я большевичков уже помянул недобрым словом, я не к коммунистам плохо отношусь, я к революционерам плохо отношусь, вообще ко всем, потому что революционер есть людоед. А раз людоед, значит преступник, гад. А различать оттенки… Ну, конечно, Павел Николаевич Милюков выглядит гораздо привлекательнее Сталина, не говоря уже о Троцком (Бронштейне). Все равно все они революционеры.

Так вот, смотрите. Государя убеждали прекратить войну люди из его ближайшего окружения. И убедили, грозя волнениями, хотя в стране были еще не волнения, а только лишь недовольства. Русские всегда недовольны, когда проигрывают войну. В конце Крымской войны тоже были весьма распространены недовольства во всех слоях общества от аристократии до крепостных. И то закономерно. Если бы мы выиграли войну, не было бы первого акта русской революции. Была бы революция или не была бы, утверждать не могу, я не пророк, а историк. Но в 1905 году точно ничего бы не произошло. И не сумели бы, не будь проиграна война, эсеры устроить свою чудовищную, и, отдадим должное, блистательную провокацию 9 января — жуткое кровавое воскресенье. Мало кому удалось так блестяще сыграть, как эсеровским провокаторам (выпивает стакан воды).

Если бы Россия выиграла войну на море, а я показал вам, что она могла ее выиграть, если бы эскадра была во Владивостоке и даже пал бы Артур, прибытие на театр военных действий второй эскадры адмирала Рожественского было бы не бесполезным, и мы бы еще раз могли выиграть войну на море. Если бы Россия выиграла войну на море, безусловно, отодвинулась бы во времени мировая война, она же Германская. Дело в том, что перестав быть великой морской державой, мы очень проиграли в престиже. Все-таки никто не обращал внимания на то, что наш Черноморский флот нельзя вывести на Дальний восток. Турки не пропускают, а за Турцией стоит Англия. На это никто не обращал внимания. Но все обращали внимание на то, что у России тогда был третий флот в мире. И он приближался ко второму, французскому. А у Японии был шестой флот, и он приближался к седьмому, итальянскому. Мы все равно потеряли бы в престиже, потеряв флот. Но если бы мы не прекратили войну и разгромили бы японскую армию в Маньчжурии, что было уже совсем реально, к чему всё шло, то мы восстановили бы престиж безумцев — флота лишились, а воюют! Лучше с русскими не связываться, они будут воевать до победного конца! Это тоже могло отсрочить мировую войну.

Я не буду утверждать невозможное. Я предлагаю вам варианты: возможную победу на море, весьма вероятную возможность победы на суше. Но я никогда не стану утверждать невозможность развязывания мировой войны. Вы можете посмотреть обширную литературу. Есть подзабытая книга Барбары Такман «Августовские пушки», которую издали у нас в начале 1970-ых годов стотысячным тиражом только потому, что она кое в чем расходилась с Солженицыным, которого тогда здесь все равно читали только единицы. Но на всякий случай издали. Это большевицкий подход. Книга в основном посвящена предпосылкам войны и показывает, как система многосторонних и двусторонних договоров приводила к тому, что только толкни и всё покатится, и война станет неизбежной. Всё равно противоречия были страшными. И то действительно была война за передел мира. Всё равно международные масонские и революционные круги — не будем их смешивать: не все масоны революционеры и не все революционеры масоны, хотя близкая сволочь — были равно крайне заинтересованы в развязывании войны ради разрушения ненавистных им империй. Кстати, не принято почему-то напоминать, что убивший эрцгерцога в Сараеве Гаврила Принцип на суде признал, что он масон. Это документ.

Так вот, мировая война могла начаться позже. Целый ряд историков и политических аналитиков утверждают, что если бы война началась в 1918 году, а еще лучше в 1920-22 годах, она ни при каких обстоятельствах не могла бы повлечь за собой русскую революцию. Даже войну, начавшуюся в 1914 году, мы должны были выиграть в 1917 году. Только очень ленивый человек не замечает того, что война была закончена в 1918 году по единственной причине — выхода России из войны. Германия уже проигрывала, уже не выдерживала. Но это не тема нашего сегодняшнего разговора.

Если бы нам хватило ума, даже потеряв флот на Тихом океане, не доводить дело до Цусимы, а с падением Порт-Артура отозвать эскадру Рожественского и драться до победы в Маньчжурии, то и того хватило бы для спасения имени России, престижа России, хватило бы, чтобы сильно уменьшить вероятность срыва в революцию.

Кроме того, с чего мы начали, тем и закончу. Наше положение на Дальнем Востоке все равно бы ухудшилось. На некоторое время наличием сильного флота все равно пришлось бы поступиться, даже если бы японская армия капитулировала в Маньчжурии. Но дело укрепления Дальнего Востока, дело создания великого русского Дальнего Востока было бы только замедлено в своем развитии, но не упразднено. Сейчас об этом важно помнить. Потому думаю, юбилей не случаен. Тему лекции я согласовывал из Москвы по телефону и мы сошлись на том, что она своевременна, хотя на тот момент, когда мы договаривались, я не знал, что пойдет очередной виток предательства, ликвидационного поведения, что снова обострится Курильский вопрос. Ну, значит, Богу было угодно, чтобы я именно сейчас сюда приехал. На всё воля Его.