Во весь рост

Открываешь глаза, полежав минуту и проснувшись окончательно, разминаешь кисти рук. Мягко «стекаешь» на пол в «упор лежа" и отжимаешь «соточку», как пружина. Это давно привычные движения, они помогают скинуть остатки сна с твоего тренированного тела. Идя по коридору, виснешь на турнике и тянешься, улыбаясь от удовольствия. Направляешься в ванную. Проходя мимо кухни, видишь отца. Он встал рано, у него смена на заводе, где он слесарит уже... да черт знает сколько, но лет 30 точно. В отцовских крепких, мозолистых руках мелькают мамины пирожки. Их она испекла встав еще до рассвета. Золотые у мамки руки! Батя, оторвавшись от газеты, кричит:
- Ромка вчера опять в час ночи пришел. Проснется, поговори с ним - а то, с ним говорить буду Я".

Как «разговаривает» батя, в семье объяснять никому ненужно. Ромка, сорванец 12 лет от роду, прыгает по стройкам.  Руфер хренов, ямакаси недоделанный. Хотя сам ты такой же был. Просто, раньше не называлось это никак. Поговорить с Ромкой, конечно, надо - рановато ему по ночам шарахаться.

С этими размышлениями выбегаешь на улицу. Ночью был дождь. Свежо.
Машешь дворнику таджику: - "Привет Ибрагим!"
А он в ответ весело машет: - "Здаааровааа Ываан!"
Ты понятия не имеешь, как его зовут. Он тоже. Но, вам обоим, это нисколько не мешает весело приветствовать друг друга каждое утро.
Впереди парк. Бежишь … В ушах патриотично напевает Антон Евтушенко – «Стяжаем славу». Ветер в лицо, капли росы с деревьев... Пробегая мимо серой «Шкоды», видишь троих копошившихся.  Направляешься к ним – вдруг, помощь нужна.

Приближаясь, понимаешь, что помощь им вовсе не нужна. Скорее, даже наоборот, помощь может понадобиться тому, кто к ним подойдет. «Колеса крутят – суки».  Мысль пришла в голову моментально.
«Э, слышь, мудак… шел бы ты атсюдава» - заявил долговязый парнишка лет 20, стоящий судя по всему, на стрёме. Дружки в это время копались у «Шкоды», не обращая на тебя никакого внимания, видимо, уверенные в прикрытии тыла. Хищно улыбнувшись, в тебе просыпается зверь. Шаг становится пружинистым, внутри все мобилизуется. Теперь ты охотник, а долговязый -добыча, но он этого еще не знает.
«Э, ты чо бля… глухой чо ли? Я тее гаарю» - долговязый все еще думает, что он хозяин положения.
Молча, быстрым шагом направляешься к нему,.. срубаешь подсечкой - долговязый падает в полете, получая удар кулаком в скулу. Двое у «Шкоды» понимают, что что-то пошло не так и поднимаются.
«У одного балонник, у второго - бутылка пива», - отмечаешь ты для себя.
Бьешь точно, быстро и без эмоций. Первого, ударом в челюсть, срубаешь «балонника». Ударом ноги бьешь в пах «пиву». Вся троица скулит и корчится.
«Пошли на х…й!», -  рявкаешь ты, подбрасывая в руке балонник. Вся троица улепётывает, держась за поврежденные части тела.
«Мрази», - думаешь ты.
 Собрав гайки, подтянул полуоткрученное колесо. Балонник положил за него под машину.

Закончив пробежку, вбегаешь в свой двор. На пути встречается баба Нюся. Ее все знают - староста дома, блокадница, железный человек и, просто, добрая бабулька.
«Привет, баб Нюсь!» - помахал рукой.
 «Привет, привет… во втором подъезде снова наркоманы сидят. Ты сходи, поговори с ними, а то опять двери пожгут. Матери передай - пусть зайдет. Я ей капусточки дам, наквасила» - отвечает она… (Однажды, под кайфом, наркоманы, и правда, подожгли обивку одной из дверей).

«Вот, суки, снова «завелись», значит». Специально, по отношению к ним, применяешь это слово. Именно,"завелись"-как тараканы, как вши.
Но вши не вши, а собирается их там, порой, человек по 15, и даже с твоим КМС по боксу положить их одному сложно.
Набираешь номер Эдика:
 -Здорова, старина, чем занят ? Жена как?
-Да отлично все. Катя привет тебе передает.
 -Эдь, помнишь, месяц назад курятник разгоняли в доме моем? Помощь нужна.
-Принято, выезжаем! - смеется Эдик.
-Пашку и Кудрявого захвачу, они на базе, как раз, - добавляет он.
Пашка и Кудрявый, это сослуживцы. Армия, училище вместе. Теперь вот работа и иногда совместное решение дворовых проблем.
Забежал домой, закинул в сковороду 5 яиц, покрошил репчатого лука и позавчерашний кусочек колбасы - не выкидывать же, в самом деле - батя к бережливости приучает с малых лет весьма доходчиво.
В ванной копошится Ромка… Ага, вот и поговорим, как раз, пока Эдик с ребятами добираются до меня.
«Роман», - ору ему…
 Ромка, разумеется, делает вид, что очень занят. Повторяешь – «Роман, мне самому подойти?». Ромка не дурак… знает, что наличие кровного родства, ему скидку не дает, и ****юлей он огребет сейчас по-полной и даже знает, за что. Выходит из ванной, виновато пряча глаза:
- Ну, мы там..., вышка новая была, охраны нет...
 Паркурщик, блин. Все равно, рад за него, молодцом растет. Вообще, его отец на тяжелую атлетику определил, а он по стройкам да вышкам прыгает. Правда, атлетику не пропускает, да и толку-то бороться, сам такой же был.
Любишь его гада, что с ним сделать. Но и спускать такое нарушение домашней дисциплины не положено.
-УПОР ЛЕЖА ПРИНЯТЬ! - орешь во все горло (жаль порой соседей, но они все понимают и привыкли, по крайней мере - делают вид). Ромка заулыбался - легко отделался, отожмет «соточку» и свободен. Но у тебя, куда, более коварный план:
-Делай раз!!! Полтора!!!
 Ромка замирает. Руки у него сильные, для его возраста - батя постарался.
Ты ждешь. Ромка дрожит «нууууу...», не сдается. Он знает, что ты этого и ждешь, чтобы проверить готовность его пресса. Не сдается - молодец.

Звонит мобильник - Эдик приехал.
-Ладно, Ромка, вали - повезло тебе .
Ромка рад нереально, урок, конечно, понял. На ближайшую неделю от него можно не ждать подобных выкрутасов.
Выходишь во двор, там вся твоя «бригада».
-Здорова мужики, - жмешь всем руки. Молча, направляетесь к тому самому подъезду, о котором говорила баба Нюся.
Темно… Лампочки разбиваются сразу же, как вкручиваются. Пашка подпирает дверь кирпичом, чтобы дать немного света. В нос ударяет запах мочи, немытых тел и чего-то жжено-пряного. Чувствуешь присутствие людей, слышишь их дыхание - они замерли, прикидывают силы.
Вас всего четверо, но вы заметно крупнее, явно сильнее и, скорее всего, моложе…
«А ну, съ…бались отсюда!!!» - это, как Кинг-Конг, орет Кудрявый, машина 120кг весом и ростом далеко за 2 метра. Он и при свете то страшен, а в темноте, он сам - сатана. Что-то мелькнуло - мигом опознаешь нож. Таким обычно вскрывают пакеты, конверты, либо артерии - зависит от ситуации и того, в чьих он руках. Захватив чье-то запястье с ножом, берешь его на болевой. Раздается хруст кости и дикий вопль. «Молодой совсем»,-отмечаешь про себя.
В этот момент Пашка, держа в одной руке уползающего наркомана, второй - бьет головой об батарею. Один вопит. Второй, кажется, уже без сознания. Эдик, перекрыв выход, пинками загоняет обратно к лестнице, пытающихся вырваться чертей. Тогда, они предпринимают попытку рвануть вверх по лестнице. Но этот вариант уже предусмотрен Кудрявым - стоя на лестнице и работая кулаками как кувалдами, он раскидывает нечисть, как Балу, «огненных» собак в романе Киплинга.

Враг повержен, забит и скулит. Тебе их не жаль. Это отбросы. Они сами выбрали это существование, паразитируя на таких как ты, как баба Нюся и миллионах других.

Ты их даже не презираешь. Разве можно презирать насекомое? Ты просто разглядываешь, как они беспомощно машут своими лапками-спичками, пытаясь уползти и забиться. Нет… они тебе даже нелюбопытны. Они тебе вовсе не интересны.
-Эдик, выпускай.
Эдик нехотя отступает в сторону, и десяток перемазанных и немного покалеченных чертей вываливается наружу.
-Эй, а дружка - то своего, тоже заберите, - орет Пашка.
Это он про того самого, которого, он головой в батарею забивал.
Нарки стоят у подъезда. Их трясет, им страшно.
-Да нессыте, не тронем, - говорит Пашка и отступает в сторону от двери. Иначе, они как, шугливые собаки, в эту дверь не войдут.
-И чё, им тут медом намазано что ли? - спрашивает Кудрявый.
-Да мазохисты видать, - ухмыляется Пашка.
-Ну, вроде, дела порешали. Ты в пятницу на рыбалку - то едешь? - обращаясь к тебе спрашивает Эдик.
-Да да, еду. С батей поговорил. Он на дачу Ромку возьмет, тот ему поможет - с воодушевлением отвечаешь ты.
-Бате привет. За…батый он мужик - говорит Эдик, садясь в свою старенькую «Ниву».
-Ну,бывай…                Созвонимся.

Теперь ты остался один. Но ты не одинок. Сегодня ты сделал так, чтобы в мире стало чуточку меньше зла. Ты, по-хозяйски, гордо стоишь в своем дворе, возле своего дома, в своем городе, на своей земле. Во весь рост…