Непредвиденный блондин - 8

-Егор, - услышала я, - что стряслось?
-Я ушел от мамы, - пробасил подросток.
Обстоятельства складывались  лучше некуда. Классная страдающая похмельным синдромом за столом у отца своего ученика. А может, вступил вселенский закон? Если что-то где-то прибывает, значит, где-то что-то убывает.… И все неприятности начались из-за неведомой для меня двоюродной или скольки-то там юродной бабушки? Голова моя раскалывалась. Ни душ, ни горячий чай с блинчиками не помогали. Больше всего мне хотелось приложить к себе на голову пузырь со льдом, как некогда делала моя матушка. Если лёд не дефицит,  то пузырей в аптеках днем с огнем не найдешь. Я вспомнила маму, её пьяные истерики, которые включали в себя воспитательный процесс посвящения во взрослую жизнь, чтобы не быть дурой.
-Машка, - всегда громко кричала матушка, - ты, учись дочка, учись! Профессия оно всегда сгодится, а вот мужикам не верь! Либо оставит тебя одну с грузом (под грузом подразумевалась я), либо возьмет и помрет накануне свадьбы… Личная жизнь, Машка, штука ненадежная. Не верь, мужикам, не верь…
Если бы я только знала, как была права моя мать…
-Мария Александровна?! – удивился подросток. – А что, вы делаете у моего отца, на кухне? – он немного осекся,  потом внимательно на меня посмотрел, и зада очень уместный вопрос. – А почему вы в его халате?
Подросток смотрел на меня, как доверчивый щенок. Я ничего не стала придумывать и призналась:
-Ночевала у твоего отца, принимала душ, а теперь сижу и отхожу.
-Мария Александровна! – прорычал Роман Филатов.
-А у вас с моим отцом что, неформальные отношения? – серьезно спросил подросток, недвусмысленно переводя взгляд то на своего отца, то на меня.
Я заметила, как Филатов-старший толкнул сына в бок.
-Ты имеешь в виду, не сплю ли я с твоим отцом? – прямой вопрос всегда заслуживает прямого ответа.
-Маша, что вы себе позволяете? – возмущался Филатов.
Но мы с Егором не обращали никакого внимания на его вопли.
-Да, - подтвердил мои подозрения подросток.
-Знаешь, Егорушка, - спокойно начала говорить я, - если, честно я и сама не помню, было у нас что-то с твоим отцом или не было, так как уснула я у себя, а проснулась в постели твоего отца.
Егор, видимо что-то хотел еще спросить, но  отец опередил его, заорав на меня:
- Мария Александровна, вы  когда-либо что делаете, вы  думалку включаете?
-А что? – включила я дурочку.
-Вы сейчас сидите на моей кухне и делитесь с моим сыном, вашим учеником подробностями своей лично жизни. Вы не понимаете, что так нельзя? В конце концов, это не педагогично! – заключил Филатов.
-Послушайте, Роман, я конечно хреновый педагог, которого по каким-то причинам уважают дети, но ненавидят старые грымзы. Я не педагогична?! Я соглашусь!  Но, по-моему, врать детям не педагогично! И Егор не в том, возрасте, чтобы верить в Сивку-Бурку. Он задал прямой вопрос, я дала такой же ответ, по-моему, это честно. Да, я  действительно не помню, по какой причине очутилась у вас, и почему я спала на вашей кровати. Я не помню! Можно списать на наследственность, но я второй раз в жизни напилась как извозчик в дугу.
-И вы учите моего сына, - как-то слишком разочаровано проговорил он. – Чему вы его только научите?!
-Школа даёт знания, и ваш ребёнок благополучно их там получает, а вот учить разумному, доброму, вечному родительская прерогатива, - возразила я.
-Вы сами разбирайтесь, а я, пожалуй, пойду, - сказал мальчик.
-Куда? – грозно рявкнул отец.
-В клуб схожу, поиграю.
-Егор, никаких клубов это раз, интернет есть у бабушки это два, хочешь жить со мной, подчиняйся моим правилам это три, - отчеканил Роман Филатов.
Подросток обиженно  засопел и пошел в комнату.
-Хочешь, есть, - предложил отец, - возьми с собой еду.
Мы остались вдвоем на кухне.
-Да, Мария Александровна, - протянул старший Филатов, - нестандартная вы, особа.
-Еще бы, - усмехнулась я,- уснуть в одном месте, а проснуться в другом, уметь нужно.
-А я вам сейчас расскажу, почему вы проснулись  у меня. Итак, вы вчера пришли ко мне за штопором.
-Это я помню.
-Не перебивайте меня. Вы пришли  за штопором, я вам его любезно предоставил, потом вы прибежали с бутылкой грузинского вина, попросили меня открыть, я вам её откупорил. Через некоторое время, вы снова прибежали ко мне с бутылкой «Чинзано», и я снова откупорил бутылку.  Приблизительно часа через полтора, вы еще раз нагрянули ко мне в гости, потому что у вас закончилось спиртное, а вы очень, ну очень хотите выпить, потому что от вас ушел муж – светило медицины: гений и мудак в одном флаконе. Я, конечно, вам налил, благо у матушки коллекция всяких вин да коньяков - подарки студентов.
-А зачем? – осторожно спросила я.
-Вы когда-нибудь оставались один на один с пьяной женщиной, которая  цитирует матерные стихи классиков, хватает тебя за грудки, обзывает первостатейной сволочью и жлобом, который ни фига не понимает в жизни, и не дает залить горе? Вы хотели напиться, и я пошел у вас на поводу. Я достал вам из мини-бара «Мартини», а потом вас окончательно развезло, и я три часа сидел, выслушивал ваши пьяные откровения, а потом вы захотели спать, и я отвел вас до постели.
-Так значит, вы меня спаивали, - потихоньку стала соображать я.
-Я вас не спаивал, вы сами напились!
-А почему вы меня не отрезвили?
-Зачем? Зачем мне вас нужно было отрезвлять, когда вы хотели напиться и забыться?!  И еще, - насмешливо сказал он, -  муж ваш не бросал, вы сами ушли и наследство совсем не при чем.

Весь оставшийся день я провела одна. Голова потихоньку стала приходить в норму, хотя чувствовала я себя по-прежнему паршиво. Самый худший день в жизни, это не тогда, когда ты узнаешь, что тебе изменил муж, самый худший день в жизни это когда ты не помнишь, что случилось в предыдущем. Я ничего из того, что мне рассказал Роман Филатов, не помнила.  К вечеру мне немного полегчало, и я позвонила Инке.
-Инусь, это я! Ты сейчас где? – обратилась я к подруге.
-За городом у тётки, а что? – бойко ответила Инка.
-Да, ничего, хотела сходить куда-нибудь, развлечься.
- Машка, ты с дуба рухнула что ли?! Свободная жизнь опьянила?! – стала смеяться Инна.
- Да нет, - и я замялась с ответом. – Я тут кое-чего…. Знаешь, Инна, это не телефонный разговор, а что делать дальше я не знаю, - не переводя дыхания, выпалила я.
- Ты, что, сменила ориентацию? – или серьезно или насмешливо спросила Инна, я так и не поняла.
- При чем тут смена ориентации? Тут другое, - подруга не дала мне договорить дальше.
- Всё поняла, завтра вечером буду у тебя! – заверила меня подруга.
Завтрашний вечер  с Инкой так и не состоялся.
Утром в моих дверях с бутылкой  розового вина нарисовался Роман Филатов.
-Здравствуйте, Маша! Я к вам, - спокойно сказал он.
-Опять  напоить меня хотите? – не очень любезно буркнула я, не поздоровавшись.
-Почему? – недоуменно посмотрел он на меня.
-К чему тогда бутылка?
-А, бутылка? Так она в качестве примирения, - пояснил Филатов.
-Мы с вами вроде и не ругались.
-Всё-таки я вам нагрубил, - стал оправдываться Филатов.
-Забудьте, - махнула я рукой. – То, что вы назвали меня пьянчужкой, мир не рухнул, и я не рассыпалась.
-И всё-таки вы, нестандартная женщина, - заключил он.
Я ничего не стала  отвечать.
-Мария Александровна, а  вы вечером свободны? – как-то неуверенно спросил он.
-Я теперь абсолютно свободный человек, - уверила его я. – А что?
-Давайте  сегодняшний вечер проведем вместе, сходим куда-нибудь? - предложил он.
-Чтобы вы потом залезли мне под юбку? – невольно вырвалось у меня.
- Господи! Да сдалась вам эта юбка! Я ляпнул тогда от злости, в отместку за «козла», - рассердился он.
-Понятно, - протянула я.
-Так как? Мне зайти за вами?
В конце концов,  я свободная женщина, а он холостой и привлекательный мужчина, и совершенно другой. Почему бы и нет? Ужин на двоих, не обязывает ни к каким отношениям.
-Хорошо! – согласилась я. – Заходите за мной.

Он сдержал своё обещание – зашел за мной, и повел в ресторан.
Мы сидели, ели коронное блюдо шеф-повара, какие-то салаты, пили вино и говорили. На удивление, я чувствовала себя легко и непринужденно, как будто мы знакомы были с  ним не одну тысячу лет. И я смеялась, как никогда не смеялась с Костей. Он мне нравился, всё больше и больше. И даже на какое-то мгновение, меня посетила мысль: а каково быть женщиной такого мужчины? Внезапную гостью-мысль я прогнала тут же прочь. У  нас нет с ним ничего общего. И будущего быть не может.
-Маша, вы очень красивая и необыкновенная, - вдруг сказал он.
-Не знаю, Роман Борисович, не знаю. Мой муж тоже считал меня красивой и необыкновенной, а наша с ним семейная жизнь пошло закончилась, как в плохом кино.
-Кстати, а вы не представляли себя, что будете чувствовать, когда свидетельство о разводе будет у вас в руках?
-Интересный у вас вопрос. Я даже не задумывалась, - честно ответила я. – Что буду чувствовать? Не знаю, наверное, свободу.
-Свободу от или свободу для? – продолжал интересоваться он.
-Даже так, - протянула я. – Скорее - свободу для.
-Свобода для, всегда лучше, чем свобода от, - грустно произнес он. – Вы останетесь в школе?
-Не знаю, по правде сказать, меня сейчас ничего не держит ни в этой стране, ни в этом городе.
-Вас ждут  в другом месте?
-Да, можно сказать, что ждут в совершенно для меня новом и незнакомом месте и совершенно для меня относительно чужие люди.
-Относительно чужие?! – удивился он. – Как это?
-Как в мексиканских сериалах - нежданное наследство! Вначале я отбрыкивалась, а  сейчас, в свете так сказать новых обстоятельств почему бы и нет? Почему бы мне не вступить в права наследства?  Другое дело справлюсь ли я, но я ведь на многое и  не претендую.
-И велико наследство?
-Очень велико, Саймон, - и я снова назвала его Саймон, - оно очень велико.
-Пресловутые миллиарды Мицкевчией?
-Откуда вы знаете?
-Вы сами всё рассказали, - тихо ответил он.
-И вы слушали весь мой пьяный трёп?!
-Конечно,- согласился он.
-Представляю, какого вы обо мне мнения!
-Маша, такие мелочи жизни  не стоят вашего внимания.
-Вы так думаете?
-Конечно, иначе бы я вас никуда не пригласил.
-Знаете, что Роман, а я ведь о вас совершенно ничего не знаю, кроме того, что вы родитель одного из моих учеников и сосед по лестничной площадке.
-Все-таки вы  не стандартная, то Роман, то Саймон.
-Вам не нравится?
-Да нет, почему же, можете горшком меня назвать, если вам так нравится, - насмешливо ответил он. – Так о чем вы хотели узнать?
-Кто вы по профессии?
-Я архитектор, само собою знаю строительство. Закончила архитектурно-строительный и всю жизнь работаю по выбранной профессии.
-А что вы строите?
-Много чего строим, вначале чертим, потом создаем макеты, потом строим.
-Вы главный архитектор? – недоуменно спросила я. Мне как-то не верилось, что старший-Филатов имеет такую приземленную профессию.
-Нет, я не главный архитектор города. Я главный только в своей компании.
-Но насколько я поняла, вы не живете в нашем городе.
-Нет, не живу. После развода я рванул на север страны и прижился там, а сюда приезжаю к матери, да по делам.
-А как же Егор?
-А что Егор? Его мать после развода была категорически против моих встреч с сыном, это сейчас ей он стал не нужен. Скорее не ей, а ее этому  будущему мужу. Егор его терпеть не может, а жена сделала выбор в пользу нового мужа.
-Вы сильно любили мать Егора? 
-Я раньше всё время думал, что любил её. Помнил каждое очертание её тела, каждый мизинчик на её ноге, и только совершенно недавно осознал, что любви не было, была оголтелая влюбленность, простите за банальность, всепоглощающая страсть, но любви не было. Люди часто путают влюбленность с любовью. Мать Егора была для меня, как сорванный эдельвейс для альпиниста, такой же недосягаемой. Я приложил немало усилий, чтобы получить её в жены, а потом, - и тут он глубоко вздохнул, - потом настал быт.
-Любовная лодка разбилась о быт?
-Да, пошли бытовые трудности. Я молодой специалист, с дипломом, без опыта, что я мог заработать? А Татьяне хотелось красивых тряпок, шмоток и всяких разных бабских причинадалов в придачу, а я тогда дать ей всего этого сразу не мог.
-И вы развелись?
-Да, мы развелись. И сейчас для меня она совершенно чужая женщина, понимаете?  И даже её губы, уже не её. У неё были узкие и красивые губы, а сейчас Дональд Дак какой-то.
-У вас кто-нибудь есть, вы с кем-нибудь встречаетесь?
-Монахом, конечно, я не живу, - засмеялся он, - но близких, так сказать, духовных отношений у меня нет. Знаете, как писал один хороший поэт: « Как много тех с кем можно лечь в постель, как мало тех с кем хочется проснуться».
-Это Асадов, - проинформировала его я.
-Всё верно Асадов.  А вы, Маша, вы готовы сейчас кого-то впустить в свою жизнь?
-Не знаю, не думала, - я и вправду нисколько не задумывалась о своей последующей личной жизни.
Он наклонился ко мне через столик, взял меня за руку, и проникновенно смотря в глаза, произнес.
-Маша, вы необыкновенная. Вы ни на кого не похожая женщина, я бы даже сказал штучная.  Вы мне  очень нравитесь Маша, я влюбился в вас! – выпалил он. – Я запал на вас, еще тогда, когда столкнулся с вами в школе, только вот не ожила что вы там работаете.
Я убрала его руку со своей руки.
-Роман, послушайте, я, конечно, всё понимаю, вы один,  я одна, вы холосты, я почти уже не замужем, но может не стоит сегодняшний вечер превращать в фарс? Спать с вами я не собираюсь, и все ваши комплименты – пустая трата времени и денег, - ответила я.
-Маша, ну почему вы всё переводите  в банальную ось координат?
-Часто за избитыми фразами стоит непреложная истина, - возразила я.
-Всё-таки вы, действительно нестандартная, штучная и самобытная. А хотите  я вас, кое с кем познакомлю? – неожиданно предложил он.
-С кем?
-С другом моего детства Мишкой Свирестеловым.
-Он что, тоже архитектор?
-Почему вы так решили?
-Не знаю, мне так показалось.
-И правильно показалось. Он архитектор, и поэт, и музыкант, и художник. Очень талантливый человек, не похожий на других, но правда оправдывает свою фамилию, он – свирестелка.
-Как это?
-Трижды был женат и всех трёх жен, как ветром сдуло. К его богемному образу жизни не смогла привыкнуть  ни одна из его избранниц. Поедемте!

Миша Свирестелов оказался высоченным, худым и взлохмаченным мужчиной неопределенного возраста. Ему можно смело было дать и двадцать, и сорок.
-Ромка! – заорал он, похлопывая Филатова по плечу, - Ромка, чёрт лысый, наконец-то зашел! А это кто с тобой? – бесцеремонно уставился он на меня.
-Это Мария, - ответил Филатов.
-Маша, значит, - проговорил Свирестелов, протягивая мне свою руку, я пожала его руку. – Ну-с, дорогая Маша и как давно вы с этим женоненавистником?
Я немного была шокирована его столько необузданной прямолинейностью.
-Я, я всего с ним один вечер в ресторане.
Свирестелов громко рассмеялся.
-Однако, твоя подруга большая оригиналка! Ну, проходите, проходите, нечего в прихожей стоять, - и он впихнул нас в большую комнату, прибывавшую в творческом беспорядке.
-Ну, Машенька, - по-свойски ко мне обратился Михаил, - хотите, я вам что-нибудь сыграю? Или еще лучше, хотите, сочиню этюд в вашу честь? – в его движении и речи сквозила порывистость, и он очень быстро прошелся по клавишам фортепиано.
-Да, Филатов, давненько ты ко мне своих подруг не водил. Что, крепко  влип? – он произнес таким тоном, как будто меня и рядом не было, и потом опять перевёл своё внимание на меня.
-Девушка, а хотите, я нарисую ваш портрет?
И пока я думала, что ему ответить, он взял камеру и сфотографировал меня.
-Я обязательно нарисую ваш портрет, только с фотографии. Вы, не против Маша?
Я засмеялась.
-Я не против, только не изображайте меня как Дали в сюрреализме.
Он громко захохотал.
-А чем вам Дали не угодил?
-Мне он просто не нравится.
-А кто же вам мил? – не отставал Свиристелов.
-Ван Гог, - назвала я первое пришедшее мне на ум имя.
-Вам нравится Ван Гог? – казалось, что  он удивлен. – Вы, серьезно?
-Нет, я просто брякнула первое, что мне пришло в голову, а на самом деле я не понимаю живописи Ван Гога.
-Филатов, всё-таки она прелесть, где ты её откапал?
-В школе, - спокойно ответил Филатов.
-Где, где?
-В школе, она учительница моего сына.
Свирестелов минуту молчал, а потом снова залился смехом.
-Нет, ну, правда? Учительница? А каких классов?
-Она учительница моего сына, - пояснил Филатов.
-ну, ты блин, даёшь! – и снова обратился ко мне. – А как вам Мона Лиза, прекрасная Мария, вы считаете эту картину шедевром?
-Нет, я не понимаю почему люди считают картину шедевром, не понимаю, и в живописи я не разбираюсь, - чуть раздраженно ответила я.
-Да, Мария, а за словом в карман вы не лезете. Уважаю, брат Филатов,  твой выбор, после всяких мойв, которых ты стеснялся представить моим очам, хоть одна стоящая рыба!
Бесцеремонности Свирестелову не занимать, я хотела вставить шпильку, но у Филатова неожиданно зазвонил телефон, он вышел. А когда вошёл в комнату, то сказал:
-Спасибо, тебе Миша за гостеприимство. Но, мы как-нибудь в другой, в следующий раз, сейчас дела, ехать надо.
-Вот капиталист, - иронично проговорил Свирестелов, -  ни днём, ни ночью покоя нет. – А ваш портрет я обязательно нарисую! – пообещал он.
Мы простились со Свирестеловым, и спустились к машине.
-Маша, я вас сейчас отвезу домой, вы меня извините, что вечер нужно прервать, но меня ждут дела.
     Ранним утром разливаясь всеми трелями зазвонил звонок. Я открыла дверь, в них оказался Филатов
-Роман? – я не ожидала его увидеть так рано.
-Да, Маша, я вот подумал, может, я вас отвезу на работу? Вы не против?
-А Егор?
-А что Егор? Он пока на два дома. И потом, Егор не глупый, он прекрасно понимает, что я к вам не ровно дышу.
-И?
-Что и? Егор не против, вы ему симпатичны, так что мы с вами можем спокойно встречаться.
-Вот как, - кое-как вымолвила я, - без меня, меня женили. Почему вы решили, что я хочу с вами встречаться?
Мне не понравилось, что ситуация стала выходить из под  моего контроля, и моё течение жизни перестало мне подчиняться.
-Потому что я нравлюсь вам, а вы мне, - ясно и просто ответил он.
Найти подходящих слов я не смогла, и согласилась на его предложение.
Всю дорогу мы молчали. Подъезжая к школе, я заметила географичку. Наша антипатия была взаимна, и мне вдруг захотелось её позлить.
-Послушайте, Роман, а мы ведь с вами не целовались, - елейным голосом сказала я.
-Вы хотите меня поцеловать? – недоуменно спросил он.
-Я хочу с вами поцеловаться, по-настоящему.
-Я не против, Мария Александровна.
Запланированный поцелуй продлился больше, чем было мною задумано. Целовались мы очень долго и вкусно. Я успела даже сравнить их с Костиком, и бывший муж сильно проигрывал. Всё было не так, всё было по-другому, другие чувства, другие ощущения, да и мужчина был другим. Наконец мы оторвались друг от друга.
-Маша, вы моё наваждение! Что сейчас произошло?
-Ничего, - лукаво ответила я, и проведя своим указательным пальцем по его красивым и чуть пухлым губам, добавила:
-Произошла, маленькая, но очень сладкая месть!
Выйдя из машины, я увидела перекошенное от злобы и возмущения лицо географички.