Глава 1. Доармейские отрывки

Глава 1.
Доармейские отрывки.

- И запомните, оплетка проводов не должна быть такой! – преподаватель грозно ткнул пальцем в большой плакат, прикрепленный на стене.
Березников зевнул и повернулся к окну. За ним, под лучами апрельского солнца уже таял снег и начинали весело щебетать птицы. В аудитории же было весьма прохладно (хозяйственный Петрович, начальник хозчасти в целях экономии топлива снизил подачу тепла до минимума), все зевали и не слушали нудно бубнящего преподавателя, который в сотый раз повторял о пробоях и проблемах с изоляцией кабелей.
- Березников! Ты пишешь?
- Да, Геннадий Валентинович – лениво ответил студент, и сделал вид что что-то конспектирует.
Преподаватель продолжил разглагольствовать дальше, а студенты – продолжили ждать звонка. Под четвертый курс занятия естественно начали надоедать и все с нетерпением ждали госэкзаменов и выпуска из техникума. То, что все сдадут – никто не сомневался, поэтому настроение было приподнятое.
Березников же думал о вечернем собрании райкома комсомола – будучи ответственным работником ВЛКСМ, подобные собрания давно превратились в обыденность. Впрочем, сегодня еще был день рождения у завсектора оборонно-спортивной работы Максима Демушева… Вечер обещал компенсировать нудный день.
Вечером Березников уже уверенным шагом входил в здание поселкового совета и предъявил вахтеру у входа свой комсомольский билет.
- Дмитрий Андреевич, вам уже не надо представляться. Вы так же часто здесь появляетесь, как и члены комитета партии – сказал вахтер, протирая очки и даже не глядя в билет.
- Спасибо – весело сказал Березников, а про себя подумал – «вот уж не думал, что меня запомнят». Путь лежал на второй этаж, в кабинеты занимаемые райкомом комсомола. За дверью с табличкой «Комитет ВЛКСМ раб.пос. Отрожка» уже весело гудели, и кто-то громко смеялся.
Березников рывком открыл дверь.
- О! Берёза наш дорогой появился! – радостно закричал Шура Востриков, ОСОАВИАХИМовский активист.
- Да, это я – торопливо снимая пальто и набрасывая его на шкаф, сказал Березников – а вы уже начали и без меня?
- Митя, тебя ждать дело неблагодарное – заявил сидевший во главе стола Василий Ломтев, местный вожак комсомола, сын старого большевика.
- Но-но-но! Зато я всегда вовремя появляюсь – хитро улыбаясь, произнес Березников – я так понимаю, что собрание отменяется?
- А то отменяется, Максe-то круглая дата, 20 лет, поздравить надо.
- О, Макс, не знал что тебе двадцатник, поздравляю – Березников крепко пожал руку имениннику и приобнял его.
- Спасибо, Береза. Ну ты садись, чай, стол зря организовал – сказал Максим, усаживаясь на стул.
- А стол и правда шикарный – потирая руки, сказал Востриков, поглядывая на бутылку вина.
- Шурик, как на тебя противогаз налезает? С таким аппетитом – съязвил Березников, пододвигая к себе тарелку.
Востриков только хотел обидеться, как Ломтев примирительно поднял руки вверх и сказал:
- Товарищи, друзья, не время ссорится. Давайте лучше поздравим нашего, не побоюсь этого слова, юбиляра!
Вася поднял рюмку вверх.
- Да, Макс, в эти двадцать лет желаем тебя долгой жизни, счастья и любви – вставая, произнесла референт Лена Беляева.
- Да, Макс, что бы тебе попалась такая же умная и красивая девушка как она – не удержался Ломтев, подмигнул Лене, а сам закончил:
- Ну, Макс, за тебя! – и все дружно начали чокаться рюмками.
Через час, когда компания разбрелась в разные углы – кто танцевать у патефона, кто общаться в углу на диване, уже слегка нетрезвый Березников подошел к окну и закурил.
- Берёза! Оставь прикурить.
Это спешил Ломтев, по пути задевая свой рабочий стол, стоявший аккурат у окна. Вытащив из кармана папироску, он наклонился к зажженной в руках у Березникова спички и затянулся.
- О чём думаешь?
- Вась – протянул Березников, привалившись к стенке – скоро техникум заканчиваю, потом работать, а потом что?
- А потом в армию, Митя.
- Вот и о том же.
- Тебе что, страшно?
- Да не, что ты. Просто неизвестно, что там будет.
- Ты не переживай – выпустил дым в форточку Ломтев – нормально там всё будет. Я-то знаю. Да и ты у нас – он хлопнул по груди Березникова – товарищ достойный, я думаю, комитет партии и мы посодействуем тебе.
- В каком смысле?
- Путевку дадим.
- Подожди – не понял Березников – это как?
- Ну направление в лучшую часть – растолковал Ломтев выбрасывая гильзочку в окно – имеем право. Как активисту и… ты вроде кандидат?
- Именно – повторяя жест Ломтева, сказал Березников.
- Тогда еще лучше. Секретарь комитета тебя знает… Не дрейфь! – улыбнулся Ломтев и положил руку на плечо Березникову. Тот сделал ответный жест.
- Парни, а давайте я вас сниму – на память! – сказал появившийся откуда ни возьмись Максим.
- Демуш, откуда камера?
- Отец подарил утром. Из Ленинграда привез. Улыбайтесь!
Вспыхнула вспышка.
- Ну всё, карточку завтра отдам – сказал довольный Максим и ушел куда-то в сторону.
- Так что так, Мить – сказал Ломтев и сел за стол. Березников же еще раз посмотрел в окно, за которым начинал свистеть ветер.

Прошел месяц. Майское солнце нежно грело землю, легкий ветерок шевелил листья деревьев, задевая тоненькие веточки с едва только распустившимися листьями. Комсорг курса Дмитрий Березников, выходя пятого мая одна тысяча девятьсот тридцать восьмого года из здания Отрожского механического техникума буквально на пороге столкнулся со своим однокурсником Владимиром Тимофеевым.
- Митя! Поздравляю тебя! – улыбаясь, начал он.
- С чем? – спросил Березников и остановился.
- Как же, как же – разводя руки, начал говорить Володя – выпуск же скоро, совсем заработался что ли.
- А будет ли оно тебе от этого легче, Вова? – ответил вопросом на вопрос Дмитрий и, достав из открытого портсигара папиросу, закурил. Потом спохватившись, спешно протянул портсигар собеседнику.
- Спасибо – протянул Тимофеев и вытянул папироску. Уже раскуривая её, он продолжил:
- Митя, ну ты представь, всё, больше учиться не надо, уже и так всё знаем, теперь впереди своя жизнь, своя работа!
- Ну, ты Вова даешь. Вроде бы всё складно говоришь, аж прерывать не хочется. Но ты одно забываешь.
- Что? – спросил Вова и сплюнул – только давай без этих твоих ВЛКСМовских штучек.
- Война не комсомольская штучка, дорогой ты мой товарищ! Она и правда может быть.
- И на что ты намекаешь?
- Не забывай про армию, Вова! – сказал Березников и щелкнул Тимофеева по носу.
- Но-но-но! – возмущенно ответил Вова. Помолчав некоторое время, он спросил –  А ты что-то уже знаешь?
- Я-то? – отозвался Березников – Я-то знаю.
- И что?
- А то – Дмитрий помял в руках окурок, оторвал от него гильзу и бросил остатки папиросы в разные стороны – а то, что я буду служить по своей специальности.
- Ну допустим, ты электрик.
- Электрик, да не простой. Это только говорится, что по поездной электросети, а ты вспомни третий курс?
- Третий курс? А что там такого?
- Это у вас, вагонников ничего. А нашу группу учили дополнительно на сигнализацию и связь, спецкурс был и специальность дополнительная.
- Ааа – протянул на выдохе Тимофеев – кажется, догадываюсь. Признавайся давай, чего удумал?
- Меня от райкома комсомола дают путевку в двадцать седьмую стрелковую, что имени Итальянского пролетариата. Вот так, в состав тамошнего батальона связи
- Красноармейцем?
- А кем еще? Маловат еще, до «комода» - сказал Березников и спрыгнул с крыльца на землю – ладно, Вова, ты не обижайся, но мне идти пора. Ждут, понимаешь ли. Совещание.
- Иди, иди – махнул рукой однокурсник – вот уйдешь ты в армию, как без тебя-то будут, а? Вот горюшко-то! – нарочно надрывно, подражая деревенским бабам, пропел Тимофеев. В ответ Березников погрозил кулаком и пошел по своим делам.

Прошел цветущий май, пролетело жаркое лето. За это время Березников уже успел устроиться на работу на железную дорогу, монтером связи дистанции пути. Работа – и скучная, и интересная, и тревожная – шла своим чередом. Всё так же не давали покоя друзья-комсомольцы, заходили бывшие одногрупники. Особенно зачастила Олечека Рукова – симпатичная девушка двадцати лет, упорно желавшая стать проводником международных поездов. От этого она постоянно учила железнодорожное дело и языки, а в свободное время – заваливала письмами все возможные инстанции – от пассажирского депо до Кагановича, требуя допустить её к экзамену. И если «железный Лазарь» пока не отвечал, то из других ведомств она регулярно получала бланкированные письма с неизменным ответом – пока юна и неопытна, подожди годик-другой. В принципе, это шло вразрез с основами советского строя, но Оля не унывала, а училась и писала дальше, делая маленькие шажочки по служебной лестнице.

Двадцатое сентября тысяча девятьсот тридцать восьмого года выдалось довольно погожим деньком. Солнце, конечно, не светило так, как летом, но проскальзывающие лучики света падали на уже начавшие желтеть деревья, отчего те светились и переливались, как разноцветная гирлянда. Березников возвращался домой с ночной смены довольно уставший; «Вот сейчас приду домой – мечтал он по дороге – завалюсь спать». Но что-то пошло не так – сначала слегка заело замок, затем выскочил из стены гвоздь, на который он обычно вешал свой рабочий пиджак с неизменно блестевшим в лацкане значком «КИМ».
Решив не расстраиваться, он снял ботинки, повесил пиджак на другой гвоздь, прошел в комнату. Не раздеваясь, бухнулся на аккуратно застеленную кровать и заснул.
Поспать удалось довольно средненькое время. Отдохнуть посерьезнее не дала Олечка – он проснулся от того, что она упорно стучала в окно его дома. Пошатываясь, он пригладил торчавшие короткие волосы, расправил помятую майку и открыл ставню.
- Оля? – потирая глаза и спросонья зевая, он пытался сосредоточить взгляд на девушке.
- Оля, Оля – передразнила его Рукова – Березников, ты спал что ль?
- Ну, спал – опершись на раму ответил Березников – я ж с ночной сегодня только пришел!
- С ночной он – снова начала дразнить Ольга – впускай давай!
- Иду, иду – со вздохом сказал молодой рабочий, захлопнул раму и пошел открывать дверь.
Зайдя в предбанник, Ольга сразу начала, в полном соответствии со своим боевым характером раздавать указания
- Ну и грязь у тебя тут, холостяк ты! – начала она, грозно сводя брови и оглядывая комнату. Осмотрев её, она перевела взгляд на Березникова.
- Да и как тебе не стыдно, при даме, в майке! Оделся бы!
Смущенный Березников стащил с крючка синюю тужурку и с лепетом «извини, пожалуйста» быстро одел её на себя.
Окинув Дмитрия критическим взглядом, Рукова удовлетворенно воскликнула:
- Вот так-то лучше! Веди на кухню.
Березников знал, что с Ольгой лучше лишний раз не спорить и не сопротивляться; поэтому махнув рукой в сторону и так знакомого пути, он пошел вслед за решительно направившейся Ольгой.
Через пятнадцать минут уже был на столе стояли два стакана и вазочка с сахаром. На кирогазе уже кипятился пузатый медный чайник, а маленький керамический стоял на столе.
- Извини, заварка вчерашняя – сказал Дмитрий, разливая чай по стаканам.
- Березников! Это не важно! – с совершенно непередаваемой интонацией сказала Ольга.
- Важно то, с чем ты пришла? – ухмыльнулся собеседник.
- Да!
- Ну говори, не томи тогда. А вот и чайник успел вскипеть.
Пока кипяток лился в стаканы, Рукова сосредоточенно молчала. Наконец, чайник оказался на решетке кирогаза, а Березников – на стуле напротив Ольги.
- Рассказывай! – воскликнул Березников, откинувшись на спинку стула.
- Даже и не знаю с чего начать, Митя… Ну во-первых, я наконец-то закончила курсы переводчиков с немецкого.
- С чем поздравляю – улыбнулся Березников – у тебя всегда были способности к языкам.
- Но это не всё! – скромно потупив взор сказала Ольга – а еще мне пришел ответ из НКПС.
- И что написали?
- Дима – волнуясь, проговорила Рукова – меня вызывают в Москву, на курсы усовершенствования профессии. После этого экзамен на международный поезд, может и берлинский!
- Это же замечательно! Я так… - но восторженную фразу Березникова оборвал стук в дверь.
- Кто бы это мог быть? – вслух подумал Дмитрий и кинул взгляд на часы. Они невозмутимо показывали шесть часов вечера, за окном уже начало темнеть. Стук тем временем повторился.
- Иди, открой – напутствовала Ольга.
За дверью оказался давно знакомый милиционер Федя Коропов – добродушный толстяк, закончивший школу милиции и благополучно работающий уже четыре года на должностях младшего комначсостава в райотделе.
- Федюня? Ты-то какими судьбами? – удивился Березников.
- Здравствуй, Дмитрий. Ну уж явно не в гости – ответил милиционер.
- Эх, проходи, коль зашел. Не разувайся.
- Да уж знаю… - вздохнул Коропов и прошествовал на кухню, откуда немедленно донесся его удивленный возглас.
- Здравствуй, Ольга – проговорил, раскланявшись Федор.
- Здравствуй, Фёдор – ответила, не вставая, девушка – чего зашел?
- Да я за Димкой.
- Что, неужели арестовывать пришел? – с искорками веселья в глазах спросил Дмитрий, стоя в дверях – милиционер случайно занял его место.
- Да нет. Меня временно на военно-учетный стол перекинули…
- И? Не тяни, Федя.
Федя пошмыгал носом и начал копаться в сумке, висевшего у него на поясе. Копался он с шумом, долго, и всё это время хозяин дома и Ольга терпеливо молчали. Наконец из сумки появилась бумажка.
- На. Это тебе, читай.
Березников с волнением перехватил бумажку. С печатью и с шапкой – в ней значилось следующее:
« Повестка. Призывнику тов. Березникову Д.А. проживающему по адресу г. Воронеж, ул. Р. Люксембург, дом 47.
В соответствии с законом, приказываю Вам явится 9 октября 1938 года в Железнодорожный районный военный комиссариат для прохождения медицинского освидетельствования и призыву в ряды РККА. Военный комиссар Федорчук.»
- Прочитал? Распишись. Я к тебе последним зашел, почте на этот раз разнос повесток не доверили. У нас отделу делать нечего, вот и разносим – саркастически сказал Федор, убирая корешок повестки в сумку.
- Так – проговорила Ольга, вырывая из рук Березникова повестку – всё понятно. Забирают в армию.
- Кого куда – заметил Березников, садясь на пол – тебя, вот в Москву, а меня – в армию.
- В Москву? – жуя печенье спросил милиционер – Оленька, я чего-то не знаю?
- Я тебе не Оленька – отрезала Рукова – да, доучиться до проводника международных поездов.
- Поздравляю тебя! – с набитым ртом проговорил милиционер, машинально беря стакан с чаем Березникова и делая размашистый глоток.
- Коропов – строго сказал с пола Дмитрий – ты пьешь мой чай.
Внезапно он засмеялся. Потом засмеялся Федор, а потом и Ольга. Комнату наполнил веселый смех.

На следующий день Березников уже уверенным шагом входил в новое здание недавно переехавшего райсовета и снова предъявил тому же вахтеру у входа свой комсомольский билет. Вахтер опять кивнул и без особых вопросов пропустил комсомольца.
Поднявшись на второй этаж, к новому кабинету райкома ВЛКСМ, он увидел всё тех же людей, которые всё тоже ждали Васю Ломтева. Дмитрий пришел последним перед приходом первого секретаря. Тот взлетел по лестнице, словно молния, и, гремя ключами у кабинета, теперь громко произносил:
- Товарищи, товарищи попрошу тише, соблюдайте очередь! Сегодня у нас первый товарищ Березников – бывший комсорг курса Отрожского техникума, а сейчас его отправляют в армию! Товарищи, тише!
Тугой замок едва открывался, но Вася налег на ключ и дверь со скрипом отворилась.
Несмотря на предостережения персека, вся толпа ввалилась в тесноватую комнату и заняли всё свободное пространство. Осмотрев толпу, Василий вздохнул и начал речь.
- Товарищи! Мы отправляем в армию одного из наших лучших бойцов, кандидата в члены ВКП(б), нашего дорогого товарища Березникова – с чувством, на выдохе проговорил он. Толпа восторженно загудела, да так, что занавески на закрытом окне начали шевелиться.
- В качестве поощрения, за свою активную деятельность, товарищу Березникову райком ВЛКСМ дает направление – сделав эффектную паузу, Василий пошарил по карманам и, достав оттуда большой ключ, начал открывать сейф. Все с интересом наблюдали за его действиями. Наконец, сейф был открыт и оттуда был торжественно извлечен некий конверт.
- Дает направление … - проговорил Василий открывая конверт и вытаскивая оттуда красочный бланк, заполненный яркими, синими чернилами. Помяв с секунду бланк в руках, он произнес – дает направление в 120 отдельный батальон связи 27 Омской стрелковой имени Итальянского пролетариата дивизии!
На секунду стало очень, просто невероятно тихо. Но внезапно стены сотряслись от громкого «Ура!», да такого, что с укоризненным замечанием «Ребята, шумите!» появилась референт Анна Семеновна Рифина, благообразная старушка, правда, успевшая в своё время вдоволь пострелять на Гражданской войне под началом знаменитого Чапая.
Под крики, гам и аплодисменты, смущенный Березников получил из рук раскрасневшегося Васи направление, а затем не выдержал и обнял его.
- Спасибо, вам, ребята! – с чувством сказал Дмитрий, проходя через толпу, где каждый хотел либо пожать руку, либо обнять на прощание – я вас не забуду! Да и вы меня не забывайте!
- Тебя не забудешь, Митя – с еле уловимым смехом в голосе произнес Ломтев – удачной службы!

До восьмого октября Березников, как он сам потом говорил, «сдавал дела». Нет, не то что бы на побывки не отпускали, но всё-таки два года – весомый срок, тем более сам для себя Дмитрий не отрицал, что может остаться на сверхсрочную. Но пока он старался не думать об этом, а увольнялся с работы, завершал дела в райкоме партии и райкоме комсомола, провел дома генеральную уборку, собирал вещи. С собой много брать не требовалось – документы в брезентовом чехле, зарубежного производства несессер, полотенце, пара белья, недочитанный «Анти-Дюринг». Всё это уместилось в небольшом фанерном чемоданчике.
Рано утром 9 октября у дома остановилась машина. Березников всю ночь не спал – во-первых, не решался трогать уже заправленную кровать, а во-вторых - не хотелось. В свете керосиновой лампы, приманивавшей мошек он стоял у окна и курил. Услышав шум подъезжавшей машины, он бросил окурок и поспешил к двери.
За ней из кабины полуторки вылезала некая женщина. Её бережно высаживал мужчина ну совершенно колхозного вида, просто Кирилл Петрович из фильма «Трактористы», чья премьера состоялась в будущем 1939 году. Наконец, они под ручку подошли к дому. В свете восходящего солнца Дмитрий увидел знакомый черты.
- Мама?
- Сынок! – воскликнула женщина и бросилась на грудь Березникову.
- Ты пришла проводить меня?
- Приехала, Дима, приехала… Спасибо Семен Васильевичу, бросил колхоз, что бы меня к тебе доставить…
Мужчина, до этого скромно стоявший в сторонке, сделал шаг вперед, протянул руку и сказал –
- Семен Петрович Козельцов, председатель колхоза «Заря». Вы сын, Дмитрий Андреевич, так? – прозвучал совершенно глупый вопрос.
- Да, Семен Петрович. Спасибо вам – сказал Дмитрий, обнимая мать – пройдемте в дом.
В доме все сели в большой комнате. Разговаривали насухую, проговорили до восьми утра. Но всё подходит к концу; подошел час прощания.
- Сынок – сказала мать трясущимся голосом – береги себя. А я дам тебе вот это – в её руке засверкала серебром цепочка и крестик.
- Ну мама….
- Дима, это вещи твоего дедушки. Он с ними многое прошел, и поверь мне, это тебе сильно поможет. Можешь не надевать, но зашей в карман гимнастерки или как это там называется...
Березников молча взял дедов крест, положил в карман пиджака. Обняв на прощание мать, он пожал руку председателю и пошел в сторону райвоенкомата.
Мама выбежала на середину дороги и прокричала вслед –
«Береги себя, сынок!». Потом не выдержала, и долго плакала в плечо председателя, а тот долго её обнимал, от чего краснел и смущался.