Город посреди леса 7

(рукописи, найденные в развалинах)

Иллюстрация Анны Шацкой.

Аретейни

 Немного отдышавшись, мы принялись соображать получше. Правда, успели сильно замерзнуть в мокрой одежде.
    — А ты поняла, кто это был? – спросила вдруг Лесли. – Те, с фонариками.
 Я шмыгнула носом. Сигареты, к счастью, не успели сильно промокнуть, лежа в кармане кожаного плаща. Но вот с огнестрельным оружием пришлось распрощаться. Тяжелая винтовка превратилась теперь в обузу, а легонький пистолет Лесли – в бесполезную игрушку. Я расстроилась окончательно.
    — А может, это они. Идем обратно?
    — Идем. – Лесли поднялась.
    — Только осторожнее.
 Мы спустились по лесенке и по мостику пересекли резервуар. В нем плавало что-то длинное, немыслимое, страшное и, похоже, дохлое.
    — Ой, – сказала Лесли, немного опасливо косясь на неведомое животное, походившее одновременно и на мифическую гидру, и на вымахавшую до невероятных размеров мокрицу – если можно вообразить себе мокрицу без привычной хитиновой брони. – Похоже, они. Зря мы убежали.
    — Да нет, – говорю, – не зря. Мешались бы только.
    — Это точно, – грустно согласилась Лесли.
    — Вон они! – Я услышала впереди голоса и прибавила шагу. – Подождите!
 Почти одновременно раздался треск затворов, идущий чуть сбоку от основной группы Дэннер резко развернулся в нашу сторону, маленький тоненький силуэт рядом с ним взвизгнул и кинулся навстречу.
    — Дэннер!
    — Нэйси!
 Орали мы одновременно. Удивление последовало не менее слаженное.
    — Лесли?!
    — Ласточка?!.. Что ты здесь делаешь?! Что с ва...
 Договорить он не успел, поскольку я, не удержавшись, кинулась ему на шею и, пока Лесли шерстила сестру за наглое и бесследное исчезновение, ухитрилась полной грудью вдохнуть бьющий от него сильный железный запах крови. Дэннер машинально обнял меня в ответ, но я уже отшатнулась. Даже не обратила внимания на «ласточку» – не в пример больше меня интересовала рана. Я подняла фонарик и невольно вскрикнула.
 Дэннера было не узнать. Кровоточащие открытые раны покрывали шею, плечи, левую половину лица и даже кисти рук. Будто кто-то протер кожу наждачной бумагой вместе с курткой, рубахой и перчатками. Глаза покраснели и распухли, волосы на затылке поблескивали темной кровью. Одежда выглядела так, будто за несколько часов успела состариться на несколько десятилетий. Кстати, Нэйси – а это, как я поняла, была именно она, – выглядела ничуть не лучше. Поодаль двое держали под руки третьего, он то бессмысленно улыбался, то принимался тихо смеяться и гулить, словно младенец. Еще двое держали руки на перевязи.
    — Ребята... – выдохнула я. – Ребята, что с вами?.. Где это вас так?!
 Дэннер опомнился и немедленно осведомился:
    — Вы что тут забыли?! Вас дома оставили, на случай, если вы не в курсе.
    — Дэннер... – Я шагнула вперед и осторожно, опасаясь причинить боль, прижалась к нему. – Дэннер, ты только не злись. Я очень за тебя беспокоилась. Я просто не могла сидеть и ждать от твоего начальства похоронки. Это... это невыносимо! – Тут к горлу подкатил предательский ком, и я совершенно глупо разревелась. – Дэннер, прости меня! Только не ругайся...
    — А я разве... – еще больше удивился он. – Я... Нет, это-то все понятно, но как вы нас нашли?
    — Не знаю, – призналась я. – Мы вначале заблудились. Но... Слушай, можно тебе кое-что сказать?
 Он согласился, кивком указал в сторону стены, и мы отошли на несколько шагов. Тут я, нахально пользуясь поводом, обхватила его за плечи и, заставив наклониться, прошептала на ухо:
    — Дэннер, там целый подземный город! Честное слово! Мы видели. Я и Лесли.


Эндра.

    — Я, – вполне логично отозвалась я.
 Тут над ухом кто-то засопел, а в висок ткнулось мокрое и холодное. Я инстинктивно отшатнулась, едва не полетев в воду, и только тогда сообразила, что мне в лицо тычет носом собака.
    — Туман! – выругалась я, отталкивая вытянутую морду. Но пес тут же лизнул меня в нос.
 Человек расхохотался. Щелкнула кнопка фонарика, вспыхнула золотистая искра. Метнувшись зайчиком по каменной кладке, ударила прямо в глаза. Я зажмурилась.
    — Ишь, ты. Рыжая, – констатировал человек.
 Я осторожно приоткрыла глаза, стараясь его разглядеть. Он оказался высоким, с длинными темными волосами, собранными в хвост, в кожаной куртке, штанах и удобных ботинках. Подробностей разглядеть не удалось. Отчасти из-за бьющего в глаза света, отчасти из-за собаки, которая снова толкнула меня мордой.
    — Тихо, Ланцелот, – скомандовал незнакомец, подумал немного и решил:  – Ладно, рыжая. Поднимайся, пошли.
 Я хотела, было сказать, что не могу, но не сказала. Еще чего. Только теперь до меня дошло – а откуда здесь, собственно, человек? Да еще преспокойно разгуливающий на пару с собакой. Он не патрульный, это очевидно.
 Человек некоторое время наблюдал, как я вожусь, пытаясь подняться на скользком песке. Наверное, зрелище было забавное.
 Тут я вдруг ощутила, как он крепко ухватил меня за ворот и поставил на ноги.
    — Идти можешь?
    — Могу, – буркнула я. Ага, и бегать тоже. И плясать джигу.
 Незнакомец, вероятно, угадал мои мысли. Он усмехнулся и сказал:
    — А придется. Учти, если ты скатишься в воду – я за тобой не полезу. Ланцелот, вероятно, тоже. А, Ланцелот? – Пёс завилял хвостом. – Так что рекомендую держаться поближе к стене. А еще лучше – держаться за меня.
 Я непроизвольно ухватилась за его рукав. Он тихо рассмеялся – интересно, что это его так веселит? – и мы двинулись дальше по тоннелю.
 Пока мы шли, незнакомец большей частью, молчал. Я изо всех сил старалась идти сама. Пес бежал впереди, периодически оглядываясь. Фонарик незнакомец потушил, и мы шли в темноте, из чего я сделала вывод, что он не хуже меня видит без света. Кто же он, в таком случае? Тоже оборотень?
 Я встрепенулась, когда из бокового тоннеля метнулись огоньки фонариков и скользнули по стене. Отдаленно знакомые голоса о чем-то переговаривались. Пес навострил уши и оскалился, но не зарычал.
    — Патрульные, – сообразила я. Мой спаситель остановился, развернувшись.
   — Кто? – Голос прозвучал отрывисто.
Я и на этот раз совладала с отяжелевшим шершавым языком.
   — Патрульные. Из Города.
   — Что за бред! – раздраженно сказал незнакомец и, отшвырнув меня к стене, прошел до поворота коридора. Ланцелот остался со мной, будто охранял. Шумное собачье дыхание вдруг смолкло в наступившей после ухода его хозяина темноте, и меня охватила паника – показалось, что пёс тоже ушел, что все меня снова бросили, но тут Ланцелот почти бесшумно поднялся и, процокав когтями по каменным плитам, улегся вплотную. Я ощутила теплый собачий бок – и немедленно захотелось прижаться к нему всем телом, согреться, чтобы, наконец, отпустил мучительный озноб. Но я подавила это желание, прислушиваясь.
Незнакомец возвратился быстро, ослепив меня светом фонаря.
   — Что за черт?! – прошипел он, опускаясь на колено. Сильные пальцы впились в плечо, и в глазах снова потемнело от боли. – Кто они? Ты знаешь.
Не вопрос – утверждение.
   — Отпусти!.. – Я зашипела, как кошка. – Не белье выжимаешь, болван! Мне больно!
    — Тихо, рыжая, – встряхнул меня незнакомец, так неожиданно жестко, что я пискнула от боли и возмутилась:
    — Ты чего?!
    — Ничего. Не привлекай внимание. Что это за люди?
Я сообразила, что он не отстанет.
   — Они сверху пришли. Из города. Убери руки, кому сказано.
   — Наверху никто не живет, не ври мне!
   — Тогда, значит, они все – твои дальние родственники! – окончательно взбесилась я. Нашел себе информбюро!
Он, казалось, призадумался. Но тут патрульный отряд приблизился к нашей ветке, и незнакомец на всякий случай зажал мне рот ладонью. Я, разозлившись, укусила грязную кожу перчатки, но он только шикнул на меня.
 Лучи фонарей замедлились и принялись ощупывать стену пристальнее. Может это мне так показалось, а может, они нас услышали. Попутчик мой вдруг быстро поднялся и потянул меня дальше.
 А мне вдруг стало страшно. Кто он такой и откуда взялся? Почему боится патрульных? Хотя, я тоже их боюсь. Но они, хотя бы, просто застрелят, а этот какой-то странный. Кто знает, чего от него ждать.
 Я дернулась из его крепких рук, оскользнулась на песке, ощутила, как он цепко перехватывает меня за плечо. Оно полыхнуло острой болью, как бывает, когда выворачивают сустав. Наверное, я вскрикнула от неожиданности и изо всех сил пнула незнакомца в коленку. Я не из тех девчонок, которых можно напугать, вывернув им руку. Это я не хвастаюсь, а констатирую факт.
 Дальше все произошло как-то быстро. От резкого движения к горлу подскочил горький ком. Незнакомец пнул меня в спину, и я скатилась в грязную воду канала, куда окунулась с головой, успев услышать на прощание: «Дура».
 На какое-то долгое мгновение показалось, что я не вынырну. Было адски больно. Вы, наверное, думаете, что я как-то уж очень часто об этом поминаю, и считаете, что я какая-нибудь слабачка? Засунуть бы вас с такими ранами в канализацию, вот, я бы на вас поглядела…
 Ну, так вот. На какое-то мгновение меня ослепило болью, а желудок отчаянно заявил о том, что хочет выйти наружу. Я забарахталась, но очень быстро вспомнила, что так не всплыву никогда – если только дня через три. Поэтому я изо всех сил постаралась успокоиться и в несколько гребков выбралась на берег.
 Незнакомца не было и в помине. А фонари все еще шарили по стенке, но уже значительно меньше. Наверное, отряд уходил.
 Ну, все, выхода, собственно, у меня больше и нет. Я расценила, что лучше уж пусть меня расстреляют, чем я тут замерзну или истеку кровью. Помотала головой, разбрызгивая воду, и закричала во всю силу легких:
    — Помогите! Помоги-ите!!

 Дэннер.

 Я тоже обнял ее за плечи и переспросил:
    — Город? Может, вам показалось?
    — Да нет же! – разобиделась в ответ моя Ласточка. «Моя!..» и что это со мной… – Мы обе его видели!
 Я усмехнулся.
    — Хорошо, что вас там не видели.
 Если допустить, что где-то под землей действительно есть город, то остается только догадываться, кто может там жить. Интересно как…
   — Ладно, – решил я. – Идем.
 Но тут Аретейни прижалась ко мне и совсем по-детски трогательно уточнила:
    — А ты точно не злишься?
Я хотел честно ответить, что готов ее немедленно прибить за такой глупый и безрассудный риск – но вдруг обнаружил, что если еще хоть разок увижу слезы в этих глазах – из моих извилин можно будет смело плести макраме. Ни на что другое они уже более не сгодятся.
    — Да с чего ты взяла? – не очень убедительно буркнул я.
    — Правда? – улыбнулась она. Улыбка у нее напоминала солнечный лучик: вспыхнет неожиданно, и тут же прячется, когда Ласточка быстро наклоняет голову, будто смущаясь своей улыбки. У меня каждый раз голова начинала бешено кружиться от улыбки этой. Да и сейчас – до сих пор, точно так же. Эх, Дэннер, Дэннер, попал ты крепко, ничего не скажешь. – Тогда идем.
    — Идем... – шепотом отозвался я и почему-то остался на месте. Все же несмотря ни на что, я был ужасно рад, что она со мной. И вообще, что она сюда за мной потащилась. Значит, ей не все равно.
 Хотя опасности никто не отменял.
 Сестренки меж тем принялись драться.
    — Дура!..
    — Сама дура!..
    — Я испугалась!..
    — Ты еще маленькая!..
    — Сама маленькая!.. Это нечестно!..
    — Честно-честно!..
    — Довольно! – рявкнул я, растаскивая их за шкирку, как растаскивают расшалившихся котят. – Нашли время.
    — Но она меня обманула! – немедленно вскинулась Лесли. Вид у нее был трогательно-надутый. Под правым глазом быстро наливался фиолетовый синяк. Нэйси в свою очередь потирала плечо, на котором после схватки с тварью расцвели алые пятна. Обе сестренки сверкали ярко-синими глазами и громко пыхтели.
    — Так, – сказал я. – Кто там кого обманул, сейчас никакой роли не играет. Пока что у нас у всех общий враг, и мы все вместе идем выручать товарищей. Все ясно? Разберемся с тварями – а там уж деритесь вволю. – Я повысил голос. – Что неясно? Это приказ!
 Сестренки, шипя, раскатились в разные стороны и принялись убийственно коситься друг на дружку через меня. Правда, молча.
 Откуда-то из бокового коридора донесся голос. Или мне только показалось... Голос сливался с низким гудением труб и пением ветра. Собственно, помимо нас здесь больше быть некому. Примерещилось. Я обвел взглядом остальных – никакой видимой реакции. Значит, и правда показалось.
 ...Отряд обнаружился не далее как через полчаса ходьбы, а прибыли мы уже к завершению схватки. Я увидел зажатого в угол Обреза и подле него двоих неподвижных солдат, еще пятеро методично обстреливали шипящую с потолка тварь. Их было целых четыре.
 Привычно вскидывая оружие, я метнулся вперед.
 Я уже видел, что мы безнадежно опоздали – мы все, и я, и мои ребята, и Нэйси, Лесли и Ласточка, и сам Обрез. Мы опоздали. Они, двое оставшихся, хрипели и едва держались на ногах, а твари, зажав их в угол, атаковали снова и снова – стремительно, ловко, расчетливо и безжалостно. Я отчего-то в который раз осознал в тот момент, насколько же я их ненавижу. То есть, не их самих, нет, а то, как эта жизнь между нами устроена. Что для того, чтобы жили одни, должны умереть другие. Просто осточертело, честное слово.
    — Вниз уходите! – что есть сил заорал я Обрезу, ныряя под щупальце, чтобы оказаться рядом с ними. Остальные взяли на себя оставшихся трех, в том числе и Нэйси.
    — Что?.. – мельком обернулся Обрез, отбрасывая ставшую бесполезной винтовку и выхватывая меч. – Зачем, Дэннер?..
    — За шкафом! – нетерпеливо рявкнул я, обеими руками спроваживая их в гостеприимные объятия мутного канализационного потока. Они шлепнулись, а я, привычно уворачиваясь от атаки щупалец, выхватил гранату. Ну же, повернись, красавица. Открой ротик!
    — Дэннер, ты что, с катушек съехал?!! – возмущенно заорал Обрез из канала. Тварь стремительно метнулась вперед, целя в меня сразу четырьмя щупальцами. Я метнулся вниз, приземлившись на руки, перекатываясь колбаской к краю «берега» и в движении распрямляясь. Если сработает – одной тварью станет меньше.
    — Команди-ир!..
 Я не знал, меня зовут или Обреза.
 Она была огромная. Чуть ли не больше предыдущих двух вместе взятых. Интересно, они у нас растут в геометрической прогрессии, что ли?.. Щупальца хлестнули по полу, прошибая глубокие борозды в плитах взрывом каменной крошки, а я, уцепившись за одно, оказался под самым потолком, откуда и спрыгнул прицельно твари на голову. Она была скользкая и покрытая какой-то, видимо, защитной, слизью, в которой мгновенно увязли руки и сапоги. Голова походила на голову не то стрекозы, не то мокрицы – неясно. Глаза у нее имелись, но они, похоже, были слепые. Так, чисто символически. И жвалы, и жабры, чтобы дышать под водой – все на месте. Но и с боков головы часто схлопывались отверстия, чем-то похожие на ноздри – по шесть штук с каждой стороны, за них-то я и уцепился, когда едва не слетел. Вот оно что, земноводное. Само совершенство! Я успел невольно восхититься – скорость, сила, гибкое тело, возможность получать кислород, как из воздуха, так и из воды, острые зубы, ловкие щупальца, мощные челюсти. Все ж таки совершенна Природа!.. Во всех ее проявлениях.
 Постойте-ка, мелькнула мысль. А зачем же тогда глаза? Если они ей не нужны, то...
 Точно! И как это я раньше не догадался?!
 Тварь, похоже, меня не замечала, продолжая упорно пытаться достать стоявших в потоке Обреза и остальную компанию. Я триумфально уселся у нее на затылке, как тореадор на корриде, уцепившись одной рукой и второй удерживая равновесие – жалко, сфотографировать некому. Для отчета.
    — Ребята, да отвлеките ее, кто-нибудь! Я так долго не продержусь!
    — Ого! – мельком обернулась на мой голос Нэйси. – Классно, командир!
    — Я знаю! – окончательно разозлился я. – Сам в восторге! Заставь ее открыть рот, Нэйси!
    — Как?! – ошалела девчонка, рефлекторно увертываясь от щупальца и отсекая глевией второе. Тварь взвыла и задергалась. Я взвыл с ней в унисон, вцепившись как можно крепче – даже пальцы онемели.
    — Как хочешь!! Нэ-эйси!! Скорее!!
    — Поняла, командир! – Нэйси кошкой скользнула вперед и вниз, перепрыгнула одно щупальце, увернулась от другого, в мгновение забралась по стенке и – оказалась рядом со мной.
    — Эй! – весело обернулся я. – Это моя лошадка!
    — Да ладно жадничать, командир! – Нэйси показала в улыбке крепкие белые зубы. Глаза ее восторженно горели зеленовато-синей бирюзой. – На всех достанет! Сейчас!.. – Тут она, изогнувшись, принялась вовсю дразнить тварь древком своей глевии – и добилась-таки, чтобы та щелкнула зубами. И тогда я почти засунул гранату ей в пасть.
    — Приятного аппетита! В канал, Нэйси!
 ЛО-ЖИ-И-И-ИСЬ!!
 И мы, оттолкнувшись, триумфально прыгнули в канал.
 Взметнулся каскад брызг, дно ударило в ладони, грязная вода сомкнулась над головой. А затем – рванула граната.
 По тоннелю прокатился оглушительный грохот взрыва, воду разметало волной, потолок сыпанул каменной крошкой, а Нэйси рядом со мной придавило куском твари. Она завизжала, чувствуя, как плавится кожа на спине, я протянул руку и сдернул с нее кусок плоти. Рука взорвалась болью, и я машинально сунул ее в воду, забыв, что вода также переполнена этой странной кровью.
    — Нэйси! – Я за ворот выдернул ее из канала, подхватил барахтающегося рядом Обреза и вышвырнул обоих на берег. Быстро выбрался сам.
    — Аретейни! Ласточка!..
 Черт ее дернул за мной потащиться! Где она?!
 Твари, испугавшись взрыва, мгновенно нырнули в трубы – только их и видели. Теперь придется идти за ними.
 Не все. Еще две лежали, извернувшись и заполняя собой фактически весь коридор. Из-за одной поднялась фигурка в черном плаще.
    — Дэннер! Ты живой?
    — Еще как! – Я одним прыжком оказался возле нее, обнял, не удержавшись – и мы, поскользнувшись, полетели на пол. Я оказался на полу между извивами змеевидного тела твари, а Аретейни – на мне сверху. Так нечестно, почему это именно я всегда падаю менее удачно?!.. Шучу.
    — У-р-ра-а-а-а!! – заорала Ласточка, от души целуя меня, куда придется. Я зашипел – ожоги все еще болели, но все же ухитрился поймать ее и поцеловать в губы. А мне все равно! Вот совершенно все равно, ясно? Хочу – и целую.
 Я уже, было, приготовился к жестокой насильственной смерти (хотя мне и все равно, но на всякий случай). Больно, неудобно – а вы пробовали целоваться лежа на каменном полу в обнимку с трупом здоровенной змеюжины?! – но настолько хорошо, что даже голова закружилась, и я почти не чувствовал ее быстрого прикосновения – только это мощное, завораживающие до головокружения, до бешеного стука сердца, тепло в груди. Нет, не тепло – самый настоящий огонь.
    — Эй, довольно! – запищал сверху возмущенный голосок Нэйси. – Команди-ир!
 Аретейни отстранилась, а я невольно замотал головой, отчаянно стараясь прийти в себя. Наверное, вид у меня был совершенно ошалевший, потому что Нэйси, ловко прыгая по извивам твари, спустилась к нам и испуганно затрясла меня за плечо. Ласточка улыбнулась.
    — Мы победили! Прости меня, Дэннер, но я очень за тебя переживала. – Она поднялась и, как ни в чем не бывало, оправила плащ.
    — Что?! – ошалел я, рывком поднимаясь вслед за ней. – Сама-то ты где была все это время?
    — Командир, с вами все в порядке?.. Вы ранены?..
    — Я?.. – Я придирчиво оглядел то, что осталось от моих рук и одежды. – Вроде, нет.
 Нэйси возмущенно фыркнула.
    — Вы меня напугали! Я думала, ты ему искусственное дыхание делаешь, – обернулась она к Аретейни. Та покраснела, но фыркнула в ответ.
    — Ему не поможет. Ему, вообще, сейчас поможет только «левомеколь». И нам всем тоже только он поможет.
    — Чего? – удивилась Нэйси.
    — Мазь такая... Мы все обожглись сильно.
    — Это точно. – Нэйси невольно поморщилась. Руки у нее сделались малиновыми и поблескивающими от выделения сукровицы. На лицо я предпочел не глядеть.
    — Нет, надо что-то предпринять, – задумчиво произнес я, оглядывая свою руку. – Может, в следующий раз попросим у Кондора химзащиту?
    — Если он будет. – Аретейни неожиданно прижалась ко мне, обхватив за пояс, и пробормотала:
    — Ты только будь осторожнее... пожалуйста...
    — Постараюсь. Эй, отзовитесь, живые! Много нас осталось?
    — С вами – шестеро, – отозвался откуда-то из-за твари Обрез. – И еще ребенок. А, постойте-ка... вот, еще один живой.
    — И мы! – донеслось с другой стороны. Я обернулся.
    — Кто – мы? Назовитесь.
 Необходимость. Твари отбирают разум. На кого она была отвлечена, пока мы с Нэйси осваивали родео в полевых условиях?.. Не видел.
    — Роланд, Хаммер, Артемис, Даклер! Четверо!
    — Прекрасно. – Я отряхнул руки и перепрыгнул через труп. – Идемте дальше.
 Обрез шагал рядом. Остальные тащились следом. Кто тащился – а кого и тащили. У одного из ребят была перебита нога. Это я еще мягко выразился – нога была не перебита а, скорее, перемолота в кровавый фарш от самого начала и до самого конца. Видимо, хвостом расплющило. Но мы его тащили. Просто не могли бросить.
 Меня охватила какая-то смутная тревога. Нас было тридцать два человека. Вместе с Нэйси, Лесли и Ласточкой – тридцать пять. После трех по счету схваток уцелели десять. Да и то, в одну из них никто помимо нас с Нэйси не лез. Но тут уж нам обоим просто повезло – я наткнулся на голову твари абсолютно случайно. А мог бы и не наткнуться.
 Я ничего не помню. Клянусь, я ничего не помню! Это они помнят. Помнят ребята, помнит Обрез, помнит Нэйси – может, смутно, но помнит! Три года назад. Это тогда я потерял память.
 Отчего?..
 Разве в свете последних событий ответ не очевиден? Они все в начале именно этого рейда глядели на меня словно на больного, будто опасаясь, что я в любой момент начну или вспоминать, или вести себя неадекватно, или – и то, и другое вместе.
 Так смотрят на инфицированных. На тех, кто всего каких-то несколько мгновений назад были товарищами и теперь сделались врагами, которых необходимо пристрелить собственными руками, быстро и хладнокровно, теми самыми руками, что минуту назад протягивали им в безнадежной попытке помочь.
 Точно, именно так на меня и смотрели.
 И молчали.
 Сволочи, что я могу сказать.
 Я покосился на Обреза.
    — Джонни, могу я с тобой поговорить?
 Он обернулся на ходу, метнув на меня косой быстрый взгляд. Догадался. Тебе же хуже, камрад. Я ведь не отвяжусь. Он, похоже, и это понял.
    — Можешь. Идем.
 Мы чуть отстали от основной группы.
    — У меня есть несколько вопросов. Надеюсь, ты ответишь на них откровенно.
 Он вдруг поглядел на меня с каким-то понимающим сочувствием.
    — Дэннер, тебе может показаться странным то, что я сейчас скажу, но я все же скажу. Я тебя понимаю. Да, ты не в первый раз с ними сражаешься.
 Я помолчал.
    — Они меня зацепили, да? Скажи.
 Обрез мотнул головой.
    — Нет. Во всяком случае, это я так думаю, но Кондор и остальные в этом сомневаются. Тебя еле вытащили, Дэннер. Ты уже умирал, когда тебя нашли. Я считаю, что разум твой не поврежден, и это простая амнезия. Но остальные уверены в другом.
 Надо же. Открытий все больше и больше. Я пнул камешек.
    — Тогда почему я все еще на службе, Джонни? Почему меня не отстранили после такого? Если Кондор считает меня сумасшедшим – почему я до сих пор работаю в патруле?
 Обрез плотно сжал губы и вздохнул. Обернулся, глядя мне в глаза.
    — Потому что ты лучший, Дэннер. А теперь я пойду.
 Он чего-то не договаривал. Я это чувствовал.
    — Стой, Веррет! – Я ухватил его за плечо, но он высвободился и рявкнул, ускорив шаг:
    — Я не хочу об этом говорить!
 Я разозлился.
    — А придется! – И резко развернул его лицом к себе, прижал к стенке тоннеля, выхватив нож. Лезвие замерло у горла, и он на мгновение невольно опустил глаза. – Мне говорили, – медленно отчеканил я, – что никого, помимо меня в живых не осталось. Кто же меня в таком случае нашел? Поисковые отряды за трупами не отправляют. Что-то не вяжется в этой истории, не находишь?
    — Дэннер...
    — Говори! – Я встряхнул его, и нож царапнул шею. Обрез вдруг прищурился и перестал вырываться.
    — Хорошо! – тихо отозвался он. – Ты был не один. Нас было двое! Все?! Узнал что хотел?!
 Так. Это уже ни в какие ворота не лезет. Джонни Веррет, мой вечный враг и соперник, спас мне жизнь? Ну и дела.
    — Вот как. – Я отпустил его и отступил на шаг. – Это такой большой секрет? Или ты жалеешь о том, что спас меня?
    — Не говори ерунды, – буркнул он, отворачиваясь и быстрым шагом нагоняя отряд. Я пожал плечами и отправился следом.

 Эндра

    — Ладно уж, уговорила, – сказал мой загадочный провожатый. – Можешь влезть ко мне на спину.
    — Я не уговаривала, – сказала я. – Я молчала.
    — Зато твой несчастный вид говорит вместо тебя.
    — Не полезу, – буркнула я.
 Во-первых, я просто-напросто не удержусь с такими ранами. А во-вторых, фиг ему. Я и сама могу идти.
 Незнакомец появился снова, когда я поняла, что отряд меня не слышит и уходит. Или предпочитает не слышать. Ясно – им с тварями надо сражаться, а не раненых подбирать. Я для верности еще раз проорала «Помогите!». А потом забарахталась, подплывая к бережку. И тут поняла, что просто физически не смогу подтянуться, чтобы выбраться из воды. От активной работы руки уже начали неметь. Ну, ладно, врагу не сдается наш гордый Варяг… Откуда, кстати, эта фраза? А, не помню.
 Наверное, я барахталась, пытаясь вылезти, довольно долго. Как вдруг меня кто-то ухватил за воротник и одним движением вытянул на берег так, что воротник жалобно трескнул, надрываясь.
    — Ну, что, потренировала голосовые связки? – поинтересовался незнакомец.
 А на меня навалилась неимоверная тяжесть, как бывает, когда долго находишься в воде, а потом вылезаешь на берег, так что я даже пошевелиться не могла.
    — Нет, оно, конечно, иногда хочется побарахтаться в переполненном тварями канале и поорать. Не спорю. Случается, – продолжал спаситель. Ланцелот лизнул меня в ухо. Я зашевелилась и уселась, отжимая одежду. Правда выходило плохо – с меня все равно лило так, что вокруг немедленно образовалась лужица.
 Мы прошли уже довольно много, когда из глубины тоннелей донесся далекий громовой раскат. А, может, он раздался близко – в подземельях разве поймешь. Каменные коридоры причудливо и неравномерно разносят звуки. Потолок содрогнулся. Мелкие камушки сыпанули по глади канала, взрезав поверхность воды.
 Незнакомец ухватил одной рукой пса за ошейник, а второй – меня за талию и резко обернулся на звук. Спросил:
     — У них и оружие есть?
 Я не ответила. И так очевидно.
    — И много? – продолжал мой попутчик.
    — Много. А вообще, поди, вон, у них спроси. Чего ты ко мне пристал?
 Он вздрогнул и замер, словно его посетила неожиданная мысль.
    — Так ты тоже с поверхности?
    — Откуда, по-твоему, я могу быть?
 Незнакомец помолчал. Затем непонятно произнес в пространство «Значит, все-таки, правда» и вздохнул.
    — Что? – уточнила я.
Но он не ответил. Только перехватил меня под руку и быстро направился дальше.
 А немного погодя вода в канале снова зашевелилась. Только как будто изнутри. Словно в глубине плыло что-то огромное. Причем, не просто плыло – неслось. Это движение постепенно приближалось. Что-то яростно ударило в стену, там, где оно только что было, отколов внушительный камень кладки.
 Незнакомец снова ухватил меня и собаку и прижался спиной к стенке.
    — Не шевелись, – тихо велел он на ухо. – И не дыши даже.
 Я инстинктивно прижалась. Ноги соскальзывали с мокрого песка.
 Движение приближалось неумолимо. И в тот самый момент, когда оно миновало нас, из воды выметнулось длинное щупальце, грохнуло в стену, на обратном пути скользнуло по моему колену. Вероятно, почувствовав тепло, оно обвилось вокруг него, дернуло и потащило.
 Я взвизгнула и полетела. Песок вдруг разом встал на дыбы и больно ударил. Ладонями затормозить не получилось, я и приложилась носом. Земля задвигалась. Нет, вернее, это меня потащило к воде. Твари! Наверное, патрульные напугали и разозлили их взрывом…
 Тут кто-то накрепко ухватил за руку с другой стороны. Звякнуло из ножен железо, полоснуло по воздуху – и движение прекратилось. Что-то взревело, вода забурлила, окатывая неровными волнами. А потом все стихло.
 Он поднял меня на ноги, а я завозилась, отцепляя от ног отрубленное щупальце и содрогаясь от отвращения.
    — Ну, все-все, – даже как-то мягко проговорил незнакомец и погладил меня по спине. – Эх ты. Ладно уж, иди сюда.
 Он подхватил меня на руки, а у меня даже не было сил сопротивляться.