Декабрь на Южном Урале

     Начало: Семинар инструкторов лыжного туризма - http://www.proza.ru/2017/07/04/1216               

Из раздела «Зарисовки из туристских странствий».

        На заре выходим  в зимний холод, оглядываясь на наше последнее цивильное пристанище; впереди нас ожидают только холодные ночёвки.
        Уже первые километры выявляют всю абсурдность такого комплектования групп.Тропить лыжню, выбирая линию движения, могут немногие; большинство на пересечёнке и на лыжах с трудом держатся, идти могут только по готовой лыжне. К обеду хвост растягивается на несколько километров, темп движения постоянно нарушается.

        Вперёди крепко держится группа, усвоившая методы тропления, более или менее владеющая лыжами. Это наша группа и ещё несколько настырных мужичков из других. Первый обеденный бивак разбиваем, как и планировалось, у подножья горы Бак. Наша группа успевает пообедать ещё до подхода замыкающих.
        Только мы уложились в график движения, поэтому шеф семинара решает не менять тактику: мы идём своим темпом и за час до темноты встаём и готовим бивак для ночлега  всех групп.

        Уходим с подъемом к вершине горы, которую по плану должны преодолеть «в лоб»,  для постепенного привыкания к горному рельефу. Не умная идея. Зачем искать дополнительные трудности в непосильном для многих маршруте?

        Бак-гора – это некое подобие приплюснутой копны с перепадом высот метров 350-400, заросшей кустарником, преимущественно липовым. Хвойный лес сведён уже давно, нет даже хвойного молодняка.
        В недавний период была гололедица; наросший лёд пригнул деревца и кустарник к земле, а тут ещё присыпало свежим снегом и образовалось труднопроходимое препятствие с переплетением обледенелых ветвей. Под вершковым снегом ледяная корка, ломающаяся под нашей тяжестью.
        Тропящий вынужден  бросаться влево – вправо, выискивая впереди прогалины.   Чем выше подъём, тем кустарник непроходимей. Иногда налетает ветерок и тогда с кустов сыплется снег, а веточки-сосульки издают хрустальный звон. Этот перезвон мы слышим на коротких «перекурах». При движении – только скрип свежего снега и треск ледяной корки под ним.

        Руководитель принимает решение не лезть на вершину, а обойти её по склону. Наконец-то первое самостоятельное решение, причём, верное! Мне, как второму в группе владельцу компаса, предложено не участвовать в троплении, а идти замыкающим, контролируя общее направление.
        Вверху сплошная облачность, сыплет мелкий снежок, видимость ограничена и ориентировка затруднена. Хорошо хоть ближе к вершине корка льда под снегом стала такой, что выдерживает наш вес, тропить легко.

        Эта лёгкая лыжня нас и сгубила. Вперёд вырвались два КМС по лыжным гонкам, инструктор и группа бросились за ними. Идти вдоль склона легче, чем в гору и группа умчалась пока я доставал из рюкзака компас. Мне пришлось догонять, периодически сверяя азимут.
        Через некоторое время обнаружил, что идём уже на юг и подворачиваем влево на восток, а затем и на север. Тут уж я бросился по настоящему догонять группу, видя, что идём по большому кругу, опоясывая гору. А лыжня подворачивала всё влево и влево и наконец, снова пошла на запад. Наконец догнал.
        Стоят, веселятся: вышли на чью-то лыжню – идёт в нужном нам направлении, можно воспользоваться! Ждут только меня – отставшего  медбрата.
        Я отозвал Володю и сообщил о ходьбе по кругу; сказал тихо – нельзя подрывать авторитет руководителя. Он же вынес это на общее обсуждение. Группа отвергла моё утверждение, некоторые даже поехидничали. Пошли дальше, на второй круг.
        Через несколько метров я опознал место, где  останавливался, снимал и ставил рюкзак на снег, доставая компас и свою схему. Но и тут не поверили. Однако Володя насторожился, когда я отказался идти дальше. И предложил сбегать вперёд на разведку, поставив задачу: лыжня пойдёт вниз – возвращаться – он ещё сомневался в моей правоте.
 
        Разведчики ушли, группа сбилась в кучу, поглядывая вслед убежавшим; я же сбросил рюкзак, надел куртку и принципиально развернулся, всем видом показывая, что ожидаю прихода разведчиков сзади. Посмеялись над моей блажью, но начали утепляться, стоять –  не бежать,  холодно.
        Ровно через полчаса, откуда я и ожидал, вылетели два раскрасневшихся разведчика. Наткнулись на нас и у них «отвисли челюсти и выскочили из орбит глаза». Они посчитали, что догнали чужую группу, проложившую лыжню. Сделали повторно круг, но так это и не поняли.
        Зато длину круга они тут же высчитали по своей скорости: с учётом извилистости лыжни – шесть километров.

        Начали подходить отставшие группы. После короткого «разбора полётов» Лушников, обращаясь не к Володе, руководителю первой группы, а ко мне сказал: «Веди дальше, штурман. Куда идём?»
        Я уже определил наше примерное положение относительно вершины, (круг то заложили примерно на одной высоте и пройдено большая его часть), однако глубокомысленно глянул в свою рисованную карту и показал чуть правее и вниз. Не утерпел порисоваться перед недавними насмешниками, хотя было видно, что они давно уже раскаялись и мой авторитет вырос до небес.

        Покатили вниз. Снег прекратился, внизу проглянули белые пятна полян, долина какого-то ручья, угадываемого по ленте тальниковых зарослей, за долиной заросшая чахлым леском возвышенность. Нет, не радовал глаз местный ландшафт, скучновато.
        При подъеме на лесную возвышенность, на пятиминутной передышке, уже не Володя, а я предложил встать на ночёвку.  Когда кто-то заметил, что по графику бивак через полчаса, я  указал на группу сухостойных сосёнок.  И вопрос был решен: я был уже не просто опытный турист, я был старший.

        Холодная ночёвка – так записано в маршрутной книжке. Я больше предпочитаю словосочетание: полевая ночёвка. От «холодной» веет холодом и морозной дрожью, полевая же не исключает и палатку с печкой, и охотничьи избушки и другие укрытия вне населённых пунктов.
        Этот поход предполагал дословно холодные ночлеги. Были и избы в селах и туристский приют – пустая изба в верховьях р. Лемеза, но большинство ночевок планировалось без всяких укрытий, в лесу в снегах.
        У групп не было ни шатров с печками, ни даже каких-либо навесов для защиты от снега и метелей.  Из группового снаряжения были только двуместные меховые спальные мешки, по пиле и топору на группу, котелки.
        Из личного турбаза гарантировала лыжи «Турист» с универсальным тросовым креплением и обычные лыжные ботинки. Не многие туристы приехали с собственным снаряжением. Я тоже доверился проспекту: кроме одежды, компаса и топорика  взял только надувной матрац – коврики из пенопласта были ещё неизвестны.

        Руководство предложило разгребать снег до земли и в этой канаве разводить ленточный костёр. Бред какой-то! Это сколько же дров надо сжечь, чтобы земля оттаяла, да ещё просохла и прогрелась!? А если с дровами напряжёнка? Лес-то не хвойный, как искать сухары? А валежник и бурелом – это не дрова, он всегда сырой.
        Через 1-2 часа даже самые ретивые устали искать сушняк  и валили в костёр все, что попадалось под руку. Дрова шаели, дымили, и надеяться на прогрев земли не приходилось. Снующий народ подходил  в торец канавы, любопытствовал, как решаем вопрос мы с Мишей, моим напарником по спальному мешку.
        Мы отказались от костра. Просто положили надувной матрац на землю, сверху – спальник, а над канавой соорудили простейший навес из жердей, веток и куска плёнки. Простая защита от сыплющегося снега. 
        Но матрацы были не у всех. Охапки веток, брошенные в канавы на грязь так и не прогретой земли, от холода снизу не спасали, ночевка оказалась действительно холодной. Многие ещё до рассвета вылезли греться к костру.

        К несчастью, вторая  ночёвка оказалась такой же, – не смогли за день одолеть хребёт Бирьян, за которым была обещана изба. Снова копали траншею, жгли костры. Здесь уже был сосновый лес, с дровами было легче. Но лапника для настила так же не было, снова протаявшую землю застилали ветками. Мы с Мишей и снег до земли не убирали, канаву рыли лишь для устройства навеса. Снежную «лежанку» под матрацем уплотнили втоптанным хворостом.
        Опять были и продрогшие и коротавшие ночь у костра. Что касается меня, то я изначально относился отрицательно к таким ночлегам. Хотя в этом походе и убедился, что в меховых спальниках можно ночевать в снегах до температуры минус 20-25 градусов. Более низкой испытать не пришлось. Безусловно, от холода с низу, требуется хорошая защита. У нас был надувной матрац, но лучше пенопластовые коврики.

        Утром, измученные двумя бессонными ночами, по решению Лушникова  покатили на р. Лемеза в деревню Кысык. В деревне расположились в свободном классе местной школы, обогрелись, обсушились и выспались. И даже дали концерт в актовом зале по просьбе школьников и учителей этого, забытого Аллахом в глуши Уральских гор, башкирского селения.

        О концерте надо сказать особо. У нас нашелся и гитарист, и баянист, аккомпанировавший певцам и хору на школьном баяне. Подбором репертуара занялись инструктора турбаз. Им и на штатной работе случается выступать «массовиками-затейниками».
        Пущены в ход авторские песни; Визбор, Окуджава, Высоцкий и другие барды прозвучали в этом зале. Причем, исполнялись они не соло, а маленькими хорами, по 5-6 человек. В одном таком хоре участвовал и автор этого отчёта – безголосо подтягивал: «А король тогда издал три декрета…» Эту песенку мы разучили за полчаса до концерта. Я путался в словах и тогда хор, глядя на меня, выводил: «Толя буйвол, Толя бык, Толя тур».
        Были и сольные выступления, что вносило разнообразие. Так, инструктор из Душанбе под гитару пел какие-то баллады  на непонятном всем языке и тут же переводил их на русский, а паренёк с завода пластмасс исполнял народные, типа: «А курочка по сеничкам похаживает».
        Зал был набит битком, собралось и взрослое население. Видимо такое событие, как появление группы туристов, да ещё с концертом, событие здесь такое же редкостное, как заезд артистов. Но главное – репертуар, эти песни здесь звучали впервые. Многие бардовские песни были незнакомы и мне – жителю большого города.
        В ответ был дан концерт школьников с башкирскими танцами и песнями, более понятными собравшейся публике.

        В деревне Кысык  семинар окончательно разделился: «тройку» продолжила только наша группа, дополненная несколькими ребятами, остальные группы шеф семинара Лушников уводил в долину р. Сим по маршруту с ночёвками в сёлах.
        Я принял активное участие в проработке дальнейшего пути и был назначен официальным «штурманом» группы.
        Штурман в лыжном походе? Впрочем, эта должность сняла  с руководителя вопросы ориентирования, хронометража и другой технической работы по уточнению карты, идентификации ориентиров и рельефа, прокладке маршрута.
        Забегая вперёд, отмечу, что в дальнейшей своей деятельности в туризме я вводил эту должность в группах, которыми руководил. Зачастую работа штурмана сводилась к простому хронометражу, но и это большая помощь.
        В группах, где я был участником, я сам, имея второй комплект карт, брался «штурманить», что помогало руководителю избегать тактических ошибок.  Иногда это могло привести к шероховатостям в отношениях с самоуверенными, но малограмотными в части картографии, руководителями. Но всегда шло на пользу группе и похода. Впрочем, из многих десятков пройденных маршрутов, участником я был всего пять раз, остальными руководил. Поэтому особых «шероховатостей» и не было.

        И вот снова в пути. Боря Феофанов (я над ним негласно шефствую), всё время глотает какие-то таблетки. Я думал витамины, а оказалось аспирин, прописанный к постоянному применению. Хроник. Как же ему выдали справку для участия в лыжной тройке? Хороший паренёк, жаль, что наше знакомство зачахло поле нескольких домашних встреч в Свердловске. Брал его и в майский сплав по Чусовой. Но в лыжный бы поостерёгся.
        Он, Миша, Володя-руководитель, Гена Никитин из Ульяновска и я составили со временем некий штаб похода, где обсуждались и принимались все решения. Руководитель добровольно уступил единоначалие коллегиальности.

        Хребёт Бирьян больше не штурмовали, а обошли по террасам вдоль реки Лемеза. В её верховьях ночевали  в избе-приюте, затем довольно успешно перевалили хребты Сухих Гор, порадовавшие тёмнохвойной тайгой. Здесь впервые сооружали общий навес из лапника и жгли «нодью».
        После очередной  ночёвки в снегу, перехватили автобус лесорубов. Доехав  до посёлка Верхний Тюльмень, стали готовиться к «изюминке» маршрута – штурму горы Ямантау. Переезд позволил войти в график.
        В посёлке нас разметили в пустующей избе с дымящей печью, но и это был шикарный отдых после ночёвок на снегу – уже накопилась и физическая и холодовая усталость. Организовали дневку.

Продолжение - Яман-Тау:     http://www.proza.ru/2014/12/16/280