Самое дорогое

Кристина подошла к своему месту в экономклассе самолёта. У молодого человека, спящего на принадлежащем ей месте, была приятная внешность, а в руках он держал потрёпанного плюшевого медведя, явно сшитого вручную и оттого немного нескладного. Это смотрелось так мило, что Кристина не решилась будить юношу, тем более соседнее место было свободным.

Максу снилась мама, которая во сне была по-прежнему жива и выглядела прекрасно. Она только приехала из заграничной поездки в какую-то из соцстран, и разбирала сумку с нехитрыми подарками для семьи. Себе она привезла плюшевый банный халат, который Макс сразу оценил по достоинству: плюш был таким же тёплым и ласковым, как мама. По тем временам халат был просто шикарен, одно слово – «фирма», а она, как известно, веников не вяжет. Со временем мама пролила на него что-то, что никак не получалось отстирать, а может быть, испачкала краской для волос, и чудо заграничной текстильной промышленности потеряло весь былой шик. Халат долгое время пылился где-то в шкафу, а в очередную холодную зиму перекочевал на пол в качестве плюшевого коврика для ребёнка.

Несмотря на новую расцветку, не самых вдохновляющих оттенков, надо сказать, Максу халат-коврик очень нравился. Чрезвычайно зрелищно смотрелись, например, автомобильные ралли по этой ворсистой местности, пересеченной пуговицами и шлёвками для пояса, набитыми карманами, прочими препятствиями из кубиков и других игрушек.

Для удобства сына мама даже слегка перешила свой некогда прекрасный халат, чтобы он больше походил на коврик для игр ребёнка. Все боевые построения пластмассовых войск следующих лет пяти происходили на этом плюшевом плацу. По мере взросления, солдатиков и машинки заменили книги, но Макса по-прежнему привлекал этот мягкий островок беззаботного детства. На коврике всё всегда было хорошо и безоблачно, за его пределами – уже не очень.

Мама тогда уже болела. Ей становилось хуже с каждым днём, но она ни на что не жаловалась – просто тихо угасала. Отец работал, у Макса – учёба и, кроме того, нужно было ухаживать за матерью, поэтому плюшевый коврик стал всё реже и реже использоваться по назначению. Наверное, поэтому мама решила сделать сыну подарок – сшить плюшевого медвежонка. Из того самого коврика, что был перешит из халата. Он получился нескладным, но очень милым. Вскоре после этого матери не стало.

– Эй! – Кристина слегка толкнула Макса в плечо.
Парень вздрогнул и открыл глаза. Несколько секунд он вертел головой, пытаясь сообразить, где находится.

– Ты уронил, – Кристина улыбнулась и отдала молодому человеку плюшевого медведя. – Кристина.
– Спасибо! Макс, – представился юноша.
Он ещё не до конца отошёл ото сна.
– Спасибо! – он помолчал. – Прости, сплю ещё.
– Ага, я догадалась, – Кристина улыбнулась. – Ты ворочался и уронил.
– Да спасибо, – растерянно повторил юноша.
– Одного «спасибо» достаточно, – девушка улыбалась.
– Прикольный медведь, конечно, но, – она колебалась с вопросом. – А ты не староват для таких игрушек, – спросила она и хихикнула.
Сонное лицо Макса приобрело серьёзное выражение, и он сказал строго:
– Это подарок матери. Последний.
– И вообще-то это не твоё дело, – добавил Макс и отвернулся от девушки.

Через минуту девушка прошептала: «Прости. Я не знала».
Ещё через пять Максу стало стыдно, что он её так грубо осадил.
– Извини, – сказал он Кристине. – Просто этот медведь – самое дорогое, что у меня есть... Что у меня ещё осталось.
Он снова отвернулся и задумчиво изучал пустоту за стеклом иллюминатора.

Макс прокручивал в голове вчерашний разговор с лечащим врачом своего отца. Отец уже неделю был в больнице, но лучше ему не становилось. Доктор сказал, что срочно нужна операция. Недешёвая операция. Делать было нечего, пришлось согласиться на предложение заработать.

Сутки и четыре часа назад, Макс был ещё в Москве. Потом четырехчасовой перелёт, гостиница, встреча с оптовиком.

Ещё вчера медведь был тем самым, что сшила мама: плюшевым, набитым ватой и старыми тряпками. Сегодня при посадке на обратный рейс в Стамбуле это был уже совсем другой мишка. Внешне он был тем же, конечно, но вата и тряпки были заменены на какой-то новый синтетический наркотик. К слову сказать, этого медведя от вчерашнего было практически не отличить. Даже с помощью всяких хитрых приспособлений для досмотра. Так его заверили во всяком случае. Оставалось только долететь и не попасться. И тогда отцу помогут. За такие деньги они смогут его вылечить. Они должны будут это сделать.

«Главное не попасться. Вообще забыть всё, что произошло. Я просто турист», – убеждал себя Макс, и вены на висках напряженно пульсировали. – «Будь обычным парнем!»

Он снова повернулся к Кристине.
– Понимаешь, самое дорогое! – с расстановкой сказал он и старательно улыбнулся. – Не обижайся.

В качестве извинений Макс предложил рассказать незнакомке историю про мишку. Точнее про плюшевый коврик в детскую, который был халатом, а стал мишкой. До следующей, решающей, проверки в аэропорту назначения Максу оставалось полтора часа, и воспоминания о матери его успокаивали.