Важность славянского языка для русской культуры

Выступление на пленарном заседании XIV Рождественских чтений в 2006 году.
Отекстовка: Сергей Пилипенко, сентябрь 2011.


Братья и сестры, многих из вас, а может быть, и большинство могло бы удивить, что историк и преимущественно историк культур заявил тему, связанную со значением славянского языка, особенно на фоне того, что в рамках наших теперь уже грандиозных чтений есть и специальная высоконаучная секция, куда я собираюсь прийти и куда я рекомендую заявиться интересующимся проблематикой, изучением и преподаванием церковнославянского. Программа у вас есть, но я не собираюсь говорить о филологической проблематике этого вопроса, ибо не компетентен в этом. Я собираюсь говорить именно об историческом и историко-политическом аспекте.

В 1987 году в Суздале, как вы понимаете, в рамках Советского Союза и начинающейся «перестройки» проходила конференция «Музей и школа». Конференция была под большой эгидой. Инициатор — Министерство культуры СССР. Организатор — Институт культуры Российской Академии наук и Министерство культуры СССР одновременно. Ну, тогда, понятно, большой академии. Я тогда еще, в общем-то, молодой человек, работавший в музее-заповеднике Абрамцево, получил туда приглашение в силу того, что в Институте культуры меня знали прекрасно. Но когда я прибыл в Суздаль, на меня вылили ушатик воды: я очень не люблю ни председательствовать, ни заниматься организационной работой. Мне просто приказали вести одну из шести секций конференции. Понимаете, это все-таки было 19 лет назад. Ну и заведующий отделом небольшого музея — это не та фигура. А пришлось.

Так вот, моя секция без лишней скромности по моей инициативе, но при полной поддержке и музейщиков и педагогов, которые в ней участвовали, провела рекомендацию постепенного восстановления изучения и преподавания в средней школе — мы не могли тогда написать церковнославянского, потому написали осторожно — старославянского языка. Так он изучался тогда в университетах и педагогических вузах всеми педагогами-словесниками. Провели рекомендовать. Общее итоговое собрание одобрило практически единогласно, возражений не было.

Мы рекомендовали постепенно вводить преподавание сначала в гуманитарных классах и в гуманитарных специальных школах, которые мы сейчас называем гимназиями, потом там, где есть преподаватели. А вообще-то, словесники, закончившие университет или педагогические вузы, могли бы преподавать славянский. Никакой революции не предполагалось. Общее результирующее собрание одобрило нашу рекомендацию. И эта рекомендация была направлена тогда Верховным Советам СССР и РСФСР, Министерствам культуры СССР и РСФСР и, соответственно, Министерству образования РСФСР и Министерству высшего и среднего специального образования СССР. Я рекомендовал послать и в другие союзные республики: на Украину и в Белоруссию, хотя бы в министерства. Но, кажется, не получилось. В итоге результат представительнейшей конференции, которую открывал и закрывал министр культуры СССР, был нулевым. Воз и ныне там. И я через 19 лет обращаюсь с тем же самым. Почему?

Русская культура принципиально двуязычна. Она таковой существует, по крайней мере, с XVII века, когда появились зачатки русского литературного языка и уже существовал общепринятый славянский язык. Он не стал общим для всех славян, но он стал общим для всех русских вне зависимости от их диалектных различий. А собственно сто лет назад русскими были практически все предки нынешних украинцев и нынешних белорусов за исключением двух сотен полоумных интеллигентов, в основном живших в Австро-Венгрии. И этот язык связывает наши культуры и наши народы. Не случайно все украинизаторы и украинофилы (в Белоруссии это наблюдается значительно мягче) всегда стремились устранить из украинского языка ¬— задумайтесь только! — не только руссицизмы, но и славянизмы! Это на Украине-то говорить, что украинский язык замусорен славянизмами! И в итоге у них теперь площадь Независимости называется «Майдан Незалежности». «Майдан» — слово турецкое, «незалежность» — слово польское!

Таким образом, это то, что нас связывает. И действительно мы правы, когда сейчас всерьез говорим на общественно уровне, на уровне публицистики, о необходимости закона о защите русского языка от его постоянного засорения. Но мы не оговариваем одной вещи, что русский литературный язык защищал язык церковнославянский. Кстати, хочу напомнить, что первая грамматика славянская была составлена отнюдь не «москалем», а малороссом Мелетием Смотрицким, профессором Киевской коллегии. Так что вообще-то «хохол», знаете, ее написал. А мы потом в XVII и в XVIII веке продолжали учиться по грамматике Смотрицкого. Это еще раз доказывает важность вот этого момента, связывающего если и не славянские, то хотя бы восточнославянские субэтносы.

Хочу привести вам очень неприятный для нас пример. На протяжении ряда веков самые талантливые и духовно авторитетные мусульмане, говорившие в быту на разных языках, арабы, персы, тюрки, пуштуны и прочие разные мусульмане — мусульманский мир разноязычен и разнорасов по сути дела — боролись за одно и то же, за то, чтобы диалекты классического араби не превратились в языки. И ведь не превратились! Они победили! А мы недостаточно боролись за то, чтобы диалекты славянского языка не превратились в языки. Они, к сожаленью, превратились. И вот, между прочим, араб из Сирии с арабом из Магриба поговорить не могут, они не понимают друг друга, но читают они на одном и том же араби. Точно так же, как не могут поговорить друг с другом южные и северные китайцы, они разноэтничны, поболтать на площади не могут, а вот читают они одну газету. Но там еще и преимущество иероглифического письма.

Но всё же, как борются народы за языковое единство во имя того, чтобы сохранилось культурное единство? Один пример колоссален. Иудеи разноэтничны: кавказцы таты, бухарские евреи, евреи ашкенази с языком идиш и евреи сефарды с языком спаньоль. Они были совершенно разноязычны. Но ради создания единой еврейской культуры эти представители разных этносов (!) пошли на героический подвиг — оживление мертвого языка, языка Библии. Насколько у них это удастся, я думаю, что не доживу до того, чтобы об этом судить. Да и не знаю я этого языка.

Но ведь они пошли на это, а у нас церковнославянский язык никогда не был мертвым! Он всегда был живым, на нем писали! На нем созданы великие поэтические произведения, как например, акафисты архиепископа Иннокентия Херсонского и Одесского. На нем писал святитель Игнатий Брянчанинов. Разве это мертвый язык?! Нам проще, нам оживлять не надо. Надо только изучать. А изучается он легко. Я как историк никогда не учил в университете славянский ни в каком варианте. Но научился читать, еще учась в университете: это слишком легко. Бери текст, особенно если он параллельный, и читай. Таких текстов издавали очень много. Я обращаю внимание всей педагогической аудитории на то, что еще в советское время были изданы многие десятки томов текстов, лучшие из которых, конечно, — это «Памятники литературы Древней Руси» под редакцией Дмитриева и Лихачева. Изданы многие десятки томов великолепных параллельных текстов, которые надо использовать.

Почему это болезненно? Я хочу вам напомнить то, что не менее важно, чем то, что я уже сказал. 1 февраля 1918 года декретом «совнаркома» (первого коммунистического правительства) вводится календарь нового стиля. Непонятно, зачем бы это. Можно где-то встретить у радикальных и либеральных авторов, что это была якобы просто мера по сближению и установлению международных контактов. Да не было у большевицкого режима в феврале 1918 года вообще никаких международных контактов, их просто никто не признавал! Но мы поймем, что делалось, если обратим внимание, что вслед за этим было принято в течение февраля: декрет об отделении церкви от государства и школы от церкви, и тогда же декрет о подготовке проекта исправления орфографии русского языка.

Я утверждаю, утверждал в своих лекциях и печатал, что календарь есть скелет любой культуры. Неслучайно все оберегают свой календарь. У евреев свой, у мусульман свой лунно-солнечный, у китайцев даже отличный от японского календарь, хотя они вроде бы одной великой культуры. И так далее. И только у православных христиан на государственном уровне — спасибо нашей иерархии, что не на церковном уровне, а только на государственном — чужой, западный, западноевропейский, григорианский календарь. Вот, наконец, заговорили, что пора бы избавиться. А много ли значит календарь как скелет? Это то, что удерживает культуру сегодняшнего дня в одной упряжке, в одной сцепке с богослужением, культуру и культ вместе. Вот чего хотели революционеры! Они разрушали культуру. Смотрите, что они еще сделали. Они изуродовали русский язык реформой 1918-1919 года, против которой убедительно возражали все филологи, историки, поэты того времени. Например, Вячеслав Иванов написал блестящее, убедительное эссе по этому поводу. Но зачем отделение школы от церкви? Только ли затем, чтобы устранить нравственное влияние церкви? Утверждаю, что нет. Но для разрушения русской культуры, для разрушения ее великого механизма, ее языка, потому что как только они забрали низшие школы из ведения священноначалия, из ведения духовенства, преподавание славянского языка в классической форме церковнославянского, естественно, должно был прекратиться за несколько месяцев. С календарем им пришлось повозиться. Отнять великие церковные праздник — не забывайте это, и проверьте мои слова — они осмелились только с 1929 года. Боялись бунта народного, кишка была тонка! А вот русский язык изувечили, отняв церковнославянский. Вот почему я скептически отношусь ко всем словам, что хотя бы частично, хотя бы в чем-то большевицкая власть раскаялась, хотя бы даже в годы войны.

Но сейчас речь не об этом. Мне удивительно было узнать, что вчера министр образования опять отстаивал, после того как министерство уже утвердило факт преподавания основ православной культуры в школе, свой бредовый, простите меня, если здесь есть чиновник министерства, проект преподавания основ православной культуры. Да я основы культур, основы мировых религий с православной точки зрения преподавал при советской власти! И если у нас ее больше нет, то право же мы имеем право на большее!

Мы, извините, все-таки первыми пострадали от революции. Уже февральский режим — не одни большевики виноваты — распорядился отнять школы у церковного ведомства и передать их министерству образования, но не успел. Но зато следующие революционеры, будучи более жестокими и более бесстыжими, успели всё. Есть принцип компенсации, о котором мне доводилось писать и много раз читать лекции. Не может государство считать себя правовым (я уже не говорю, демократическим), если оно не признает принцип компенсации. Вы у нас у первых и больше всего отняли, значит, вы нам первым и больше всех задолжали. А если наше нынешнее государство Российская Федерация признает себя правопреемником Советского Союза, то это дает ему право не только платить по долгам французам, но и обязывает его вернуть, наконец, православным их имущества, их права, их систему преподавания!

Я перебираю регламент, простите меня, владыки и отцы. Я заканчиваю предложениями, и они, простите меня, будут прямолинейными, ибо сегодня такой день и в следующий раз мы встретимся только через год, божьей милостью. Я предлагаю высокому собранию и осмеливаюсь предлагать высокому президиуму ввести в итоговые документы хотя бы рекомендацию создать общественный национальный совет по восстановлению преподавания православной культуры, в который должны войти, несомненно, иерархи нашей церкви, а также ученые, которые как-то зарекомендовали себя в этом вопросе, но самые лучшие интеллектуалы, филологи, историки, искусствоведы. Туда должны войти еще, конечно, представители высших государственных учреждений, но не только министерства образования и департамента культуры. У нас министерства теперь вроде бы нет. Господин Швыдкой, правда, есть; его тут вспоминали в зале. Но также я твердо убежден, что должны войти и представители министерств обороны и внутренних дел. Я уверен, что, по крайней мере, на уровне нынешнего 2006 года от Рождества Спасителя нашего это решаемый вопрос. И при этом совете должен быть научный совет по восстановлению преподавания церковнославянского языка, начиная с начальной школы. Вне всякого сомнения, наше высокое собрание может рекомендовать уже сейчас начать углубленное, внимательное изучение церковнославянского языка хотя бы с использованием Тихомировского календаря, который несколько раз издавали, хотя это имеет меньшее значение, на уровне воскресных школ. Вы мне много аплодировали. Если вы меня поддерживаете, поддержите реально, и да поможет нам Всевеликий Господь!