Без обид. Часть 3. Допрос без пристрастия

Хотя киевские правобережцы скептически называют Левобережье «спальником», вольготные заднепровские просторы – тоже Киев. Дух Киева растекся по болотцам и озеркам, по загадочным речкам и остаткам уникальных сосновых лесов. Киев здесь снял парадное облачение и уютно закутался в домашние  одежды. Время на Левом берегу течет по-иному, медленнее, чем на Правом. Остались кварталы, которые с полным правом можно назвать заповедниками советского застоя: дома, скверы и, что самое поразительное, люди там не претерпели никаких изменений. Хрущевки и сталинки, и даже желтые и розовые домики немецкой постройки оказались сильнее моструозных небоскребов с зеркальными окнами. Этих последних уютные домики снисходительно терпели, не отторгая, но и не принимая в свое содружество.
Пересекая Днепр в покачивающемся вагоне метро, Искра каждый раз думала о двух ипостасях Киева. Отними у Киева Левый берег, оставь Правый – и будет уже не то. Что именно «не то», Искра не могла сформулировать. Она, раньше редко, суетливыми набегами бывавшая на Левобережье, теперь ловила себя на мысли, что полюбила его. Однако и Левый берег без Правого существовать не может. Если бы исчезли вдруг холмы и Лавра, поблескивающая золотом, и серая громада МИДа, и казавшаяся потусторонней валькирией Мать-Родина на Лысой горе, - Левый берег остался бы жалким сиротой.
Золотое июльское утро придало зачарованным кварталам Левобережья особое очарование.  Солнечная кисея рассыпалась на листве жаркими бликами, предвещая чудовищный зной. Искра, быстро добравшаяся до отделения на маршрутке, медленно шла, рискуя опоздать. Но что значило опоздание по сравнению с покоем, который заполнял душу, стоило углубиться в старомодные кварталы! Можно просто идти, ни о чем не думая, никуда не спеша, не переживая ни о каких делах. Есть ты, позлащенные дома и деревья, пыльная трава и голубое небо над головой, где пылало раскаленное добела Солнце.
Здесь, по крайней мере, небо не было затянуто сероватой дымкой, и пахло травой, а не бензином и прогорклым маслом.
Искре было приятно стряхнуть ночной кошмар о японке со змеиным хвостом. Сейчас она войдет в отделение, приступит к своим обязанностям, войдет в привычный ритм и не будет вспоминать о статуэтке до вечера.
- А, наша героиня! Как вы? – дежурил опять Сергей. Искра присмотрелась. В его руках мелькали спицы, до пола рукавами вниз свисал свитер странного зеленого цвета болотного оттенка.  – Я бы сказал, посвежели.
- Кровопускания полезны, ими раньше лечили, - не к месту захихикал Петюня. – Искра заслуженно отгуляла, теперь с небес на землю грешную.
- Спасибо за заботу. – ответила Искра, мысленно призывая на голову Петюни гром и молнию, так он был ей неприятен. Изобретать для него эксклюзивные кары она не стала, так как, впереди – кабинет Павла Петровича. Начальство, чтоб его!
- А, Искра Батьковна, поправились, посвежели! Рад, что пришли. Счастлив. – улыбка у Павла Петровича была настолько искренней, что Искра растерялась. – Милости просим, проходите, мы вам креслице обновили!
Искра, почувствовав слабость, поблагодарила Павла Петровича за заботу и почти упала в новое уютное кресло, так приятно отличавшееся от прежнего комковатого офисного стула.
Налив своей подчиненной-практикантке чаю, что было доселе невиданным явлением в отделении, Павел Петрович терпеливо дождался, когда она, с наслаждением вдохнув аромат качественного продукта, мелкими глоточками осушила стакан, жмурясь от удовольствия. 
Начальник, пройдясь по просторному кабинету, нервно потер ладони одна о другую, слегка согнулся и подошел к столу Искры.
- Искра, вы с первого дня практики просили задействовать вас в реальном расследовании. Но, понимаете, сразу сделать этого я не мог. Да и дел у нас почти не было, сами знаете. Так вот. Нападение на вас, хотя вы заявление писать отказались, по факту поданного вами рапорта, квалифицировано как покушение на сотрудника следственных органов при исполнении своих служебных обязанностей. Вы проходите как потерпевшая, но я предлагаю вам принять участие в следственном процессе. Выезд на место преступления, следственный эксперимент, - все это будет, и вы лучше поможете воссоздать картину, чем другой следователь. В то же время, я не могу отдать это дело вам, потому что, вы еще студентка. Так что, будете подмастерьем, так сказать. Вам достается самое рутинное, но и интересное, - допросы.
Искра спокойно слушала речь начальника. Она подмечала, что, с тех пор, с того злополучного кровопускания во дворе сумасшедшего дома, в ней что-то переменилось. Например, сейчас. Ей бы обрадоваться такому развитию событий, это же «крутая» практика. Но нет, ей было отчего-то неимоверно грустно. Вспомнился душный кабинет главврача, двое бодрящихся патрульных и нереальная красавица в пене шифона цвета морской волны. И лужица крови на сером асфальте, быстро темнеющая и покрывающаяся темной корочкой на адском солнце.
- Простите, я, наверное, не смогу. – подумала она, а, оказалось, проговорила. Павел Петрович отпрыгнул от стола с необычной для него резвостью, подбежалк своему монументальному черному столищу, пробежал туда-обратно, вернулся к ней. Он был бледен, нервно кусал губы. 
 - Искра, вы должны. То есть…А, что там уже… Эта подозреваемая, которая на вас напала, ее делом интересуются «верхи». Как они узнали, а?
- Петюня. – откликнулась Искра.
- Может быть… Дело не в этом, а в том, что Савченко отказалась покидать СИЗО и согласна разговаривать только с вами. Я в вашей власти. Не уговорю вас – меня ускоренным маршем в оставку, - Павел Петрович вздохнул.  –Решайте, Искра. Вы можете отказаться.
Где-то далеко «запиликала» противоугонная сигнализация автомобиля. Искра улыбнулась: эти ночные визги напоминали ей плач крокодила средь болот Луизианы. Сравнение ей понравилось. Но тут перед мысленным взором всплыла картинка сна: туманные холмы, камни и японка с вольчими ногами. Искру обдало ознобом, она передернула плечами и, неожиданно для себя самой, сказала:
- Можно мне попробовать? Если не осилю, не взыщите. 
Японка меж холмов прикрыла лицо веером и качнула головой. Наваждение рассеялось. Кабинет был плотным, реальным и раскаленным. Куда угодно, только бы прочь отсюда!
……………………………………………………………………………………………………………..
Серая камера. Толстенные стены. СИЗО, где содержали Савченко, располагалось на том же Левом берегу, но, на сей раз, не было трамвая, - Павел Петрович выделил свою машину. 
Здание районного отделения было новым, беломраморным и напоминало дворец бракосочетаний золочеными буквами по фасаду, нарядной кованой оградой и обилием огромных, рассыпавших большие округлые блики, джипов. «Как киты у айсберга», - мелькнуло у Искры.
Переговорная комната СИЗО оказалась небольшой, прохладной и лишенной мебели. Строгий минимализм: стол, два стула. Небольшое окошко в переплете, в него, при порывах ветра, бились запыленные ветки сирени.
И морские волны шифона, окутывавшие японку, при виде красоты которой хотелось закрыть глаза рукавом.
Искра, закусив губу, медленно села за стол. Савченко сидела, смиренно сложив руки на коленях, и спокойно, сосредоточенно смотрела куда-то мимо Искры. Несмотря на несколько суток в заключении, выглядела она так, словно только что вернулась с пляжа: расслабленная и умиротворенная.
Искра медленно расправила лист бумаги, пробежала глазами формуляр, прикидывая, куда что вписывать, коротко вздохнула, включила диктофон и начала:
- Ваше имя-фамилия, дата рождения, где проживаете и чем занимаетесь?
Савченко, не отрывая взгляда от неведомой цели, спокойно ответила не вопросы. Вежливо и монотонно, скупыми фразами, рассказала она о происшествии во дворе сумасшедшего дома, напирая на злой умысел и личную неприязнь. Искра записывала, раздражаясь все больше и больше: японка издевалась над ней.
- Послушайте, - Искра отбросила ручку, размяла затекшую руку. – мы беседуем почти полчаса, а вы…
- А я? –японка наконец-то сфокусировала взгляд на Искре и, как ей показалось, любезно улыбнулась.
- Вы утверждаете, что внезапно почувствовали ко мне личную неприязнь, поэтому проткнули руку вязальной спицей. Почему?
- Не ненавистью, а неприязнью, - еще любезнее улыбнулась японка. – Разные понятия. Не знаю, Почувствовала – и все.
- Какую цель преследовали своим действием? Хотели меня убить, напугать?
- Сделать вам больно, и только. У меня не было намерения убивать, – серьезно ответила японка и вновь прилипла взглядом к невидимому Искре ориентиру.
Искра рывком встала из-за стола. Ныла спина, стреляющая боль проскакивала по руке. Пройдясь по переговорной, она заметила, что солнце ушло, за окошком только блеклое июльское небо и пыльная ветка сирени. Вдруг, безо всякой причины, Искре захотелось вырваться из тоскливых стен на волю, на берег реки, чтобы был луг, сочные травы и много цветов, и комары звенели в низинке, и толстенные вербы струили к воде свои гибкие ветки.
Японка безучастно смотрела в одну точку. Внезапно Искра догадалась: подозреваемая мыслями далеко отсюда, и обижаться на нее не стоит, она отвечает ровно столько, чтобы не нарушать иллюзий. Поддавшись первому импульсу, искра позвонила по телефону и попросила принести еды. Скоро на ее столе дымилась пицца, два стакана с крышечками таили двойную порцию крепкого чая. Разрезав пиццу, Искра тихонько позвала:
- Гражданска Савченко…
- А? – японка, сделав над собой усилие, вернулась в реальность, опять улыбнулась.
- Время обеда. Угощайтесь!
Савченко посмотрела на пиццу так, словно перед нею выложили, по меньшей мере, кучку бриллиантов. Внимательно на сей раз посмотрела на Искру.
- Это мне?
- Конечно! В СИЗО наверняка плохо кормят. Вот чай, надеюсь, не откажетесь.
Японка долго смотрела то на пиццу, то на Искру, то на чай. Наконец, потянулась к своему кусочку, принялась торопливо есть, поглядывая на Искру. Во взгляде мелькнул испуг.
«Странно, - подумалось Искре, - она мне благодарна, но и расстроена почему-то».
Обед прошел в тяжелом молчании. Савченко глубоко ушла в свои мысли, вертя в тонких пальцах крышечку от стакана и опять глядя куда-то мимо Искры. Сама Искра чувствовала, что-то изменилось, японка в миллиметре от откровенного признания. В чем? Искра не знала. Знала только одно: Савченко не собиралась ее убивать, и боль ей не хотела причинить, у подозреваемой были иные цели. А Искре очень хотелось добраться до этих целей, чтобы вызволить японку из СИЗО. Зачем? Девушка в кимоно с вольчими ногами и змеиным хвостом  из ночного кошмара никак не выходила из головы.
- Спасибо за статуэтку! Я ее сохраняю для вас. Это ценная вещь, я не могу принять столь дорогой подарок, - заговорила Искра, чтобы нарушить тягостное молчание.
- Она ваша. – безжизненно проговорила японка. – Не отказывайте мне, умоляю.
- В чем?
-Ни в чем. – Савченко колыхнула пеной шифона, отряхивая крошки с сарафана. – Простите. Давайте продолжим.
- Пожалуй, хватит на сегодня. – у Искры закружилась голова. – Я вас оставлю.
- Как скажете. – японка вздрогнула, поежилась. – Благодарю за пиццу. Вкусно. Очень.
- Не за что.
Вошел конвой. Савченко, нереально красивая, в «раме» из охранников, пошла к двери. Обернулась.
- Знаете, как меня зовут на самом деле? Синигами-тэнси.