Космос и человек

              Из книги о Т.М. Энееве «В начале мирозданья был только свет»
Все, что связано с космосом, и у обывателя вызывает интерес. Его освоение воплощает самые древние мечтания, фантазии и прозрения человечества. Неизменная и прекрасная черта в природе человека – изумление перед звездным небом, интерес к беспредельному миру невидимого и «тоска по пространству» – один из неизменных  сюжетов и современного искусства. По утверждению же А. Эйнштейна, интеллектуальные способности, без которых было бы невозможно развитие современной техники, достигли высокого уровня в основном благодаря наблюдениям за звездами.
Непосредственно астрономические сюжеты, как известно, присутствовали в первобытных наскальных изображениях, в огромных каменных сооружениях, дошедших до нас от конца каменного и начала бронзового веков.
Не было народа, в чьей мифологии, сказках, верованиях не присутствовали представления, страхи, надежды, связанные с солнечным и звездным небом. Например, в духовном истории балкарцев историко-астрономический пласт занимает особое пространство. Так, верховным богом в языческой религии балкарцев является бог неба Тейри. Небо в значении «бог» присутствует во многих клятвенных формулах, благопожеланиях, в пословицах и поговорках, в названиях явлений природы, в заговорах и заклинаниях. Он – владыка вселенной, олицетворением его является небо. Небо – создатель космоса, людей, податель блага, он – Творец.
Тейри, Тейри!
Ты, рожденный лучом солнца,
Властвующий над землями и водами,
Освещающий, подобно солнечному лучу, –
Мои белые ягнята – вон там, вон там.
Тейри, Тейри!
Из капли воды – кровь, из крови – душу создавший,
Даруй нам вечно от света и огня своего.
Ты – в огне, ты – в воде,
Слева и справа, слева и справа!

Поэзия и философия этого древнего карачаево-балкарского гимна удивительно перекликаются со словами Циолковского о том, что «Вселенная не содержит горести и безумия», что «в космосе существует только истина и могущество». И многие тексты из национального эпоса «Нарты» – из обрядов, песен, в которых вылеплены древние верования балкарцев – содержат простую и великую мысль калужского гения: «Мы живем более жизнью космоса, так как космос бесконечно значительнее Земли… Космос обусловливает нашу жизнь».
Астральная мифология, астронимы балкарцев – поэмы о небе, о  извечной связанности человека с космосом.
 К сожалению, остался без внимания опубликованный в газете «Кабардино-Балкарская правда» (7.10.1988) снимок плоского большого камня с многочисленными ямочками, обнаруженный в селении Верхняя Балкария. Камень местные жители называют «камень, на котором плясала княгиня». И не специалисты увидели: пляска княгини – карта звездного неба. И такие артефакты присутствуют в каждой культуре.
Айзек Азимов, один из дерзких и глубоких фантастов ХХ века, был первым и видимо единственным, кто еще в 40-х годах высказал идеи о возможных финансовых и психологических трудностях, связанных с освоением космоса, о необходимости средств и риска при космических полетах. Указанные проблемы действительно возникали и преодолевались. Но психологические трудности отсутствовали. К встрече с космосом человечество было подготовлено, и встреча эта была необходима.
Сколько неизвестных и опасных
Перевалов сделано впотьмах!
Сколько честных проб и формул ясных
Прочно отчеканились в умах!
Как терзали замыслы, как зрели…
Вот оно! Свершилось. Удалось.
Это из стихотворения П. Антокольского «Апрель 1961 года». И только те, кто участвовал в этом событии, знают, как терзали, радовали, зрели замыслы. Благодаря им впервые за всю историю Земли открылась возможность взглянуть на нашу планету из космоса.
 Полеты космических аппаратов обеспечили принципиально новое качество в получении сведений о физической природе планет, особенностях основных действующих природных механизмов там, где наземные средства наблюдений бессильны. Открылся неведомый лик планет и Земли, неизмеримо возросли варианты и эффективность наблюдений, расширился их диапазон.
Доступность проведения непосредственно на небесных телах прямых физических экспериментов, подобных геофизическим исследованиям на Земле, и вторжение геофизики в сферы астрономии приблизили этот раздел астрофизики к комплексу наук о Земле, что создавало новые предпосылки для более глубокого и всестороннего изучения нашей собственной планеты. М.Я. Маиров в книге «Планеты Солнечной системы» очень убедительно доказывает, что сравнительное изучение планет и их спутников имеет первостепенное значение прежде всего для познания природы Земли. Еще – космический спутник принадлежит всей планете, с его борта Земля всегда будет восприниматься, как единое целое и в этом его планетарная суть.
 Метеорологические, навигационные спутники, спутники связи, экологические службы и т.д. неотъемлемые, будничные составляющие современного бытия. И можно долго продолжать реальную, прикладную роль достижений космонавтики в жизни. Можно подчеркнуть – у науки нет сил отрешиться от эпохи, и она есть «сознательная, развитая мысль своего времени», и потому космонавтика подчинена внутренним законам времени и действительности. Они работали и при реалиях в СССР, определенных А. Галичем, как стыковка «каменного века с атомным веком».
Но после того, как эйфория после первых полетов растворилась и массовый триумф от миссии первопроходцев притупился, ироничное, раздраженное, а у Визбора просто констатирующее; «впереди планеты всей», стало преобладать. При реальной нищете народа, при примитивной промышленной технологии, при прессе идеологической диктатуры недоумение от контрастов этих посещало не только интеллектуалов. И было справедливо вопрошение: почему, вознесясь на небывалую доселе высоту и добиваясь поистине фантастических свершений, советская наука отрывается от извечных забот человека?
Безусловно, колоритный элемент сюрреализма присутствовал в сочетании сложнейших, высокотехничных искусственных спутников на Венеру с ручным трудом на многих производствах и цензурой поэтических строк. Менее всего в этом были виноваты, конечно, ученые. Как и в том, что освоение космоса из научной (именно космонавтика превратила Солнечную систему в лабораторию современной науки) стало рассматриваться не только как рекламный щит о превосходстве социалистического мира над капиталистическим и наоборот, а как сектор военно-промышленного комплекса. Вот этого фантасты представить себе не могли. И при всей антиутопии эта составляющая в то время становилась неизбежной. Этот очень безрадостный факт и выступал для космической тематики основанием для государственной щедрой поддержки. Находились средства, создавались условия и параллельно реализовывались мечтания гражданской космонавтики. Но на время перевернулись приоритеты и полетела империя.
Помню растерянность и недоумение Тимура Магометовича при встрече с ним в 1995 году: «Мне неловко смотреть своим сотрудникам в глаза. Один из талантливых моих аспирантов собирается уезжать. Не потому, что ему нужны большие деньги, он обходится без них. Ему нужны условия для работы. Их нет. И такое чувство, что их уже не будет. И за это поражение и предательство нам обвинять некого. Что создавалось такими силами, жизнями, разумом – разрушается, рассыпается. И так бессмысленно…» А в глазах – боль и удивление. После подумалось: может, действительно директор ЦРУ Аллен Даллес не только воображал и упражнялся, готовя документ, который имеет смысл здесь привести?
«…Война скоро закончится. Мы бросим все, что имеем, – все золото, всю материальную мощь на оболванивание и одурачивание людей… Человеческий мозг, сознание людей способны к изменению. Посеяв там хаос, мы незаметно подменим их ценности на фальшивые и заставим их в эти фальшивые ценности верить. Как? Мы найдем своих единомышленников, своих союзников в самой России. Эпизод за эпизодом будет разыгрываться грандиозная по своему масштабу трагедия… окончательного, необратимого угасания самосознания народа.
…Мы будем всячески поддерживать и подымать так называемых художников, которые станут насаждать и вдалбливать в человеческое сознание культ секса, насилия, садизма, предательства… В управлении государством мы создадим хаос и неразбериху. Мы будем незаметно, но активно и постоянно способствовать самодурству чиновников, взяточников, беспринципности. Бюрократизм и волокита будут возводиться в добродетель… Честность и порядочность будут осмеиваться и никому не станут нужны, превратятся в пережиток прошлого… Национализм и вражду народов, прежде всего вражду и ненависть к русскому народу – все это мы будем ловко и незаметно культивировать, все это расцветет махровым цветом… И лишь немногие, очень немногие будут догадываться или даже понимать, что происходит. Но таких людей мы поставим в беспомощное положение, превратим в посмешище. Будем вырывать духовные корни, опошлять и уничтожать основы духовной нравственности. Мы будем расшатывать таким образом поколение за поколением…»
Хотя утешительные объяснения проблем в нашей стране международными заговорами и не убеждают и отношусь я к ним настороженно, этот документ все же, признаться, удивляет. Как-то очень много фактов в настоящем подтверждают намерения, выношенные еще в сороковых годах.
Неужели еще и наше отношение к своему прошлому тоже кем-то режиссируется и продиктовывается? Этот вопрос невольно возникает при прочтении в «Литературной газете» (№11. 2009.) странной, невероятной статьи «Академик Лысенко и бедная овечка Долли». Автор – Михаил Анохин, профессор, доктор медицинских наук – выступает в ней адвокатом Лысенко. Чем-то этот персонаж, наиболее рельефно представляющий все гримасы сталинизма в науке, очень дорог профессору. И он серьезно и с пафосом негодует по поводу его «травли», прибегая к избыточной лжи, заявляет, помимо многого другого: «Теория Лысенко в 30–50-е годы шла вразрез с господствующими тогда взглядами». Такой вот агроном-диссидент.
Приведем только часть наград и полномочий гонимого спасателя сельского хозяйства в СССР: в 1940 г. – директор Института генетики АН СССР; с 1940 г. – заместитель председателя Комитета по Сталинским премиям в области науки и изобретательства, заместитель председателя ВАК; с 1937 г. по 1950 г. – заместитель председателя Совета Союза Верховного Совета СССР. Трижды лауреат Сталинской премии, Герой Социалистического труда. Восемь орденов Ленина и т.д. В СССР по количеству столь высоких правительственных наград Лысенко, возможно, единственный. И эта информация – во всех энциклопедических словарях СССР. И сей орденоносец, оказывается, «в 30–50-е годы шел вразрез с господствующими тогда взглядами». Участь таковых была, как известно, иной.
Анохин, воспевая дорогой ему образ, параллельно замахивается на имена, представляющие гордость советской науки. Так, он договаривается до следующего: «В отличие от Т.Д. Лысенко, два других столпа советской прикладной науки И.В. Курчатов и С.П. Королев не подвергались поношению. Может быть, оттого, что их засекреченных имен не знала широкая общественность? Фамилия же президента АН СССР М.В. Келдыша обыгрывалась… Но у всех зато были на слуху «зато мы делали ракету и перекрыли Енисей». Получается по Лысенко или по Гегелю – культурные виды порождают свои сорняки». Лысенко уже приравнен к Гегелю.И это при том, что перекрывателем, олицетворением самозванца в науке выступал этот персонаж.
С какой целью и для какого читателя центральная газета Союза писателей тиражирует неуклюжую и плоскую смесь из фальсификации и лжи?
Меня остро задела эта мрачная публикация, потому что я видела и общалась с теми, кто несет в себе память о Королеве и Келдыше, кто вопреки всему – бытовым и психологическим проблемам, возрасту, равнодушию и застою в науке, которой отдана жизнь, трудятся, мечтают, верят, как и в начале пути.
Имена Королева и Келдыша уже не только собственные имена – они знаки советской цивилизации. К ним может быть разное отношение – не иконы, но и их оппоненты опускали головы перед их научным гением, честным служением науке и конкретными результатами их труда, которые ошеломляли мир и сохранили мир. Достижения в космонавтике – пожалуй, единственное и наглядное достижение, которым по праву гордился Советский Союз и всегда может гордиться Россия. Для чего принижать, разрушать и эту сферу?

Энеев делает доклад. Участники совещания  все крупные ученые. После выступления Энеева выходит очень известный академик ( имени называть не буду) и яростно начинает его опровергать:  «Мстислав Всеволодович, все что тут говорит этот молодой человек чушь, его фантазии. И почему мы должны слушать о том, что не будет и быть не может». Келдыш ответил: «А вы слушайте. Это говорит Тимур Магометович. И можете мне поверить - все будет так, как он говорит».
( это научный сотрудник института им.Келдыша д.м.н. Н.Козлов  вспоминал при моей встрече с ним)
И оснований для такого утверждения у главного теоретика космоса было немало.
В частности:
Известно, что полет   Гагарина в 1961 году, стал возможен только после появления работы Энеева о спуске капсулы с торможением в атмосфере. Этот факт признан и навсегда закреплен в истории космонавтики.
Само изобретение капсулы позволило возвращать космонавтов, обеспечило первенство СССР, стало ошеломительным открытием в мировой космонавтике.
Как известно и американцы вынуждены были в 1962 г. прибегнуть к капсулам и сегодня спускаются с небес в мире с капсулой Энеева.
А вначале ведь  его открытие была категорический отвергнуто комиссией из крупных ученых.
Ранее, Тимур Магометов о  своих расчетах о спуске космонавта в капсуле с торможением в атмосфере в первую очередь  рассказал  Келдышу.
Встретил решительное отрицание такой возможности.
Аргументы:
Торможение в атмосфере капсулы с человеком опасно. Слишком высоки  перегрузки и весьма проблематична защита аппарата от перегрева.
Для человеческого организма температуры могут оказаться слишком высокими.
Возможно, этот спуск будет использован для доставки на Землю научных результатов в специальной кассете, но не человека.
Столь же категоричен был и Королев.
Решение проблемы спуска человек оба считали возможным только  в создании крылатого спускаемого аппарата.  А его создание было проблематичным, требовало время и средств.
Как стало известно, в единственном способе — крылатые ракеты, были убеждены и американцы во главе с Вернером фон Брауном.
Энеев  же доказывал, что для рассчитанных температур на базе имевшихся в то время материалов возможно сделать достаточно эффективную теплоизоляцию корпуса, защищающую человеческий организм от перегрева. Посоветовавшись с медиками, он пришел к выводу, что и перегрузки окажутся вполне переносимыми для человека.
Его  работа тогда не была опубликована, это исключалось, но в правильности и даже единственности найденного им решения Тимур Магометович был уверен  и написал повторный доклад Келдышу.
После ряда дискуссий, анализов, экспериментов в конце концов, был принят в качестве штатного способа спуска человека на Землю энеевский метод.
И навсегда в истории космонавтики полет Гагарина будет связан с открытием Энеева.


© Copyright: Рая Кучмезова, 2024
Сви