Безумная. На лестнице

Антон ТЮКИН

БЕЗУМНАЯ.
НА ЛЕСТНИЦЕ
(ПОЧТИ ГОТИЧЕСКАЯ ПОЭМА)

Я могу выразить только пожелание,
чтобы вы могли с честью выдержать
сравнение со свечой, то есть могли бы
быть светочем для окружающих, и
чтобы во всех ваших действиях
вы подражали красоте пламени,
честно и производительно выполняя
свой долг перед человечеством. 

Майкл Фарадей.
Химическая история свечи

Справедливость всегда приправлена
щепоткой мести.

Жорж Вольфрам

ДВОЕ

Да, жизнь не сходна с лестницей хрустальной. -
Добро б - с панельною…- Садись. - Простудишь зад! -
Истёртые ступени капитально… - Прочны? - Загажены. -
“Приматом материальным” над “царством духа”? - 
Постарался гад… - Какой? -
Такой! Не голоса, ни слуха! 

Молокосос и древняя старуха на шаткой лестнице. -
Надеялась: скрипач иль пианист растёт… -
Я, бабка, зритель! - Ужо тебе!
Тебя бы мой родитель, как сидорову козу запорол, 
Да так, что не помог бы димедрол. -
При Сталине не знали аллергии! А, “почему”? Всё новые затеи…

На кой дебила музыке учить
В пятнадцать? - Девок щупать и дрочить
Приятнее… - Молчи! Краснеют стены. -
Кремлёвские? - Не долго до измены
От шуточек… - Вернее, от острот! -
Закрой, “маэстро”, свой поганый рот.

* * *

МУДРОСТЬ

Мотай на ус - (нет?!): - “ближний” или “дальний” -   
Наплюй им в рожу! Принцип материальный
Важней! Друг? - Сука.
Девушка? - Предаст, ещё узнаешь…
Денег не отдаст
Тот, кто вернуть до вечера божился сто пятьдесят! 

На дурачке разжился и, ноги -
Ветра в поле поищи… -  вперёд и вверх -
Мальчишки ли, хрычи - им только надобно… -
Так бабка говорила -
“Одно”, - и шамкая, хватаясь за перила,
Осклабилась старая карга, но вдруг отпрянула в испуге. 

Недолга зияла трёхэтажная могила. -
Шатаются!.. - Погибелью гробило,
Кружило голову, как будто повлекло
В пустой пролёт. Влезая под ребро,
Представилось… Змеёй зашевелился
Смертельный ужас. Стук - от сердца - смолк.

* * *

ИСТЕРИКА

Оскалив зубы, трёхэтажный волк 
Глядел на тёлку. Нет, на двух волов
Глазами жёлтыми, как жерлами стволов. -
И - и - и - визг и вой в истерике родился.
Полз в бездну, 
В бесконечность провалясь
Ревнивец места, “гений”, старый князь

С смердящим, отвратительным дыханием,
С бездумным скрипом, бледным колыханием
С безносым ликом падал и вставал.

Миф сифилиса насмеялся над убогой…
Дул в икры. Норовил под ноги
Крысиный бросить кал. То был оскал 
Зубов и глаз - всегда вперёд смотрящих,
Следящих с тесных норок. Настоящих
Бойцов без жалости, инстинкта без ума.
Кишела коммунальная тюрьма…

* * *

УГРОЗА

Крысиною ордою жалкий гриб
С волосяных корней до пропитых печёнок
Кипел. Закрякал гадостный старик -
“Левиафан”, чей нежный норов тонок
Бывал, когда глядел - ещё ребёнок -
На гладь великой, незагаженной реки
До выстрела из пушки…
“Большаки”
Пришедшие c отчаяния и боли
Насыпали на хвост Дворцовым соли, 
В Шпалерных расплодили “домовых”…

Дерьмовой плесенью имперский, славный миф
В коростах грязных красок искупался.
Бродягой кутаясь в дырявый, жалкий плед
Из кумачей стоял он столько лет…
Беззубый дедушка. Но, всё же жив остался.

Что “этим” надобно? Добро бы только столик.
Ну, типа, ящик. Ищет алкоголик
С дрянной поллитрою “спасение” и “уют”
В парадном. Выпьют, после заблюют…
Чего забыли? Отчего в могильный склеп,
Пыхтя по тёмной лестнице взбираться,
Изволили? И тут же препираться!
Ужо я! “Кто-то” глуп, облез и слеп?
Я не позволю… Потрудитесь убираться, 
А ина’че… Что сделаю? Года…
А, впрочем, есть же серая орда!

* * *

Приветствуя безумным дребезжанием
Немытых стёкол с полусгнивших рам
Рвал ноздри плесневелый, горький срам 
Мочи и грязи. C копошащимся визжанием
Среди отвратно - оголённых стен
И проводов - крысиный, серый тлен
Дождался жертвы.

Повернуть обратно? В дверь выйти?
Смертным - смерть!
О, человек,
Быть съеденным  действительно отвратно,
Не то что пуля киллера… - Превратно
Давно не думают про это по ти-ви 
Глазеющие “Ленинградские огни”…

Доверился Петрополь серым тварям,
Чтобы пригрозить отмщением разным харям.
Тем, кто “столицу мира” опустил 
В заштатный город.
Чудо не простил -
Царям?! - Жестоко? - Век жесток. Довольно!
То “Запад”, то “Восток”… Здесь даже камню больно.

* * *

КЛИКУШЕСТВО

Погрызенным - “секундный репортёр”
Найдет сюжет и слово. - Зуб остёр.
Был жаден глаз… - В парадном полудиком 
Кликушество - их - в исступлении великом
Сигнал подало. Выстрел - глупый ор -
Из пасти дур, как из жерла “Аврор”! 

* * *

Рабы пустой, ненужной болтовни,
Мы жаждем безмятежность во все дни.   
Едва очухавшись пред грозным бытиём,
Как глухари, камлаем о своём: -
Все кобели, а эта девка - сучка. -
Твердила старая: - Хреновая получка. Мала.

Всё “Лысый”… Нет такой земли, чтоб лучше нашей…
Нынче корабли все - продали.
Не зря ж “тогда” сажали!.. А хоть бы на кол!
Население раздражали все эти “умники”…
Детишек размножать педрилы будут?
И кого рожать захо’тят, ну вот эти… лесбиянки? 

Мне говорили, будто после “банки”
Любая “ковырялка” норовит… -
Нормальной бабе это ж просто стыд!
И - в каждой - СПИД!..
У нелюдей всегда свои законы…
Не замечал: по “ящику” - иконы!? 

Дрожал пред нами раньше целый мир,
А нынче - лишь помойка, да сортир…
Такая жизнь. - Старуха говорила,
Хватала, придуряясь, за перила: - 
Шагну! Заплачете? Нет, похороните в лесу,
Как Жучку!.. Нынче кошки колбасу

Не жрут - она из крыс! - Ха-ха, бесплатно
Твой институт? Роди меня обратно…
К гадалке - говорила - не ходи… -
Шатаются? - Подпилены перила! -
Я знаю, вам не нравились “вожди” -
Все эти, прежние… А нынче? Подожди… - 

О чём ещё старуха говорила? -

“В консерватории?” - А, типа анекдот? 
Жванецкий, типа? Ты - безмозглый идиот!
Читал ли в “Завтра”: раньше - три копейки - 
Автобус! - Пять!.. -  Индейцы ли, индейки -
Им извергам, известно, всё равно!
А вот, что “сами развели в говно” -

Неправда! - Черти… - говорил Невзоров -
В “Шестьсот секунд”… -
Бред вшивых переборов.
Ржа балок над белёсой головой. -
Кто “мэр”? - Собчак. -
Пиши “городовой”… -

* * *

Я знаю всё про “ихние” штаны…
Как их там? “Джинсы”.
Три шестёрки сатаны  на оборотной стороне - 
Смотрела! - Сама когда-то жопою вертела

Под “буги-вуги”… - Дураков учить -
Лишь портить! Только б доллар получить… -
“Их нравы”… - Покосившиеся двери,
Лак с дерматином. Облупившиеся звери

Лепнины на щербатом потолке
Летели над бабусею с - “бой-френдом” -
Хулимым и - над всем “бугорным брендом” -
Бездумным бредом в прогоревшем “котелке”.

* * *

МЕСТЬ

Вдруг через хриплое, неясное дыхание 
Шуршащей подлости стальное колыхание
Из нор, из под по’ла, из дырок, из щелей -
В один бросок! - Последний дуралей,

Они страну позорят! Сразу б к стенке! -
И сразу - в в визг! - Орда! Дрожат коленки.
Ползут под юбку. Прыгают на грудь… - 
Спасите, люди! Хоть бы кто-нибудь

Открыл?!.. Ни звука. - Лезут звери! –
Масса… Свалили на пол. Отворили рот. Как в кассу
Забрались… Их обкусанный язык 
Уже не выдаст жалкий, страшный крик. 

* * *

ОЧЕВИДЕЦ

Я следом шёл. От бреда подустав,
Слегка мутило… Я от них отстал.
Что было? Я запомнил эти крики.
Истерику. А после - шорох. Дикий, -
Последний - перед ликом смерти взвизг… 
Потом всё стихло. Что ещё? Не знаю…

Со страшным дребезжанием трамваев -
Где ж этот дом? - десятки лет прошли.
Я в середине? На краю земли?
В продрогшем городе, 
В пустом, сыром краю
Я даже улицу порой не узнаю. -

Хоть что-то?.. Я сбегаю вниз - к спасению.
Один рывок - и к свету. Опасение -
Пружина ржавая… Не обернулся уходя,
Ввернувшись в воздух, в пелену дождя.
Неужто мало? Не совсем довольно
Для чуда “этакого”? Сердцу? Нет, не больно. 

* * *

НЕДОУМЕНИЕ

Не ведаю: бывал ли “там” гостях?
Зашёл: к кому?..
Что помню? Хруст в костях,
Да мокрый плащ… Но, по какому делу:
Убей - не знаю! Катит жизнь несмело.

Не сдохнуть право, хоть не продохнуть.
Куда, откуда и зачем верстаем путь?
Понять “такое” каждому не просто.
Чертовки неумелы. - “Сам дурак” -

В сетях Венеции российской - море врак.
Обид - от Гоголя… День сер и быт неловок.
Бреду, как Жид - до смертных остановок -
Не Вечный - благо, погребая свет и тьму,
Без “тысячу лет” и разных “почему”.

16.01.15