Один ангел

В юности, имея много свободного времени, любознательность и тягу к прекрасному,  не обходил вниманием шедевры живописи и скульптуры, выставленные в наших советских музеях.  Восторгался масштабностью и композицией картины «Явление Христа народу»,  Александра Андреевича Иванова в Третьяковской галерее.  Дивился необычной реалистичности света в «Лунная ночь на Днепре» Архипа Ивановича Куинджи в Русском музее, даже пытался заглянуть за полотно, рассчитывая увидеть источник освещения.  Вместе с тем не разделял восторга посетителей от «Артаксеркс, Аман и Эсфирь», почитаемого голландца 17-го века  Рембранта, выставленного в Музее изобразительных искусств им. Пушкина. Это к тому, что достаточно давно составил какое то своё представление о художественных достоинствах мастеров прошлого, в живописи, скульптуре и архитектуре. Мог более-менее аргументированно отстаивать своё видение прекрасного, при условии, что мой оппонент не является выпускником  факультета искусствоведения Академии изящных искусств.

Убеждённость в своих знаниях, оценке и подходе к затронутой нами области художественного человеческого творчества, существовала достаточно долго, до вполне зрелого возраста, пока мне не попала в руки книга Льва Дмитриевича Любимова «Искусство Западной Европы».  Кстати, надо признаться, это не научный трактат, а скорее издание для широкой публики, не отягощённой знаниями изобразительных таинств. Изучая упомянутое издание и дойдя до периода кватроченто итальянского Возрождения, я  буквально наткнулся на одну картину Андреа Вероккио, которая основательно пошатнула мою уверенность в собственной компетентности. Картина хранится в галерее Уффици во Флоренции. Но об этой галерее отдельно.

Все самые известные, именитые и грандиозные, по количеству экспонатов, музеи мира обычно вполне заслуженно гордятся одним-двумя своими шедеврами, сотворённые гениями или облечённые особой исторической ценностью. Так например основной изюминкой  Дрезденской галереи является картина Рафаэля Санти «Сикстинская мадонна», ну может быть к ней ещё по значимости и совершенству приближается «Динарий цесаря» Тициана Вечеллио. Или знаменитый шедевр Лувра – «Мона Лиза» Леонардо да Винчи. Или того же гения живописи «Мадонна Бенуа» и «Мадонна Литта» в нашем Эрмитаже. Все остальные картины в этих музеях, по своем достоинствам и художественной весомости, заметно им уступают. А вот в галерее Уффици, весьма скромной по количеству экспонатов, по сравнению с упомянутыми гигантами от изобразительного искусства, картин высочайшего уровня около пятидесяти! Это в первую очередь «Поклонение волхвов» и «Благовещение» Леонардо, «Автопортрет» Рафаэля, «Венера Урбинская» Тициана, «Рождение Венеры», «Весна» и «Клевета» Ботичелли, а также бессмертные работы Джотто, Джорджоне, Уччелло, Чимабуэ и других.

Факту возникновению самой галереи, нельзя не отдать должное роду Медичи, в течение двух столетий возглавлявших Флоренцию. Их семейная коллекция и составила основу галереи. Кстати дом Медичи дал четырёх Римских пап и двух королев Франции. А заказы этой семьи легли в основу наивысшего расцвета Флорентийского Ренессанса.

Но вернёмся к Андреа Вероккио и его картине «Крещение Христа»(дерево, темпера, масло), которая меня ... растоптала. Картина, на фоне природы речки Иордан изображает четыре фигуры: Иоанна-Крестителя, Иисуса Христа и двух коленопреклонённых ангелов. Всё произведение, за исключением одного ангела выполнена Вероккио, выдающимся живописцем, скульптором, гравёром и ювелиром раннего   Итальянского Возрождения. По недостатку времени и дабы побыстрее закончить растянувшуюся по продолжительности работу,  мэтр живописи одного ангела поручил изобразить своему ученику Леонардо. Что из этого получилось?  Здесь уместно привести слова Л.Д.Любимова, потому как  лучше его не скажешь:

 «... фигура написанная Леонардо, знаменовала как бы переход в новое, неведомое его учителю качество, ибо она действительно детище иного, нового мира – того самого, которому суждено было проявиться в полном блеске и силе лишь через несколько десятилетий.               
Этот ангел, такой естественный в своём совершенном изяществе, такой пленительный в своей одухотворённости, такой грациозный в своём коленопреклонении и повороте головы, со взглядом лучистым и глубоким, - уже творение не Раннего, а Высокого Возрождения, то есть подлинного золотого века итальянского искусства. Только он на этой картине не кажется вырезанным из какого-то сухого, жесткого материала. Только его фигура естественно обволакивается светотенью.»

По свидетельству Джорджо Вазари, основоположника современного искусствоведения, Андреа Вероккио, увидев ангела в исполнении своего ученика Леонардо да Винчи, никогда больше не хотел прикасаться к живописи, считая обидным, что у мальчика больше мастерства нежели у него самого.

Внимательно перечитав строки Любимова в отношении первого, яркого ростка Высокого итальянского Возрождения, я внимательно всмотрелся в фигуры ангелов на иллюстрации книги, но ... не впечатлился. Перешел к   увеличенному фрагменту картины, на котором изображены только ангелы, подробно изучил их, опять не увидел никакой разительной разницы. Подумал, и придя к выводу, что по книжной иллюстрации, из-за сомнительного качества, судить трудно, успокоился и забыл.

 Спустя десять лет посчастливилось попасть во Флоренцию. Естественно основным объектом посещения оказалась галерея Уффицы. Моё знакомство с оригиналом картины «Крещение Христа»  походило на ужимки школьника у кривого зеркала. Я её рассматривал со всех ракурсов:  вблизи и издали,  с боку и с низу, задёргивал и открывал шторы, включал и выключал свет, обнюхивал и облизывал до тех пор, пока не сработала сигнализация и не прибежала охрана. С трудом, но удалось убедить стражей искусства, что это невинная случайность. Больше я ничего не смотрел и выходил из галереи опустошённый и посрамлённый. Фигуры ангелов, в моём понимании были выполнены с одинаковым мастерством и совершенством. С тех пор к живописи я охладел, видимо через потерю веры в себя. Больше интересуюсь скульптурой и архитектурой.

Но видимо из-за природной вредности, заинтересовался сюжетом «побившей» меня картины. Поэтому задаюсь вопросом, как мог Иоанн-Креститель-Предтеча крестить Иисуса Христа в его же христову веру?
Иоанн: «Мне надо креститься от Тебя, и Ты ли приходишь ко мне?»
Иисус: «Оставь теперь, ибо так надлежит нам исполнить всякую правду."                МАТФЕЯ 3:11-17

P.S. Просьба к возможному читателю – внимательно взглянуть на прилагаемую к тексту иллюстрацию и определить, какой из ангелов известил Флоренцию о появлении нового гения живописи? Имеются ли у меня коллеги, или я один такой ... прямо скажем лопух?

Вильнюс, 26 января 2015 года.