Листик хлебушка. рассказ-быль

Прозвенел звонок с большой перемены, и  ребятня, обгоняя друг друга, понеслась со  столовой на урок. Бич Регина Яковлевна, почтенного возраста учитель начальных классов, наклонившись, стала собирать со скамеек и пола разбросанные  после обеда кусочки хлеба. Она бережно складывала их в целлофановый мешочек и что - то шептала, будто разговаривая с ними, затем  поставив его к пищевым отходам  быстро пошла на урок. Эту картину не раз наблюдала молоденькая «англичанка» и во время вынужденных зимних каникул в 30 градусные морозы, что не редко бывают  на Южном Урале, когда школа  пустовала и  учителя занимались проверками тетрадей и учебными планами, она осмелилась подойти к пожилой женщине с вопросом: « Регина Яковлевна, зачем вы постоянно собираете после обеда куски хлеба? Есть же дежурный класс, который следит за порядком в столовой».  « Видите - ли деточка, пока дежурные вытирают столы, они наступают на хлебушек  под ногами и подметают его вместе с мусором,-  а я на это, извините, смотреть не могу, сердце от боли разрывается…» - сквозь толстые  линзы роговых  очков на молоденькую учительницу смотрели синие, полные слез и такой глубинной боли глаза, что та, как первоклассница за невыученный урок, пристыжено  опустила голову. – « Извините меня». Регина Яковлевна положила ей  руку на плечо и тихо сказала: « Голодали мы сильно, так голодали, что не приведи Господь! Я ведь в Ленинграде родилась, за 2 года до войны».-  « Расскажите мне о себе, если можете…» почти умоляюще проговорила девушка. Они  зашли в кабинет Регины Яковлевны и та медленно, словно спотыкаясь на ухабах  военного  детства, начала  волнующий рассказ:
«Родители мои на берегу Невы построили дом  как раз в 1941-ом, осталось только покрасить полы и ставни, а тут война…
Мы с мамой  уже в 50-ые  поехали в родной Ленинград, посмотреть на свой  дом, в котором и пожить то  не успели. Он чудом остался цел, хотя вокруг все дома сгорели. Мы прильнули к окну с родными занавесками и мама увидела кровать, застеленную нашим цветным покрывалом… Никто нам тогда не открыл, да и кому теперь что докажешь? Война многих без крова оставила, слава Богу сами живы и дом наш тоже выжил… Ночной поезд дал пронзительно- прощальный гудок и помчал нас обратно- на Урал.
Ну а тогда, в 41- ом, только войну объявили, отца сразу в труд- армию забрали, где он вскоре и погиб. Остались мы в блокадном Ленинграде: мама, бабушка с дедушкой и я, 3- х лет отроду.Помню, что все время хотелось спать,видимо холод совсем сковывал меня. Мама все старалась замотать хоть какими то- тряпками…,а  желудочек мой совсем усох, я и кушать уже не просила.
Всю ту бесконечно холодную, голодную,страшную зиму мы оставались в блокадном Ленинграде. Нас пытались вывезти, но Ладожское озеро никак  не замерзало. А когда лед сковало, начали оставшихся в живых  по «дороге жизни»  на грузовиках вывозить с узелками не больше  25 кг.  Наша очередь подошла в конце марта, я к тому времени уже как пушинка была. Ехали мы кое- как,  под обстрелом немцев.Взрослые накрыли меня собой, а рядом машины  с такими - же детьми и  стариками уходили под лед. Рев стоял, крики. Жутко… На берегу возле горящей машины лежала убитая женщина, а ребенок рядом ее грудь сосал…  Страшно, очень страшно  было, но мы выжили. Переправляли нас уже после в Сибирь, до которой и  добирались  несколько месяцев. Помню бесконечные поезда, станции. Мама все стояла в длинных очередях- за билетами, за кипятком, выменивала что- то съестное на часики свои ( папин подарок), колечко серебряное, серьги старинные с рубином… Мы ждали ее с надеждой  покушать …наконец -то смогли уехать на товарнике и добрались  в  глухую деревушку Сибири. Поселили нас беженцев в семью с пятью детьми. Как сейчас вижу женщину с чугунком горячей картошки в руках, она только вытащила его ухватом с печи. В доме тепло и от картошки идет вкусный  пар. Мы сели в углу, за печкой. Я во все глаза смотрю на котелок,а взрослые мои отвернулись. Женщина кладет перед каждым своим ребенком по 2 картошинки, себе 2 отложила и все, котелок пуст… и тут ее рука задерживается в воздухе и одну свою картошку  она протягивает мне, и хоть мала я была, а сладкий вкус этой картошинки запомнился навсегда.
 Мама стала работать на лесоповале, руки у нее были в незаживающих кровоточащих ссадинах - женщины  сучья рубили с деревьев  в тайге вместе с  мальчишками 11-12- ти лет, а  зимой и вовсе, целыми днями на 30- 35 градусном морозе, она ели живая приходила. Летом конечно полегче было, да и лес кормил, то горсточку  ягод нам мама принесет, то гриб какой. Бабушка смастерила мне тряпочную куклу « для любимой Региночки» и я ее  берегла, с рук не выпускала, все свои беды и не детские  переживания делила с ней.Эта матерчатая кукла стала для меня не просто игрушкой, а самой настоящей "берегиней,плакальщицей и сказочницей".
И вот пришел долгожданный день Победы!Даже в глуши мы почувствовали этот великий праздник.Как раз был последний день занятий и старшие на радостях взяли меня в школу( я давно напрашивалась с ними на уроки).Школа была в соседней деревне,аж семь километров пути через густой лес. Кое как я ковыляла по тропинке, ноги заплетались в густой траве, кто-то из ребят пожалел, посадил меня обессилевшую к себе на спину.Вот и школа показалась, а сердечко так и замерло-"Вдруг не пустят на урок?" Но учительница встретила меня ласково,усадила к себе на колени,стала расспрашивать обо всем, а на прощание подарила маленький самодельный блокнотик и огрызок карандаша. Какой же драгоценный был для меня этот подарок!Чтобы он случайно не исчез, я положила его под подушку и проснувшись,сразу проверяла, не исчезло ли мое сокровище? Только следующей весной- в 1946- ом, поехали  в семью к маминому брату, на Урал- в наш теперь  родной поселок Старокамышинск.
Ехали долго,с пересадками, потому как надо было зарабатывать на дорогу и ехать дальше.В деревеньках,недалеко от каждой станции останавливались на постой.Взрослые подрабатывали как могли: мама нанималась в работницы по хозяйству, бабушка с детьми нянчилась, дедушка сено косил, стоговал.
 Добрались мы до Копейска только осенью.В феврале умерла от болезни бабушка, а весной и дедушку схоронили.И понесла мама свое венчальное платье на базар, всю войну его берегла,-надо было купить семянной картофель, чтобы осенью собрать свой урожай. Вдруг она почувствовала, что  сумка стала легкой, сунула руку, а там дыра - разрезали сумку и платье украли. Мама сильно плакала, кричала, на рельсы хотела  броситься, но люди  подняли ее, стали успокаивать. Какая-то женщина обняла нас, кто- то  протянул кусочек хлеба, кто- то  сахарок колотый дал и горсть сухих яблочек…- вот тогда я почувствовала своим детским сердечком - домой приехали, кончилась война. Мама всегда работала  допоздна, мне оставляла листик хлебушка под подушкой (он просвечивал весь), велела сразу  не съедать, а только по щепоточке дотянуть до обеда. Но рука сама тянулась под подушку  щипать этот листик черного помола, и когда уже ничего в тайнике не нащупывала, я убирала подушку и как птичка дособирывала  крошки. А у подружки моей мама не работала,папа был главным бухгалтером шахты и она часто ела шоколад. Как- то позвала меня в гости и мама ее пристыдила, «Надюша, угости Регину шоколадкой» Надя дала мне кусочек с ноготок, да к я чуть язык не проглотила от такой вкуснятины! Соседи наши корову держали и на праздники угощали нас бидончиком молочного обрата - очень было вкусно! А когда уже мне исполнилось 8 лет, вовсю старалась помогать маме - нянчила чужих детей -  это была моя работа.  Конечно, тяжело жилось  без мужской поддержки, а таких семей в послевоенное время было большинство. Еще до 48 го года мы голодали, бегали ватагой с утра затемно в лавку, в деревню «Землянки», что  по дороге к Сельмашу. Там хлеб продавали свободно, по булке в руки! Конечно с нынешней то булкой он ни в какое сравнение не идет : маленький тяжелый черный кирпичик,- мука грубого помола и отрубями, но какой вкусный и желанный он был для нас тогда!..
Мы, дети военных лет, умели радоваться малому. Вспоминаю сейчас и самой не вериться, как выжили мы в таком аду? Не дай Бог никому испытать такое! По сей день благодарю судьбу, что повстречались на моем жизненном пути добрые и внимательные к чужому горю люди, всегда с теплом вспоминаю их и очень хочется, чтобы люди, живущие сейчас в достатке:сытые и одетые, были добрее и внимательнее друг к другу, и чтобы будущие поколения не знали этого страшного слова- "война".